Дожить до зимы

На удивление, Юнги просыпается в своей кровати, хотя и не помнит, как здесь оказался. Сам он редко спит в ней, никогда не может уснуть и сон его беспокойный. Впервые за несколько недель, Мин, наконец выспался и не чувствует себя с утра разбитым корытом. Это очень радует. С кухни доносятся звуки, которые совсем не соответствуют его квартире. Звуки готовящейся еды. До хозяина в секунду доходит, что Чонгук не уходил. Что и спал он, скорее всего, где-то рядом и сейчас готовит на кухне. По телу проходит дрожь и страх. Чон заставит его ЕСТЬ. В голову бьет паника и хочется в окно выброситься, потому что он не сможет есть. Нет. Нет. Нет. Он умрет быстрее, чем положит кусок в рот и проглотит. Его сразу же вывернет вместе с желудком. В голову ничего не приходит, как сидеть на кровати и ждать своего приговора. Чон чувствует себя в максимальной степени хуево. После того разговора ночью, истерики Мина и… Все это уже не важно. Блондин уснул в его объятиях, пришлось нести Юнги на кровать. Оставлять его не хотелось, от чего в районе грудной клетки что-то защемило, поэтому он лёг вместе с ним и продолжал греть изможденное тело в своих руках. Чонгук пролежал всю ночь, но так и не смог уснуть, а рано на рассвете решил сходить в магазин и приготовить поесть. Ему нужно начать есть. Иначе… Уже почти обед, а Юнги все нет. Идея сходить и проверить его приходит сама собой, только зайдя в комнату, он понимает, что Мин давно встал. Сидит в кровати и смотрит какие-то видео с ютуба. Главное, не начать психовать, — повторяет про себя Чон. -Почему ты не идёшь на кухню, раз встал? — со стороны это выглядит странно, если бы Чонгуку кто-нибудь несколько недель назад сказал, что он будет готовить для своего соседа, а потом, как маленького, вытаскивать из кровати и тащить на кухню завтракать — он прописал бы хорошего леща этому ебанутому. Определённо. Мин медленно отрывает взгляд от телефона и смотрит прямо в глаза. Внутри все аж переворачивается от этого взгляда. -Быстро пиздуй на кухню, тебя там завтрак с десяти утра ждёт, — у Юнги паника в глазах от слов брюнета. Он мечется и не знает, куда себя деть, чтобы избежать этого «подарка свыше». -Я не голоден, — Мин пытается вывернуться, но под пристальным взглядом сверху хочется себе язык откусить к чертовой матери. -А я и не спрашивал, голоден ты или нет. Жду тебя на кухне через минуту, и если думаешь, что я отвяжусь, то ты сам знаешь, что зря так думаешь, — знает. И от этого не лучше. Чонгук его сам сожрет. Брюнет выходит за дверь, а Мин воет в свою подушку от безысходности. Чон все слышит. -Я рад, что ты выбрал мудрое решение, — блондин входит в кухню, словно на казнь, а там его ждет личный палач. Чонгук раскладывает вареный рис и тушеные овощи по тарелкам. Он, конечно, не знает, что сможет принять желудок его соседа, но это самое безобидное из всего. Юнги осторожно садится за стол и его начинает потряхивать. Перед носом ставят тарелку, а Чон садится напротив и кивает головой на неё. -Ешь, — сейчас больше страха наводит эта фраза из уст Чонгука, чем он сам и то, что он способен сделать. -Я не могу, -Мин как будто разговаривать разучился, голос ломает и выходит только тихий шёпот. -Ты будешь есть, — брюнет не отступает, он уже один раз сломал Юнги, сломает и сейчас. Только он может ему помочь. Блондин взглянул в последний раз на Чонгука, понял, что на сочувствие бесполезно рассчитывать и берет в руки палочки. От самого запаха уже тошнит. Может, если не вдыхать, не смотреть и вообще не жевать, а просто глотать, как рыба, все же получится запихнуть в себя рис и овощи. Мин молится, глаза закрыл и пробует положить в рот чуть-чуть риса и сразу глотает. На Чона лучше не смотреть, он может и сам начать толкать ему этот проклятый рис в рот. Главное, не провоцировать. Блондин немного привык и тарелка уже на половину пуста, но больше он точно не сможет съесть. Желание выпихнуть все обратно не даёт вздохнуть. Только Мин собирается подорваться с места и убежать в туалет, как Чон встаёт в проходе из кухни. -Теперь переваривай, — у Юнги паника в глазах и истерика подступает. Чонгук не собирается его выпускать. -Выпусти меня, — Мина начинает трясти и собственный голос слух режет. Он живым с этой кухни сегодня не выйдет, либо он захлебнётся в своей блевотине, либо ножом пырнёт себя к хуям. Терять ему нечего. -Нет, — жёстко и бесчувственно. Чон готовится к худшему, у блондина психика не в порядке. Он видит, как тот бешеными глазами по кухне бегает, а потом смотрит на него. -Да ты ахуевший! Выпусти меня! — Мин бьет Чонгука по груди, пытается сдвинуть его, только нихуя не получается. На удивление, блондин бьет довольно ощутимо, даже больно местами. -Сука, пусти говорю, — Юнги бьется, как сумасшедший в психушке. И Чон хватает его в кольцо из рук, пытается усмирить. Это какой-то пиздец. Блондин кричит, плачет, не оставляя попыток вырваться. Чонгук сам не знает, сколько продержится, но осталось немного. Мин неожиданно затихает и перестаёт вообще двигаться. -Отпусти меня, Чонгук, — если бы был какой-то посторонний шум, то брюнет не услышал ни слова. Настолько большой концентрации отчаяния и боли в одной комнате Чон не чувствовал никогда в своей жизни, и в этом виноват не только хозяин квартиры. Показалось, что Мин вовсе перестал дышать, повис бездушной куклой на руках и смотрит куда-то в пол. -Мне больно. Отпусти, — этот шёпот режет слух и все внутри, словно атомная катастрофа. Никто не выживет и ещё долго не сможет жить. Чону на руки капают слезы и они будто кислота, разъедают и убивают. Брюнет отпускает и Мин валится на пол, убивая колени. Опять. -Ненавижу… — одна фраза и этого хватает, чтобы Чонгук психанул, послал ко всем чертям не понимающего, что творит, хозяина этой проклятой квартиры. Громко хлопнуть входной дверью и уйти. А блондин все смотрит на лежащий на столе нож и хочет вскрыться. Закрывает глаза ладонями и тихо плачет. Опять на кухне и опять из-за ебаного Чон Чонгука.