Возлюби ближнего своего

— Тебе, определенно, понравится наш подарок, Крис, — Скарлетт загадочно улыбается и исчезает за ширмой, установленной в конце комнаты. Ну что они там еще придумали? Крис с сомнением косится на сидящего рядом Роберта, силясь прочитать хоть что-нибудь в смеющихся и очень пьяных глазах друга. — Верь ей, — доверительно говорит Роберт. – Мы очень старались. Я и не сомневаюсь, хочет сказать Крис, но не успевает, потому что из-за ширмы появляется довольная Скарлетт, а рядом с ней, неуверенно ступая, идет парень в широком ошейнике и с завязанными глазами. Крису даже не надо напрягаться, чтобы узнать его. Себастьян Стэн. Долбанный подарок Криса – это Себастьян, мать его, Стэн. Яркий свет лампы бьет прямо в мозг. Крис не верит собственным глазам. Это, должно быть, галлюцинация. Себастьяну Стэну, определенно, нечего делать на дне рождения Криса, но все-таки он тут. Да еще в таком виде. В подогретом алкоголем сознании мелькают обрывки воспоминаний, кружатся перед мысленным взором, словно листья на водной глади. Чуть прищуренные грязно-голубые глаза, ярко-красные девчачьи губы и высокомерное «отвали, придурок», брошенное походя, будто Крис вообще пустое место. Крис невольно сжимает кулаки и сглатывает. — Где вы его взяли? — чувствуя, как срывается голос, спрашивает он и тихо добавляет: — Даже не надеюсь, что он тут по доброй воле и все это законно. — Обижаешь, — ухмыляется Роберт. – Все очень даже законно. Почти по документам. Считай, что мы его на аукционе купили. Или на распродаже, это как посмотреть. Крис качает головой на такое сравнение. — Мы на него случайно наткнулись, представляешь, — подтверждает Скарлетт. Поникший, абсолютно голый Себастьян стоит рядом с ней и, кажется, дрожит. Интересно, от страха, от холода или от всего одновременно? Крис жадно разглядывает его, и в штанах становится тесно. Кончики пальцев покалывает от желания прикоснуться к нему: хочется сначала дернуть за поводок, чтобы Себастьян упал на колени, а потом прижать его лицом к своей ширинке. Да, это было бы здорово! Рот Себастьяна, определенно, создан для минета. Крис мечтал засунуть член ему между губ с того момента, как первый раз увидел. Как последний извращенец, дрочил на острый кадык, видневшийся в расстегнутом вороте рубашки, на длинные пальцы, лениво покручивающие ручку, и, наконец, на дурацкую привычку говорить с гигантскими паузами, которая любого нормального человека по меньшей мере раздражала бы. Сколько они не виделись? Шесть лет? Семь? Разве за такой срок он не должен был забыть Себастьяна? Должен был – ответ очевиден. Только нихрена, как оказалось, не забыл. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, как сильно он хочет Себастьяна. Наверное Роберт, психолог недоделанный, был прав, и у Криса просто сформировалась навязчивая идея на фоне нереализованного в свое время желания. Но если дело только в этом, то сейчас Крис может наконец его исполнить и снова станет нормальным. А Себастьян Стэн превратится в призрака из далекого прошлого, ненужного и совершенно неопасного. Криса мутит от таких трусливых мыслей, ему тошно от самого себя, но и не думать вовсе он не может. — И где же вы его нашли? – севшим от возбуждения голосом спрашивает Крис. — В подвале у Джексона. Его собирались отправить в бордель, чтобы выручить хоть какие-то деньги. – ухмыляется Роберт. – Я даже не стану называть тебе сумму, которую задолжал этот говнюк приличным людям. — Это Джексон, что ли, приличный? – не выдерживает Крис. – Кого ты лечишь? — Ну уж поприличнее некоторых. — Если только нас с тобой. — Да хоть бы и так. Зато слово свое всегда держит. Крис машет рукой. Спорить с Робертом бесполезно, тот всегда оставит последнее слово за собой. — А что же никто из родственников не заплатил за него? – Это, в общем-то, последнее, что Криса по-настоящему беспокоит, поэтому спрашивает он скорее из любопытства. — По-моему, они были только рады от него избавиться, — отвечает Скарлетт. – Наш бывший школьный красавчик умудрился проиграть все родительское состояние в покер. Очень сомневаюсь, что после такого он остался нужен хоть кому-то из своей семейки. Ах, да, конечно. Крис ведь читал, что родители Себастьяна погибли в автокатастрофе. Два года назад, вроде бы. — И вы решили сделать доброе дело? Если зрение не подводит Криса, то Себастьян дергается от его слов. — Именно, — соглашается Роберт. – Его собирались отправить в бордель, если ты забыл. Вряд ли наш избалованный друг протянул бы там больше полугода. — Ты его недооцениваешь, — подначивает Скарлетт, ее низкий грудной смех завораживает. — Ну хорошо. Его хватило бы на полгода. Столько бы он точно сохранял более-менее товарный вид. А потом: или – здравствуй улица и клиенты за десятку, или – ячейка в морге и запись в протоколе экспертизы «причина смерти: отравление опиатами». — Вот и оставил бы его себе, раз так переживаешь. Может, мне он вообще без надобности. — Слова срываются против воли, и Крис злится на себя. Чего он в самом деле? Ведь совсем недавно дня не проходило без того, чтобы Крис не вспомнил Себастьяна, а уж сколько раз представлял его на месте своих случайных и не очень партнеров – давно со счета сбился. — Возлюби ближнего своего, — назидательно говорит Роберт и весело подмигивает Скарлетт. — С удовольствием, милый. А этот, — она кивает на Криса, — пусть завидует, раз правильный такой. С этими словами она тянет поводок и подводит Себастьяна к столу, установленному на возвышении. Толкает в спину, заставляя улечься грудью на кожаную обивку, снимает с глаз повязку, а после фиксирует запястья и щиколотки в распорках. Себастьян не сопротивляется и выглядит каким-то отстраненным. Да он же обдолбанный, понимает Крис, и сладкая судорога сводит низ живота. Роберт прав, сейчас с ним можно делать все, что в голову взбредет. Так что же мешает Крису наслаждаться своим подарком? Совесть? Это так смешно и нелепо, что Крис морщится. Он похоронил свою совесть на заднем дворе школы, когда Себастьян Стэн сначала развел его, как последнего мудака, на минет, а после пообещал рассказать о случившимся всем, если Крис только посмеет открыть рот или начнет таскаться за ним. Крис и так не собирался, нахрен ему такой урод, но угрозы задели за живое. Никогда ни до, ни много позже Крис не чувствовал себя таким грязным и использованным, как в тот день. Даже когда хитрый ублюдок Редфорд кинул его на бабки и приказал своему чокнутому палачу Грилло похитить Скарлетт. Да, пожалуй, даже тогда, оказавшись в абсолютной патовой ситуации, Крис не чувствовал себя так дерьмово. — Что ж, пришло время показать нашему дорогому имениннику, как правильно любить ближнего своего, — Скарлетт паясничает и веселится вовсю. А Крис уже при всем желании не может отвести взгляда от распятого в самой непристойной позе и практически полностью обездвиженного Себастьяна. Пульс частит, сердце грохает в ребра, грозя пробить в них дыру, оборвать связки и выскочить наружу. Прямо Роберту на тарелку. Вот он порадуется. Крис жадно пожирает глазами начисто выбритую промежность Себастьяна, темную мошонку и плотно сжатую маленькую дырку. Неразъебанный, проносится в голове. Не беда, это легко исправить. Скарлетт, будто подслушав его мысли, берет с тумбочки прозрачный флакон и щедро льет смазку на выставленные ягодицы. Себастьян охает, дергается в распорках и тут же обмякает. Скарлетт смеется, продолжая выдавливать жидкий гель, прозрачные капли катятся по внутренней стороне бедер, скользят по голеням, и Крис с удивление осознает, что у Себастьяна стоит. — Твою мать, — со свистом выдыхает Крис, стискивая болезненно ноющий член через брюки. — Ага, — подтверждает Роберт. – Хочешь его? Крис машинально кивает, а потом, опомнившись, спрашивает: — Вы ему что-то дали? Он надеется, что Роберт правильно расценит его вопрос. — Разумеется. Только не спрашивай, что именно. По колесам у нас Скарлетт спец, а не я. Впрочем, — он отпивает свой коктейль, — я слышал наш красавчик иногда расплачивался с кредиторами известным способом. Так что, думаю, у него и без допинга все было бы как надо. Воображение живо рисует все, что только что довольно небрежно описал Роберт: Себастьяна на коленях с выставленной задницей, чужие, почему-то огромные руки, грубо раздвигающие его ягодицы, и толстый член с красной залупившейся головкой, проминающий края отверстия. Это ужасно грязно и пошло, и Крису должно быть противно. Но ему, вот ведь блядство, не противно вообще. Дышать тяжело, воздух похож на густой кисель, забивающий легкие. Крис неотрывно смотрит на Себастьяна и не сразу замечает стек в руках у Скарлетт. Она улыбается, чуть прикусывая нижнюю губу и словно в пустоту бросает: — Поиграем, милый. Себастьян каменеет всем телом, и Крис задерживает дыхание. Он ждет удара, кажется, они оба его ждут, но пока Скарлетт лишь медленно ведет стеком вдоль позвоночника – от шеи вниз. Очерчивает лопатки, чуть задерживается на пояснице – Крис даже отсюда может разглядеть поблескивающую на ней испарину – а после начинает поглаживать ягодицы. Себастьяна бьет крупная дрожь, он коротко вскрикивает каждый раз, когда кожаный кончик ныряет в блестящую от смазки ложбинку. Крис и сам уже не в силах ждать. Хочется закричать: «Да выпори ты его наконец!». Рядом ерзает Роберт, и без слов понятно, что его терпение тоже на пределе. Продолжая хищно улыбаться, Скарлетт резко замахивается и бьет. На светлой коже моментально вспухает красный след. Себастьян вскрикивает, а Крис едва не кончает в штаны. — Сучка, — шепчет Роберт, и Крис слышит щелчок расстегиваемой пряжки. Ему тоже ужасно хочется подрочить. Яйца, кажется, вот-вот лопнут. Но почему-то он ничего не делает. Продолжает сидеть, вцепившись в подлокотники кресла, и тупо пялится на Скарлетт, охаживающую Себастьяна стеком. Короткие, звонкие шлепки заполняют пространство. Себастьян дергается в распорках, стонет и кричит, пытаясь уйти от ударов – ему явно не нравится боль. Крис жалеет, что не может увидеть его лица. Жалеет, что не может собрать губами слезы с его щек. Хотя почему не может? «Он ведь теперь твой, — с коварством змея искусителя шепчет внутренний голос. – Делай с ним, что хочешь». Рано, сам себе отвечает Крис. Скарлетт встряхивает рукой и отбрасывает стек в сторону. — Растянуть его для тебя, Крис? – спрашивает она и, не дожидаясь ответа, подходит к тумбочке, открывает ящик и со знанием дела что-то перебирает внутри. Крису не видно, но он догадывается, что там куча разнообразных игрушек. — Только не кончи раньше времени. – Скарлетт демонстрирует довольно внушительных размеров вибратор. – Веселье только началось. Она льет на вибратор смазку и приставляет его дырке Себастьяна. Давит, проминая мышцы, и широкая головка нехотя проскальзывает внутрь. Крису отлично видно, как натягиваются вокруг искусственного члена края отверстия, как прогибается Себастьян, как напряжены его бедра. А еще у него стоит. Стоит крепко, так что гладкие яйца подтянуты к основанию члена. Крису кажется, что Себастьян кончит, как только вибратор окажется полностью у него внутри. Это будет обидно и несвоевременно, потому что Себастьян должен кончить от его члена в заднице, а не от жалкой игрушки. Крис медленно выдыхает через рот, пытаясь хоть немного успокоиться, но не тут-то было. — Хорошая дырка, — одобрительно говорит Скарлетт, пропихивает игрушку глубже и включает ее. Мягкое жужжание касается слуха, а потом Себастьян взрывается громким и таким сладким стоном, что у Криса подводит яйца. — Классная сучка, — будто сквозь вату долетает голос Роберта. — Вот теперь я жалею, что не оставил его себе. Крис показывает ему средний палец, не отводя взгляда от импровизированной сцены. — Что, и трахнуть его не дашь? – не унимается Роберт. — Нет. — Ну хоть поглядеть на вас разрешишь? Крис кивает, понимая, что иначе он не отвяжется. Себастьян воет и крутит бедрами, пока Скарлетт размеренно двигает включенной игрушкой у него в заднице. Крис готов признать, что не видел ничего эротичней этого зрелища. Он мечтает оказаться на месте Скарлетт, ему хочется самому выебать Себастьяна сначала вибратором, а после загнать член в уже растраханное отверстие. Он представляет, как Себастьян будет подмахивать и сжиматься вокруг него, просить еще. Только Крису нужно непременно видеть его лицо, мутные от желания глаза и яркие блядские губы. Да, это обязательное условие. О том, что накаченный наркотиком Себастьян попросту не соображает, где он и кто с ним, Крис старается не задумываться. Какая к черту разница?! Давным-давно его тоже тупо использовали, что случится, если он отплатит той же монетой? Глубоко внутри грызет мысль, что местью ничего не решить, но Крис отмахивается от нее, как от надоедливого насекомого. Доводы разума благополучно капитулируют перед жадной похотью. Скарлетт перехватывает его взгляд и посылает воздушный поцелуй. Ей тоже нравится происходящее: глаза горят возбуждением и азартом, на щеках – румянец, и то, с каким удовольствием она двигает игрушкой в заднице Себастьяна, говорит о многом. Кажется, весь воздух в комнате пропитан их общим безумием, и с каждым вдохом грани дозволенного стираются все больше и больше. Еще совсем недавно Крис и помыслить не мог, что будет участвовать в таком, что прямо перед ним будут драть кого-то искусственным членом, и это вызовет не отвращение, а дикое желание. Ладно Скарлетт и Роберт, Крис давно знал, что его друзья не отказывают себе во всяких извращениях, но он-то всегда считал себя относительно нормальным. Нормальным ты перестал быть, когда впервые увидел Себастьяна Стэна, напоминает Крис сам себе. И это именно та правда, с которой давно пора смириться. — Ну вот, — говорит Скарлетт, резко вытащив вибратор, — теперь он готов. Она чуть прикрывает глаза и томно, на манер Мэрилин Монро, поет: — С днем рожденья, дорогой Кристофер. С днем рожденья тебя. Дважды предлагать Крису не нужно. Он быстро подходит к столу, расстегивает брюки и оттягивает ягодицу Себастьяна в сторону. Кожа под пальцами горит. Растянутый анус не закрывается. Плохо соображая, Крис вгоняет внутрь пальцы, и теплая, подтаявшая смазка вытекает между ними наружу. Себастьян поворачивает голову и смотрит на него. В его темных, влажных глазах бьется, танцует огонь преисподней, то самое адское пламя, в котором позже за свои грязные желания и поступки будет гореть Крис. Внезапно приходит осознание, что он все еще может остановиться, что черта еще не пройдена. Себастьян подается на его пальцы, прикрывает веки и длинно стонет на выдохе. Он просто не оставляет Крису выбора. Да и был ли он вообще? Крис наваливается на Себастьяна сверху, придавливая всем весом к столу. Прижимается так тесно, будто хочет, чтобы они сплавились друг с другом. Лижет соленую от пота кожу, прикусывает, всасывает в рот и трется, давит членом на мягкую дырку. Растянутые мышцы легко пропускают внутрь, и тут уже не получается сдержать стона, потому что ощущений слишком много. Воздух с хрипом вырывается из легких, руки отчаянно стискивают влажные бока, и член неумолимо затягивает в горячее и ритмично пульсирующее. Крис начинает трахать Себастьяна глубокими резкими толчками, долбит внутрь, дурея от тесноты, гладкости и жара. Весь мир будто сужается до мокрых прядей на чужом затылке и коротких полузадушенных всхлипов. Себастьян дергает скованными руками, ерзает и бессвязно шепчет: — Еще… не могу… не могу… пожалуйста… Решение приходит мгновенно. Крис просовывает руку вниз, нащупывает истекающий смазкой член и дрочит быстро и сильно. Себастьян толкается ему в руку, мечется по столу, и Крис безумно жалеет, что не видит сейчас его лицо. У Себастьяна потрясающий член – длинный и ровный – он дергается в кулаке у Криса, выпускает смазку на каждом толчке. Крису нравится ласкать Себастьяна, нравится трогать его член, нравится целовать выгнутую спину и вылизывать доверчиво подставленную шею, нравится трахать его, в конце концов. Движения становятся беспорядочными и рваными. Крис чувствует – финал уже скоро, и все-таки Себастьян кончает первым. Ахает, сжимается и выплескивается Крису в ладонь. В ноздри бьет запах чужой спермы, на пальцах липкое, и собственное незавершенное удовольствие разрывает на части. Крис все еще стискивает в кулаке опадающий член Себастьяна, когда до него, словно сквозь вату, долетают слова: «Хочешь, отсосу?». Себастьян, на сколько позволяет поза, поворачивает к нему голову, их взгляды встречаются, и догадка, отчетливая и яркая, как искра, вспыхивает в сознании. Крис понимает, Себастьян не настолько невменяем, чтобы не узнать его. Он просто смирился, он не хочет лишней боли, он догадывается, от чьих именно решений зависит его дальнейшая судьба. И еще яснее Крис понимает, что ему это не нужно. Нет, он по-прежнему хочет Себастьяна, хочет, даже сильнее, чем раньше, но и откровенным дерьмом, упивающимся собственной властью, он не собирается становиться. Все долги уплачены, они квиты. Поэтому Крис вытаскивает член из задницы Себастьяна и просто отвечает: — Сам справлюсь. Потом он расстегивает крепления, даже помогает Себастьяну встать на ноги. — В чем дело, Крис? – спрашивает Роберт. Его голос звучит недовольно, оно и понятно, Крис испортил им веселье. — Все в порядке, — с преувеличенным энтузиазмом отвечает Крис. – Вот придумал, как поступить с вашим подарком. — Да? И как же? — Отпущу его и дам денег. — Рехнулся?! Крис равнодушно пожимает плечами и спрашивает Скарлетт: — У него есть какая-нибудь одежда? — Конечно, — кивает та. – Не голым же я его сюда привезла. — Ты уверен, что хочешь вот так просто отпустить его? – опять встревает Роберт. Решение Криса приходится ему явно не по вкусу. — Да, я же уже сказал, — терпеливо повторят Крис. — Мне рабы не нужны. — Отлично. Вот и делай после этого сюрпризы друзьям. Крис тяжело вздыхает и только сейчас вновь смотрит на Себастьяна. Тот стоит, уставившись себе под ноги, и зябко ежится. Прикрыться он даже не пытается. Почему-то это задевает сильнее всего. Крису не нравится такой Себастьян. Он должен огрызаться и требовать, чтобы его немедленно отпустили, выдвигать ультиматумы и угрожать полицией, а не изображать из себя предмет интерьера. Крис еле сдерживается, чтобы не отвесить ему подзатыльник. Может, это привело бы Себастьяна в чувство? Наконец Скарлетт приносит пакет с его одеждой. Крис, не глядя, передает шмотки Себастьяну и бросает короткое «одевайся». Дважды повторять ему не приходится, Себастьян быстро натягивает на себя жуткого вида футболку и джинсы, обувается в изрядно поношенные кеды. Вещи выглядят отвратительно – кошмарное старье, которому место на свалке, да еще и с чужого плеча. Ворот у футболки настолько растянут, что едва не сползает Себастьяну на плечо, а короткие джинсы так и норовят упасть с бедер, отчего приходится постоянно их поддерживать. — Иди за мной, — говорит Крис и направляется к выходу. Он старается не встречаться взглядом с друзьями, хотя прекрасно слышит, как Роберт ругается сквозь зубы, а Скарлетт пытается его успокоить. Крис обязательно объяснится с ними позже, а сейчас надо разобраться с Себастьяном. Крис лихорадочно соображает, куда его можно поселить и сколько денег дать на первое время. Такие размышления подозрительно смахивают на элементарное желание купить себе прощение. Ну и хрен с ним! Если Крис может помочь Себастьяну, почему бы не сделать это. В конце концов он отвозит Себастьяна в свою старую квартиру. Вручает ключи и выписанный банковский чек. До сих пор молчавший Себастьян неожиданно пытается протестовать, но Крис останавливает его, приложив палец к губам, и, подавив мучительное желание заткнуть рот поцелуем, говорит: — Я знаю, что с тобой случилось. Знаю, как и почему ты оказался у Джексона. – От этих слов Себастьян морщится и отступает назад. Крис почти физически ощущает волны боли, исходящие от него, но продолжает: — Я тоже не ангел, я даже хуже. Но сейчас я на самом деле хочу тебе помочь. Эта квартира моя, но я тут уже сто лет не живу, так что доставать не стану. Этих денег должно хватить на пару недель. Ты можешь найти работу и жить нормальной жизнью, а можешь снова начать играть. Но, будь уверен, в следующий раз гасить твои долги будет некому. Ты понял меня? — Понял, — голос у Себастьяна глухой и хриплый, и Крис очень отчетливо понимает, что, если не уйдет прямо сейчас, то набросится на него прямо в коридоре. Утихшее было желание разгорается с новой силой. Криса тянет к Себастьяну, и устоять перед соблазном практически невозможно. Но он все-таки сбегает – и от Себастьяна, и от себя. Не попрощавшись, несется по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и забыв про лифт. Кажется, если он остановится хоть на мгновение, то случится что-то страшное. Только оказавшись в машине, Крис немного успокаивается. Он смотрит на темную громаду дома и безошибочно находит нужные окна. Они единственные, что светятся желтым теплом в такой поздний час. Впервые за сегодняшний вечер приходит уверенность, что все правильно сделал. Губы непроизвольно складываются в улыбку. На секунду в окне мелькает темный силуэт, Себастьян прижимается лбом к стеклу и смотрит вниз. Наверняка он видит машину Криса, все еще стоящую у подъезда. Хочет сбежать или просто опасается, что Крис может вернуться? Не имеет значения. Крис командует водителю, чтобы ехал домой, на сегодня лимит добрых дел для него исчерпан. *** — Одного понять не могу, — усмехается Роберт. – Как ты мог просто взять и отпустить его после всего, что было? Они сидят у Криса в гостиной и пьют неразбавленный виски. Роберт в очередной раз пытается вызвать Криса на откровенность, но Крису не хочется обсуждать с ним Себастьяна. По правде говоря, его ни с кем не хочется обсуждать, даже с самим собой. Крис всеми силами пытается стереть из памяти намертво отпечатавшийся образ, но пока проигрывает всухую. — Решил, что так будет лучше, — наконец отвечает он. — Дай-ка подумать, — Роберт наигранно хмурится и трет виски. – А не ты ли пару лет назад поливал мне пьяными слезами рубашку за двести баксов? Крис смеется, и это еще сильнее раззадоривает Роберта. — Он такая сволочь, Роб, такая ебливая тварь. Он поимел меня и бросил. Как мне теперь жить, Роб?! – кривляется он. — Да не было такого. — Еще как было. — Но не так. — Ладно, я немного приукрасил, но суть от этого не поменялась, — уже серьезнее говорит Роберт. – Ты с ума сходил по нему всю старшую школу. Ты позволил ему выебать тебя в рот прямо за школой, а потом кинуть. Не вздыхай так тяжело, я правду говорю. Ты даже парней себе всегда выбирал похожих на него. Но когда представилась возможность, если не отомстить, то хотя бы взять, то, о чем так долго мечтал, ты тупо слил ее в унитаз. — Слил. И что теперь? – устало спрашивает Крис. — Ты продолжаешь следить за ним? – вместо ответа интересуется Роберт. Врать глупо. Роберт наверняка все давно проверил. Крис не осуждает друга, сам бы поступил так же, оказавшись на его месте. — Да. — Я и не сомневался. Мало тебе своих проблем, а? — Хватает. Но, я дурак, ты прав. — Признание болезни – первый шаг к выздоровлению, — менторским тоном сообщает Роберт. — Только от моей болезни еще не придумали лекарства. Знаешь, — Крис залпом допивает свой виски, — он, как чертова раковая опухоль, пустил корни и разросся вот здесь. – Крис показывает на левую половину груди. – Я, наверное, уже никогда от него не избавлюсь. Не смогу же я вырвать себе сердце. — Тогда какого хрена ты мучаешься? – Роберт подается вперед, заглядывая Крису в лицо. – Он живет в твоей квартире, на твои, между прочим, деньги. Вот увидишь, еще пара недель – и он совсем освоится, а там и к старым привычкам вернется. Будет опять играть, а ты начнешь его долги оплачивать. — Да он вообще сбежать собирается. Даже билет на самолет купил, — прерывает его пламенную речь Крис. — Охереть. И ты об этом так спокойно говоришь? — А как мне говорить? Неспокойно? — Ты давно у врача был? Может, у тебя болезнь какая завелась? Шизофрения, например? — Сам ты шизофрения, — отмахивается Крис. — Нет, я-то как раз нормальный, — заявляет Роберт. – Поэтому никак не возьму в толк, что мешает тебе хотя бы просто поговорить с ним? Сдается мне, твой красавчик не будет строить из себя оскорбленную невинность. Хотя бы из благодарности не будет. Крис морщится. Вот уж чего он хочет меньше всего, так это того, чтобы Себастьян трахался с ним из-за денег. Но с другой стороны, что-то темное внутри повизгивает от восторга и вкрадчиво шепчет: «Он не откажет, если ты потребуешь. Не посмеет, побоится вылететь на улицу, как пробка из бутылки. Побоится, что ты не позволишь ему улететь на родину. Он даст тебе, стоит только заикнуться об этом. Так иди и возьми свое». Крис мотает головой, картинка слишком яркая и привлекательная. — Я пойду, — говорит он больше самому себе, смотрит на Роберта и видит явное одобрение в его глазах. — Давно пора, — усмехается Роберт, подмигивая. – Стэн тебя уже заждался. *** Крис стоит перед знакомой дверью уже добрых пять минут и не решается постучать. Себастьян вряд ли обрадуется его приходу, но с другой стороны, второго шанса у Криса не будет. Он чувствует себя пауком, раскинувшим сеть, в которую должен попасться один глупый мотылек. Глупый мотылек, который завтра улетает в Румынию, и там его уже не достанешь. Крис не может этого допустить. Он честно пытался отказаться от Себастьяна, но ничего не вышло. На деле все оказалось гораздо сложнее, чем на словах. Крис следил за Себастьяном с самого первого дня, как поселил в свою квартиру. Даже с работой немного помог. Выяснил, куда Себастьян отправил свое резюме, сделал пару звонков и того без проблем взяли. А еще Крис знал, что Себастьян ведет жизнь прямо-таки образцового праведника. Никаких походов по барам и клубам, никаких подозрительных приятелей и подружек, никакой выпивки. Каждый вечер Себастьян шел с работы домой, и никуда не выходил до следующего утра. Выходные он тоже проводил дома, лишь на пару часов отправляясь за покупками. Сперва Крис не верил, что его хватит надолго, но дни складывали в недели, а недели в месяцы, а Себастьян по-прежнему не давал ни одного повода усомниться в своем искреннем желании измениться раз и навсегда. И вот теперь он готовился свалить аж на другой континент. Крис хотел приехать к нему в тот же день, когда узнал про это. Хотел отнять и порвать чертов билет на мелкие кусочки, но остановил себя в последнюю секунду. Внезапно проснувшаяся совесть не позволила так поступить. Только на долго его не хватило. Разговор с Робертом окончательно похоронил все благие намерения. Блядь-блядь-блядь! Что же он за дерьмо такое! Крис до боли стискивает кулак, уже собирается развернуться и уйти, как дверь вдруг распахивается и на пороге застывает Себастьян. Увидев Криса, он бледнеет, потом краснеет, потом снова бледнеет. На нем пальто и ботинки, в руках портмоне, кажется, он куда-то собирался, но уже благополучно позабыл – куда. В настороженном взгляде невысказанный вопрос: «Зачем ты приперся, Эванс? Какого хрена тебе от меня надо?». Себастьян шумно выдыхает и отступает внутрь, всем своим видом демонстрируя покорность судьбе. Да он просто боится, догадывается Крис. Боится не чего-то абстрактного, а вполне конкретного Криса. Думать об этом неприятно. Намного приятнее рассматривать Себастьяна: его закушенную нижнюю губу, нахмуренные брови и упрямый подбородок. С каждой секундой Крису все сильнее хочется его поцеловать. И успокоить, сказав что-нибудь ободряющее. Но в голове салат из мыслей, поэтому, не придумав ничего лучше, Крис просто говорит: — Привет. В ответ Себастьян сухо кивает и начинает раздеваться. На пол летит пальто, в угол – ботинки. Рубашка, лишившаяся пары пуговиц, сорванным парусом планирует на этажерку. Крис молча наблюдает за этим странным стриптизом и совершенно не представляет, как ему реагировать. В горле почему-то вибрирует смех. Вся ситуация настолько абсурдна, что Крис ощущает себя клоуном на арене цирка, не хватает только хохочущих зрителей. — Что? – с вызовом спрашивает Себастьян, наверное, прочитав все мысли у него на лице. — Это я должен спросить у тебя, что ты делаешь? – отвечает Крис, все-таки взяв себя в руки. — А ты будто не видишь? Еще скажи, что просто так пришел. — Не скажу. — Крис в упор смотрит на Себастьяна, когда произносит это. — Тогда в чем дело? – не понимает тот. — В тебе. Ты как-то умудряешься всегда все портить. Себастьян возмущенно открывает и закрывает рот. Теребит ремень на брюках и невесело усмехается: — Почему бы тебе просто не трахнуть меня так, как тебе хочется? Тебе ведь хочется, Эванс, я знаю. Что мешает-то? Выеби уже меня, отведи душу. Он прислоняется к стене и устало прикрывает глаза. Сколько же он вот так изводится? Похоже, долго. Наверное, все три месяца, что живет здесь. Крис живо представил, как день за днем Себастьян только и делает, что дергается и ждет, когда Крис придет к нему и нагнет прямо в холле. — Я ведь понимаю, за что ты ненавидишь меня, — не унимается Себастьян. – Я бы тоже себя ненавидел, если бы был тобой. – Он трет лицо руками и нервно смеется. — Но тогда я тоже просто не устоял. Ты так откровенно хотел меня, все время на глаза попадался, едва ли не вслух предлагал: «Выеби меня, чувак». Думаешь, я не замечал, как ты пялишься на меня все время? Я, по-твоему, совсем слепой? Крис ничего ему не отвечает. Да и что тут можно ответить? Так и было. Когда Себастьяна перевели в их школу, ему словно мозги перепрограммировали. Но Себастьяна он не ненавидит. Крис злится на него, хочет его, ревнует его даже к прошлому, возможно, любит, но к ненависти все это не имеет ни малейшего отношения. Крис шагает навстречу Себастьяну, цепляет пальцами его лицо за подбородок, приподнимая вверх, и внимательно разглядывает. Себастьян шумно сглатывает, отводит глаза. Если бы захотел, он легко мог бы оттолкнуть Криса. Но страх нарваться на ответную грубость сильнее. Крис остро чувствует, как борются внутри Себастьяна уязвленная гордость и нежелание оказаться на улице. Крис его понимает. После подвала Джексона любой начал бы ценить простые радости жизни, будь то теплая постель или горячий душ по утрам. Крис подается вперед и целует упрямо сжатые губы. Роберт прав, от себя все равно не уйдешь. Какое-то время Себастьян стоит истуканом и, кажется, даже не дышит. Но Крис не останавливается, толкается языком ему в рот, скользит ладонью по влажной от пота спине, постепенно опускаясь все ниже и ниже. У губ Себастьяна вкус мятной жвачки, он позволяет Крису трогать и целовать себя, даже не пытаясь сопротивляться. Такая покорность на удивление сильно заводит. Крис тискает крепкую задницу через одежду, а другой рукой расстегивает ему ширинку. Пальцы натыкаются на твердеющий член, Себастьян охает и вдруг начинает отвечать на поцелуй. Вцепляется Крису в плечи, жарко выдыхает в рот и подается бедрами навстречу. С этого и надо было начинать, бьется в голове настойчивая мысль — не с минетов и не с прилюдного изнасилования. Крис намеренно разрывает поцелуй, немного отстраняется и заглядывает в мутные, шальные глаза. Себастьян облизывает припухшие губы и растерянно смотрит в ответ. Он безумно красивый сейчас, и Крис хочет его так сильно, что в груди мучительно и сладко ноет. — Ты сделал меня одержимым, Себастьян, — удерживая чужой взгляд, признается Крис. — Я умираю, как хочу тебя. Хочешь, расскажу кое-что? – Это не вопрос, поэтому ответа он не ждет и сразу продолжает: — Я дрочил на твой светлый образ всю старшую школу, а после на твои фотографии в прессе и в интернете. Я дрочил на твои узкие пижонские галстуки-удавки. И, конечно, на твой блядский рот. Кстати, недавно я купил стол у клуба. Да-да, тот самый, на котором тебя порола Скарлетт. — Себастьян дышит сорванно, почти повисает на нем, трется пахом о бедро Криса и едва слышно стонет. А Крис по возможности невозмутимо говорит дальше: — А стол, между прочим, отличный. Я бы снова разложил тебя на нем и поимел. Сначала привязал бы, чтобы ты не мог пошевелиться, а после растянул как следует вибратором, и только потом трахнул бы сам. Ты бы голос сорвал подо мной. — Хватит, — просит Себастьян, страдальчески сводя брови. – Замолчи и выеби меня уже. — Непременно, — обещает Крис, — только сперва поделюсь с тобой своими планами. – Он переводит дыхание и прижимается губами к малиновому уху: — Я хочу кончить тебе в рот и на лицо. Знаешь, это красиво, когда сперма оседает на ресницах, склеивая их. Себастьян хватает только на то, чтобы коротко мотнуть головой. Крис улыбается. Кто бы мог подумать, что их обоих так возбуждают грязные разговоры. — Ты вылижешь мой член дочиста, и от твоего языка я снова заведусь, — не останавливается Крис. Он умудряется одной рукой обнимать Себастьяна, а второй расстегивать себе рубашку. — Ты даже не представляешь, насколько сильно я хочу раздвинуть тебе ноги и толкнуться языком в твою дырку. Я буду иметь тебя им, как членом, а ты будешь подмахивать и просить о большем. Мы трахнемся везде, обещаю. На кровати, на полу, в ванной, на кухне, в холле и у окна. Но мне все равно будет мало. Потому что с тобой иначе невозможно. Крис берет Себастьяна за руку и ведет в спальню. Тот послушно следует за ним. Там они валятся на постель, Крис помогает Себастьяну устроиться на животе и сам ложится рядом. Гладит теплую спину, цепляет резинку трусов и тянет их вниз, вместе с брюками. Себастьян приподнимется, помогая, и Крис с наслаждение проводит пальцами по обнажившимся ягодицам. Бархатистая кожа так и просится в ладонь. Себастьян стонет и шире раздвигает ноги. Крис трогает нежную ложбинку, трет мелкие складки и мягко толкает внутрь кончик пальца. Тугие стенки стискивают плотно, затягивают, и Криса трясет от нахлынувших ощущений. Еще сильнее его трясет от вида Себастьяна. Крис закусывает губу, рассматривая взлохмаченные волосы, прилипшие к шее, и выгнутую линию позвоночника. Себастьян крутит бедрами, запрокидывает голову, капли пота мерцающими дорожками расчерчивают напряженную спину, и Крису становится плевать абсолютно на все. Резко выдохнув, он рывком переворачивает Себастьяна и наваливается сверху. Целует подставленную шею, лижет ключицы, а потом спускается ниже и прихватывает губами сосок. Вбирает в рот, посасывает и прикусывает, оттягивает. Себастьян мечется под ним, его твердый, истекающий смазкой член пачкает Крису живот. Оставлять его без внимания равносильно преступлению, поэтому Крис перестает терзать набухший, покрасневший сосок и съезжает ниже. Обхватывает губами налившуюся кровью головку, обводит языком по кругу, лижет ствол — от уздечки к корню. Он даже не берет член в рот, просто дразнит, распаляя сильнее. Себастьян воет на одной ноте, вскидывает бедра и все шире разводит ноги. Крис видит, чувствует, как хочется Себастьяну положить руку ему на голову, подтолкнуть, направить, но он не смеет, только стискивает в кулаках ни в чем не повинное покрывало, так и норовя разорвать ткань на куски. Наигравшись, Крис приступает к выполнению своих обещаний. Забрасывает ноги Себастьяна себе на плечи и жадно присасывается к сжатой дырке. Себастьян вытягивается в струну, встает едва ли не на лопатки и коротко вскрикивает. Крис трахает его языком, как говорил совсем недавно и растягивает в стороны крепкие ягодицы. Ласкает изнутри горячие стенки, щекочет кончиком нежные складки снаружи, толкается, толкается, проминает, проникая все глубже. А после широко лижет по кругу, оставляя на коже блестящий влажный след. — Крис… Крис… — жалобно, хнычуще стонет Себастьян. Он мелко дрожит и, кажется, совсем себя не контролирует, а Крис жалеет только об одном – что не пришел к нему раньше. — А теперь я тебя трахну, — говорит он, выпрямляясь. Вставляет большие пальцы в припухшую, распаленную дырку и растягивает края. Стенки пульсируют, пытаясь сжаться, но Крис не позволяет. Он прижимает головку к раскрытому входу и осторожно толкается. Себастьян хорошо растянут, и Крис мог бы не нежничать, но ему самому не хочется торопиться. От пота щиплет глаза, в ушах шумит кровь, и красная пелена неотвратимо окутывает сознание. Возбуждение кипит внутри горячей лавой, выкручивает мышцы. Тугие стенки стискивают крепко, Крис неотрывно смотрит в мутные глаза Себастьяна и все сильнее проваливается в водоворот бушующей похоти. Себастьян подается навстречу, скалится и упирается скрещенными ногами Крису в поясницу, нетерпеливо подгоняя. И Криса срывает. — Сейчас, подожди, сейчас, — шепчет он и начинает двигаться, постепенно наращивая темп. Во взгляде Себастьяна столько томительного желания, что сдерживаться все труднее. Крис сжимает его бедра и входит глубоко, шлепая яйцами по ягодицам. Рот Себастьяна кривится в беззвучном крике, глаза закатываются, и Крис медленно движется назад. Член мягко скользит по гладким стенкам, и Крис не может не смотреть вниз. Он смотрит и смотрит, и ему безумно нравится, как ствол плотно обхватывает узкая дырка, как она растягивается и как ритмично сокращаются мышцы. Себастьян дрочит себе размашисто и резко. Набухшая головка мелькает в кулаке, влажные шлепки наполняют спальню. Крис почти на грани, забыв обо всем, он вбивается в тесное нутро, постанывая от предвкушения. Быстрее-быстрее-быстрее! Других мыслей в голове просто нет. Есть разметавшийся под ним Себастьян и единственное желание – скорее кончить. Себастьян вдруг замирает, стискивает кулак и трет большим пальцем головку. Криса сжимает внутри, и он толкается мелко и часто, всем телом чувствуя подступающий оргазм. На живот Себастьяна льется сперма. Он медленно выдыхает и член выпускает последнюю длинную струю. Это по-настоящему красиво, волшебно просто, и Крис не может ни отвести взгляд, ни притормозить, продлевая собственное удовольствие. В ушах звенит, от частого дыхания распирает грудь и кружится голова. Оргазм буквально оглушает Криса, выворачивает наизнанку и вышибает из реальности. Он кончает, вломившись до упора и упав на Себастьяна. Выплескивается толчок за толчком, прижимается всем телом к такому желанному телу и целует мягкие приоткрытые губы. *** — Ты во сне улыбался, — говорит Себастьян. Он сидит на краю кровати полностью одетый, теребит край покрывала и внимательно смотрит на Криса. В комнате темно, и время определить невозможно, хотя по ощущениям рассвет уже скоро. Крис трет глаза и оглядывается. Так и есть — электронные часы показывают половину пятого утра. — Ты вообще не спал? Все время за мной следил? Себастьян кивает, открывает рот, чтобы сказать что-то и тут же захлопывает, передумав. Крис понимает, что от разговора не уйти. — Я хотел бы тебя удержать, — признается он. — Запереть где-нибудь и никогда не отпускать. Но я знаю, что это невозможно. Ты все равно сбежишь рано или поздно. Себастьян с грустью смотрит на него, но ничего не говорит. Крис и не ждет, что он начнет отрицать очевидное или оправдываться. На душе скребут кошки, и так тоскливо, что хоть волком вой. Он на самом деле готов посадить Себастьяна в подвал, как Джексон, лишь бы тот навсегда остался с ним. Крис презирает себя за это, но поделать ничего не может. — Когда у тебя самолет? Сегодня? – не желая больше ходить вокруг да около, прямо спрашивает он. — Через час, — Себастьян даже не пытается сделать вид, что удивлен его осведомленностью. — Тогда почему ты еще здесь? Вместо ответа Себастьян неопределенно пожимает плечами и вдруг улыбается. Улыбается открыто, светло и очень искренне. Крис не верит своим глазам. Что он все-таки умудрился упустить? — Я здесь, потому что решил остаться. До Криса не сразу доходит смысл сказанного. Пару мгновений он тупо пялится на довольного Себастьяна, а потом быстро тянется к нему, но немного не рассчитывает, и они оба валятся на пол. — Когда я увидел тебя сегодня, решил, что мне конец. Я думал, ты пришел меня убить, — ровным голосом, почти без выражения говорит Себастьян. — Хорошего же ты обо мне мнения. — Ты трахал меня на глазах у своих друзей и наверняка собирался поделиться с ними. Как после этого я должен о тебе думать? — Я не собирался тобой делиться, не выдумывай. — О, да. Это, конечно, все меняет, — закатывает глаза Себастьян. — Я уже сто раз раскаялся, что тогда все так вышло, — честно говорит Крис, берет его руку и переплетает их пальцы. — Это ты так извиняешься? – особой радости в голосе Себастьяна не слышится, однако руку он не отдергивает. — Ну да. — Как у тебя все просто. Захотел — унизил, захотел – попросил прощения. — Учителя хорошие были, — не удерживается от подколки Крис. Себастьян мрачнеет и отворачивается. — Почему ты остался? – решает поскорее сменить тему Крис, какой смысл ворошить прошлое? Такими темпами они много чего раскопать смогут, только вряд от этого будет хоть какой-то прок. — Потому что передумал, — все-таки посмотрев на него, отвечает Себастьян. — Здесь у меня хотя бы работа есть, а там – только неизвестность. — Просто передумал, значит? — Да, просто взял и передумал. — Чудеса, — озадаченно тянет Крис. – Уж не из-за меня ли? — А что, если и так? – огрызается Себастьян. – Ты меня вроде как отпустил. Даже с жильем и работой помог. Я же не совсем урод, благодарным быть умею. Правда, теперь ты точно посадишь меня на цепь, для страховки, так сказать. И не говори, что я ошибаюсь, у тебя на лице все написано. — Вот еще. Это негуманно. — отвечает Крис, а про себя думает: «Никуда не денешься, раз сегодня не ушел. Даже привязывать не надо». — Ты такой благородный, кто бы мог подумать, — бормочет Себастьян, а Крис наконец решается. – Давай лучше попробуем начать все заново, — на одном дыхании выпаливает он и замирает. Что там Себастьян говорил на счет его лица? Видел бы он сейчас свое. Крис жалеет, что у него нет с собой камеры. Такое выражение определенно стоит сохранить для истории. — Думаешь, получится? – голос у Себастьяна чуть срывается. — По-другому мы не узнаем, — отвечает Крис и подсаживается ближе. — А ты правда купил тот стол? – внезапно интересуется Себастьян. В светлеющих сумерках его глаза кажутся неестественно темными, завораживают. — Правда, — кивает Крис, исподтишка наблюдая за чужой реакцией. — Ты чокнутый. Самый настоящий псих. — Ага. С выпускного класса. Ведь это ты сделал меня таким.