Империя трупов

POW Ким Мина.

17 марта.       Чимин останавливает машину, у подъезда дома Мин Юнги, и немного поворачивается ко мне, когда я расстёгиваю ремень безопасности. Поднимаю на парня взгляд и понимаю, что Пак собирается с мыслями, чтобы что-то мне сообщить. Я не спешу покидать машину, жду, пока парень соберётся. Телохранитель делает глубокий вдох, а после выдыхает и поворачивается ко мне.       — Госпожа…       — Чимин, с чего такая серьёзность, мы же не в официальной обстановке.       — Мина, моё повышение одобрили, и думаю, что не смогу вас защищать во время свадьбы, да и думаю, вам больше не нужен телохранитель, а только водитель, которого вам быстро найдут.       — А сможешь присутствовать, не как мой телохранитель, а как друг? Пак Чимин, я, правда, первое время тебя ненавидела, но сейчас, ты не только стал моим защитником, но и другом, и психологом. Пожалуйста, я лично тебя приглашаю на этот праздник, — парень лишь улыбается своей широкой, фирменной улыбкой и легонько кивает головой, а я, улыбнувшись в ответ, покидаю салон машины. Это уже не тот Чимин, которого я встретила первый раз. Этот Пак показал, что под его защитной плёнкой ненависти к богатым, есть преданность и забота, которой он готов делиться.       Поднимаюсь на нужный этаж высотного здания, ввожу код квартиры, который знаю наизусть, и тихо проникаю внутрь. Оказавшись в квартире, сразу слышу знакомые мне звуки рояля, который выдавал мелодию при нажатии своих клавиш. В квартире звучал "Ноктюрн" Шопена. Эту композицию, я ни с чем не спутаю. У меня была к ней и любовь, и ненависть. Когда я заканчивала, музыкальную школу, то на экзамене мне сказали играть именно это произведение. Юнги сыграл его мне, и я влюбилась в эту мелодию, но когда начала сама её учить и играть изо дня в день, чтобы на экзамене получить хороший балл, то поняла, что от каждого звука, который издаёт клавиша, мой мозг испытывает боль. Когда я окончила музыкальную школу, то Шопена засунула в далёкий ящик в подвале, как и само фортепиано.       — Привет, Сахарок, — парень останавливает свою игру на фортепиано, и поворачивается ко мне. Мин выглядит сонным, и немного помятым от недавнего сна. — Твоя игра всё также прекрасна, — подхожу к нему и останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки. Боюсь подойти ближе, так как знаю, что если Юнги улыбнётся, то это будет не радостная улыбка, а печальная. И в этом буду виновата я, ведь он играет Шопена. Как я это поняла? Когда парень в размышлениях или чем-то озабочен, то он играет именно его.       — Привет, как думаешь мои дела? Тем более, когда я узнал о свадьбе по новостям, а не от тебя лично? А? — парень пытается замаскировать голос, который пропитан обидой.       — Прости, я сама не поняла, как это получилось, — пожимаю плечами, и смотрю на парня, который не отводит взгляд, а только добивает меня им.       — Я хочу тебя, — шепчет одними губами парень. — Я не шучу, в этот раз в моих словах нет намёка на веселье, — Мин сразу переходит к тому, что его мучает. Он не топчется вокруг нужной темы, он приступает сразу к делу. Всегда любила это.       — Я знаю об этом, хотя и делала вид, что не замечаю, прости, — вижу, на крышке рояля лежит пачка сигарет, которая принадлежит парню и тянусь к ней. — Мне жаль, но я думала и думаю до сих пор, что если бы мы с тобой перешли черту дружбы, то погубили бы друг друга, и дружбу со всеми… Долго бы это не продлилось, наверное. А когда бы отношения закончились, то страдал бы только ты, потому что твои чувства сильнее, чем мои. Я люблю тебя, как брата.       — Пожертвовала мной ради всех? — Мин поднимается со своего места, подходит ко мне и выдёргивает ещё не закуренную сигарету, что была зажата между моими губами. — Тебе нельзя, — парирует мне парень, и я вспоминаю о своём новом статусе, который не делает меня счастливой. Поднимаю глаза на друга и непонимающе смотрю: откуда он узнал? Видимо, Юнги понял мой немой вопрос. — Хосок сказал…       — Что ещё он сказал? — аккуратно интересуюсь я, так как понятия не имею, что и когда сказал Хосок Юнги.       — А должно быть ещё что-то? — на этот вопрос я лишь пожимаю плечами, и направляюсь к дивану, который стоял в другой части гостиной. — Он пришёл ко мне вчера и извинился за то, что не сдержал слово не подходить к тебе с влюблёнными глазами, просил не держать на вас обиду. Даже немного больно, в нашей компании я первый в тебя влюбился, и страдал всегда от этого…       — Юнги…       — Ты всегда произносишь моё имя как-то особенно, — парень замолкает, но через минуту молчания вновь начинает говорить. — Мина, я не думаю, что смогу полюбить кого-то так же сильно как тебя, — пауза. — Позволь мне быть рядом, хотя бы в роли друга?       — Ты думаешь, я тебе запрещу? Я слишком дорожу нашей дружбой, чтобы отпускать тебя, — делаю паузу, обдумываю слова, и все-таки решаю произнести. — Мин Юнги, ты самый ворчливый, самый ответственный и самый мой любимый друг, которого я никогда ни на кого не променяю. Я найду тебе такую девушку, которую ты сможешь полюбить намного сильнее меня, а когда полюбишь, то поймёшь, что ко мне была лишь симпатия и привычка.       — Спасибо, потому что я не переживу потерю тебя, только не тебя, — парень подсаживается ко мне на диван, обнимает и начинает своей ладошкой плавно гладить мою спину. Юнги снова начинает говорить, но меня от себя не отрывает. — Когда это произошло? Когда тебе начал нравиться Хосок? — этот вопрос выбил из моих лёгких весь воздух. Я не знаю ответа на эти вопросы. Возможно, я потихоньку давала сердцу не любовные дозы Чживона, а Хосока, который потихоньку проникал и вызывал привычку к себе. Только у нас с ним не будет страстной и безумной любви. Наши отношения наполнены пониманием и домашним уютом, и в объятия Чона хочется возвращаться.       У нас с ним не будет сумасшествия, не будет американских горок, от которых в животе стягивает до такой степени, что забываешь, как надо дышать. Не будет бабочек, которые будут вырываться из живота, чтобы охватить весь мир своим трепетом…       Ничего из этого не будет.       Во мне будет дыра, которая осталась после Чживона, и которую вряд ли кто-то сможет заполнить и зашить. Но я существовала без него, и сейчас смогу. И моё «вряд ли кто-то зашьёт дыру в груди» превратится в то, что Хоби склеит, починит моё сердце и душу так, что она заживёт новой жизнью под названием Чон Хосок.       — Не знаю, — пытаюсь вспомнить все моменты с Хоби, и когда мелькала хоть маленькая симпатия к нему. — Наверное, когда он позвонил в новогоднюю ночь и поздравил меня, тогда я поняла, что не одинока. Когда он называет меня «кактусёнком», то от этого хочется улыбаться и спилить свои иголки, чтобы они не причинили ему боль.       — Ты любишь его?       — Люблю, — говорю, а голос предательски дрожит. Я люблю друга, не так страстно, как Чживона, но люблю, более нежной и трепетной любовью.       — Тогда, я спокоен за вас, — Юнги выпускает меня из своих объятий, и смотрит на меня лёгким взглядом, в котором есть искренние чувства, за наше будущее. — Чувствую себя отцом, который выдаёт свою дочь в другую семью, — говорит парень и усмехается своей же шутке. — Я даже рад, что всё так сложилось. Рад, что Сора будет с тем, кого действительно любит, и кто любит её.       — У тебя была хоть малая капля любви к ней? — Мин мотает головой.       — Ты знаешь меня, знаешь, я полюбил её милую внешность, но душу её я не принял. Эта девушка не для меня. Для неё эта первая любовь, и она оставит на ней отпечаток сладких воспоминаний.       — Я рада, что у Сора первая любовь была безболезненной, — опускаю голову на плечо парня и смотрю на рояль, что стоял в углу комнаты, не привлекая особого внимания. — Потому что она не забывается, она навсегда в нашем сердце.       — Я тоже рад, — бормочет Юнги. — Если бы всё пошло по другому сценарию, то мы бы не смогли играть идеальную пару, которой не являемся. Я бы не смог вечно притворяться и пытаться разбудить чувства к Сора. Рано или поздно Сора бы устала от моего скверного характера, каждый из нас завёл бы любовника и бегал бы к нему, — Мин делает паузу, усмехается своим мыслям, но после продолжает. — Хотя, кого я обманываю, мы уже до свадьбы бегали к тем, кого любим, а та проверка в клубе, помогла Кан понять, что я был её лёгкой влюблённостью, которая длилась слишком долго. 20 марта.       — А теперь поприветствуем невесту, — слышу за дверью, в японском стиле, голос ведущего, который торжественно объявляет мой выход. Делаю глубокий вдох, а после медленно выдыхаю. Внезапно мою руку легонько берут в свою. Поднимаю глаза, это был отец, которого я давно не видела. Мужчина был одет в люксовый чёрный костюм, который подчёркивал его статус. Отец смотрел на меня глазами в которых была одна забота, и отцовская любовь, которая очень редко мелькала в глазах мужчины. Он строгий, и иногда несправедливый, но он мой отец, который пытается меня защитить от всего, что может причинить мне боль. Но он причинил мне боль… Проступок, который он сделал, я не смогу забыть. Ради власти и трона, он убил брата и племянника….       — Мина, ты так прекрасна, — его голос вывел меня из тёмных мыслей, которые снова начали проникать в мою голову, но даже если эти мысли навсегда в моей голове, я всё равно ничего не смогу сделать. Засадить человека, которого я люблю, не смогу. Просто надо научиться жить с этой раной и предательством в груди.       Надо принять этот факт.       — Я рад, что именно ты моя дочь, которой я горжусь. Прости меня, за то, что пытался заменить любовь деньгами, их недостаточно, чтобы убедить, что у тебя все еще есть отец. Я люблю тебя, и надеюсь, твой муж будет тебя любить сильнее, чем я, — на этих словах дверь раздвигается, и я вижу впереди Чон Хосока, который не торопясь разворачивается в мою сторону.       Шаг.       Отец сжимает мою руку в своей.       Я сама подписала себя на это, и сама же хочу от этого сбежать. Мне страшно принимать эту реальность, в которой я не буду чувствовать себя спокойной, только сломленной. Победа, которая нам досталась, имеет вкус боли, которая с каждым шагом напоминает, что спасая других, топишь сам себя.       Шаг.       Смотрю на гостей, которые, не отрывая своих взглядов, следят за каждым моим движением.       А какой конец я хотела получить? Счастливый? Не бывает в мире постоянного «хэппи энда», в который мы с самого детства верим. Хотя, возможно, сейчас всё кажется плохо, но позже я пойму, что всё это делается к лучшему.       Шаг.       Сталкиваюсь глазами с Ким Чживоном. Он смотрит на меня хмурым и испепеляющим взглядом, который я не в силе выдержать. Он всё же пришёл.       Обман приведёт меня к моему спокойствию, где я буду наслаждаться каждым прожитым днём, но сейчас… Соврать Чживону кажется мне верным шагом, возможно, я пожалею, но не сейчас. Шаг.       Смотрю на Хосока, стоящего впереди и с каждым шагом приближающегося всё ближе и ближе.       На его груди красуется, приколотый красный пион, который подходит к его огненному цвету волос. Хосок, пожалуйста, прими этого ребёнка и меня. Взамен, я подарю тебе себя, без остатка.       Шаг.       Закрываю глаза и думаю о брате, который сообщил мне четыре года назад о своей свадьбе.       Как ты там, Джин? Я безумно скучаю, по тебе и твоим шуткам, пусть они не смешные, но так шутил только ты…       Даже если ты умер, ты останешься жить в тех, кто тебя любил.       Шаг.       Снова смотрю на будущего мужа, который улыбается и делает небольшой шаг навстречу нам.       Что мне нужно для счастья?       Шаг.       Для счастья мне нужен Чон Хосок.       Мы ищем и ищем и вроде бы находим, но ничего не помогает. А все потому, что пустота в сердце, которую мы пытаемся заполнить, уже заполнена.       Шаг.       Нужно попрощаться с прошлым. Всё прошло.       Мы цеплялись за своё прошлое, потому что боимся будущего, но как только мы попробуем его отпустить, жизнь изменится.       Шаг.       Хосок, ты моя надежда.       Я не буду, любить никого кроме тебя. Пожалуйста, позволь мне любить тебя, иначе я разрушу себя.       Шаг.       Я люблю тебя Чон Хосок, я готова стать Чон Мина.       Никогда нельзя забывать, нужно всегда помнить, как сильно мы хотим быть любимыми, и как сильно нас любят.       В империи трупов тоже существует любовь, только к кому-то она приходит, а у кого-то её забирают.