Десять шагов

Дарэл припарковал машину возле особняка, ранее принадлежавшего негоциантам, а теперь бывшего собственностью Ра-Ил Лугата, бывшего Рамона Вьесчи. Возрождение нового клана произвело в Столице фурор, и многие тогда ухватились за возможность поближе подружиться с древним киндрэт, который и так раньше всех крепко держал за кошельки, а теперь еще являлся реальной магической угрозой. Впрочем, прежний Рамон де Кобреро никуда не делся, он по-прежнему был подчеркнуто вежлив, разве что спеси в нем стало чуть больше, но тут уж ничего не попишешь — все-таки божественное начало взыграло. Он заключал союзы, как и прежде, занимался артефактами, натаскивал учеников, в общем, жил себе и радовался, но, когда сегодня зов негоцианта выдернул бывшего даханаварского телепата из сна, он не ощущался радостным или спокойным. Дарэла волной захлестнули гнев, отчаяние и чужая растерянность, причину которой он не смог понять. Телепат услышал только просьбу: «Приезжай к семи в мой особняк, все потом». Любой другой на месте Дарэла сто раз бы подумал, что могло понадобиться от него Лугату, но Эриксон был не из тех, кто упускал шанс узнать, что же может тревожить почти бога. Именно поэтому сейчас он захлопнул дверь машины и, чертыхнувшись на мерзкий мокрый снег, который валил уже вторые сутки, поднялся по ступеням к дому. Слуга-человек впустил его и сразу пригласил наверх в гостевую комнату. Его уже ждали. Рамон сидел в кресле у камина, вертя в руках бокал крови и буравя взглядом стену, но тут же поднялся Дарэлу навстречу, и в его карих глазах мелькнула, как показалось сканеру, надежда. — Спасибо, что приехал… Ты голоден? — вместо приветствия сказал Лугат и кивнул Даханавару, предлагая сесть во второе кресло и указывая на бокал. Про себя телепат только присвистнул: вот уж кто никогда не отличался любезностью с ним. Рамона всегда настораживал его дар, и он подчеркнуто не желал иметь с ним дел, но что же тогда… — Сядь, Дарэл, — просьба, но озвученная приказным тоном, и темные брови испанца сошлись на переносице. Телепат решил, что не стоит раздражать хозяина, и послушно устроился в кресле, не спеша задавать вопросы, дожидаясь, пока ему сообщат о цели визита. — Я хотел поговорить с тобой, потому что ты сканер, ты знаешь нас лучше других… и еще, ты дружен с Кадаверциан… «О, Основатель, неужели…» — Эриксон, как мог, сохранял каменную мину, лишь кивнув в знак согласия. — Мне нужен твой совет… относительно Доны Кадаверециан… — все-таки выложил карты на стол мужчина, и эмпату стоило больших трудов не усмехнуться. Про эту историю в Столице не знал только ленивый. Прекрасная и неприступная вилисса из Клана Смерти была самым страстным желанием Рамона, а теперь Ра-Ила. Из года в год мужчина предпринимал самые разные попытки завладеть сердцем холодной красавицы, и все это время он получал дипломатичный, но непреклонный отказ. — Совет относительно чего? — осторожно уточнил Дарэл и тут же втянул сенсоры, потому что новая волна чужих эмоций хлестнула его. Он никогда раньше не думал, что киндрэт могут так ярко чувствовать. Все еще могут… И кто — вот этот мешок с деньгами, древний бог Атлантиды… Послышался тихий вздох, и мужчина откинулся в кресле. — Недавно… я позволил себе лишнее, и теперь… Теперь я не знаю, как вернуть то малое, что раньше было мне доступно… Видя, что эмпат не понимает, Ра-Ил опустил щиты и коротко выдохнул: «Посмотри». Перед глазами Дарэла появилась эта же комната, только на его месте сейчас сидела вилисса. Колдунья сидела с небольшой папкой на коленях у камина, где алое пламя с наслаждением пожирала дерево. Тонкие пальцы колдуньи перебирали ожерелье из муранского стекла на изящной шее. На девушке было шелковое платье в пол насыщенного синего цвета и черные бархатные туфли на шпильке. В последнее время она стала чаще бывать в особняке — Кристоф вел научные исследования, пытаясь отыскать средство, чтобы навсегда обезопасить их от могильной гнили, и Ра-Ил помогал по личной инициативе, доставая артефакты, нужные камни и составы. Сегодня Кристоф передал мужчине необходимые данные и попросил кое-что переправить из Англии на частном самолете. Просьба была пустяковой, и Дона, кажется, рассчитывала с ней быстро закончить. Ра-Ил появился на пороге, держа в руках два бокала с кровью. Девушка тут же поднялась ему навстречу. — Доброго вечера, прекрасная Дона. Рад, что вы дождались меня. Я надеюсь, у вас все хорошо, вы ни в чем не нуждались? Позвольте мне заметить, что сегодня вы прекраснее обычного, этот цвет вам очень к лицу, — отпив кровь, Ра внимательнее посмотрел на Кадаверциан. — Чем вы порадуете меня сегодня? — он старался поймать взгляд этих холодных глаз. — Доброй ночи, Ра-Ил… Благодарю, у меня все в порядке, и я ни в чем не нуждаюсь, — последние слова были мастерски выделены голосом, дав понять, что это вопрос исчерпан. — Я привезла необходимую информацию, Кристоф просил вас кое-что заказать и повторить поставку слюны гидры… Впрочем, все здесь, в папке. Этот ответ явно подпортил настроение Ра-Илу, судя по тому, как он прищурился, но легкая улыбка все еще играла на его губах. — Дона, если позволите, я хотел бы поговорить с вами вот о чем… Вы, должно быть, давно заметили мое к вам отношение: я всегда достаточно учтив и не перехожу ту самую грань, которую вы возвели в наших отношениях, но, позвольте мне узнать, почему все же вы решили возвести эту самую преграду? Во время разговора было видно, что эта тема достаточно важна для бога погоды — за окном начал идти снег, и идти достаточно сильно, а по ладони Ра-Ила пробежала небольшая молния, и по его тону и глазам было понятно, что он начинает злиться и не очень-то хочет успокаиваться. Дарэл только про себя усмехнулся. Ра-Ил просто не понимал, что на эту грань натыкался не только он, но и сотни других мужчин, пленных «очарованием смерти», исходящим от Доны. И всех, как и его, ждало одно и тоже. Не потому, что, вилисса Кадаверциан была слишком высокого мнения о себе или желала поиздеваться над мужским родом. Просто она не любила и не умела лгать и притворяться. Это отлично знал ее учитель, для которого чувства ученицы стали важным открытием. Он, хотя и старался ничем не выдавать этого, выделял ее среди остальных, окружив своей заботой, силой и мудростью. Только ему она верила, только ему она могла все простить и все позволить. А также только он видел ее слабой, испуганной, растерянной и беспомощной. А потом его не стало, и она запретила себе все эти чувства. Она стала сильнее, искуснее в магии, но внутри осталась зияющая пустота, которую ничто не могло заполнить. И уж, конечно, комплименты и ухаживания Вьесчи, который, в силу особенностей клана и собственного характера, из всего искал выгоды, не рождали никакого отклика, а, порой, чрезмерная настойчивость негоцианта, и вовсе лишь докучала Доне. — Рамон… Послушайте, я… — начала было девушка, но он прервал ее. — Я просто не пойму: я настолько противен тебе? Я могу дать тебе почти все, что ты пожелаешь, могу поставить мир на колени перед тобой… Что же не так, почему ты всегда ведешь себя так холодно? — он забылся, переходя на «ты». Грань была нарушена, перед Кадаверциан сидел уже не Рамон Вьесчи, перед ней был старый бог Атлантиды, а в комнате запахло озоном, но пока едва ощутимо. Красивое лицо, казалось, побледнело еще сильнее, а голубые глаза колдуньи превратились в два сияющих изумруда. — Рамон, я, кажется, повторяла тебе это тысячу раз, но ты упрямо игнорируешь тот факт, что женское «нет» действительно означает «нет». Колдунья выпрямилась в кресле, отставив недопитый бокал на столик, и поправила кольцо на указательном пальце, продолжая прожигать бога взглядом. — Ни для кого не секрет, что ты всегда предпочитал общество безотказных Фэри, которым ваш клан покровительствует. Они готовы сделать для вас что угодно, и не придется ронять мир к ногам… Так стоит ли пытаться? — в ее голосе не было издевки, только холодная аргументация. — Неужели ты думал, что, став Ра-Илом Лугат, сможешь купить мое расположение подобным образом? — девушка нахмурилась, и тонкие губы слегка дрогнули. Она медленно поднялась и осталась стоять, глядя на мужчину сверху, и теперь уже он мог понять, что она была зла не меньше, чем он. Колдунья сейчас действительно олицетворяла собой фразу о том, что некоторые женщины в гневе лишь прекраснее, но только если они при этом не повелевают Смертью. Однако для Ра-Ила стало ясно, как день: эта женщина не собиралась ему подчиняться и признавать его «божественного права» ни на что, в том числе и на себя.Мужчина медленно встал, продолжая смотреть в холодные глаза женщины, которую он, по глупой шутке судьбы, полюбил. — Если бы ты была повнимательней, девочка, то ты бы заметила, что лично я не пользовался этими Фэри. Они только составляли антураж: глава Вьесчи просто был в сопровождении милых леди, которые должны были делать то, что им было положено, радовать взгляд окружающих. Я всегда оказывал тебе знаки внимания, всегда выделял тебя среди остальных, но никогда не переходил эту проклятую черту, за которую ты вышвырнула меня… Вот она, издевка судьбы, когда тебе больше тринадцати тысяч лет, ты, как глупый мальчик, влюбляешься в женщину, пытаешься всячески сообщить ей об этом, и каждый раз натыкаешься на проклятое «нет», — бывший Вьесчи сделал большой шаг, оказываясь прямо перед Кадаверциан. — Всегда хотел сказать тебе это… — Ра-Ил продолжал смотреть Доне в глаза, в которых тонул, — ты прекрасна в своем гневе. Магический фон в помещении зашкаливал, перед Доной стояло воплощение давно забытой всеми магии. Источник силы Клана Лугат склонился и вдруг накрыл ее губы своими во властном поцелуе. Вилисса успела только встретиться взглядом с темными глазами Лугата, прежде чем ощутила на своих губах его поцелуй. И, кажется, была шокирована. Но то не был прежний Рамон — тот мог лишь надеяться и ждать, а новый кровный брат делал то, чего ему хотелось, не спросив ее позволения. Девушка вздрогнула, не в силах в первый миг даже оттолкнуть от себя мужчину. С кончиков ее пальцев сорвались зеленые искры магии, но она так и не подняла их, не дыша, медленно закрывая глаза. Этот жест мог быть истолкован Ра-Илом как согласие и принятие, но, стоило ему отстраниться, как его пыл был остужен резким вопросом. — Теперь ты доволен, великий Ра-Ил Лугат? Этого тебе не хватило, чтобы ощутить твое могущество? И прежде, чем он успел что-либо сказать, его правую щеку ожгло ударом тонкой ладони Кадаверциан. Она не использовала свою силу или магию, что сделало пощечину вдвойне унизительней. — С меня хватит. Сама не понимаю, на что я надеялась. Ты слышишь и слушаешь только самого себя, — некромантка порывисто развернулась, всем своим видом давая понять, что второй раз она не станет экономить магию Смерти, если ее попытаются остановить, и, подхватив с журнального столика сумочку, быстрым шагом направилась прочь, толкнув дубовые двери за которыми уже кружил снежный буран. Дарэл глубоко вдохнул, и видение прошлого растаяло, а он натолкнулся на колючий взгляд Лугата. — Да… Вы отчаянный киндрэт, Ра-Ил… — протянул он и, видя, что нарывается на грубость, продолжил. — Вы оскорбили ее подобной выходкой… однако, — он задумчиво отпил крови, — она не использовала свою силу, не призвала Тень смерти и не натравила на вас бетайласов… — И что? — непонимающе спросил бывший негоциант, но Дарэл видел, что в его взгляде вновь загорается огонь. — Возможно, все не так безнадежно, как вы думаете… Я, конечно, никогда не был советником в подобного рода делах, но попробуйте снять Дону с пьедестала, на который вы ее поставили, и заслужите ее расположение иначе, — сейчас Дарэл ощущал себя психоаналитиком, а Рамону не хватало кушетки, чтобы лечь на нее и грустно вещать о своих печалях. Впрочем, Даханавар был уверен в том, о чем говорил. — И как же мне это сделать? — буркнул мужчина. — Знаете восточную мудрость про десять шагов? — поинтересовался телепат, закинув ногу на ногу, и, увидев отрицательный кивок, продолжил. — Представьте, что Мужчину и Женщину разделяют 10 шагов. Чтобы быть вместе, каждый должен сделать 5 шагов: надежда, вера, сопереживание, любовь и понимание… Каждый должен сделать эти 5 шагов, и ни шагу больше. Если вы сделаете свои 5 шагов, а другой человек нет — вы не встретитесь. Вам придётся сделать ещё один шаг навстречу. Потом ещё. И ещё… И так всю жизнь. Поэтому нужно сделать 5 шагов и остановиться. Последний шаг — «понимание», самый трудный. Тут вам придется думать не только о том, чего хотите вы, но и о том, чего бы хотела она… Вам придется научиться этому, если вы действительно хотите понять ее… А там, как знать, может быть… Даханавар замолчал, ожидая, что скажет ему Лугат. Реакция могла быть разной. Но, помолчав немного, Рамон все-таки кивнул. — Ладно… Мне больше нечего терять… Спасибо, Дарэл… Могу я попросить тебя кое-что передать ей? Боюсь, пока слышать она меня точно не захочет… — мужчина вышел, оставив Дарэла одного минут на десять, а вскоре вернулся, держа конверт и вручая его телепату. — Сто лет не писал писем от руки, — усмехнулся Лугат на вопросительный взгляд телепата. — Я передам… Доброй ночи, Ра-Ил, — кивнул телепат, убирая конверт в карман куртки, и поднялся, пожимая ему руку. Выйдя на улицу, телепат увидел, что снег перестал. Очевидно, погода, подвластная настроению Лугата, тоже затаила надежду. «Удивительно. А Кристоф говорил, что мы не способны на человеческие эмоции», — размышлял Даханавар, ведя машину по набережной. «Выходит, нет, способны, только должен появиться тот, кто в нас эти эмоции пробуждает… И не важно, кто это будет — жизнерадостный мальчишка Лориан, роковая красотка Флора, хрупкая беззащитная Паола для жестокого Нахттотера Бальзы… Во всех нас еще живет частичка жизни…» Телепат задумчиво беседовал сам с собой, когда в голове неожиданно раздался тихий и какой-то робкий голос вилиссы: — Дарэл… «Ха, это становится все интереснее», — сенсор зазевался на светофоре и ему нетерпеливо посигналили сзади. — Добрый вечер, Дона… Чем я могу вам помочь? — мягко отозвался сенсор, уже начиная догадываться, о чем пойдет речь. — Я бы хотела с тобой поговорить… Только не в особняке Кристофа… Можешь приехать ко мне? — Конечно… Я свободен прямо сейчас. — Спасибо, — женщина назвала адрес, и телепат развернулся на мосту, отправляясь в новый район за рекой.