Солнце.

— Серьёзно? Этот? Охуеть… — девочки ошивались возле кабинета, обсуждая Мишу, который, кстати, стоял рядом и всё слышал. Они не особо старались скрыть это, поэтому услышать их перешёптывания в полупустом коридоре было не сложно. — Привет, — противный голос, противная интонация, противное выражение лица. — Если ты одна из тех шлюх, что так любит обсуждать меня, самого охуенного парня этой школы, то пиздуй отсюда, я ничего тебе не скажу. — Грубо, но за последние пару лет мальчик привык к этому. Привык к тому, что его все гнобят и обсуждают. Привык к унижениям. Зато наблюдать за тем, как люди, привыкшие к тому, что им никто не смеет переходить дорогу, удивляются тому, что кто-то может нахамить им — бесценно. Возмущение и чуть приоткрытый рот, откидывает волосы и пафосно уходит. Глупая. хХх — Дима, пересядь на первую парту, а ты, Максим, займи место Димы. Теперь будете сидеть так на всех уроках, — командный голос преподавателя не позволял ослушаться. Дети поменялись местами и урок начался. Миша, закончив писать очередное стихотворение, удосужился поднять голову на нового соседа, только сейчас осознавая, о ком шла речь. Твою мать. Гомофоб, который, кажется, весь мир ненавидит, что уж говорить о худеньком мальчике, который, кстати, гей? — Блять, — тихо выругался он, чем привлёк к себе внимание. — Что? — Я не… тебе… «Нахера садить всех отличников на первые парты? Чтобы создать видимость работы? Аааа» хХх После школы Мишу снова избили. Он едва ли идёт домой, стараясь не попасться кому-нибудь на глаза. Нет, не потому что боится, что придется оправдываться, отнюдь. Его гейский авторитет разлетелся по всему городу и любой, кто его увидит, может запросто подойти и пнуть. Ничего. Осталось немного. Рубашку, правда, жалко, снова придется отстирывать кровавые пятна в тайне от матери, которая сегодня должна прийти с дежурства. Как они вообще об этом узнали? Кто начал пускать слухи о том, что Миша гей, да еще и шлюха последняя? Это глупо, ведь шлюхе для геев в этом треклятом городке делать нечего. У него никогда никого не было, чтобы они сделали такие выводы, так почему? Неужели учителя после той злосчастной проверки телефонов и вообще личных вещей? Вполне вероятно. В тетрадях было полно стихотворений насчет его ориентации… А шлюхами тут всех неугодных называют. — Какие люди, — саркастичная ухмылка и Миша снова падает на землю. Компания парней в который раз избивают его до полусмерти и он лежит среди дороги возле дома следующие полчаса. хХх Квартира словно пустая и невероятно холодная. Такое ощущение, будто тут никто и не живет вовсе. На столе стоит какая-то мисочка с едой. Видимо, мама уже вернулась. Она очень заботливая и добрая, но работает больше всех на свете. Мише так кажется, потому что шестнадцатилетний парень уже вот как три года видит её только по утрам, провожая на работу. Он заходит к себе в комнату, закрывая дверь на щеколду. Сбрасывает вещи и падает на пол, снова сжимаясь в комочек. Он плачет. Только сейчас. Каждый день одно и тоже. В школе, на улице он отвечает всем, за что получает ежедневную дозу побоев, но не плачет, не смущается, молчит при избиениях. Только дома он срывается и плачет. Истерично, но тихо, чтобы его не услышала спящая в соседней комнатке мама. Час, полчаса, может, десять минут он лежит. После чего встает и идёт в ванную, снимает окровавленную одежду, и застирывает её, оставляя на время. Идёт кушать, делать уроки, что не занимает много времени, читает что-нибудь, пишет. Снова в ванную, закидывает всё в машинку и сидит рядом, слушая громкую работу старой стиралки. Одежда сушится и он идет спать. Тело неприятно ноет и при каждом вздохе что-то сильно колет в районе сердца, но это от ушибов, не более. Он привык к боли. Привык терпеть. И так каждый чертов день. хХх Дима зажал его в самом отдалённом коридоре школы. Миша прятался там от окружающего мира и надеялся, что сможет спокойно отдохнуть ото всех, но нет. Этот парень нашел его. — Итак, будь добр и уясни, что если будешь перечить всем подряд, то ты не закончишь эту школу, окей? — Миша невольно сжался от грубости и серьезности чужого голоса, отпустил голову и попросту боялся её поднять, — Я ненавижу геев и не верю в любовь, в отличие от тебя, хотя если ты продолжишь это делать, то сам скоро перестанешь. — Зачем ты это делаешь? — мальчик поднял на него взгляд, надеясь, что не получит за это. — Я видел, как ты помогал детям после того, как пять минут назад тебя знатно приложили головой об унитаз, это достойно уважения, — парень нахмурился, подумав, что человек может быть добрым и хорошим, несмотря на ориентацию, что пошатнуло его уверенность в том, что ЛГБТ – это ужасно. — Я не… — У нас английский сейчас, идёшь? — Я… домой… Мне учитель дал записку и сказал, что я могу уйти после начала урока, — мгновенно он пожалел о сказанном, потому что рассказывать всем подряд, что тебя отпустили с урока без ведомой на то причины — не лучшая идея. — Просто подумай о том, что тебе стоит сменить путь в этой жизни, — Дима снова нахмурился и ушел. А Миша остался смотреть ему вслед, удивлённый произошедшим. хХх Пару раз он краем глаза замечал Диму, проходящего мимо, когда его в очередной раз били. Он ничего не делал, просто проходил, как и остальные. Никакой жалости, никакого сочувствия и переживания. Ничего, что связывало бы его с тем, как он вёл себя в том коридоре. — Работа в парах, первая парта, я знаю, что вы оба отлично понимаете эту тему и так, но нужно делать все это вместе, — парни одновременно подняли взгляды на учителя, после посмотрев друг на друга. — А что мы делаем-то? — тихо спрашивает Миша, совершенно не думая о том, что задали. Мысли были забиты отнюдь не химией. — Лабораторная. «Строение молекул веществ с ковалентным неполярным типом химической связи», — Дима посмотрел в тетрадь соседа, где не было записано даже число, — о чём ты, блять, думаешь? Десять минут осталось, а у тебя тетрадь пустая. — Одна двойка роли не сыграет, — мальчик смущенно отвёл взгляд, потому что сказать человеку, который ненавидит тебя: «Ох, прости, я полчаса о тебе думал», — однозначно самоубийство. — Держи, я уже закончил. Спишешь и отдашь, — педагог вышел из кабинета и Дима, не теряя времени, решил помочь Мише. «Работа в парах» и есть вероятность того, что первому снизят оценку, а второму просто незачет. — Спасибо… хХх На следующий день Мишу не избивают. Школа будто бы внезапно поняла, что он не должен быть изгоем, потому что даже шуток не было. Ничего. Сказать, что мальчика это удивило – ничего не сказать. Только косые взгляды и сильные толчки в коридоре, но это уже сдвиги. хХх Мальчик затаскивает Диму под лестницу на длинной перемене. — Какого хуя, блять?! — парень возмущен до предела, — Ты охуел в конец или что? — Прости… — А, это ты… Чего хотел?— злость пропала, но возмущение и недовольство остались. — Скажи, это ты что-то сделал? — Миша говорит очень тихо, потому что боится. Боится Димы, хотя тот ему никогда ничего не делал. — О чем ты? — Меня уже несколько дней никто не бил и не унижал. Это ты? — С чего бы мне помогать? — С чего бы кому-либо помогать отбросу, как я? Я в жизни никому не нужен был, меня все ненавидели, а тут вдруг перестали! — он опустил голову, — Я… просто… Я не знаю, мне страшно. Боюсь, что люди придумали что-то ужаснее, чем избиения, — вытирает глаза длинными рукавами рубашки, — Прости… — Это был не я, вот что могу сказать, — парень собрался уходить, но его остановили, схватив за рукав, — что ещё? — Ты… Ты правда веришь в то… В слухи? В то, что я шлюха, наркоман и… — Да. — Прости… Миша уходит, чуть толкая Диму. Ему действительно страшно и… больно? Почему он так отреагировал на мнение этого парнишки? Дима соврал. Это он пригрозил задирам, сказав, что привлечёт к этому районную полицию, а в его связях не сомневался никто. Ему было больно смотреть на то, как хорошего человека избивают за его жизнь, за его выборы. Да и после этого Дима засомневался, что все, что он слышал – правда. хХх На следующий день Миша не приходит в школу. хХх Ещё пара дней отсутствия и Дима, пользуясь своим званием «отличный ребёнок», узнает адрес Миши и все о его прошлом. В тот же день он идет туда. хХх — Миш, я знаю, что ты дома, и что твоя мама на работе, открой дверь. — Зачем ты пришёл? Тебя заставили? Откуда ты узнал мой адрес? — голос дрожит, несмотря на то, что мальчик пытается сдержать слёзы, льющиеся уже который день с короткими перерывами. — Я сам пришел. Хочу поговорить. Впусти меня, я ничего не сделаю. — Пообещай. — Я обещаю, что когда я выйду из квартиры, ты останешься целым и живым. Щелчок замка. Дверь аккуратно открывается. На пороге стоит Миша. В домашних шортах, большой футболке и весь заплаканный. Дима заходит, закрывая за собой дверь. Минута тишины. Миша смотрит в пол, изредка шмыгая, а Дима смотрит на него. — У тебя есть чай? — Не знаю, — мальчик вытирает скопившиеся слёзы тыльной стороной ладони и проходит на кухню, — иди сюда. Чай есть. Миша ставит чайник и готовит кружки. Дима сел за старенький стол, думая, как начать разговор. — Почему ты не пытаешься себя оправдать перед всеми? — Бесполезно. Снова тишина, которую теперь прерывает свист чайника. Разливает кипяток по чашкам. Тихие удары об дерево стеклом. — О чем ты хотел поговорить? — О многом. — Вперёд. — Ты правда такой, каким тебя считают все? — Нет. — Ты правда гей? — Да. — Расскажи мне о любви. В твоём понимании. — Что?.. — Миша нахмурился, но быстро начал объяснять, — Я не верю в то, что можно влюбиться с первого взгляда. Это глупо, ведь сначала ты видишь только оболочку человека. Любовь появляется со временем, когда узнаешь человека, когда понимаешь, что ты хочешь быть с ним рядом. Я ассоциирую любовь с привязанностью и пониманием друг друга. Не больше. — Мне казалось, что ты романтичнее… — Так и есть… — Миша поднял взгляд, — Просто мне некому это показывать. Я привык, что всегда один. — Ты поверишь мне, если я скажу, что ты, маленький засранец, за последние пару недель перевернул весь мой мир? — Правда? — Да. Ты… абсолютно отличаешься от людей в моём окружении. Ты другой. Добрый, заботливый, честный… Миша снова поджал губы, шмыгнув носом. — Я знаю, что ничего не знаю о тебе толком, но хочу тебя защищать. Ты не заслужил этого. Ничего из этого. Мальчик слабо улыбается сквозь слезы и, встав со стула, обнимает Диму. Он надеется, что теперь всё наладится. Все станет лучше. Дима обнимает в ответ. — А как же люди? — Из родителей у меня только пьющий отец, которому без разницы на меня, а об остальных можно не беспокоиться. — Спасибо. хХх Миша впервые за несколько лет смеётся, когда Дима падает, споткнувшись о свою ногу. Дима просто рад, что смог осчастливить этого ребёнка. хХх Дима таскает парня по выставкам и разным музеям, пробуждая новую волну интереса к искусству. хХх — Помнишь, ты говорил, что любовь – это привязанность и понимание? — Да, — только что весёлый Миша по-детски нахмурился, — а что? — Я люблю тебя. хХх Миша в первый раз в жизни напивается на Новый Год. Тогда же звонит маме на работу и говорит, что когда она придёт со смены, то он познакомит её с его парнем. хХх Парни совершенно не замечают людей вокруг, когда вдруг целуются на главной площади города. хХх Они так же не замечают пролетевший год и косые взгляды, потому что искренне счастливы. хХх Оба сдают экзамены и переезжают в Питер. хХх Все друзья жалуются на недостаток солнца и тепла летом, а им без разницы, ведь каждый нашёл своё солнце в этой жизни.