***
У Омаэды семья большая, и он любит всех своих родственников. Насчет братьев своего капитана Маречиё, понятное дело, не знает ничего; знает только, что Фонг-тайчо была рождена в Обществе Душ, и что принадлежит к нижнему благородному дому, служащему дому Шихоуин. Знает, что у нее нет родных. Иногда жалеет капитана, когда она сидит в одиночестве за бумажками и делает вид, что ей все равно. — Фонг-тайчо, — однажды говорит Омаэда, — не хотите прийти ко мне в гости? Моя матушка очень хотела бы Вас увидеть. Если сначала Сой была уверена, что откажет, то при словах о его матери поколебалась. Она не помнила своей матери, как и братьев, но была уверена, что мать — это святое. Пришлось согласиться.***
У Омаэды семья не только большая, но и шумная — издалека от их дома слышны смех и голоса. Сой чувствует себя идиоткой, идя по пышному саду поместья, но, когда она распахивает сёдзи комнаты, где все уже собрались и ждут только ее, голоса и смех стихают, будто их отрубают мечом, и все члены семьи Омаэда почтительно кланяются Сой. — Фонг-сама, — говорят хором, но неровно, — доброго Вам здоровья! — Доброго и вам, — Сой немного теряется. Она не любит находиться в больших компаниях, если это не собрание капитанов и не задание по поимке преступника. Здесь же — все радостные, улыбчивые, неуловимо похожие на Омаэду и явно довольные ее, Сой, появлением, к чему капитан Второго отряда совсем не привыкла. К Сой подходит маленькая пухленькая женщина, по всему видно — мать Омаэды. — Вот вы какая, Фонг-сама! — восхищенно произносит она. — Вы и правда такая худенькая, а я думала, что Чиё наговаривает… Чиё? У Сой дергается глаз. Конечно, это нормально, что у Омаэды есть милое домашнее прозвище, ничего в этом особенного нет, но все равно странно и непривычно. И сердце невольно колет зависть: его любят, его ждут — а ее — нет.***
Сой ужинает вместе с семьей Омаэды; почему-то ее усаживают во главе стола, всячески угождают, стараются накормить — видимо, она и правда кажется членам этой любящей поесть семьи худенькой. Сой не спорит, когда ей подкладывают добавку, ест на самом деле вкусную стряпню с аппетитом и даже улыбается хозяевам краем губ, что крайне несвойственно для вечно строгой нибантай-тайчо. Омаэда с гордостью смотрит на своего капитана и ловит на себе завистливые взгляды братьев. Когда Сой уходит, тепло со всеми попрощавшись, он еще некоторое время сидит с матушкой — растроганная ужином тайчо разрешила приступить к обязанностям лейтенанта немного позже — и вдруг матушка говорит: — Красивая у тебя капитан, Чиё. Вот бы тебе такую жену! Омаэда и не против, только как объяснить матери, что его тайчо явно не настроена на женитьбу с кем-либо, и уж точно не настроена на женитьбу с ним? — Береги ее, — говорит мама. — Она только кажется неприступной. Будь ей преданным лейтенантом. — Обязательно, — отвечает Омаэда.