За пределами подиума.

— В детстве мама часто рассказывала мне, что наши предки делили звездное небо на четко различимые сочетания звезд, которые назвали созвездиями. Названия созвездий связывали с мифами, именами богов и названиями приборов.       Со А перевернулась на другой бок, неотрывно продолжая смотреть на небольшое окно наверху, через которое открывался вид на огромное небо. Она вглядывалась в мелькающие спутники, в небольшие точки, что выступали в роли звезд и вспоминала до боли приятный голос Тэхёна и то, как они говорили обо всем чуть ли не всю ночь. До самого утра, пока не слипались глаза и стрелки часов не указали на пять часов. — Думаю, у каждого человека есть своя звезда. И если одни видят в ней лишь блеклый огонек, то для других она указывает путь. Она освещает их жизнь, светится, и дает последнюю надежду.        У Тэхёна был приступ. Наверное так это называют, когда человеку больным злокачественным раком вдруг становится плохо, вплоть до внезапной потери сознания. Со А не знала, как вести себя в подобных случаях. Возможно поэтому иногда в её голове проносятся невозможные мысли о побеге. Ведь бежать от проблем всегда легче, верно? Но Тэхён для неё никогда бы не стал проблемой. Несмотря ни на что, ибо он и есть единственный человек спасающий её жизнь бессчетное количество раз. Он и есть родственная душа, о которой девушки так трепетно отзываются. Тэхён для Со А всё, потому что без него она больше никто. Тэхён, в конце концов, та самая звезда в небе, указывающая на истинный путь, и без него жить дальше, кажется, нет смысла… Стрелки часов указали на шесть утра и она смогла встать с кровати, думая о том, как Чонгук может отреагировать на её внезапное исчезновение.

***

       В палате, где лежал Ким было слишком душно. Слишком светло и неудобно. Как и ожидалось от Юнги он положил Тэхёна в VIP-палату, не пожалев ни копейки из собственного кармана. Он обратил своё внимание на тумбочку, где были оставлены сменная одежда, полотенце, тапочки и халат. Затем увернувшись от тонкой длинной и прозрачной трубочки от системы, он перехватил свой сотовый телефон. Сверху снова вышли новости по рекомендациям, где заглавными буквами можно было прочитать «Популярная модель Южной Кореи на пороге смерти». Всё это мгновенно раздражало, а вместе с тем и надоедало жалостное к нему отношение людей. Внезапно послышался шорох из-под кровати. Тэхён нахмурился, снова хватая систему в охапку и осторожно склоняясь вниз. Картина перед его взором была не из лучших. Юнги лежал на постеленном снизу своим пальто на полу. Ноги его были согнуты в коленях, а руки располагались под подбородком. Он часто лежал в позе новорождённого ребёнка. — Хён, — чуть громче вылетело из его уст. — Хён! Тебе не нужно на работу? — К черту работу, я взял отпуск на месяц. — вытягивая онемевшие ноги, ответил Мин. — Сейчас бы одну кружку кофе… И два чизбургера. — Ты невыносим. — От кого я это слышу. Сам не хуже. Сначала не отпускаешь девочку-школьницу обратно в дом, затем прожигаешь своим взглядом её брата, с которым она прожила больше десяти лет. Затем падаешь в обморок. Снова. Но тебе же мало просто падать в обморок, поэтому ты падаешь прямо возле деревянного стола, в моих мыслях ты буквально целишься об этот тупой угол. — Юнги незаметно для себя чуть повысил голос. — Ну да, пошел я нахер. Зачем я вообще тебе нужен. Ты же сам можешь со всем справиться. Наверное, так ты думал, когда скрывал от меня свою бессонницу. И даже тогда, когда ты просто смывал свои таблетки в унитаз. — Ты мне не мать, которая может читать свои лекции с таким тоном. Даже она себе такого не позволяла. Я, черт подери, знаю, что делаю, ясно?!       Тэхён встал с кровати, вырывая тонкую иглу из-под системы. С его локтевой ямки брызнула алая кровь. Он был возмущен. И Юнги знал об этом, потому что он знал Тэхёна лучше, чем самого себя. Они встретились взглядом. — Ты прав, я не твоя усопшая мамонька. — сквозь зубы произнес он. — Я сукин сын, у которого есть свои принципы в жизни. Мне начхать на твои суицидальные мыслишки. Блять, уж лучше бы ты думал о голых бабах, чем подходил к каждому вопросу своей тупой философией. — Лицо Кима в этот момент искривилось. — Ты сравниваешь себя со стенами этой больнички, думаешь о том, какая у тебя теперь серая жизнь и мечтаешь выйти отсюда. — Юнги на секунду притих, и в мертвой тишине можно было услышать его сбитое дыхание. — Разве я не прав? — как можно тише прошептал он. — Почему вы все принимаете решения вместо меня? Почему ты насильно отправляешь меня к мозгоправу, Хосок к идиотскому врачу, который прописывает мне десяток таких же бесполезных таблеток. — Он ступил в сторону выхода. — Это моя жизнь и если я хочу умереть раньше, значит, я умру раньше. — Замерев у двери, произнес он. — А как же Со А?       В этот момент сердце Тэхёна пропустило удар. Верно. Всё изменилось. Ведь теперь у него есть она. Но что если, ей будет ещё тяжелее, когда он умрет. Что если она не сможет пережить его смерть. Что будет тогда?       Вся его злость куда-то исчезла. Она испарилась. Тэхён почувствовал себя чуточку легче. Туман в его сознании испарился и только сейчас он смог понять. Всё это время, которое он потратил из-за внушающего страха смерти, все часы и минуты потерянные в задумках о смысле жизни и её представлении… Он забыл про неё… — Я забыл про Со А! — прошептал он под нос, скорее для себя, чем для Мина. — Я забыл про неё… Будто бы её и не было в моей жизни, а ведь она сейчас, наверное, проводит своё время, думая обо мне. Я забыл про Со А, хён. Я забыл про Норвегию, и тот проклятый мост, где мы впервые с ней встретились. Я… Я просто…       «Со временем течения болезни ваши воспоминания могут исчезнуть, или смешаться. В вашей голове будет сущий бардак. Всё начнется с того, что вы начнете забывать ключи, пароль от телефона и это перерастет в нечто большее…»       В его голове всплывают слова врача. Тэхёна буквально прошибает током. На лбу появляется капельки пота, стекающие через висок по щекам в сторону пухлых губ. Он ошеломлен. Всё должно было происходить чуть позже. По крайней мере, так ему обещали. Он забудет обо всем на последней стадии. Так ему сказали. Но что происходит сейчас? Он уже успел забыть обо всем дважды за последние дни. Это его болезнь так прогрессирует или просто он уже был на этом этапе?       Ноги непослушно падают на пол, стирая исхудавшие коленки в кровь. В голове появляется тот самый свист, а руки начинают трясти. Должно быть так выглядит приступ паники. Или же это очередной приступ болезни? — Хён, мои ноги… — Тэхён смыкает свои губы, из последних сил сжимает свои руки в кулаки, в попытках встать с места. Но всё тщетно. — Кажется, мои ноги… — На его лице появились слезы, Юнги мог слышать его учащенное дыхание. — Мои ноги… — Прокричал он громче. — Почему они не слушаются меня? Почему? Почему?       Перед глазами пролетает вся жизнь и Тэхён даже не знает, о чем больше ему стоит жалеть. Он не знает, какое воспоминание ему следует сохранить в своем сердце, не знает, как сможет жить дальше, не имеет представление даже о том, как ему дышать. Что если однажды он забудет, как это делать? Его взгляд цепляется за лодыжки, выглядывающие из тонких больничных штанов. — Почему я не могу встать, хён?!       Юнги, кажется, зовет медсестер, а может быть и врачей. Но на самом деле он кричит о помощи. Ведь не так он себе всё это представлял. Всё должно было быть совсем не так, как сейчас. Тэхён не должен был стать инвалидом, который будет проживать остатки своих дней на инвалидном кресле. Ведь он не сможет осилить себя и подобную жизнь. Ведь теперь в его глазах теперь точно никто не сможет увидеть желание жить, а на лице радостную улыбку.       Тэхён больше не сможет смеяться.       Это конец.