***
После низложения герцогских домов особняк Безариусов, как и многое другое, вернулся к Баскервилям. Гилберт отпустил экипаж и застыл перед увитыми плющом стенами. За десять лет запустения здание изрядно обветшало. Гилберту запоздало подумалось, что давно заброшенный дом — не лучшее место для начала нормальной жизни, но возвращаться было некуда. А возможно, всё было к лучшему: восстановление особняка могло бы занять его не хуже, чем уничтожение цепей. Отбросив сомнения, Гилберт толкнул тяжёлую входную дверь. И тут же рухнул под ударом огромной лапы. Громадный лев пригвоздил его к полу вестибюля и оглушительно заревел, призывая хозяина. Точнее хозяйку. — Я же предупреждала, чтобы никто не входил без моего разрешения! — по лестнице мерно застучали знакомые каблуки, хозяйка явно не торопилась освобождать пролезшего в дом наглеца. — Здравствуй, Шарлотта, — прохрипел Гилберт, когда она подошла ближе. — Прости, не знал, что здесь уже кто-то живёт. — Гилберт? — Шарлотта явно старалась не засмеяться в голос. Он пошевелил пальцами в знак приветствия. — Не возражаешь, если я встану? С детства боюсь котов. Шарлотта хохотала до слёз. Она подозвала льва и обняла его за шею, чтобы устоять на ногах. Гилберт тоже улыбнулся — он уже не помнил, когда ему удавалось кого-то рассмешить.***
Шарлотта великодушно позволила ему привести себя в порядок и даже угостила чаем с подсохшими пирожными. — Извини за неласковый прием, я думала, что это кто-то из местных. Бедняги никак не могут уразуметь, что в доме снова есть хозяева. — Ты не выставляешь напоказ свое присутствие, — заметил Гилберт. — Я бы не стал тебя беспокоить, если бы знал, что здесь кто-то живёт. Шарлотта только отмахнулась. — Ты же помнишь последние месяцы, я была занята. Господин Глен отпустил меня только позавчера, я едва успела выспаться. Это объясняло чёрствость пирожных: наверняка она привезла их с собой из города. — Почему ты решила поселиться именно здесь? — Гилберт действительно не понимал: Шарлотта не казалась любительницей уединения, ей больше подошел бы особняк в центре столицы. Возможно, получится убедить её переехать в резиденцию Найтреев, тогда дом не придется продавать... — А где же ещё? — удивилась Шарлотта. — Я жила здесь с тех пор, как присоединилась к семье Баскервилей. Это единственный дом, который у меня остался, всё остальное сгинуло вместе со старой столицей. Разве ты вернулся сюда не по той же причине? — Вообще-то я просто искал место, где смогу уснуть, — признался Гилберт. — Я плохо помню своё детство до Бездны. Это было правдой. Он помнил всего несколько моментов из того давнего времени — и сейчас сожалел об этом. Ему бы хотелось знать, как Шарлотта выглядела раньше. — Почти как сейчас, только платья были гораздо неудобнее — ответила Шарлотта, и Гилберт всерьез смутился. — Извини, я устал, совсем не слежу за языком. — Из тебя вышел бы хороший Глен, — улыбнулась Шарлотта. — Ты тоже совсем себя не бережёшь. Прежде, чем Гилберт успел возразить, она отвернулась к незашторенному окну. Яркий закатный свет скользнул по её волосам, как по розовому бутону. Жемчужные шпильки сверкнули каплями вечерней росы. — Слишком поздно возвращаться в Риверру, — сказала она. — Найди себе комнату, кое-где на верхних этажах осталась мебель. — Спасибо, Шарлотта, — поблагодарил Гилберт. Она поморщилась. — Просто Лотти. Шарлоттой меня называла мать, а её бы удар хватил от мысли, что я буду ночевать в доме с мужчиной одна.***
С самого возвращения из Бездны сон бежал от Гилберта. Как бы он ни уставал и как бы ни пытался заставить себя уснуть, к нему не приходили даже кошмары. Сегодняшняя ночь не стала исключением. Он провалялся на старой растрескавшейся кровати несколько часов, прежде чем смог ненадолго забыться, — и почти сразу же проснулся от чужого крика. Кричали внизу: наверное, кто-то решил, что проникнуть в дом ночью будет легче, чем днем. Гилберт успел пробежать целый этаж и половину лестницы, прежде чем сообразил, что Шарлотта не нуждается в помощи. Вестибюль был пуст. Лев ходил по залу и недовольно рычал, постукивая хвостом по бокам. Одно из окон было разбито, на осколках блестела свежая кровь — взломщик явно торопился отсюда убраться. — Отвратительно, — послышалось за спиной. Гилберт обернулся — Шарлотта присела на верхнюю ступеньку, кутаясь в ночную рубашку. — Стоило проявить к ним капельку доброты — и осмелевшие крестьяне вторую ночь не дают мне выспаться. Я уже скучаю по нашей дурной славе. Еще недавно люди бежали бы с криками, едва заслышав имя Баскервилей. — Это можно устроить, — предложил Гилберт в порыве внезапного детского озорства. Шарлотта склонила голову к плечу. — В самом деле? Он кивнул и двинулся к выходу. Эти стены видели столько проказ от Оза, что было бы непростительно не добавить к ним хотя бы одну от себя. — Возвращайся в постель, я посторожу до утра. Все равно больше не усну. — Ты слишком молод для старческой бессонницы. — Шарлотта подозвала своего льва и улеглась к нему на спину. — Мне сто двадцать пять лет! — возразил Гилберт. Шарлотта засмеялась и приказала льву следовать за ним. — Ну хорошо. И чем же такие старики, как ты, пугают молодежь? — Оставайся в доме, — предупредил Гилберт. Он вышел наружу, отошёл подальше и призвал Ворона. Огромная птица взлетела на крышу, разбрызгивая вокруг капли синего пламени. Стекающего с перьев огня хватило, чтобы осветить весь особняк. — О! — в голубоватых отблесках лицо Шарлотты светилось восторгом. — Ты прав, такой стражник способен надолго создать дому подходящую репутацию. — Я могу навещать тебя иногда, чтобы закрепить эффект... — он осёкся, натолкнувшись на задумчивый взгляд. — Думаю, будет лучше, если ты просто никуда не уедешь, — произнесла Шарлотта. — После такого представления нанять прислугу для проклятого особняка будет нелёгкой задачей, мне понадобятся рабочие руки. — У меня всего одна, — Гилберт помахал пустым рукавом для убедительности. Раздражения почему-то не возникло. Наоборот, ему вдруг стало легче. Привычнее. — Ничего страшного, — отрезала Шарлотта. Похоже, она всё решила за него. И, похоже, Гилберту это понравилось. — Знаешь, Лотти, — сказал он, подходя ближе. — Я, кажется, люблю, когда мной немного помыкают. — О, дорогой, — улыбнулась она, прикоснувшись ладонью к его щеке. — Тогда ты вытащил свой счастливый билет. Гилберт поцеловал её пальцы и подумал, что начать с самого начала у него всё-таки получится.