Вечер сбывающихся надежд

Черные тени сгущались, стремясь заполнить каждый дюйм холодных слизеринских подземелий, и лишь крошечное пламя нескольких свечей продолжало бороться с мраком, позволяя различить очертания лаборатории: ее бесконечные полки, заставленные книгами и склянками, котлы и рабочий стол, за которым стоял задумчивый зельевар, заканчивая нарезать цветки златоглазки, чтобы добавить их в котел с готовящимся зельем. Аккуратными, точно выверенными движениями, будто музыкант, проводящий по клавишам, Северус Снейп высыпал последний ингредиент в кипящий котел. Осталось лишь перемешать тридцать раз по часовой стрелке, а затем десять против часовой и оборотное зелье будет готово. Работа подобного уровня требовала от любого зельевара максимум концентрации, но профессор Снейп, казалось, делал все на автомате, а его мысли были далеко отсюда, то кружась холодным вихрем вокруг одного старого интригана, то будто ураганом перелетая к особо раздражающему его ловцу квиддичной команды. Северуса буквально передергивало от воспоминания о последней беседе в кабинете директора, состоявшейся примерно месяц тому назад. Именно тогда Дамблдор в своей мягкой, но настойчивой манере потребовал изобрести улучшенную версию оборотного зелья, позволяющего не только преображать облик волшебника, но и менять его голос и манеру речи. На первый взгляд, это требование ничуть не удивило Северуса, который и сам всегда старался добиться идеала, совершенствуя разнообразные виды зелий и, правду сказать, весьма в этом преуспел. Но вот то, что директор при этом указал точные сроки, в которые зелье должно быть изготовлено, и намекнул, что неплохо бы Северусу и самому его испробовать, когда придет время, поселило в душе профессора семя сомнений. «Мальчик мой, несмотря на тяжелое бремя предстоящей войны, луч надежды должен поселиться и в твоей душе», - эти слова Дамблдора, как бы случайно оброненные в конце разговора, не выходили у Северуса из головы. Конечно, старый интриган уже тогда что-то задумал. Ведь даже невзирая на недюжинные способности Северуса к окклюменции, директор всегда мог читать его как открытую книгу, отчего Снейп предпочитал свести все общение к минимуму. Но сейчас, в очередной раз прокручивая в голове картины недавнего разговора и соотнося их с приказом испытать зелье именно сегодня, во время Святочного бала, все детали мозаики разом встали на свои места. Дамблдор наверняка давно догадывался о симпатиях Северуса к одной из студенток, но чтобы вот так, откровенно проверять его на выдержку, кидая наживку, наблюдать - заглотит ли он ее, это было уже слишком. В этом директор явно перешел черту. Холодное бешенство волной пробежало по телу Северуса, остановившись в районе груди. Да, он выполнит распоряжение директора, сыграет по его правилам. Но, в свою очередь, получит от этого то, что ему причитается за труды и верность. Пусть даже и на один вечер. Быстро взглянув на часы, он отметил про себя, что время еще есть, и его мысли ураганом перенеслись к предстоящей встрече. Мог ли Северус Снейп подумать, что кому-нибудь своей наглостью удастся затмить самого Поттера? Еще буквально месяц назад и мысли об этом не могло закрасться ему в голову. Но теперь, видя болгарского ловца, увивающегося за Грейнджер, Северус отодвинул надоедливого гриффиндорца на второе место в череде своих главных проблем и пришел к выводу, что игроки в квиддич – его злой рок и, видимо, пришло время что-то предпринять. Возможно, судьба и наградила Виктора Крама известностью, женским вниманием и недюжинными талантами на спортивном поприще, но вот в отношении наблюдательности, смекалки и чувства самосохранения — она точно осталась в стороне, раз уж ему пришло в голову положить глаз на Грейнджер! И ладно бы просто восхищаться ее умом и внешностью, но этот наглец посмел пригласить ее на свидание, на Святочный бал и, чтобы сделать это, даже старательно посещал библиотеку! «Интересно, а знает ли он вообще назначение этого места?» — усмехнулся Северус, отсчитывая про себя десять секунд, прежде чем затушить огонь под котлом и покинуть лабораторию. Ирония иронией, а времени до прихода Крама оставалось мало. Снейп прекрасно понимал, что план, созревший в его голове, превосходил по своей глупости все самые нелепые задумки Поттера и Уизли, но азарт вкупе с толикой злорадства и каплей надежды подкидывали все новые и новые картины того, как может сложиться предстоящий вечер. Потерявшись в своих фантазиях и мучительных сомнениях, Северус с удивлением заметил, что часы пробили шесть. Спустя пару минут в дверь уверенно постучали. — Входите, — раздался надменный голос профессора. — Неужели в Дурмстранге вас не научили пользоваться часами? Я сказал прибыть в мой кабинет ровно в шесть. — Вы не имеете права назначать мне отработки, — послышался не менее твердый ответ Виктора Крама, — я не ваш студент, и если вас что-то не устраивает, обращаетесь к нашему директору. — В этом можете не сомневаться. Я обязательно поговорю с ним на праздничном вечере, в то время как вы займетесь этими грязными котлами. Без магии, — добавил Северус, угрожающе понизив голос и медленно двигаясь в сторону студента. — И не подумаю, — вскинул голову Крам и сильнее сжал палочку, будто в подтверждение своих слов. Возможно, ответь он профессору в более уважительной манере, холодный рассудок затмил бы давно похороненные под бременем ответственности мальчишеские обиды, а также ненависть к квиддичным игрокам, так не вовремя вспыхнувшие в сердце Северуса. Но Крам не мог об этом знать, как не мог и различить невербальный «конфундус», попавший в него в следующий миг. — Отмыть котлы, без магии, — повторил Северус подчеркнуто холодным тоном, — после чего вас ожидает дюжина соплохвостов, вон в той корзине. Разделать и нашинковать, без перчаток. Ну а в наказание за вашу дерзость, после того как все здесь закончите, вас будет ожидать мистер Филч. Думаю, он найдет, чем скрасить остаток вашего вечера. Приступайте. С этими словами Северус Снейп быстро промчался мимо рассеянно озирающегося Виктора Крама в сторону своей лаборатории, не забыв при этом мимолетным движением палочки получить несколько коротких волосков с его головы. Первый шаг сделан и отступать было по меньшей мере глупо. Все еще проклиная старого интригана и ругая себя последними словами за проявленное малодушие, Северус добавил волосок в зелье и выпил его одним глотком, сжав кулаки в преддверии болезненной трансформации. Переждав несколько мучительных секунд, он взглянул на себя в зеркало, заранее зная, что то, что оно покажет ему не понравится. С гладкой поверхности на профессора смотрел так горячо ненавистный ему студент Дурмстранга, в сильно облегающем и практически трещащем по швам черном сюртуке и мантии, подол которой теперь расстилался по каменному полу. Северус никогда не обращал внимания, что значительно превосходит того в росте, и сейчас эта мимолетная мысль отчего-то грела душу. Легким движением палочки трансфигурировав остатки своей прежней мантии в форму студентов Дурмстранга, Северус сделал несколько шагов перед зеркалом и опробовал свой новый голос. Крам хоть и отличался мрачной немногословностью, но его акцент был достаточно своеобразен. К счастью, зелье работало прекрасно. Оставалась одна проблема — походка и мимика. За второе он не переживал, благо что харизмой Крам не особо отличался, а вот походка, осанка и движения могли вызвать подозрение у окружающих. Потратя еще добрых двадцать минут перед зеркалом и оставшись довольным результатом, Северус положил флакон с остатками оборотного зелья в карман своей мантии, предварительно добавив туда волос Крама, и проследовал в Большой зал. Праздник вот-вот должен был начаться, и профессор играл там далеко не последнюю роль. Уже поднимаясь по лестнице, он ощутил сильный порыв вернуться в свои подземелья. Внутренний голос буквально кричал, что его обязательно раскроют, и он станет посмешищем всей школы. Казалось, все взгляды учеников в коридоре были прикованы к нему. И лишь железное самообладание, приобретенное за годы шпионажа, позволило Снейпу с высоко поднятой головой дойти до дверей Большого зала и встретить там свою пару на этот вечер, а именно, Гермиону Грейнджер. Приветствие и первый танец чемпионов прошли как по маслу, волнение и страх от того, что его могли раскрыть, сходили на нет, и Северус даже позволил себе насладиться реакцией младшего Уизли на свое торжественное появление в зале под руку с Грейнджер. «Знай ты, на кого именно сейчас смотришь, сжимая кулаки, и твоя ненависть была бы во сто крат сильнее», — усмехнувшись, подумал Снейп, плотнее прижимая к себе Гермиону. Официальная часть праздника быстро подошла к концу, и в очередной раз послав Дамблдору ядовитый взгляд, Северус обратился к своей спутнице: — Может, выйдем? Здесь стало слишком шумно, — предложил он, сразу направившись к выходу, не дожидаясь ее ответа. — Да, конечно, — быстро согласилась Гермиона, следуя за ним к дверям Большого Зала и ощущая на себе сотню завистливых взглядов. Они шли по коридору в полном молчании, и ни один не решался начать диалог. Да и о чем Северус мог с ней говорить? Одно дело смотреть издалека, восхищаться ее неуемной энергией, тягой ко всему неизведанному и просто любоваться каштановыми завитками ее пышных и мягких волос, так напоминающих ему волосы другой, такой же любознательной и открытой девчонки из его детства. И совсем другое, остаться с ней наедине, изображая при этом болгарского подростка, туго говорящего на английском и коверкающего ее имя. Об этом Северус совершенно не подумал. — Так что ты рассказывал о предстоящей игре с Пушками Педдл? — неловко начала Гермиона. Бровь профессора изогнулась в настолько нетипичной для Виктора манере, что немало удивило девушку. Северус и предположить не мог, что она заведет разговор о квиддиче, ведь всегда был уверен, что подобные темы интересовали ее в последнюю очередь. Но выбора не было, приходилось импровизировать. — Почему ты спрашиваешь, ты же никогда не интересовалась игрой? — осторожно начал Снейп, стараясь перевести тему разговора в более безопасное русло. — Я просто хотела поддержать беседу, — призналась Гермиона, немного смущаясь своего ответа. — Мы можем поговорить о чем-нибудь другом, что интересно нам обоим, например, о турнире. Странный взгляд Гермионы явно свидетельствовал о том, что и здесь он прокололся. — Я что-то не так сказал? — попытался Северус исправить ситуацию. — Нет, просто… Мы же изначально договорились не касаться этой темы. Это как-то неправильно, учитывая, что вы с Гарри соперники. «Подходящий момент для рассуждения о правильности», — хмыкнул Снейп, уводя свою студентку от замка все дальше к озеру. — Ну раз уж темы квиддича и турнира для нас не подходят, может, расскажешь про Хогвартс? Мне будет интересно узнать о нем больше. По радостному блеску в глазах Гермионы, он понял, что выбрал правильное направление беседы. Она действительно обладала весьма обширными знаниями об истории школы, ее особенностях и даже некоторыми подробностями из жизни основателей, о которых сам Северус, признаться, не имел ни малейшего понятия. Например, тайном романе Салазара с Еленой, дочерью Ровены Рейвенкло, в годы ее учебы в школе. Когда Ровена обо всем узнала, разразился страшный скандал, ведь он был преподавателем, и это послужило дополнительным толчком к размолвке среди основателей, в результате которой Салазар был изгнан, а отношения между преподавателями и студентами Хогвартса с того момента стали строго регулироваться школьным уставом и карались для преподавателей смертью. Конечно, годы прошли, и варварские законы остались в прошлом, но с тех пор ни одного подобного случая в истории Хогвартса больше не происходило. Сверусу не терпелось задать вопрос о том, где она могла почерпнуть подобную информацию, и почему эта история показалась ей интересной, но вслух он лишь заметил: — Неудивительно, что подобных прецедентов больше не было, Хагрид с директором Дамблдором являются не самыми притягательными кандидатурами для молодых девушек, а о вашем профессоре Бинсе может мечтать разве что Плакса Миртл. — У нас есть и другие преподаватели мужчины, — возразила ему Гермиона. — И кто же? — в притворном удивлении изогнул бровь Снейп, — уж не профессора ли Флитвика ты сейчас имеешь в виду? Он тоже не сильно-то похож на принца, — добавил Северус, мысленно надеясь вывести разговор на свою персону и узнать, что же Гермиона о нем думает. — Нет, я говорила о профессоре Снейпе. Он достаточно молод, умен, интересен! — А, ваша знаменитая летучая мышь из подземелий, — иронично заметил Северус. — Не смей его так называть! — горячо воскликнула Гермиона, через секунду покраснев и отвернувшись от собеседника. — Я просто хотела сказать, что профессор Снейп очень сильный волшебник и хороший учитель, которого я уважаю, а кидаться глупыми оскорблениями за спиной просто подло. — Извини, сказал не подумав, — тихо произнес Северус, стараясь скрыть радость от полученного ответа. Да, он узнал то, на что рассчитывал. И если сейчас, будучи ее преподавателем, он и не мог получить все, что хотел, то в его сердце появился луч надежды на то, что может когда-нибудь, в будущем, когда их не будет связывать школьный устав, а чертов Волдеморт, наконец, будет развеян по ветру, эта молодая волшебница станет его. Он подождет, терпения ему не занимать, тем более, когда на кону теперь не просто победа в войне, а еще и вопрос его личного счастья. «Чертов Дамблдор опять оказался прав», — подумал про себя Северус, мысленно проклиная старого интригана. — «Он всегда на шаг впереди. Ну и Мерлин с ним». В конце концов, память об этом вечере еще долго будет согревать его в трудные времена. Весь обратный путь от озера до портрета Полной Дамы они проделали в полном молчании, рука Гермионы уютно устроилась в его большой ладони, а бархатная мантия, заботливо накинутая ей на плечи, приятно согревала, слегка щекоча своим мягким мехом подбородок. — Спокойной ночи, Гермиона, — прошептал Северус, уже ставшим ему привычным голосом болгарского ловца. И медленно наклонился, остановившись в нескольких сантиметрах от нее, давая возможность самой решить, как она хочет закончить этот вечер. После секундной заминки, Гермиона вздохнула и осторожно прикоснулась своими теплыми губами к его губам в нежном поцелуе. Выбившаяся прядь ее волос мягко скользнула по его лицу. Руки профессора едва касаясь платья прочертили силуэт ее талии и остановились чуть-чуть не доходя до груди. «Еще будет время», — подумал Северус, неохотно прерывая поцелуй. — До завтра, — прошептал он, отходя на шаг и принимая из ее рук мантию. Гермиона лишь кивнула, наблюдая как он, быстро развернувшись, уносится в лабиринт коридоров Хогвартса. А затем тихо добавила, глядя в темноту: — До завтра, профессор, — и, загадочно улыбнувшись, вернулась в свою гостиную.