Дом без окон

Один день сменялся другим, чем дальше, тем сильнее затягивая в унылую серость. Бродить по дворцу Льюс Тэрин прекратил… неделю, а может и больше назад. Зачем тратить силы, если нет выхода? Зачем бороться, не проще ли свернуться калачиком в углу гостиной, в надежде умереть? Да-да, умереть в тишине, которой он больше не боялся. Ну, не совсем в тишине, журчание воды в фонтане доносилось из холла, но это лучше, чем голоса мертвецов. А вот они больше не приходили. И мальчишки ал’Тора тоже не было слышно. Как давно, Льюс Тэрин не помнил, да не все ли равно? Он один, наконец, один! Можно умолять Илиену о прощении не боясь выгрызавшего мозг шепота. Теперь она его точно услышит. И простит! Обязательно простит. Он же не хотел! Не хотел ее убивать. И детей тоже. Они — все, что у него есть, самое дорогое. Он не причинит им вреда. Никогда. Льюс Тэрин закрыл глаза в надежде забыться очередным тяжелым сном. Сны в последнее время были странными, после них он плакал почти так же сильно, как по Илиене. В одном из снов он поднимался по какому-то холму, окутанному странным туманом. С ним были какие-то Айз Седай и, почему-то, Мин, подружка ал’Тора. Где носило самого мальчишку, одному Свету ведомо. На людей, метавшихся в сером мареве, охотились зубастые чудища, убить которых можно было лишь Единой Силой. Закончился кошмар женским криком, вынырнувшим из тумана искаженным яростью лицом, бросившей в жар болью и тьмой, которая выкинула в реальность совсем как раньше. В другом сне он видел город. Достаточно красивый по меркам этой Эпохи, хотя Льюсу Тэрину он и показался бледноватым. И там, в этом странном городе, его ждал Саммаэль. Короткий бой, ощущение боли, на этот раз не в боку, а в ноге, ему не принадлежало. Правильно, это всего лишь сон. Сон о том, что не мог или не хотел делать мальчишка, а Льюс Тэрин делал. Как это часто бывает во снах, картинка изменилась с пугающей стремительностью. Теперь он стоял посреди мертвого города, однажды виденного наяву. Аридол. Проклятое место. Место, где мог бы жить Темный. Саммаэль ждал его здесь. Саммаэль и… человек, которого Льюс Тэрин никогда раньше не видел. Человек, способный направлять саидин. Высокий, чуть постарше ал’Тора с черными, как ночь волосами в черной же, почти как у Аша’манов куртке. Он спас ему жизнь, а затем исчез так же внезапно, как появился. Но даже это неважно. Важно другое: он, Льюс Тэрин, убил Саммаэля! Убил! Наконец-то! Пусть во сне, но убил же! Когда-нибудь они встретятся наяву. Обязательно! Как только он выберется отсюда. Затем придет черед Демандреда. Потом Грендаль. Затем остальных. Все они поплатятся! Все! Шум ветра. Льюс Тэрин прислушался, не веря своим ушам, но нет, слух не подводил его. Унылое завывание ветра, пусть и приглушенное расстоянием. И голоса! Он действительно их слышал! Не голоса мертвецов, нет! Другие. Эти люди были живы — уж это-то Льюс Тэрин научился определять. Среди них особенно выделялся знакомый до боли голос мальчишки из Светом забытой деревни. Мальчишки, которого почему-то называли Драконом. Голос Ранда ал’Тора означал, что он больше не один. Снова. Почему удается видеть мир глазами этого мальчика, Льюс Тэрин не знал. Как-то получалось, и только это имело значение. Увиденное заставило его удивленно выдохнуть. Ранд ал’Тор находился в роскошно обставленной палатке, за стенами которой уныло завывал ветер. Стол, возле которого стоял мальчишка, был завален картами земель, которые Льюс Тэрин не узнавал. Что этот безумец затеял на этот раз? Решил, наконец, покончить с Саммаэлем? Или что-то новенькое? С него станется. Шончан? А это еще кто? Воспоминания мальчишки заставили Льюса Тэрина испуганно всхлипнуть. Шончан с их отвратительной традицией сажать направляющих на цепь не пугали так сильно, как осознание того, что Саммаэль действительно мертв. Мальчишка убил его! Точно так же, как во сне, виденном несколько дней назад. Что с ними обоими происходит вообще? Поглотит ли его когда-нибудь сознание мальчика или ему раньше удастся взять над ним контроль? Можно ли вообще держать безумие под контролем? Нужно! Необходимо, иначе не останется никого, кто помнил бы об Илиене. — Илиена, милая,- хрипло прошептал Льюс Тэрин, облизав сухие растрескавшиеся губы,- я помню о тебе. Помню. Прости меня! Пожалуйста, прости! Кроме воспоминаний в голове мальчика теснились и мысли. Множество мыслей. Среди них была одна, внезапная, безумная и в то же время прекрасная. — Если порчу не устранить, мир может быть разрушен безумцами еще до Тармон Гай’дон. Что надлежит сделать, должно быть сделано. Слова ал’Тора заставили замереть не только присутствовавших в палатке Аша’манов, но и затаившегося в своем уголке Льюса Тэрина. Порчу можно устранить? Можно? Льюс Тэрин нервно хихикнул. Чистая саидин. Он почти забыл, что это такое. Бурлящий поток, стремящийся вымыть душу из мироздания. Без пленки, в которой, кажется, собрались все нечистоты мира. Ранд ал’Тор примерно представлял, как это можно сделать. Льюс Тэрин почесал переносицу, задумчиво хмыкнул. В отличие от всех этих людей он знал мысли мальчишки. Безумие. То, что пришло в его дурную голову, было треклятым безумием. — Опасно, — прошептал он в разделявшую их пустоту.- О да, очень опасно, может быть, слишком опасно. Но сработать может. Мальчик услышал его, на этот раз точно услышал, и засмеялся. Кажется, он был с ним полностью согласен.