Night life

Ночная жизнь Чикаго отстой. Не клубы и бары - ну, они дерьмовые, но Микки больше озабочен иным типом ночной жизни. Он немного порылся вокруг после того, как был укушен и обернулся в лесу, и выяснил, что все виды жутких тварей существуют и обитают на дне жизни города: банши, зомби, вампиры, перевертыши, ведьмы, инкубы, суккубы, да и несколько других оборотней. Но, очевидно, стая Микки особым умом не отличалась, хотя он думает, что все оборотни, встреченные им до сих пор, пизданутые мудаки. Он скорее съест собственную руку, чем пробежится с ними в полнолуние. К сожалению, это ограничивает его варианты, когда настает время для трансформации, потому что все действительно хорошие части лесистой местности в предместьях Чикаго - включая гребаные леса Уолф-Роуд, - уже, конечно, занятая территория. Поэтому один раз в месяц Микки пересекает реку и проводит полнолуние в пестрой лесистой местности вдоль железнодорожных путей, с легкостью нарезая круги. Совершенно один. Те "критические дни" (тьфу) снова наступили, так что Микки пора опять бежать в свой лесок. Это пиздец как далеко, но он не устает, ведь ему освещает путь полная луна. Он практически чувствует, как мех колет под кожей, требуя освобождения, и в утробе низко гудит агрессия. Эта поездка обычно рутина, но этой ночью происходит нечто, ломающее установившийся порядок. Микки близок к лесу, срезая путь через кладбище, потому что понимает, что бежит охуенно поздно, когда его острые глаза ловят какое-то движение неподалеку. Микки невольно застывает, вглядываясь в примерное место, где он что-то увидел, его ноздри раздуваются, вдыхая воздух. Теперь, когда он обратил внимание, он может сказать, что есть что-то странное внизу. У любого сверхъестественного дерьма есть один и тот же основной аромат - типа земляного и электрического. Микки видит это снова: движение в почве новой могилы. Он осторожно подкрадывается к ней. Новый венок и один из тех дешевых пластмассовых маркеров, которые используются в качестве отметки, пока могильный камень не готов. Должно быть, похороны состоялись только сегодня. Микки чувствует запах соленых слез там, где они впитались в траву. Снова движение почвы, она расходится трещинами и грязью, словно проклятая земля делает вдох. Микки знает, что должен уйти, но вместо этого он садится на корточки возле края могилы. Он вполне уверен, что знает кто это. В Чикаго много монстров, но не многие выползают из могил, и он не чувствует запах вонючего зомби. Конечно же, кончики пальцев, которые появляются сквозь слой земли, бледные и гладкие, а не серые и гниющие. Они замирают, почувствовав холодный ночной воздух, немного покачиваются, затем сгибаются и начинают отчаянно рыть, тяжело хватая больше грязи. Это действительно не дело Микки. Ему пора съебываться и подготавливаться к полнолунию. Но вместо этого он наклоняется к могиле и говорит: - Эй, продолжай копать. Осталось немного. Цепкие пальцы застывают на то мгновение, когда Микки говорит, но вот из могилы появляется и другая рука, простираясь к небу. Вампир (должен быть вампир) борется, но кажется обессиленным. Микки провел достаточно времени в барах преступного мира, чтобы знать то, что здесь должен присутствовать другой вампир, мастер, чтобы помочь своему protégé вылезти наружу. Но этот несомненный мудак не объявился, поэтому, как только новорожденному вампу удается высунуть руку целиком, Микки решительно хватает ее обеими руками, упираясь пятками в землю, наклоняется назад и напрягается так сильно, как может. Оно сначала сопротивляется. Затем, как в одном из той кучи видео про рожающих коров, что Микки был вынужден смотреть в школе, из могилы вытягивается верхняя часть тела вампира. Лицо перепачкано в земле, тело все еще наполовину закопано, но Микки отступает и приземляется на задницу. - Блять! – громко вопит он, больше от раздражения, чем от боли. Вампир занят, выбираясь из земли целиком, излишне (он, вероятно, еще не понял это) часто и тяжело дыша. Как только он освобождается, удирает крабом от могилы, уставившись на нее с ужасом. Микки встает снова, вытираясь. Получает возможность нормально осмотреть вампира. На самом деле, этот пацан, когда умер, был примерно одного возраста с Микки. Счастливчик. Теперь он будет выглядеть так всегда. С тревогой взглянув на тускнеющий свет на горизонте, Микки помахал рукой перед лицом вампира: – Давай, вставай, - прищелкнул он. - Я не собираюсь торчать тут всю ночь. Вампир нервно смотрит на руку Микки, затем на самого Микки. Микки теряет терпение, захватывает руку вампира и ставит того на ноги. Он живо бьет по плечам похоронного костюма ожившего, пытаясь стряхнуть хотя бы часть грязи, и только когда вампир вытирает рукавом волосы и лицо, и приводит себя в относительный порядок, Микки понимает, что знает его. - Нихрена се, - восклицает он. - Галлагер? Йен Галлагер смотрит на него и морщит лоб в замешательстве: - Микки? Не то, чтобы они знают друг друга. Не совсем. Но они ходили в одну среднюю школу, жили в одном и том же районе. Микки раньше часто крал всякую хрень из мини-маркета, где работал Галлагер, и рыжий больше кричал при этом, но ничего не предпринимал. Микки, вероятно, узнал бы его и раньше, но его зрение уже начинает меняться и, хотя он отлично видит в темноте, он не различает большинство цветов. Так что волосы Галлагера просто смотрятся серо-зелеными. Да, на самом деле, если задуматься, он слышал о том, что Галлагер умер. Уличное ограбление, закончившееся трагедией, вот что слышал Микки. Ему это нахрен не сдалось, но Мэнди была разбита этим. Галлагер вновь уставился на свою могилу огромными глазами кролика Банни. Господи. – Что происходит? - молит он. - Микки, что…? Микки морщится. Это не его проклятая обязанность. Проклятье, они даже не одного вида. Но чертов создатель Галлагера не появился, и Микки надо донести до него, по меньшей мере, основное. - Эй, в общем, мм … - он почесал уголок брови. - Ты вампир. Полагаю, тебя укусили. Так что, ты теперь мертв и как бы нет. И ты должен пить кровь. - Он ломает голову, пытаясь вспомнить, что еще должен упомянуть. - О, и не выходи на солнечный свет. Ты сгоришь нахрен. О, черт, ты сгоришь реально быстро. Рыжий вампир? Ебануться, парень, – смеется Микки. Прозвучало грубо, больше похоже на горловое рычание. Черт, ему пора двигаться. Неловко пожав плечами, он отворачивается от Галлагера, и начинает быстро идти в направлении леса, но не успевает уйти далеко, когда слышит сзади догоняющие его легкие шаги. - Подожди, - окликает Галлагер. - Что мне делать? Это не на самом деле, правда? Я не могу быть ва... Я не могу быть… - Ты - вампир, - повторяет Микки, оглядываясь через плечо. - Пойди, съешь кого-нибудь, почувствуешь себя лучше. - Съесть кого-нибудь? - Да. Высоси ихнюю кровь или что там. Я, блять, не знаю. Делай, что природа потребует. Галлахер бросается к нему, полный отчаяния, его рот открыт в мольбе так, что Микки видит его фирменные новые клыки. - Просто остановись на секунду!- умоляет он. – Как мне еще узнать об этом? О вампирах и, и… Микки тяжело проходит мимо, толкнув Галлагера плечом. – Некогда объяснять тебе это дерьмо, - рычит он. – Хочешь потрепаться? Тогда иди и говори. Они уже на границе кладбища. Микки перепрыгивает низкую стену, аккуратно приземляясь на тротуар, и слышит, как его новый немертвый приятель делает то же самое. После недолгого молчания Галлагер нервно произносит: - Твои глаза. - Че с ними? - Когда… когда ты сейчас посмотрел на меня, они так блеснули. Они были…, - Он останавливается и спрашивает низким шепотом. – Ты тоже вампир? Микки фыркает. - Оборотень, - исправляет он, делая все возможное, чтобы изложить ебанному Галлагеру все так, чтобы тот больше не переспрашивал. Он беспокойно поводит плечами, сцепляя зубы. Дерьмо. Он уже чувствует, как вдоль позвоночника пробивается чертов мех. Он слишком долго пробыл на проклятом кладбище. Луна всходит, эта чертова сука всходит. Микки срывается на бег, сопротивляясь желанию упасть на четвереньки. Как только он сделает это - перекинется. Он видит отсюда кромку леса. Он чувствует запах кроликов и крыс, мышей и енотов, и вообще всех тех, что ползают тут ночью, когда думают, что они в безопасности. Микки покажет им, как они неправы. Он собирается похрустеть их костями. К тому времени, когда он достигает деревьев, его тело издает ужасный треск, что сопровождает изменение. Микки позволяет своему рюкзаку упасть с плеч, выпутывается из спортивных штанов, стаскивает кроссовки и стягивает рубашку через голову. И только тогда понимает, что Галлагер все еще нервно топчется рядом, стараясь не смотреть на голого Микки. Ну, если он не собирается съебывать, то может помочь. – Вот, - прищелкивает Микки, подбирая рюкзак, и пихает его в направлении Галлагера. - Ты, блять, мне должен. Собери мое дерьмо, спрячь где-нибудь в безопасном месте. Галлагер берет рюкзак, выглядя немного ошеломленным. - Мм, где я должен ..? - Не имеет значения, - Микки стучит по носу. - Я найду. Он больше спасается от того, чтобы отвечать на вопросы, когда полная луна появляется из-за облаков, вызвав полное внезапное и яростное изменение. Микки чувствует удар боли изнутри, затем второй, а потом он уже на четырех лапах, и тело покрыто густым щетинистым серым мехом, рот полон острых зубов, и текущие слюни разлетаются по обеим сторонам челюсти. Мертвая вещь все еще здесь и он предупреждающе ворчит, испытывая острое чувство удовлетворения, поскольку это съеживается подальше от него. Когда Микки слышит шелест в мертвых листьях поблизости, он роет лапами землю и прыгает в сторону, позволяя лесу поглотить его. ***** Пробуждение голым, грязным и замерзшим в лесу походит на худший вид долбаного похмелья. Микки все еще не привык к этому, и сомневается, что когда-нибудь станет лучше. Вероятно, с возрастом все ухудшится и будет еще сильнее напоминать похмелье. Солнце встало, тускло светя сквозь тонкие водянистые облака, когда Микки встает и потягивается, вздрагивая от треска позвоночника. Он чувствует предательскую жесткость высохшей крови вокруг рта, и в животе чувствуется неловкость и привычная раздутость, которая говорит Микки, что гадить ему фрагментами костей животных всю неделю. Да, вот та хрень, что они пропустили в Сумерках. Микки бредет назад туда, откуда пришел, к кромке леса, глубоко вдыхает, пока не находит знакомый аромат своего рюкзака, смешанного с острой горечью могильной грязи, и приступает к розыску своей одежды. Часть его ожидает найти их в большой груде пепла, учитывая какой пиздецово невежественный из Галлагера вампир, но вместо этого он следует за запахом, что приводит его к большой трубе, которая служит входом в коллектор. Галлагер скрывается внутри от солнечного света, но Микки чувствует запах сожженной плоти и - точно - часть руки Галлагера почернела и выглядит воспаленной. - Говорил же тебе не выходить на солнце, болван, - говорит он вместо приветствия. Галлагер не поднимает взгляда, просто пристально хмуро смотрит на руку. - Я должен был убедиться. - У тебя выросли блядские клыки, насколько еще ты должен был увериться? - Микки тянет руку. - Одежда. Вампир сбрасывает рюкзак Микки, из потертого материала цвета хаки, выглядящим странным на фоне элегантного похоронного костюма Галлагера, и бросает ему. Микки ловит его в воздухе, вытаскивает вещи одну за другой, и надевает их, затем опускает руки в грязную воду и смывает ею кровь со своего лица. Когда он возвращает свое внимание к Галлагеру, пацан мрачно смотрит на него. Микки жует губу, внезапно сомневаясь. Он хочет пойти домой, хочет принять ванну, но причина в том, что он чувствует себя плохо при мысли оставить новорожденного вампа сам-на-сам. - Тупая задница, лучше места не нашел, - наконец комментирует он. - Ты понимаешь, что застрял в коллекторе, по крайней мере, до наступления ночи, правда? - Я не знал, куда еще пойти, - Галлагер отвечает жалобным еле слышным голосом. - Куда-нибудь, но не в ебанный коллектор?- вздыхает Микки, вычищая волосы рукой. - Смотри, попытайся немного вздремнуть. Когда солнце снова сядет, пойдешь к Молли на Вест Маркет. Там рядом переулок. Постучишь в большую металлическую дверь, покажешь им свои клыки, и они тебя впустят. Губы Галлагера двигаются несколько секунд, как будто он мучительно заучивает инструкции. – Логово вампиров? - спрашивает он нервно. - Неа, просто бар. Для таких людей, как ты и я. Фриков. Обычно там бывают кое-какие вампы. Они дадут тебе кой-какие подсказки, возможно, помогут найти мудака, который тебя укусил и оставил выпутываться самому. Плюс нальют человеческой крови. Помогут продержаться до тех пор, пока не найдешь кого-то для жрачки. - Спасибо, - говорит Галлагер, но звучит немного саркастично. Пацан вглядывается в свою когда-то блестящую обувь. У него довольно жалкий вид - все еще измазан изрядным количеством грязи, кожа под ней бледная, почти прозрачная. Но, нахуй его, он больше не проблема Микки. Микки уже у входа в коллектор, когда Галлагер его окликает: - Микки? Спасибо.- На сей раз звучит более искренно. - И я… я не скажу никому. Ты знаешь, о тебе. Микки закатывает глаза, бросая через плечо: - Кому ты нахуй скажешь, парень? – Его обувь пропитывается утренней росой, когда он уходит и начинает долгое путешествие назад в Саус Сайд на усталых ногах.