Одной жизни недостаточно

Джон лежал на дороге, перепачканный в крови и грязи. В нос бил знакомый едкий запах пороха, к которому со временем привыкаешь, а острая жгучая боль пробивала бедро и ребра. Она мешала дышать, не позволяла пошевельнуться и сделать хоть что-то, сложно было даже думать. Все, что он видел – собственные бойцы, покидающие поле боя после смертельного ранения командующего; его не спасти, все понимали. Некоторые думали, что он уже умер, как только его тело тяжело упало на землю, пронзенное двумя пулями. Но через тяжелую боль, через невозможность вдохнуть, через всепоглощающий страх – как бы он не храбрился, и какой бы желанной смерть не была, умирать было по-настоящему страшно – он все еще был жив, даже если ненадолго. Было страшно думать о том, что он не успел и чего не добился; было страшно думать об исходе войны и свободной нации, которую он не увидит; было страшно думать об Александре… Боль казалась втройне чудовищней, когда вместе с кровью, наполнявшей пробитые органы, грудь наполняло тягучее отвратительное чувство сожаления и жалости. Лоуренс не хотел всего этого. Нет, конечно, он знал, что война неизбежна и в каком-то плане желал ее; он знал, что это - единственный способ дать свободу всем, кто должен ее получить; он знал, что возможность закончить вот так была велика, и каждое сражение – вытягивание жребия, и в этот раз ему попалась надломленная соломинка. Нельзя быть вечным везунчиком. Лоуренс не знал, что умирать так одиноко. Когда никого рядом, и в полубредовом предсмертном состоянии ты чувствуешь холодные прикосновения, отнимающие последнее, что у тебя есть – зрение, слух, дыхание -, где-то на задворках ускользающего сознания хочется, чтобы это хотя бы были руки твоего любимого, а не ее величества Смерти. Джону вообще никогда женщины не нравились. Он бы все продал, чтобы руки Александра отправляли его в последний путь. Мысли пролетали с немыслимой скоростью, постоянно, так или иначе, возвращаясь к Гамильтону. Что он будет делать? Как отреагирует? Сможет ли Джон наблюдать за ним оттуда? Неизвестность пугала хлеще всего. Мысли кружили в голове, медленно оседая, пока не осталась единственная, закономерно потухшая вместе с жизнью человека, который боролся. Боролся с рабством, боролся за независимость, боролся с самим собой. Единственное, что хотелось – чтобы у него было больше одной жизни, чтобы исправить все ошибки.

***

Солнечный свет заливал парк, в который он попал волей судьбы. Было тепло, а городской пейзаж с аккуратным строем современных зданий и цветастых вывесок магазинов и кафешек, против яркой зелено-желтой травы и крон деревьев в парке, бархатом переливающихся и шуршащих из-за приятного летнего ветерка, выглядел умиротворяюще. Джон вдохнул воздух полной грудью и медленно выдохнул, наслаждаясь выходными, которые он мог провести в спокойной обстановке вне шумного дома и, условно, наедине с самим собой. Эта мысль только начала смаковаться в голове, когда на скамейку рядом с Джоном плюхнулся парень, чем-то неуловимо знакомый. Это было такое же неприятно-навязчивое чувство, как когда ты забываешь какое-то слово – твой мозг отчаянно пытается вспомнить его, зацепиться за какие-то ассоциации, но не может, так что тебе почти физически больно от невозможности заполнить этот пробел в памяти. Был единственный способ унять это чувство. - Здравствуйте. Извините, мы знакомы? Потому что у меня такое чувство, что я вас откуда-то знаю. Парень немного удивленно взглянул на Джона и нервно рассмеялся. - Привет. Я думал, что только у меня это странное чувство. Мы определенно раньше не встречались, я бы запомнил, - он странно-смущающе улыбнулся, - на самом деле хотел подобраться поближе, чтобы понять наверняка. Джону казалось, что он знал этого человека. Слишком болезненно-знакомыми были эти движения и манера говорить. А взгляд, которым смотрел на него незнакомец (?) практически жег кожу. Он одновременно видел такое же странное и радостное недоумение в глазах собеседника и что-то, что тот хотел сказать – не на уровне слов, а где-то глубже, потому что даже сам не знал, что. У Джона никогда не было чувства, что его жизнь пуста или как-то неполноценна, но сейчас он почувствовал, что вместе с этим человеком какой-то кусочек пазла встал на свое место. Это было на уровне смутных ощущений, даже полностью не понятых и не осознанных самим Джоном. Он не верил в судьбу, но казалось, что настал момент пересмотреть свои взгляды. - Раз уж мы оба в этом странном положении, предлагаю познакомиться, - Джон дружелюбно протянул руку Алексу, - Джон. - Александр, можно просто Алекс, - теплая рука парня обхватила руку Джона, и это казалось очень правильным, так, что даже отпускать ее не хотелось. Но надо бы, ради приличия. Алекс улыбался так, что сердце ныло, и приходилось мысленно бить себя головой об стену – Джон, ты встретил этого человека буквально две минуты назад! - Так… Расскажешь что-нибудь о себе?.. Как мы знаем, история довольно ленива и любит повторять себя, с маленькими коррективами.