Ватный мир

      Талисис прошел в дом, расстегивая немногочисленные пуговицы и скидывая с себя тяжелое темно-серое пальто, что тут же легким мановением руки было отлевитированно к высокой деревянной напольной вешалке. Тяжелой поступью, так и не сняв черные, запачканные зеленоватой землей улиц магического Лондона туфли, слуга лорда Певерелла прошел короткий, но широкий холл, завернув в небольшую игровую комнату, вход в которую расположился под высокой мраморной лестницей, ведущей на второй этаж.              — Тали! — тут же взвизгнула кукольного вида девочка с пушистой кудрявой копной собранных в хвост светлых рыжеватых волос и, подскочив с насиженного места кинулась к мужчине, в последний момент отталкиваясь ножками, обутыми в красные туфельки со множеством ремешков и белым бантом с боку, и прыгая на мужчину, что тут же подхватил ее на руки. — Лили так рада!              — Ну, здравствуйте, милая принцесса, — позволил себе улыбку Талисис. — Сири.              Мальчишка же лишь злобно фыркнул на приветствие отцовского друга и отвернулся, так и оставаясь сидеть в глубоком ярком кресле-мешке, купленном не так давно где-то в магловской части города. Лишь перекинул одну ногу на другую, зацепив носком стоящий перед ним столик, от чего шахматы, в которые они с сестрой играли парой минут ранее, начали падать, а впоследствии и вовсе скатываться со стола, скрываясь где-то в высоком ворсе. Ребенок дернулся, кинув виноватый и испуганный взгляд на доску, но тут же нацепил маску надменного безразличия, отводя взгляд.              — Сириус! — взвизгнула Лили, срываясь с рук Талисиса и подбегая к столику. Партия была безнадежно утеряна — в этом сомневаться не приходилось — но малышка упорно пыталась воссоздать в памяти расстановку фигур, бегая взглядом то по доске, то по ковру и столику. На глаза девочки навернулись слезы, а маленькие ручки сжались в кулачки. — Это подло! Ты специально пнул стол, чтобы сорвать игру! Все потому, что Лили выигрывала…              Дочь Гарри всхлипнула, так и не закончив свою тираду и, топнув ногой, кинулась вон из комнаты. Талисис покачал головой и тяжело вздохнул: оба ребенка были избалованы отцом, из-за чего и возникало множество конфликтов, и последствия ссор нередко ложились на плечи правой руки великого лорда.              — Извинись перед сестрой, — настоятельно посоветовал мужчина, и видя, что сын его дражайшего Господина уже с готовностью возразить открыл рот, добавил. — Даже если ты не специально. Ты, как будущий лорд Певерелл должен уметь принимать ответственность за свои поступки на себя.              — И без тебя знаю, — пробурчал мальчик. — Тебя долго не было. Братик с тобой?              — Нет, — покачал головой прислужник семьи Певерелл. — Он навестит вас через три дня. С Гермионой… И парой гостей.              — Гостей? — нахмурился мальчик, становясь невероятно похожим на своего отца. Взгляд Талисиса, не подчиняясь его воле, потеплел, и мужчина растеряно помотал головой, пытаясь избавиться от образа Гарри, что, казалось, выжигали на зрачке. — Кого?              — Думаю, это вам расскажет Господин, — все же приведя мысли в норму, совершенно спокойно ответил Талис. — А сейчас иди к Лилиан. Думаю, она не будет слишком обижена на тебя.              В этот раз Сириус все же послушался и, встав с места, вышел из комнаты. Уже через пару шагов мужчина услышал, как мальчишка, даже не дойдя до ступенек лестницы, сорвался на бег.              — Миллис, — громко позвал он, и перед ним тут же появилась старая, сгорбленная в постоянном полупоклоне, но вполне гордая для своего вида домовуха.              Задав пару вопросов о общем положении дел в доме и получив короткие нужные ответы, Талисис коротко кивнул и поинтересовался состоянием господина Певерелла, на что получил совершенно не понравившийся ему ответ. Эльфийка, дернув ушами и втянув голову в плечи, сообщила о том, что молодой лорд, «проигнорировав все настояний заботливого Господина Талисиса и глупых, бесполезных эльфов, что хотели его остановить», покинул дом и теперь сидел на заднем дворе под вишневым деревом.              Мужчина устало прикрыл глаза и потер переносицу, размышляя о том, что Гарри себя совершенно не бережет и облегчать ему жизнь, видимо, совсем не собирается. Миллис помялась, ожидая следующих слов или приказов домоправителя, и щелкнула пальцами, призывая небольшой стеклянный флакончик с успокаивающим зельем. Талисис с благодарностью принял бальзам из морщинистых рук и, отдав указания приготовить несколько десертов, что не так часто позволялись детям, на сегодняшний ужин и начать подготовку дома к достойному приему гостей в эти выходные. Домовуха, получив большое задание, тут же просияла, кажется, даже выпрямляя спину и кинув благодарственные слова мужчине, растворилась в воздухе.        ***              Стоило им аппарировать в Малфой-мэнор, как Люциус, растеряв весь свой аристократизм, спотыкаясь о ковер и пошатываясь от переполняющих его эмоций и чувств, бросился вглубь особняка, не обращая внимания ни на возлюбленного, окрикнувшего, а после и нагнавшего его уже у входа в комнату, ни на Драко с невесткой. Молодой наследник коротко сжал хрупкую, но лишь на вид, ладонь Гермионы, послав ей нежный взгляд, и последовал за отцом, прекрасно понимая, куда именно тот направился.              Наследник семейства Малфой знал, что рано или поздно его обман вскроется, но, признаться, не думал, что это произойдет так скоро. Хотя, что можно подразумевать под этим «скоро»? Уж точно не прошедшие четыре с половиной года. Выпускник Слизерина усмехнулся, вспоминая, как в день первого наложения иллюзии на их семейное древо, искренне надеялся на то, что отец не заметит этого хотя бы в течение полугода, пока магические следы Поттера хоть немного не размоются. А сейчас… Сейчас Драко не мог и представить каково это будет — избавиться от последних тайн с отцом. Все же он уже привык хранить эти секреты, копившиеся годами.              Первое, что увидел Драко, подойдя к комнате-храму мэнора — это вспышки отменяющих заклятий, срывающиеся белым свечением с палочки Люциуса. Но вместо того, чтобы уничтожить иллюзию, выстроенную Наследником, чары просто с громким звоном ударялись о стену, не оставляя миражу какого-либо повреждения, кроме тонкой царапины.              На его появление отец так и не обернулся, лишь заклинания перестали срываться с конца магического артефакта, а руки опустились. Драко обвел резко постаревшего и как будто растерявшего свое долголетие, передавшееся вместе с вейловской кровью в наследство, мужчину внимательным и каким-то беспомощным взглядом. После же горько улыбнулся и, перехватив свою палочку, вычертил в воздухе причудливый раскатистый рисунок, четко проговаривая сложно выговариваемое заклинание — когда-то, еще на пятом курсе, ему просто повезло запомнить эти малоизвестные заклятья, вычитанные в Хогвартсе в одной из самых старых — на его памяти — книжек. Пространство перед магами слегка поплыло, и уже через несколько секунд магия позволила им увидеть настоящую картину положения рода — откровенно говоря, мрачную и неприятную.              От плода с именем Люциуса помимо известных им ветвей, соединяющих его с Северусом и Нарциссой, как матерью Драко, отходила еще одна — совсем тонкая и хрупкая веточка — что объединяла его и Снейпа с именем Гарри. Как и полагалось, там и расположились два распустившихся цветка с именами его детей.              Люциус уцепился взглядом за розовые бутоны, что всем своим видом являли то, что дети здоровы и, безусловно, сильны магически, чего нельзя было сказать о вялом, и чего таить, почти засохшем плоде третьего отца. В то же время Северус пробежал глазами по всей ветви своего партнера, подмечая: насколько сильным и крепким стало древесное ответвление его крестника, что уже связало его имя с именем Грейнджер, а так же с совсем небольшим, но заметным розовым бутоном, расположившемся на участке их связи. Приподняв бровь, Принц с немым вопросом взглянул на Драко, на что тот лишь криво усмехнулся, явно не догадываясь о том, что крестный все же заметил его небольшой секрет.              — Зачем это все было нужно, Драко? — так и не отрывая взгляда от древа, спросил старший Малфой.              — А лучше было вам позволить и дальше издеваться над Поттером? — выдохнул Драко, сжав пальцами правой руки левое плечо. Его передернуло от воспоминаний, и молодой мужчина мотнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Может он зря это сделал? Может, Гарри тоже не должен был раскрываться? Но они с Гермионой не смогли бы позаботься о Лили и Сириусе сами — сейчас это не в их силах.              — Драко, ты же и сам видел то, насколько нам было тяжело без него. Что мы уже давно все осознали, и поняли как ошибались. Время исправляет, ты это сам прекрасно понимаешь…              — Серьезно? — растянул губы в глумливой ухмылке наследник семьи Малфой. — Это говоришь мне ты, крестный? Вновь о том же? Я, может, и понимаю, а вот ты… Человек, который даже в ребенке видел лишь сына своего школьного неприятеля? Человек, что держал в себе злобу на Джеймса Поттера в течении пары десятков лет? Откуда мне, черт возьми, знать, что встретившись с Гарри, даже сейчас, ты не поддашься своей язвительной, глумливой натуре и не начнешь оскорблять и насмехаться над ним?              — Ты не имел права скрывать от нас все это, — Люциус махнул рукой в сторону, неловким движением обводя магическую роспись на стене. — Ни от меня, ни от Северуса.              — Я — никакого, — согласно кивнул Драко, в защитном жесте скрещивая руки на груди. — А вот Гарри — полное.              — Это не только его дети, — грубо рыкнул старший Малфой и с силой ударил по стене кулаком. — Он обязан был нас оповестить. Мы имеем на них столько же прав, как и он сам!              — Люциус, — Северус шагнул вперед, намереваясь привести в себя любовника, чьи мысли от злости и переполняющих его чувств потекли явно не в ту степь.              — Вы отказались от них в тот же день, когда в очередной раз предали вашу связь, — прошипел Драко, усмиряя отца и замечая, как к обоим мужчинам приходит осознание того момента. — Да, отец, именно в тот день, когда Гарри простил вам долг жизни, позволяя «освободиться» от него. И это. Это стоило ему жизни. Он же так старался… — Драко закусил губу, резко прерывая себя, и развернулся на пятках, почти выбегая из комнаты и оставляя любовников одних.              — Сев, — тихо позвал Люциус. — Что же мы с тобой за существа такие?              Снейп лишь молча подошел к возлюбленному, прижимая того к груди, надеясь найти хоть каплю утешения в близости со своей парой…              — Нам следует подготовиться, Люц… Пойдем.        ***              Тремя часами ранее.              -… И сегодня я собрал вас здесь для оглашения последней воли лорда Певерелла, — совершенно бесчувственно объявил Талисис, все еще продолжая вежливо улыбаться. Видя, что никто не собирается прерывать его, мужчина все же опустил взгляд на слегка пожелтевшую от времени бумажку, заложенную в папку.              « Это письмо не является завещанием, так как я все еще жив. И оно является скорее моей последней просьбой, как живого человека. Само же завещание имущества будет оглашено, в связи с обстоятельствами, через три или же шесть месяцев. Но прошу вас, дорогие собравшиеся, все же прослушать и эту мою волю до конца. Все же она, так же как и завещание, после прочтения и вашего согласия будет утверждена Магией.        Если Вы слушаете именно эти слова — значит, мои опасения подтвердились, и я не смогу полностью выполнить свой долг как родителя, до моей кончины остается несколько месяцев, а моим детям не исполнилось и семи лет. Здесь я, пожалуй, и перейду к сути дела.        Лорд Принц и лорд Малфой, приветствую вас. И для начала, хотел бы извиниться за свое своевольство: за то, что скрыл от вас появление детей. На тот момент я не смел отнимать еще больше вашей свободы, но на сегодняшний день, увы, больше не могу обходиться без вашей помощи. Прошу вас понять сложившуюся ситуацию и войти в это не простое положение (Прошу вас, забудьте то, что об этом прошу я. Постарайтесь думать лишь о том, что это ваши дети).        По некоторым причинам детям до семи лет будет требоваться магическая поддержка в виде подпитки от их родителей. И в связи с моим состоянием, как вы понимаете, я более не смогу обеспечить детей достаточным количеством энергии. В этом то и заключается моя к вам просьба. Помогите Лилиан и Сириусу преодолеть этот период. Помогите им пережить мою кончину, и воспитайте достойными волшебниками. Я знаю, что вам, вероятно, будет сложно — особенно Вам, Лорд Принц. Но вы сможете преодолеть неприязнь ко мне, хотя бы потому, что это и ваши дети. Я в это верю.        В первые полгода и решится то, останутся ли Лилиан и Сириус с вами. При полном нежелании вы можете и вовсе не соглашаться на встречу с детьми. Так или иначе, через полгода будет решено окончательно останутся ли близнецы с вами или же… Гермиона, Драко, по истечению этого времени, если вторые отцы не смогут обеспечить должный уход и присмотр, магическое опекунство, как мы и договаривались постепенно перейдет на вас. Ядра Лили и Сириуса будут насильно уменьшены в Мунго, а их потребности сократятся до уровня слабых магов.        С надеждой, Гарри Джеймс Певерелл-Слизерин.        P.S. Это единственное… Это самое последнее о чем я вас прошу, Северус, Люциус. Позаботьтесь о них.»              Талисис захлопнул папку и отложил ее на стол гоблина, который в следующую же секунду поставил на нее печать, подтверждая то, что воля была зачитана. Запястья всех присутствующих магов на пару секунд обхватило белое свечение, подтверждая то, что воля увядающего лорда была рассмотрена и принята самой Магией.              — Я хочу увидеть Гарри, — первое, что сказал Люциус, разрезав тяжело свалившееся на плечи присутствующих молчание. — Нам нужно встретиться с ним.              — Боюсь, это невозможно, — без промедления ответил советник темного лорда.              — Почему?! — сорвался на крик Малфой, подскакивая на ноги, но почти тут же вновь опускаясь. — Это не наши дети, — на тонких губах появилась жесткая усмешка, но глаза мужчины все равно продолжали излучать страх и неподдельную вину. — Малфои могут иметь лишь одного ребенка. То, что у меня родился еще хоть один ребенок… Это просто невозможно. К тому же на гобелене нет никаких отображений того, что у меня появились еще отпрыски, помимо Драко.              — Иллюзия, — пресек речь Люциуса сын. Драко повел плечами, когда отец резко дернулся и перевел на него полный отчаяния взгляд. — Я не мог допустить того, что могло случиться. Гарри пусть и верил в то, что вы никогда даже не посмотрите на детей, рожденных им, я знал, что все может быть совсем иначе. Я не мог позволить вам отобрать у него самое ценное…              — Что ты, дьявол тебя дери, говоришь? — прошипел до этого молчавший Северус. — Как ты мог подумать, что мы отберем у Поттера детей?              — Как? «Как?!» — спрашиваешь? — взвился Драко, подскакивая с места. — Ты все восемь лет, что Гарри обучался в Хогвартсе, унижал его. Все те годы ты не упускал и возможности, чтобы не причинить ему боли. И ты всерьез спрашиваешь о том, как я мог подумать, что вы отберете его малышей? Мог, крестный. И усомнился в этом лишь на пару минут.              Северус уже было собрался ответить «мальчишке», но этой возможности его лишили.              — Думаю, вы можете продолжить эти разборки после, — остановил перепалку скрипучий голос гоблина. Работник банка, поправил толстую ткань сине-зеленого жабо, заправленное в старенький клетчатый пиджак, и из-под стекол очков посмотрел на представителя его лорда. — Прошу продолжайте, сэр.              Талисис коротко поклонился в знак благодарности старому существу и вновь повернулся к собранию. Слуга Певерелла прочистил горло и все так же спокойно рассказал о том, какие именно условия предлагает им лорд. Первый вариант состоял в том, что мужчины с помощью портключа, что выдаст им при любом раскладе в конце собрания Талисис, могут в любое время утра, дня и вечера — но не ночи — прибывать, предварительно сообщив об этом через кристалл связи, в дом Слизерина — где обосновался Гарри вместе с детьми — для посещения и времяпрепровождения с детьми. Второй же, предполагал проживание обоих магов в доме Певерелла, в уже подготовленных и обустроенных для них комнатах, расположенных рядом с детской, при этом мужчины будут иметь полное право в любое время уходить из дома — но предупреждать, если кто-то из них будет отсутствовать более трех дней подряд.              Огласив все пункты, Талисис поднял взгляд, поочередно взглянув в нерешительные черные и серо-голубые глаза мужчин.              — Вы можете ответить не сейчас, — тщательно давя в себе ощущение отвращения. Кажется, сейчас он готов был согласиться со словами Драко о том, насколько грязны и запятнаны души его отца и крестного. Если сейчас мужчины не могут выбрать единственный правильный вариант, который, возможно, позволил бы им хотя бы напоследок попросить прощения у самого Гарри. Какое разочарование… Мужчина сдвинулся со своего места и прошел к креслу, на котором ранее сидел, дожидаясь прихода двух лордов. — В это воскресение вы приглашены на обед. Тогда же вы познакомитесь с сыном и дочерью. А так же Господин лично обсудит с вами, то какие вы получите плюсы при согласии на эту… сделку… Если вы не прибудете, это будет считаться вашим отказом: связь ваших портключей с Слизерин-менором полностью прервется, а я начну готовить молодых наследников к предстоящей в таком случае операции.              Талисис открыл сумку, с которой прибыл в банк, и легким движением вытащил из нее серебристую длинную бархатную коробочку — что Гарри вручил ему с улыбкой на бледном лице. Именно в ней лежало два перстня-ключа и подвеска с белым кристаллом связи, что позволят магам прибыть в дом Слизерина. Взяв коробку в руки, он сразу зашагал в сторону магов, дабы не дать себе лишний раз засомневаться. Это был приказ Гарри. Он не должен сомневаться в приказах своего дражайшего Господина…