Коротыши по Мародерам и не только.

Как же она ее раз­дра­жала! Она прос­то тер­петь ее не мог­ла! Эта дев­чонка зас­тавля­ла ее с пре­мер­зким удо­воль­стви­ем ко­лотить бок­сер­скую гру­шу, сди­рая кос­тяшки в кровь. Она зас­тавля­ла ее выть вол­ком от злос­ти и раз­дра­жения. Но по­чему? По­чему Тонкс тер­петь не мог­ла ма­лыш­ку Бет­ти? Бет­ти бы­ла обыч­ной, со­вер­шенно обыч­ной. У нее бы­ли обыч­ные под­рос­тко­вые ув­ле­чения. Она иг­ра­ла на ги­таре, фа­нате­ла от по­пуляр­ных рок-групп, слу­шала плас­тинки, влюб­ля­лась в эго­ис­тичных маль­чи­шек. Она бы­ла та­кой же дев­чонкой, как мно­жес­тво дру­гих на пла­нете Зем­ля. Но бе­зум­но кра­сивой, Тонкс мог­ла лю­бовать­ся ею веч­но. Ним­фа­дора пом­нит, у Эли­забет ров­но двад­цать три вес­нушки, один­надцать из них на­ходят­ся на ли­це, они ма­лень­кие, прак­ти­чес­ки не за­мет­ные, две на ле­вом уш­ке, а ос­таль­ные вес­нушки гор­до по­сели­лись на ее ос­трых пле­чах. Но по­чему Тонкс это пом­нит? Ведь она тер­петь не мо­жет ма­лыш­ку Бет­ти… Юная вол­шебной оча­рова­ла всех. Она на два го­да млад­ше Тонкс, учит­ся на Хафф­лпаф­фе, хо­тя… Ним­фа­дора уве­рен­на, что этой маг­гло­рож­денной са­мое мес­то в Гриф­финдо­ре, а мо­жет да­же на фа­куль­те­те змей. Она бы там быс­тро ос­во­илась. Ее дей­стви­тель­но лю­били все. Да­же Снейп не сни­мал с нее бал­лы!!! Мак­го­нагалл тер­пе­ливо от­но­силась к ее опоз­да­ни­ем!!! На Ис­то­рии Ма­гии ее ни­ког­да не спра­шива­ли. А Хаг­рид да­же раз­ре­шил ей в этом го­ду за­вес­ти щен­ка, он был не про­тив, что­бы пес жил у не­го. Ведь в Хог­вартс нель­зя при­возить со­бак, а эта дев­чонка умуд­ри­лась. Она бы­ла не­высо­кая, с уг­ло­ватой фи­гурой, тон­ки­ми за­пясть­ями, ее гу­бы бы­ли рас­тя­нуты в доб­ро­жела­тель­ной ус­мешке, куд­ря­вые во­лосы всег­да бы­ли уло­жены в ак­ку­рат­ную при­чес­ку… А еще у нее бы­ли пу­шис­тые рес­ни­цы, как у оле­нен­ка, а ру­ки бы­ли пок­ры­ты все­воз­можны­ми фе­неч­ка­ми, ве­ревоч­ка­ми и аму­лета­ми до лок­тей. Так по­чему ма­лыш­ка Бет­ти так силь­но раз­дра­жала Тонкс? Чем она не нра­вилась ей, по­чему Тонкс пос­то­ян­но за­мира­ла при ви­де ее? Увы, это­го Ним­фа­дора не зна­ла. Но она не мог­ла скры­вать свое ув­ле­чение этой дев­чонкой… Чар­ли ус­ме­хал­ся, ког­да Тонкс бы­ла го­това рвать на сво­ей го­лове во­лосы и ог­ры­зать­ся на всех лю­дей в ра­ди­усе пя­ти мет­ров. Од­нажды Хаг­рид грус­тно ска­зал, что Эли­забет по­хожа на Си­ри­уса Блэ­ка. То­же са­мое упо­мяну­ла Мак­го­нагалл. Увы, Тонкс не ви­дела в ней ни­чего от Блэ­ков. Ну вот сов­сем. Хо­тя… Ма­лыш­ка Бет­ти об­ла­дала все­лен­ской наг­лостью! Ну вот серь­ез­но. Эли­забет бы­ла очень наг­лой. Не­уже­ли, это за­меча­ет толь­ко Ним­фа­дора? Она пом­нит их пер­вую встре­чу. Эли­забет бы­ла ма­лень­кой, в меш­ко­ватой фор­ме Хог­вар­тса и с ку­чей фе­нечек на ру­ках. Взгляд ее был спо­ко­ен и хо­лоден, она бы­ла сос­ре­дото­чена на рас­пре­деле­нии. Но как толь­ко ма­лыш­ка Бет­ти уви­дела Тонкс, мас­ка с ее ли­чика спа­ла со ско­ростью све­та! Она удив­ленно смот­ре­ла на ее во­лосы, ко­торые ста­нови­лись то го­лубы­ми, то жел­ты­ми… — Это ка­кое-то зак­ли­нание? — вос­торжен­но спро­сила Эли­забет, ее толь­ко что рас­пре­дели­ли на фа­куль­тет бар­су­ков. Ним­фа­дора да­ёт го­лову на от­се­чение! Она чуть не по­била ре­корд са­мого де­кана Гриф­финдо­ра. Рас­пре­дели­тель­ная Шля­па дол­го ду­мала нас­чет фа­куль­те­та ма­лыш­ки Эли­забет. На­вер­ное, Шля­па впер­вые ошиб­лась, раз от­пра­вила это­го монс­тра на Хафф­плафф. — Нет, это у ме­ня с рож­де­ния. Под­растешь, тог­да и уз­на­ешь, — от­ве­тила Ним­фа­дора, она ис­крен­не уми­лялась ма­лыш­кой, уж слиш­ком ми­лой ка­залась это де­воч­ка. — А мо­жешь сде­лать их кис­лотно -пуд­ро­выми? А дру­гие так мо­гут де­лать? А я так смо­гу?.. Сей­час Ним­фа­дора тя­жело взды­ха­ет, уда­ляя ку­лаком по гру­ше, сди­рая ко­роч­ку за­сох­шей кро­ви. От бо­ли она за­кусы­ва­ет гу­бу и мор­щит лоб. Как же ее раз­дра­жа­ет Эли­забет. Как же она не лю­бит за­пах ба­нано­вых чип­сов, ко­торые пос­то­ян­но хо­мячит ма­лыш­ка Бет­ти. И она ис­крен­не не по­нима­ет, по­чему же она так по­меша­лась на этой дев­чонке?! Лю­бимый цвет Ним­фа­доры — кис­лотно-пуд­ро­вый. Лю­бимый цвет глаз — се­рый, как гла­за ма­лыш­ки Бет­ти… Ей хо­чет­ся зак­ри­чать и раз­ры­дать­ся од­новре­мен­но, имен­но по­это­му Тонкс по­кида­ет Вы­ручай Ком­на­ту, ти­хонь­ко по­кида­ет Хог­вартс, Чар­ли и ре­бята с Хафф­плаф­фа прик­ро­ют ее. Ним­фа­дора гу­ля­ет по ле­су, Зап­ретный лес, прос­то прек­расное мес­то, что­бы рас­сла­бить­ся и как сле­ду­ет поп­ла­кать­ся бли­жай­ше­му де­реву о сво­их проб­ле­мах и пе­режи­вани­ях. Увы, Тонкс сов­сем не ожи­дала, что она не од­на та­кая лю­битель­ни­ца пла­кать и об­ни­мать ве­ковые де­ревья. И тем бо­лее она не ожи­дала уви­деть фи­гуру, ко­торая валь­яж­но об­ло­коти­лась об ста­рое де­рево и брен­ча­ла на ги­таре, как раз лю­бимые ме­лодии Тонкс. — Что ты здесь де­ла­ешь?! — воз­му­щен­но вос­клик­ну­ла Тонкс. От че­го та фи­гура ис­пу­ган­но дер­ну­лась, а со­бака ря­дом с ней тяв­кну­ла. — Ти­ше, Ри­чи! Си­деть! Тонкс?! Что ты здесь за­была? — Тонкс от­ча­ян­но смот­рит вверх, прок­ли­ная всех бо­гов на све­те. О Мер­ли­нова бо­рода! За что ей это? Ко­неч­но же Ним­фа­дора Тонкс уз­на­ла этот го­лос, та­кой зна­комый и неж­ный, с лег­ким не­удо­воль­стви­ем. — При­вет, Эли­забет. Ду­маю, то­же са­мое, что и ты, — из­ви­ня­юще от­ве­тила Тонкс. Она зас­та­ла до­воль­но за­нима­тель­ную кар­ти­ну. Эли­забет сто­ящая пе­ред ней, в рас­тя­нутом сви­тере с чу­жого гриф­финдор­ско­го пле­ча.Ин­те­рес­но, чей же он? У ко­го-то бы­ла го­рячая ноч­ка, -по­дума­ла Тонкс. У ма­лыш­ки Бет­ти бы­ли зап­ла­кан­ные гла­за, рас­тре­пан­ные во­лосы и бу­тыл­ка ог­не­вис­ки в ру­ках. — Пло­хой день? — ус­мехнув­шись, спро­сила Тонкс. Эли­забет же… горь­ко вздох­нув, улыб­ну­лась, как са­мая нас­то­ящая стер­ва и рас­сме­ялась. От ее сме­ха Тонкс вздрог­ну­ла. Ее пес на это под­жал уши… — Хо­чешь? — ма­лыш­ка Бет­ти про­тяну­ла ей на­чатую бу­тыл­ку, Тонкс ос­то­рож­но заб­ра­ла ее, сев ря­дом с этой чок­ну­той дев­чонкой и сде­лала гло­ток. — Сей­час бы ли­мон­ных до­лек, — горь­ко про­из­несла Бет­ти. Ним­фа­дора смор­щи­ла ак­ку­рат­ный но­сик. — И мо­роже­ного. Сыг­ра­ешь? — Не се­год­ня… — И по­чему ты здесь, а Эли­забет? Хо­рошие де­воч­ки не пью ог­не­вис­ки пос­ле от­боя в Зап­ретном ле­су. И уж яв­но не си­дят в гриф­финдор­ских сви­терах, — Тонкс ус­мехну­лась, пог­ла­живая Ри­чи. — Это все моя раз­би­тая ду­ша. По­жалуй­ста, не на­зывай ме­ня пол­ным име­нем. Я Бет­ти, — от­ве­тила дев­чонка, за­бирая у Тонкс бу­тыл­ку и де­лая знат­ный гло­ток, от ко­торо­го у нее сле­зят­ся гла­за. А Тонкс смот­ре­ла, смот­ре­ла на то, как алые гу­бы эле­ган­тно об­хва­тыва­ют гор­лышко бу­тыл­ки, как по ще­ке ка­тит­ся оди­нокая сле­за. Тонкс смот­ре­ла, как счастье мед­ленно сго­ра­ет, прев­ра­ща­ясь в пе­пел. Ма­лыш­ка Бет­ти мед­ленно раз­би­валась на ос­колки, ко­торые вон­за­лись в ее юное сер­дце, прон­за­ли лег­кие нас­квозь… — У те­бя кра­сивое имя. Уж нам­но­го луч­ше мо­его. И от­дай бу­тыл­ку, ма­лень­кая еще, что­бы так пить. — Не те­бе ре­шать, — от­ве­ча­ет Эли­забет, де­лая еще один знат­ный гло­ток. — Моя мать лю­била на­зывать ме­ня пол­ным име­нем. А еще я бы­ла «Неб­ла­годар­ная», «Ту­пая шлю­ха» и «Гряз­ная суч­ка, пси­на бес­по­род­ная». От пси­ны слы­шала. — Эли­забет ос­ка­лилась. А Тонкс про­мол­ча­ла, она смот­ре­ла на ма­лыш­ку Бет­ти, на ее кра­сивые чер­ты ли­ца, на вес­нушки… Тонкс по­чувс­тво­вала стран­ное же­лание, та­кое ред­кое и ми­молет­ные… как же силь­но она хо­тела об­нять ма­лыш­ку Бет­ти. Как же силь­но она хо­тела уз­нать ее. Ус­лы­шать ее ис­то­рию. Поз­нать ее раз­би­тую ду­шу. А еще она чувс­тво­вала ви­ну, глу­бокую и ду­шераз­ди­ра­ющую ви­ну. Ним­фа­дора Тонкс не дол­жна бы­ла ви­деть ее та­кой. Она не дол­жна ви­деть раз­би­тую ма­лыш­ку Бет­ти. — Уже очень поз­дно. Те­бе по­ра в Хог­вартс, — шеп­чет Тонкс и ухо­дит. — По­ка… Тонкс ухо­дит, не­ук­лю­же спо­тыка­ет­ся злит­ся на са­му се­бя. Ее во­лосы ок­ра­сились в се­рый. Она хо­чет зак­ри­чать. По­тому что она ви­дела ма­лыш­ку Бет­ти, ко­торая об­ла­да­ет все­лен­ской наг­лостью, ко­торая яв­ля­ет­ся ду­шой лю­бой ком­па­нии, ко­торая ме­ня­ет пар­ней, быс­трее, чем рвет ре­зин­ки для во­лос… Она ви­дела де­вуш­ку, ко­торая бы­ла, как огонь… ко­торая на ее гла­зах прев­ра­тилась в пе­пел. Она ви­дела вол­шебни­цу, ко­торую не­нави­дела всем сво­им сер­дцем, ко­торая раз­дра­жала ее до чер­ти­ков… Она ви­дела, как все­лен­ная в ее гла­зах прев­ра­тилась в пыль. Ним­фа­дора не име­ла пра­ва втор­гать­ся в ее лич­ное прос­транс­тво. Она идет в свою ком­на­ту, не бо­ясь быть за­мечен­ной. Ей уже не­важ­но, Ним­фа­дора пле­вать хо­тела к пра­вила Хог­вар­тса и тем бо­лее на Фил­ча. Тонкс ле­жит в сво­ей кро­вати, она со­вер­шенно за­была про эс­се по зель­ева­рению, ос­та­ет­ся на­де­ять­ся на Чар­ли, что он даст ей спи­сать. Сле­ду­ющим ве­чером Тонкс при­дет к то­му са­мому де­реву, горь­ко улыб­нется и спро­сит, как де­ла. А Эли­забет лишь улыб­нется. — Зря ты приш­ла, — злоб­но ска­жет она. Но Тонкс ви­дела, она ви­дела ми­молет­ную улыб­ку на ее ус­тах. — Я хо­чу ус­лы­шать твою ис­то­рию, Бет­ти… — За­чем?! Не пой­ти ли те­бе об­ратно в за­мок? Наш де­кан не об­ра­ду­ет­ся тво­им про­гул­кам, у те­бя вы­пус­кной класс. — Ну и что? Те­бе ли не все рав­но? — ехид­но спра­шива­ет Ним­фа­дора. — Нет. Тонкс смот­рит, смот­рит на эту раз­би­тую дев­чонку и не по­нима­ет. Ис­крен­не не по­нима­ет, что про­ис­хо­дит в ее жиз­ни. Она ис­крен­не не по­нима­ет, за­чем ей здесь на­ходит­ся. Она мог­ла бы быть в теп­лой и ве­селой ком­па­нии дру­зей, а вмес­то это­го си­дит с дев­чонкой, ко­торая раз­дра­жа­ет ее каж­дой кле­точ­кой сво­его прек­расно­го те­ла! — Что с то­бой не так? Что слу­чилось? Я знаю… ты не обя­зана мне рас­ска­зывать, мы с то­бой не близ­кие друзья, да что там! Мы с то­бой прак­ти­чес­ки не зна­комы… Тонкс тя­жело ды­шит. Ей прос­то хо­чет­ся уз­нать. По­чему ма­лыш­ка Бет­ти по­гас­ла, по­чему пе­рес­та­ла быть сол­нечной и улыб­чи­вый, вмес­то это­го она наб­ро­сила на се­бя спо­кой­ствие, ста­ла уг­рю­мой и не­раз­го­вор­чи­вой… Кто го­рит яр­че всех — из­нутри вы­гора­ет. Ма­лыш­ка Бет­ти ког­да-то бы­ла сол­нцем в гос­ти­ной Хафф­лпаф­фа. А те­перь что? Горс­тка бо­ли и пе­чали… — Я рас­ска­жу, — сев­шим го­лосом от­ве­тила Эли­забет, смот­ря на свои мно­гочис­ленные фе­неч­ки, — Ты же зна­ешь, что твои во­лосы из­ме­ня­ют цвет со ско­ростью све­та? Ког­да-то ты обе­щала мне рас­ска­зать по­чему и как это про­ис­хо­дит. Мы рань­ше неп­ло­хо об­ща­лись…но по­том пе­рес­та­ли. Прос­то пе­рес­та­ли и все. Я пом­ню тот день, меж­ду на­ми как буд­то по­яви­лась сте­на, в тот день я прак­ти­чес­ки по­сели­лась в биб­ли­оте­ке. Я про­чита­ла все! Дей­стви­тель­но все, что толь­ко смог­ла най­ти о тво­ем да­ре. И зна­ешь… это прек­расно. Ты та­кая со­вер­шенная, кра­сивая, бе­зум­но не­обыч­ная… я по­дума­ла, что ты прос­то не хо­чешь об­щать­ся с та­кой мел­котней, как я. Так за­чем ты приш­ла се­год­ня ко мне? Для че­го? Я рас­ска­жу те­бе, обя­затель­но все рас­ска­жу. Но за­чем те­бе это? — всхлип­нув, спро­сила Эли­забет. Тонкс вздох­ну­ла, сжа­ла ку­лаки и от­ве­ла взгляд… Сло­ва Бет­ти по­рази­ли ее до глу­бины ду­ши. Тонкс вздох­ну­ла. Она хо­чет вер­нуть­ся в Вы­ручай Ком­на­ту и хо­рошень­ко по­коло­тить гру­шу. Ним­фа­дора сгла­тыва­ет, смот­ря в зап­ла­кан­ное гла­за Бет­ти. Эли­забет мель­ком дро­жит, ее во­лосы ко­роче, чем вче­ра, они не­ров­но подс­три­жены. На этот раз на ней се­рая фут­болка, спол­за­ющая с ле­вого пле­ча, от­кры­ва­юще­го вид на клю­чицы. Ним­фа­дора пом­нит, на них пять вес­ну­шек. — Я не­дав­но об­на­ружи­ла, что мой пат­ро­нус шмель. Зна­ешь, мой пат­ро­нус ни­ког­да не был шме­лем… Я знаю толь­ко од­но­го че­лове­ка, у ко­торо­го был шмель — Это ты. Не смей от­ри­цать! Про­шу, ни­чего не го­вори… я чувс­твую неч­то стран­ное к те­бе. Я не знаю, как это объ­яс­нить. Но про­шу, поз­воль мне по­мочь те­бе… Тонкс вздрог­ну­ла, пы­та­ясь не смот­реть на Эли­забет. — Са­дись, это бу­дет дол­гая ис­то­рия, — про­бор­мо­тала Бет­ти. — У ме­ня есть маг­лов­ское пи­во. Тонкс роб­ко улыб­ну­лась, об­ло­коти­лась об де­рево, так что­бы их ко­лени соп­ри­кос­ну­лись. — Те­бе не хо­лод­но? — Бет­ти от­ри­цатель­но кач­ну­ла куд­ря­вой го­ловой, на что Тонкс ус­мехну­лась и взмах­нув вол­шебной па­лоч­кой, заж­гла ого­нёк. На­вер­ное, имен­но так на­чалось их об­ще­ние. Ним­фа­дора при­ходи­ла в лес, иг­ра­ла с Ри­чи и слу­шала Бет­ти. А ма­лыш­ка Бет­ти го­вори­ла, го­вори­ла и го­вори­ла, зах­ле­быва­ясь собс­твен­ны­ми сле­зами. А сей­час Ним­фа­дора Тонкс вновь уда­ря­ет по гру­ше, гром­ко ды­ша и злясь на весь мир. Вспо­миная сло­ва Бет­ти, ее мок­рые от слез гла­за, ус­мешку на гу­бах и шра­мы на ру­ках, бед­рах, жи­воте… Ма­лень­ких, тон­ких, свет­лых шра­мов. Вот оно. Единс­твен­ное сви­детель­ство о той бо­ли, с ко­торой жи­вет ма­лыш­ка Бет­ти. Тонкс уда­ря­ет еще раз. На это раз нам­но­го силь­нее. Удар. Это на­чалось, ког­да Эли­забет бы­ло пять лет. Она с рож­де­ния бы­ла стран­ная, но в тот день маль­чиш­ка, ко­торый дер­гал ее за ко­сич­ки и ста­вил под­ножки сло­мал свой нос. Вот она. Пер­вая вспыш­ка ма­гии. Ма­лыш­ка Бет­ти сло­мала ему нос, не при­каса­ясь к то­му маль­чиш­ке. Ее ис­клю­чили из шко­лы, а мать с от­цом хо­рошень­ко на­каза­ли ее… Удар. Вот Эли­забет один­надцать, она дер­жит в ру­ках пись­мо, на по­роге сто­ит де­кан Гриф­финдо­ра. Ее ро­дите­ли кри­чат, что она ни­куда не по­едет. Ма­лыш­ка Бет­ти не пла­чет, не кри­чит. Она лишь смот­рит с през­ренной ус­мешкой на сво­их ро­дите­лей… Удар. Вот ей три­над­цать, она сто­ит на гряз­ной ули­це, сей­час жар­ко, она на­ходит­ся в ком­па­нии по­лицей­ских. Она впер­вые по­пыта­лась сбе­жать из до­ма. На ее ску­ле кро­вавая ра­на, от нее пах­нет пи­вом и си­гаре­тами. Вче­ра она ска­зала ро­дите­лям, что не хо­чет быть юрис­том. Она хо­чет быть ав­ро­ром или изу­чать ма­гичес­ких су­ществ, а мо­жет у­ехать в Ру­мынию, что­бы прой­ти прак­ти­ку по ухо­ду за дра­кона­ми… Она хо­чет быть кем угод­но, но точ­но не юрис­том… Удар, кровь на ру­ках. Ле­то то­го же го­да. Эли­забет си­дит в сво­ей ком­на­те, чи­тая учеб­ник по зель­ева­рению… и пла­чет. Ти­хо, лишь бы не ус­лы­шали ро­дите­ли. Се­год­ня она впер­вые уз­на­ла на собс­твен­ной шку­ре, что же та­кое же­лание муж­чи­ны. И что нуж­но кри­чать «по­жар», все обош­лось, ма­лыш­ка Бет­ти ус­пе­ла убе­жать, но вот толь­ко… при­дя до­мой. Вмес­то теп­лых, неж­ных, со­чувс­твен­ных слов и на­деж­ных объ­ятий она ус­лы­шала толь­ко од­но сло­во. «Гряз­ная суч­ка», ма­лыш­ка Бет­ти бы­ла ви­нова­та са­ма, она не дол­жна бы­ла но­сить та­кую ко­рот­кую юб­ку… Удар, гру­ша скри­пит. По­донок, те­бя не дол­жны воз­буждать дет­ские ко­лени. А вот ей че­тыр­надцать. Она зак­ры­лась в ван­ной ком­на­те. Лез­вие от брит­вы ржа­вое и ста­рое. Нет, ты не дол­жна это де­лать. Не на­до. По ее ще­кам те­кут сле­зы, они сло­мали, сло­мали ее вол­шебную па­лоч­ку, единс­твен­ное до­рогое, что у нее есть. Те­перь ей нуж­но дос­тать день­ги. Она до сих пор чувс­тву­ет жгу­чий след ла­дони на сво­ей ще­ке, это ла­донь ее ма­тери. Она пло­хая дочь. Эли­забет неб­ла­годар­ная тварь. Мар­та нам­но­го луч­ше, ее млад­шую сес­тру лю­бят. А Эли­забет не зас­лу­жила ро­дитель­ской люб­ви. Она де­ла­ет над­рез, мор­щась и за­кусы­вая гу­бу до кро­ви. По­рез кри­вой, не­ров­ный и глу­бокий. Не­чего, у ма­лыш­ки Бет­ти дос­та­точ­но вре­мени, что­бы на­учит­ся де­лать иде­аль­ные… Удар. Бет­ти жи­вет у Чар­ли, она сме­ет­ся над шут­ка­ми близ­не­цов, по­мога­ет печь мис­сис У­из­ли пи­роги, брын­чит на ги­таре в пе­рехо­де, раз­да­ет лис­товки, мо­ет ав­то­моби­ли, вы­гули­вать чу­жих со­бак. Она не мо­жет про­сить день­ги у У­из­ли, им са­мим не хва­та­ет, им не ну­жен еще один го­лод­ный рот… Удар. Она де­ла­ет та­ту­иров­ку фаз лу­ны на пле­чах, а еще на­бива­ет ро­зу на по­яс­ни­це, про­калы­вать нос, гу­бу. В тот день она впер­вые про­бу­ет ог­не­вис­ки… Удар, алая кап­ля па­да­ющая на де­ревян­ный пол. А вот ей на пят­надцать. Сен­тябрь. У нее но­вая вол­шебная па­лоч­ка, ще­нок… и сво­бода. Она уш­ла из до­ма, гром­ко хлоп­нув дверью, с бу­тыл­кой де­шево­го ви­на и сле­зами на гла­зах. Ну и ка­тись, вши­вая пси­на, неб­ла­годар­ной ведь­ме не мес­то в на­шем до­ме. Эли­забет ухо­дит, ухо­дит нав­сегда, бро­дит ро гряз­ным улоч­кам, пь­ет, ку­рит, це­лу­ет­ся с оча­рова­тель­ны­ми нез­на­ком­ца­ми. Пла­чет в зап­ретном ле­су, у нее по­лучи­лось, она ста­ла ани­магом на пя­том кур­се. Это шмель, ма­лень­кий, не­посед­ли­вый шмель. Она все еще ре­жет се­бя… Тонкс взма­хива­ет па­лоч­кой, уби­рая кровь с по­ла. Ей нуж­но го­товить­ся, Мак­го­нагалл серь­ез­но от­но­сит­ся к до­маш­ним за­дани­ям… — При­вет, — Эли­забет сму­щен­но улы­ба­ет­ся, она те­ребит сви­тер и смот­рит в пол. Тонкс улы­ба­ет­ся, эта вес­на оча­ровы­ва­ет сво­ей кра­сотой. Вче­ра она пред­ло­жила ма­лыш­ке Бет­ти пе­ре­ехать к ней. — Ну что? Ты сог­ласна? — Ес­ли я не бу­ду те­бе ме­шать, — от­ве­ча­ет ма­лыш­ка Бет­ти, у нее взгляд, как у по­битой со­баки… — Я толь­ко за. Ле­то сме­ня­ет вес­ну со ско­ростью све­та. Они си­дят в ком­на­те Ним­фа­доры, Эли­забет брын­чит на ги­таре, на­певая лю­бимых пев­цов Тонкс. Эта дев­чонка прос­то ок­ку­пиро­вала ее ком­на­ту. Те­перь вез­де сто­ят цве­ты в гор­шках, раз­бро­саны кни­ги по зель­ева­рению, мно­жес­тво плас­ти­нок и дис­ков прос­то вез­де, Ри­чи не­жит­ся в лу­чах за­ходя­щего сол­нца. Ним­фа­дора ле­ниво це­лу­ет ее, чувс­твуя вкус виш­ни и ба­нано­вых чип­сов, она при­кусы­ва­ет ее ниж­нюю гу­бу, ло­вя стон и счас­тли­во улы­ба­ет­ся в по­целуй. — Я люб­лю те­бя… Ним­фа­дора Тонкс счас­тли­ва, дей­стви­тель­но счас­тли­ва. Ведь она за­полу­чила дев­чонку, ко­торая пах­нет мя­той, пос­то­ян­но сме­ет­ся и ко­торая об­ла­да­ет все­лен­ской наг­лостью. Хаг­рид и Ми­нер­ва бы­ли пра­вы, ма­лыш­ка Бет­ти чем-то по­хожа на Си­ри­уса Блэ­ка. Но Тонкс это­го ни­ког­да не приз­на­ет. Тонкс це­лу­ет ее, ров­но двад­цать три по­целуя, нуж­но пе­рес­чи­тать каж­дую вес­нушку, Бет­ти гром­ко сме­ет­ся, за­бав­но хрю­кая и бры­ка­ясь… — Я люб­лю те­бя. Тонкс и не за­мети­ла как по­дари­ла ей свое сер­дце. Но вза­мен, она об­ре­ла ма­лень­ко­го фе­ник­са, ко­торый сго­рел и воз­ро­дил­ся вновь. Став еще яр­че… — Ты это спе­ци­аль­но? Да? Спе­ци­аль­но ок­ра­шива­ешь свои во­лосы в кис­лотно-пуд­ро­вый? — сме­ет­ся Бет­ти, не­ук­лю­же стас­ки­вая с Ним­фа­доры фут­болку. — Это ведь твой лю­бимый цвет, — том­но шеп­чет Тонкс. — Бла­года­ря это­му цве­ту… мы вмес­те. Ним­фа­дора Тонкс са­мая счас­тли­вая вол­шебни­ца на све­те, а ма­лыш­ка Бет­ти наш­ла свой дом, семью и лю­бовь… На ее те­ле уже дав­но не по­яв­ля­лись све­жие по­резы… — Я люб­лю те­бя. — А я еще боль­ше, — шеп­чет Бет­ти, ос­тавляя алые от­ме­тины на шее Тонкс…