keep your eyes open
26 октября 2017 г. в 13:53
Анжела Мосс дышит через раз, каждый второй вдох неполный, засевший в груди треволнением и неконтролируемой паникой. Говорят, комплекс отличницы, на который отныне работает вся корпоративная мясорубка, именуемая менеджментом высшего звена. Но она о себе знает: это было в ней самого начала, задолго до маленькой и греющей сердце коллекции туфель от кутюр. Червь неуверенности, неудовлетворенности, подавление, мутное пятно на влажном глазном яблоке, от которого вся периферия зрения как в масляной пленке предельной нечеткости. Анжела Мосс встает в красивую позу, расправив сжатые судорогой-пружиной обломанные крылья лопаток, и лепит на невинно-розовых губах вежливую официальную улыбку восходящей звезды в отравленной среде управленцев Е Corp. Пульс клокочет в горле, как если бы сердце можно было выблевать себе под ноги, точно на острые носки замшевых туфель от Маноло Бланик с индивидуально подогнанной колодкой. У нее сводит колени и бьет по затылку барабанным боем тупой боли, неумолимо расползающейся к вискам.
Ты большая молодец, ты умница, ты делала это уже десятки раз, они хотят слушать тебя, потому что ты − лучшая. Ты их кандидат. Ты − бесстрашный лидер.
Дарлин, нашедшая ровную стопку мотивирующих табличек на любой вкус, потом откопала и целый плейлист аудио-уроков в Айподе. Дарлин, глотающей пыльный воздух и бетонную крошку полной грудью, никогда не будет понятно, каково это, когда собственная тень дрожит в полдень.
− Анжела введет нас в курс дела, − Прайс, хозяин этой высокотехнологичной свалки, благоволит ей широким жестом руки, покрытой коричневатыми старческими пятнами. И каждый в этой комнате в тот момент смотрит на нее, гадая, как надо разложиться далеко не самой выдающейся блондинке с образовательным кредитом и единственной историей о неудачных отношениях, чтобы прямо на коленях ползком вытоптать себе дорожку до малого зала заседаний управляющей верхушки.
Наверное, в самом очевидном смысле и точно на коленях, усердно, не закрывая рта и не смыкая пухлых губ, обведенных карандашом в тон естественному цвету на миллиметр выше контура. Поэтому эта заноза все время щеголяет в брюках, уподобляясь мужчинам, как и все женщины-игроки большого бизнеса или, упаси Гейтс, политики. Им не достанется Хиллари, у них будет Анжела Мосс.
Ее глаза всегда широко распахнуты, видеть − значит, засвидетельствовать, существовать, запечатлеть и стать пассивным немым соучастником, сжимающим вспотевшими холодными ладонями искривленный рот.
Анжела манерно и неторопливо поправляет мягкую волну завитых у лица волос. Встает у проектора исключительно рабочей стороной, том самой, которую она регулярно выкладывает в Инстаграм, с помощью однотипных сэлфи симулируя видимость активной социальной жизни под хештегами без пауз на психо-друзей из далекого детства, растертого между пальцев без сожаления или боли утраты. Мысль о том, что все это: лица-оскалы, галстуки, оргстекло, натирающий задник шпилек и покрасневшие торчащие заусенцы, свидетельствующие о наличии прежней нестабильности всей проапгрейденной системы, − уйдет с новым полным оборотом стрелки часов, сходит на нее благодатью и прохладной волной глубинного спокойствия.
Ее взгляд примагничивают круглые настенные часы, возможно, Анжеле бы хотелось, чтобы все сомневающиеся здесь добровольно выбросились из окна по мановению волшебной палочки. Конец шекспировских страстей, только тишина и единственная мера реальности − время, свобода в простоте присутствия. Ни мистер Робот, ни Белая Роза еще не уточнили, возможно ли такое ПО с допущением подобного бага.
Ее взгляд зависает на одной воображаемой точке и покрывается коркой наледи, сквозь которую не пробивается вымороженная голубизна запротоколированных пустот.
− Я могу начать?
Прайс кивком запускает аттракцион.