Change me

Я даже не знаю, что сейчас делать. Вот честно, я не знаю. Сделать вид, что ничего я не видел и уж тем более не слышал, или попросить объяснений? Если и спрашивать, то как? Просто подойти и прямо так, без запинок и заиканий… нет, так не смогу. Выбора особого я не вижу, значит, придётся делать вид, что моё зрение и слух резко испортились на несколько минут, которые показались для меня вечностью стыда и позора. Вот сейчас он проснётся, а я ещё не готов смотреть на него. Мой мозг сразу воспроизведёт весь тот кошмар, и тогда моё лицо моментально покраснеет, а глаза будут просто приклеены к полу, не в силах подняться на Круспе, и тогда он может даже сам поймет, что к чему. Боже, как я на это надеюсь. Хотя, даже не знаю. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас же он пока спит? Спит. А у меня пока только одна обязанность — убраться. Конечно, лучше бы было вообще убраться из квартиры куда подальше, но тогда будут лишние вопросы от Шнайдера, а мне этих проблем не надо. Как только я решил, наконец, поднять свой девственный зад со стула, чёрт, я никогда не успокоюсь. Боковым зрением увидел, что дверь в кухню тихонько открывается. Чёрт, я же только об этом думал. Ну нет, почему всё так быстро? Может Шнайдер? Да не, я бы тогда услышал звук щелчка. Нет, это определённо не он. Так, соберись. Причина моего стыда заходит и опускается на стул, который стоял напротив меня. Боже, он ещё и футболку снял. Зачем? В штанах подтереть? Хоть какой-то микроскопический кусочек юмора в этой убойной истории. Мозг сам стал вырабатывать картинку это действия, блять. Теперь я ещё чувствую как уши начинают гореть. Комок непонятно чего медленно подкатывает к горлу. Ну всё, это крах. Хотя, если бы я был девкой, то уже сто процентов представил как он выливает на себя бутылку воды, прозрачные капли стекают по его рельефным мышцам, протекают по кубикам чётко очерченного пресса, которые так офигенно выпирают, и вот капли просачиваются под ремень джинс… хрена себе мысли. Фу, надо срочно выкинуть это из головы. Этого мне ещё не хватало. — Где у тебя аптечка? — Стоп, зачем ему это? Вопрос был очень неожиданный. Сказать, что я растерялся, ничего не сказать. — А… эм, вроде где-то была, — Да соберись ты уже, хватит разглядывать дебильный кафель. — Тогда тащи, — Хм, решил таблетки для головы поискать? Ну удачи. Стремительно перебирая в голове, где может быть эта коробка с медицинским мусором, я сорвался с места и чуть ли не бегом полетел в зал. Сейчас бы я ушёл куда угодно, лишь бы не оставаться с ним в одной квартире, да что там, в квартире, лишь не оставаться с ним в одном доме. Нет, я не гомофоб. И после этого к Рихарду у меня большего презрения, чем до этого происшествия, не добавилось. Хотя нет, теперь мне стало страшно быть с ним в одном помещении и тем более стоять к нему задом. Я могу ещё раз повторить, что ко всем этим чудесам гомосексуализма отношусь нейтрально, не плохо, но и не хорошо. Если они есть, то нормально, если нет, то тоже нормально. М-да, противоречу сам себе. Если бы во сне Круспе, не произносил моё имя, а, к примеру, имя какого-нибудь другого человека мужского пола, я бы может даже тихонько над ним поржал, что ему снятся именно такие сны с порнографическим посылом, а так там звучало чёткое «Пауль», и от этого моё самолюбие ярче жить не стало. Наоборот, оно закопалось ещё глубже. Таблетки оказались на самом верху шкафа. О, боги, никогда он мне не нравился. Наверное, всё из-за моего роста. Ибо доставал я буквально только до нескольких полок. Может мама думает, что я настолько депрессивный мудак с суицидальными наклонностями, что покончу жизнь, наглотавшись таблеток? Ведь только так я могу объяснить их хранение на самой последней полке, до которой я дотягивался только в том случае, если поставить стул, но он сейчас находится на кухне, а там я пока не готов появляться. Всё же попытаться никогда не поздно. Нет, я не про суицид. Попытаться достать их без помощи стула или прочего предмета, вот что сейчас меня заботило больше всего. Эх, ладно, надо пробовать. — Давай же…— Стоя на носочках, пытался подцепить пальцами заветную коробку с медикаментами, молясь всем богам, чтобы поскорее эта падла попала ко мне в руки. Нет, так не получится. Можно сказать, что надежды на то, что у меня это получится, улетучились, точно также как и мысли о том, что я вырос хоть на пару жалких сантиметров. Так, мне это надоело. Где ближайшая опора, на которую можно встать? — Может, я попробую? — Блять. Повернув голову, увидел Рихарда, который облокотился на стену. Никогда не изменяемая ухмылка, вроде обычный Круспе, но во взгляде явно было что-то не то, не читаемое для меня, какой-то чёрт, которого раньше я ни у кого не видел. Вот понять бы еще, что он означает. Отойдя от злополучного шкафа, я рукой пригласил его на моё прежнее место. Ну-ну, пусть попробует. Интересно, а он долго так стоит? Если да, то какого лешего раньше не подошёл? Осматривал обстановку? Да не, бред. Подойдя к дурацской мебели, он спокойно протянул руку и вытащил коробку на свет божий. Прошёл и сел на диван. Чёрт, лишь бы не начались шутки про рост. Это, наверное, самое мерзкое, что человечество могло придумать. Ведь если человек ниже анатомически, тогда его ещё надо выставить ниже в психологическом плане, короче унижать, пусть даже если сами того не замечая. Никогда мне это не нравилось. Ведь большая часть шуток которыми меня обсыпали с первого класса были про рост, а потом уже только про всё остальное. Кстати, что касается его джинс, если зрение меня не обманывало, то они явно были с небольшими разводами, наверное, сами понимаете где. Нет, я не специально туда пялился, просто как-то само получилось. Да и вообще, мне можно. Со мной чёрт что во сне делали, можно сказать, что я ранен как душевно, так и морально, а похмелье добавляет ещё и физические ранения, так что сегодня мне можно всё. Бля, я так задумался очередным бредом, что только сейчас понял, что беспрерывно пялюсь на его ширинку. Тряхнув головой, я осмелился поднять свою взгляд чуть выше к лицу. О, боже, он сидел и улыбался во весь рот, смотря мне прямо в глаза. Чёрт, чёрт, чёрт, опустив голову, я поплёлся в сторону кухни. Пусть сам в таблетках разбирается. Если я опять выкину какую-нибудь подобную херню, то сам начну сомневаться в своей ориентации. А вдруг Круспе подумал что-то не то? Тут вроде всё очевидно, я просто задумался и не больше, а вот понял ли это Рихард? Подождём, посмотрим, что будет дальше. Нет, я просто хотел спокойно дойти до пункта моего назначения, как поскользнулся на какой-то непонятной луже. — Бля-а-а-ать, — Это было последнее, что я сказал, прежде чем прописать красивую дугу падая на пол. Теперь у меня болит зад. И слава всем богам, что он болит именно от падения, а не от чего-то ещё. Не успел я толком опомниться, как почувствовал стальную хватку на предплечьях. Меня просто подняли, как тряпичную куклу, и усадили на диван. — Ты как, сильно ударился? — Боже, какой же у него сейчас обеспокоенный взгляд, теперь там нет того дьявола, который прожигал меня взглядом. — Да нормально всё, — Наверное, спрашивать сейчас себя, почему он так переживает, бессмысленно. Ответ я знаю, правда, могу и ошибаться, но всё же… — Может, воды? — Может, я чего не понимаю в лечении при падении? Блин, я даже не знаю как это сформулировать. — Какая к чёрту вода, зачем? — Нет, я серьёзно не понимаю. — Чтобы пить, не? — Опять этот огненный слуга подземелья появился в его необычно серо-голубых глазах, в которые хочется смотреть чуть ли не целую вечность. Так, последнюю фразу я списываю на всё ещё остатки алкоголя, которые не выветрились у меня из организма. Пусть я себя буду утешать именно таким предположением. — Нет, я не хочу, — Поднявшись с места, я пошёл смотреть причину моего падения. Вода вытекала ручейками из-под щели в двери между ванной и коридором. Только это мне сейчас не хватало. — Чёрт, — Выругавшись как можно тише, чтобы лишние товарищи в моей квартире не узнали, я стал перешагивать через воду, дабы добраться до грёбаной заветной цели. Как только моя рука повернула ручку, и дверь отворилась, я мог увидеть просто фонтан из раковины. М-да, то я чувствовал, что сегодня мой день не до конца испорчен. Надо быстрее что-нибудь придумать, ибо сейчас зальём соседей снизу. Вот только опыта у меня в сантехнике нет, поэтому как бы я того не хотел, надо звать на помощь, пока не совсем поздно. — Круспе, иди сюда! — Скинув на кафель большую часть полотенец и прочих тряпок, я пытался сделать хоть что-то, но фонтан из крана, не давал мне вытереть всю воду. — Чего тебе? — Чёрт, почему он так медленно? — Быстрее нельзя было идти? — Ноги всё мокрые, вода текла холодная, поэтому дрожь пробирала через всё тело. — Ты думаешь, что за несколько минут что-нибудь бы изменилось? — Лучше промолчу. Рихард полез к трубам, пофиг, что он будет делать, пусть только прекратит этот поток. Уже в какой раз локти Круспе тыкаются мне в ноги, жуть как неприятно, где-то, даже больно. Ванная комната маленькая, поэтому особо развернуться негде. — Слушай, уйди отсюда, — Бросив на него красноречивый взгляд, который выражал и ненависть, и гнев ко всему живому, я так и стоял, не двигаясь с места. — Ну, мешаешь. Ладно, пускай сам разбирается. Так, все шмотки, которые были на мне благополучно впитали себя не всю, но определённо приличную часть воды, и сейчас всё это мокрое барахло противно прилипало к телу, так ещё и холодный воздух с открытого окна добавлял холода. Я бы сейчас не отказался закутаться в теплое одеяло, чтобы чувствовать себя как в коконе, налить кружку чая, ибо ничего другого я не признаю, включить телевизор и просидеть так остаток дня, напрочь забыв про всех людей на земле. Но, к сожалению, это только фантазии, о которых я мечтаю уже несколько дней. Пора уже привыкнуть, что у меня мечты не исполняются, каждый раз появляется какая-то очередная гадость, которая испепеляет все желания на спокойную жизнь, а пепел скидывает в глубокий обрыв под названием «Депрессия и отчаяние». Мокрый и дрожащий от холода, я пошёл в комнату, дабы переодеться и накинуть на себя что-нибудь тёплое. Пофиг мне на лишних людей в квартире, накину на себя одеяло и буду ходить. Быстро сбросив с себя футболку и джинсы, и стоя в одних боксёрах перед открытым шкафом, глаза разбегались по полкам в поисках чего-нибудь теплого. Дверь в комнату закрывать я даже и не подумал. Просто не привык, а жаль. Выбор пал на какие-то старые джинсы, которые я обычно носил дома, да, даже дома я хожу в джинсах, так как другие шмотки в виде домашних штанов и прочего бреда не признаю, к этому жалкому комплекту прибавилась давно выцветшая футболка с какой-то мультяшной хренью. Теперь, наверное, самое сложное, вытащить две вещи, чтобы не вывалилось все содержимое. Взявшись за край футболки одной рукой, я принялся очень медленно втягивать её, при этом второй рукой придерживать кучи всего того, что лежало сверху. То же самое было и с джинсами. Всё, ничего не упало, а я счастливый хоть чем-то хорошим за день, поплёлся к кровати, дабы переодеться там, это уже рефлекторно. Стоя спиной к двери, я пытался вывернуть вещи, ибо скидывать их в шкаф в ужасном состоянии, уже вошло в привычку, которая мне абсолютно не мешает. Тихонько матерясь себе под нос, из-за того что элементарно запутался, я и не заметил как в комнату вошёл Круспе. Холодная рука несколько раз постучала меня по плечу, и получилось так, что подпрыгнув, я запнулся и упал на кровать, чудом ничего себе не разбив. — Фига cе ты шуганный, — Стоит и ржёт. Естественно ему смешно. — Нефиг подкрадываться, — Сев на кровать, я стал очень срочно искать глазами футболку, дабы побыстрее натянуть её на себя, — Стучать не учили? Вдруг я тут голый бы был? — М-да, что-то мне подсказывает, что сейчас я сморозил очень глупую глупость. — А тебя закрываться не учили? — Скопировал интонацию как у меня. Улыбка как у Чеширского кота. Почему мне так нравится именно это выражение его лица, с улыбкой, с блестящими глазами? Боже, пристрелите меня, если в голове будут похожие мысли, ибо это уже не на шутку начинает пугать. Круспе мне не друг и не враг. Он просто знакомый, к которому я имею презрение, может даже где-то невыносимую ненависть, но не больше. А вот такие абсолютно новые для меня мысли вгоняют просто в тупиковую ситуацию, из которой я не знаю как вылезти. — Так чего надо? — Отвечать вопросом на вопрос, наверное, у нас тоже стало одной из привычек. — Я там всё сделал, тебе осталось только убраться, — Пожав плечами и последний раз оценив меня глазами, он вышел из комнаты. Надо хоть поблагодарить. Хотя, нет, не буду. Надо всеми способами подавлять теплые чувства к этому человеку. Быстро надев на себя остатки одежды, плюс ещё и плед сверху, я пошёл вытирать остатки воды, моля всех богов, чтобы мы не затопили соседей. Помню, когда мне было лет четырнадцать у нас тоже прорвало — какие-то проблемы с сантехникой, вроде трубы, только было это всё сильнее, масштабнее. Так вот, буквально через час к нам постучался какой-то до безобразия противный толстый мужик, тогда я его сравнил со свиньёй из мультика. Нет, правда, было похоже. Почему-то его образ надолго засел у меня в памяти: белая грязная майка с какими-то пятнами и разводами, которая плотно обтягивала его огромный живот, грязные штаны, порванные кроссовки, засаленные короткие волосы, которые мерзко спадали на его лицо. Сам по себе мужик был огромных размеров, так что его лицо с тремя подбородками особой красоты ему не придавало. Большая часть лица была в гнойных прыщах, мерзкая щетина, маленькие, с большими мешками глаза, боже, это было ужасно, плюс ещё и перегар, который исходил от него всего. От этого мужика меня выворачивало наизнанку. Так ладно ещё, если бы по характеру был нормальным, так нет, он начал орать на мою маму так, словно мы ему не просто мокрое пятно на потолке оставили, а вырезали всю его семью. И очень хорошо, что мама не растерялась и поставила этого мужика на место, да ещё и такими словами, которых от неё я точно не ожидал. В итоге этот мужик заткнулся и ушёл обратно к себе. А мы, спокойно вызвав мастера, стали ждать, когда он удосужиться приехать. Естественно, вопрос у меня было много, особенного из-за его внешнего вида. Мама мне всё рассказала. Как я понял, несколько лет назад его бросила жена, умотав при этом к богатому любовнику, а он так её любил, что подсел на наркоту. Из-за неё его уволили с работы, поэтому платить в дальнейшем за увеселительные препараты было нечем, влился в большие долги, пришлось работать на многих грязных низкооплачиваемых работах, продать хорошую квартиру, и поселиться здесь. Потом беспробудно бухал, да и продолжает бухать. Из всей этой истории я понял лишь одно: нет любви — нет проблем. Тогда я себе и пообещал, что не хочу я никаких отношений, мне они не нужны. Пока я вспоминал прошлое, даже не заметил как вытер остатки воды, и теперь кафель был просто влажным, как после обычного протирания полов. Когда я уже заканчивал, услышал, что припёрся Шнайдер, вот знает же когда нужно приходить. Что было дальше смысла объяснять нет. Мы немного посидели, попутно рассказывая ему про мини-наводнение, а потом я весьма бесцеремонно выпер их из своей квартиры, ибо очень соскучился по одиночеству, которого в последние дни я не наблюдал. Выключив везде свет, я врубил телевизор и стал наслаждаться одиночеством, и вроде сейчас моя мечта начинает сбываться, но не тут-то было: как только мой зад коснулся дивана, зазвонил телефон. Это была мама, которой стало очень интересно, что я сейчас делаю и как у меня дела. Разговор был долгим, ну как разговор…говорила только она, а я просто вставлял какие-то фразы, но вот последняя новость, меня окончательно вывелся из жизни. Оказывается, через несколько дней меня поведут знакомить с каким-то мужиком, который, наверное, любит мою маму, а та, в свою очередь, его. Так, мне можно уже сейчас начинать готовиться к этому «важному» мероприятию.