Когда зацветёт лаванда

Все! Абсолютно все, что вас окружало, весь ваш мир, полный любви, понимания, поддержки в один миг может перестать быть. Миг вы полны, миг вы ничто! Одиночество накроет так, что вы задохнётесь в его объятиях, весь сказочный мир сгорит дотла и нет, это не боль. Это пыль, что раздражает глаза. Пыль — это все, что осталось. До сих пор не верится. Кажется это сон. Самый жуткий, беспробудный, но когда-нибудь, я обязательно очнусь и солнце вновь озарит все вокруг. Я не знала до тех пор, каким жестоким может быть мир, какими жестокими могут быть люди. Я гляжу на них, в их глаза, я ищу в них человечность, отчаянно и безрассудно. Но в этих глазах читается только ложь, жестокость, хладнокровие, безжалостность. Неужели я была так наивна, раз полагала, что люди не бывают плохими. Что даже в самом ужасном человеке, есть нотка тепла. Я думала эта нотка, может согреть всю холодность, сможет обогреть оледенелую душу. Мне казалось, что для этого нужен только толчок. Не большой, но уверенный. Все мое представление о мире и о людях оказалось ложью. Какая глупость! Верить, что люди — это не животные, что они не живут на одних инстинктах. Разве важно, как я здесь очутилась? Разве важно при каких обстоятельствах? Разве важно, виновна я или нет? Теперь это не имеет смысла, потому что я здесь и я никогда не выберусь отсюда. Не знала, что страх творит с человеком невообразимое, не знала, что страх —это путь к смерти. Мне забавно! Я думала, страх — это защитный механизм. Что страшась, мы спасаем себя от погибели, а оказалось мы ведём себя прямиком туда. Некоторые дела не закрывают годами, мое закрыли сразу. Ещё бы, поймать с поличным и на месте преступления. Разве кому-то важно, разве кто-то спросит, виновата ли я? Нет! Они лишь спросили: почему ты это сделала? Им нужен мотив. Им не нужен мой внутренний мир, им не важны мои мысли, и моя правда им тоже не нужна. Они все решили! Они вообразили себя богами и распоряжаются чужими жизнями. Что ж, я думаю, это конец. Мой путь подходит к концу. Я не думала, что это произойдёт так скоро. Мне казалось, что впереди ещё очень много времени. Я сожалею, что не ценила время, я сожалею, что была так уверена в себе, в своих желаниях, в своём будущем и главное, в людях. Сначала было страшно, если страшно значит мне грозит смерть, а если страх теряется, а смерть неизбежна? Может я уже умерла. Я часто задавалась вопросом, о чем думает убийца, каким он видит мир, сожалеет ли, и мне было интересно знать, что чувствует смертник. Я не получила ответов, но моя любознательность привела меня сюда, в эти заплесневелые стены. Кто же знал, что тот день станет для меня роковым? Я долго думала о том вечере. Я винила сначала себя, потом всех вокруг. Я обвинила каждого, а потом, я отпустила ситуацию. Когда ты знаешь, что путь неизбежен, какая-та часть тебя продолжает все отрицать, эта часть борется, но это словно бить в бетонные стены голой рукой. Порой, в голову приходили сумасшедшие мысли, порой казалось, что я схожу с ума. Я была счастлива, возможно у меня не было крова и любящих родителей, постоянной работы и денег, но у меня был друг. Наверно семья — это не тот, кто тебя родил и вырастил (я сама вырастила себя), семья это тот, кто с тобой несмотря ни на что, кто за тебя горой и всем сердцем. Пусть в ваших жилах течёт разная кровь и у вас разный цвет кожи, разные интересы и мировозрение. Но, вы все равно одна семья. Я оказалась не в том месте не в то время, хотя я все больше верю, что это не случайность. Так решила судьба. Я смирилась, хотя какая доля меня, все ещё отрицает. Я думала, что было бы, если я прошла мимо, если бы не взяла этого мальчика за руку, если бы не прикоснулась к рукоятке ножа, воткнутого в его кожу. Что было бы, если меня там не было, если бы я не пошла тем путём. Но все случилось так! И он сбежал. Сбежал и если раньше я думала, что его мучает совесть, теперь я уверена, что нет. У людей нет совести. Я считала, что жизнь — это больше, чем существование, но теперь я не сомневаюсь в том, что все действия, которые мы совершаем, лишь для того чтобы выжить. Я веду этот дневник, потому что после моей смерти, эта тетрадь станет единственной материальной памятью обо мне. Скорее всего ее выбросят, но если ты все таки забрал мои личные вещи в числе которых, эта тетрадь, голубое перо, браслет из лунных камней и старая потрепанная одежда, то прошу тебя Линкольн, сохрани эту тетрадь. Все как в тумане. Кто-то набрал 911. У меня не было телефона, я впала в шок, я держала мальчишку за руку и всячески успокаивала. Он плакал, беззвучно, без гримасы на лице. Я не знаю, было ли ему больно, но он смотрел на меня так, словно я бог. Словно я смогу ему помочь. Затем сирены, наручники, изоляция, нескончаемые допросы, давление, крики, оплеухи, бранные слова в мой адрес и я даже помню, как в меня плюнули несколько раз. Затем суд и я здесь. Единственный, кто бы мне поверил, тот мальчик, но он истёк кровью, у меня на руках. Если бы в моем штате не было смертной казни, мне бы дали пожизненно. У меня приводы, не скрою, порой мне приходилось воровать, но я никогда не обкрадывала. Я брала совсем чуть чуть, по доллару. Конечно сам факт воровства это плохо, но меня по-другому не учили, меня не воспитывали, я прочла из книг, но видимо так и не научилась жить. Отец того мальчика оказался богатым и влиятельным и думаю, он посодействует решению суда. В последней раз в зале он выплюнул: Сдохни, сука! Я могу его понять, ведь он потерял дитё, и я не могу судить его лишь за то, что он во всем винит меня. Если бы ты только выжил и рассказал всем, что это не я! Может моя жизнь сложилась бы иначе. Но если не ты, то кто-то другой. От судьбы не убежишь. Линкольн нашёл адвоката. Прости меня.. ты так долго копил эти средства, ты хотел для нас лучшей жизни, но теперь все сбережения спущены на ветер. Я не сужу тебя за то, что ты сомневался. Ты всегда ругал меня, ты говорил, что воровать плохо, но я не могла больше брать твоих денег. И тот 14-летний мальчик, на руке у которого были дорогие часы, а на шее висела золотая цепочка и тот разбитый планшет, что нашли рядом с его телом. Я не сужу тебя, Линкольн, за то, что ты сдался. Я помню тот день, когда ты обнял меня и сказал, что больше не можешь, ты просил меня рассказать им как все было на самом деле, ты говорил, что они пощадят меня, если я расскажу правду, ты плакал у меня на коленях. Но! Я рассказала правду, другой правды у меня нет. Сегодня утром меня перевезли в тюрьму строго режима. Последнее заседание через 1,5 месяца. Я больше чем уверена, что мне назначат казнь и морально, я подготавливаю себя к этому. 8 месяцев я пробыла в сизо, большую часть в изоляторе, все потому, что меня били. Воровать научилась, а вот постоять за себя нет. Я очень боюсь боли и единственное, что не перестаёт меня волновать, это мысль, о том больно ли будет умирать. Я совсем не приспособлена к жизни, наверно каким-то чудом, я прошла естественный отбор, потому что, если бы не ты Линк, я бы уже давно умерла. Меня отвели к начальнику тюрьмы. С порога буквально швырнули в пол, от чего, я больно ударилась коленками. На руках были наручники, а на ногах кандалы. Особо опасных преступников сопровождают только так. Я смотрела в пол, потому что начальник что был в сизо, вёл себя по-свински. Я не хотела новых проблем. Вскоре, передо мной возникла фигура. Эта были женские ноги в капроновых чулках и в изящных дорогих туфлях на высоком каблуке. Женщина стояла совсем близко ко мне, а я все так же неотрывно сидела на полу глядя вниз. Затем я услышала ее хриплый голос: —Почему ты сидишь? Встань! — голос властный и грубый. Я медленно поднялась, боясь заглянуть в глаза. Почему-то мое сердцебиение участилось. Она стояла перед мной и я уловила мягкий сладкий аромат ее духов. Нас разделяло 1,5 метра, но я все ещё не решалась посмотреть ей в глаза. — Лекса Кэри.. — меня до костей пробрал холод. Я чувствовала себя провинившейся, хотя ничего и не сделала. — Отвечай, когда с тобой разговаривают и смотри мне в глаза! — произнесла она. Спустя пару секунд, я все таки оторвала свой взгляд от пола и была крайне удивлена. Передо мной стояла молодая женщина, да-да именно! С голубыми глазами и окрашенными светлыми волосами. На ней не было тюремной формы, а лишь идеально выглаженная кремовая блузка с длинным рукавом и с закрытым воротом, чёрная юбка карандаш ниже колен и собранный аккуратный пучок со свисающими волнистыми прядками. В какую-то минуту она ухмыльнулась и я поняла, что стою с приоткрытым ртом. Я не знаю, что именно испытала, наверно смущение. Она была красива, а мне всегда нравились красивые люди, в красивых одежках. Я наблюдала за ними со стороны. Будучи подростком, я всегда с некой грустью наблюдала за девочками в красивых школьных формах и с разноцветными рюкзаками на плечах. Затем, я оглядывала себя, с дырявыми колготками и потертыми башмачками. Мои тетрадки, всегда были мятые и испачканные, из дешёвой бумаги и без красивой обложки. От этих девочек всегда вкусно пахло, их волосы были уложены в красивые причёски, а я же выглядела отвратно. Моя одежда могла быть грязной и мои волосы всегда были запутаны. Со мной не дружили. Я была изгоем, со мной даже за одной партой никогда не сидели. Вот такие девочки, затем вырастали в таких девушек, которые занимали высокие должности и продолжали изводить таких как я. — Кэри, ты язык проглотила? — оторвал меня голос из далёких воспоминаний. — Я спрашиваю, тебе все понятно? — Я все прослушала, но побоялась переспросить. Она выглядела уверенно, но было в ней что-то еще. Я думаю, такие девушки как она, часто нарушали закон, только им все сходило с рук, их отмазывали богатые родители. Если бы на моем месте оказалась она, думаю, её точно здесь не было бы. А так, кто поверит мне. Оборванке, бездомной, необразованной, которая даже свою фамилию пишет с ошибкой. Да, я не доучилась в школе, я постоянно сбегала с приютов, их было так много на моем счёту. Я всегда бежала, боясь людей, потому что, они сдавали меня. Потом я встретила Линка и все изменилось. Я ощутила покой, я ощутила тепло и мой дом был там, где был он. — Да, мисс Гриффин. Я поняла. — почти прошептала я. Она молчала, неотрывно глядя на меня. Я ощущала ее так близко, от неё веяло холодом и теплом одновременно. Двоякое и очень странное чувство. Затем, она велела оставить нас наедине. С меня сняли кандалы и наручники. Мисс Гриффин предложила мне присесть. Это был очень мягкий белый кожаный диван, я бы на нем просидела вечность. Никогда не ощущала ничего мягче этого дивана. Она прошла, цокая каблуками и налила в стакан воды, затем направилась ко мне и протянула его. Я задержала взгляд на ее безупречных руках, обратила внимание на обручальное кольцо, ( наверняка очень дорогое) затем неуверенно приняла стакан. Мисс ( хотя теперь уже наверно миссис) Гриффин села на против меня в кресло, закинув ногу на ногу и все ещё, прожигая меня своим холодным взглядом. — Лекса Кэри..— проговорила она снова, задумчиво глядя на меня и немного щуря глаза. От её пристального взгляда мои руки затряслись и я обронила стакан на пол. Он звучно упал, разбившись. Я запаниковала и спустилась на колени, собирая осколки голыми руками и растеряно повторяя: — Простите.. Простите.. Я изрезала руки в кровь от спешки, но не концентрируя внимание на этом, продолжила их собирать, пока её туфля не наступила на осколок, измельчив его. Я подняла голову вверх и уставилась на нее. В глазах читалась власть, она смотрела на меня хищным взглядом и приказала подняться. Нас разделяло пол метра, мои руки были опущены и я ощущала как по ним стекает кровь и в омертвелой тишине можно было отчётливо расслышать, звуки капель ударяющихся о стекла. В следующую секунду, я ощутила тёплое прикосновение мягких рук на своей коже. Она аккуратно взяла меня за руки и внимательно осмотрела раны. — Ты всегда такая неуклюжая? — усмехнулась она. Меня никогда не касались девушки, они скорее презренно глядели, толкали и издевались. Но мне никогда не осматривали раны. Она погладила тыльную сторону моей руки большим пальцем, от чего, я вздрогнула. В голове родилось смутное подозрение, я поняла, что она опасна, но не могла ничего делать, кроме как, смирно стоять. Меня выдали мои ноги, они затряслись. Миссис Гриффин опустила мои руки и велела сесть на диван. — Только не порежь себе ещё что-нибудь! — сколько высокомерия в этом мягком и хриплом голосе. Я от страха сжала крепко кулаки, меня затошнило и захотелось уйти. Рядом с красивыми людьми, я становилась неуверенной. Пока она бережно обрабатывала мне руки, я затаив дыхание, наблюдала за её действиями. Закончив, она все ещё держала меня за руку от чего мне становилось не по себе. Я не знаю, как я выглядела со стороны, но уверена не так, как мне бы хотелось. Я уловила на себе её задумчивый взгляд, он становился то озорным, с предвкушением чего-то, то сосредоточенным и холодным. Спустя несколько томительных минут молчания, она резко отпустила меня и вернулась за свой стол. Я вскочила с места понимая, что дальнейшее сидение неуместно. —Кэри! У меня к тебе предложение. — после этой фразы все внутри перевернулось. — Ты ведь понимаешь, где находишься. — продолжала она. — Здесь тебе не сизо, тут все намного строже. И люди здесь не такие, как там. Такие как ты, здесь нарасхват, я не удивлюсь, если завтра тебя найдут избитой или что хуже, совсем не найдут.— я сглотнула, внимая её словам. — Я предлагаю тебе своё покровительство. — голос словно льдина, мне даже показалось, что ей скучно говорить, настолько был ленивым голос. — К тебе приставят охрану, она круглые сутки будет следить за тобой, не одна здешняя тварь не подойдёт к тебе ближе чем на 3 метра, я предоставлю тебе отдельную камеру и я смотрю тебе понравился мой диван, так уж и быть, у тебя будет хороший матрас. И.. — она поднялась с места и обойдя стол, очень медленно направилась ко мне. — Ты получишь больше привилегий, здоровая еда, качественная медицина, я предоставлю тебе интересную работу. Ты будешь ощущать себя комфортно и в безопасности. — я перестала чувствовать своё тело, оно онемело и я готова была провалиться, лишь бы не находиться здесь, лишь бы не слышать эти слова. Я знала, что последует за ними, я знала чем закончится разговор. Но все же, я задала этот вопрос. —Что.. — я слышно сглотнула, ощутив как она нарушает мое пространство подходя слишком близко, касаясь пальцами моей талии и крепко сжимая её . Я ощутила опаляющее дыхание у самого уха и её губы, которые прикоснулись к моей коже. — Что я должна сделать? — содрогаясь, прохрипела я. —А я думала, ты догадливая — прошептала она томно-возбужденным голосом. Я слышала её рванное дыхание. Эта девушка медленно толкала меня назад, пока моей опорой не стала стена. Она прижалась ко мне всем телом, медленно водя правой рукой от талии к бедру и обратно. На глазах выступили слезы и я тихо заревела, от чего она моментально отпрянула назад, изумленно разглядывая меня. Несколько лет назад мне остро нуждались деньги, Линк подрался с какой-то бандой мальчишек и они его здорово избили. Он нуждался в медицинской помощи, но из-за отсутствия страховки и денег был вынужден лежать. У нас даже не было дома, мы жили в старом заброшенном гараже. Эта коробка не хранила тепло и для человека с открытыми ранами, помещение не было стерильным. Его челюсть была сломана, это было видно невооружённым глазом, а на животе была огромная гематома. Я переступила через себя и сделала то, на что думала не способна. Они все пользовались мной, как им вздумается, заставляли меня делать грязные вещи и всячески обзывали, они были грубыми, я даже парочку из них узнала. В средней школе, такие мальчики встречались с теми красивыми девочками, они ухаживали за ними, дарили цветы, водили в кино. Тогда тайком, я желала того же, чтобы такой мальчик обратил внимание на меня. Чтобы он так же ухаживал за мной, чтобы он так же любил меня. Но тогда, слыша их пыхтения и ощущая грубые шершавые ладони на своём теле, я поняла, что никогда бы не хотела оказаться на их месте. Я так и не смогла смыть с себя позор, но я не жалела, потому как, эти деньги спасли Линку жизнь. Прости меня, что я умолчала. Думаю, ты догадывался, но лучше оставаться в неведении, чем жить с горькой правдой. В какую-то секунду я и вправду поверила, что эта голубоглазая белокурая девушка с приятным парфюмом, не так уж и плоха. Но хороших людей не бывает. Все рано или поздно, показывают своё истинное лицо. Глубоко вздохнув и стерев слезы забинтованными руками, я встала смирно, опустив голову вниз и надеясь, что она меня отпустит. — Мое предложение действует 2 дня. — ее голос стал раздражён, я чувствовала, что она выдаёт не те эмоции, которые испытывает. — Свободна. — тяжкий груз спал с плеч, когда она развернулась и возвратилась за свой стол. Я молча вышла из кабинета и сразу же встретилась с надзирателями, которые снова заковали меня в железные цепи и повели обратно в камеру. За последние 8 месяцев я много думала. Я знаю, что смерть неизбежена и я почти готова. Если тогда, я сделала это ради Линка, то сейчас он в безопасности, а делать это ради себя я не буду. Конец предопределён.