Мои мысли, мое сердце, моя душа

Январь — Венеция — Кью, мне нужен другой путь! — зазвенел голос Бонда в колонках Кью. — Бонд, вам обязательно устраивать светопреставление в каждой миссии, в которой участвуете? — с раздражением спросил Кью. — Чёрт возьми, я не виноват! Февраль — Париж Кью закатил глаза, слушая, как Бонд флиртует с графиней, имитируя подобие социальных приличий. — 007, ну правда, вам обязательно флиртовать со всем, что движется? — спросил он позже, когда миссия была закончена. — Ты, кажется, не жалуешься, когда я флиртую с тобой, — с самодовольной ухмылкой отметил Бонд. — Разница в том, что я понимаю — вас не стоит воспринимать всерьёз, — сказал Кью, покачал головой и коротко улыбнулся. — Кью, ты разбиваешь мне сердце. — Хорошего вечера, 007. Загляните к Мэллори, когда вернетесь в Лондон. Бонд усмехнулся, когда связь оборвалась, и, покачав головой, сел в свой «Астон Мартин». Март — Макао — Прелестно, — улыбнулся Бонд, когда Кью передал ему пакет с документами. — Макао прекрасен в это время года. — Полагаю, да, — сказал Кью, подняв бровь. Апрель — Макао — 007, проверка связи. — А, Бонд. Как Макао? — вежливо поинтересовался Кью, занятый вводом алгоритма, над которым работал. — Так же, как и в прошлом месяце, — угрюмо ответил Бонд. «Полон проклятых туристов». Кью моргнул и откинулся на спинку кресла. Последняя фраза Бонда, казалось, прозвучала приглушеннее, словно не предназначалась для его ушей. Подобное случалось не впервые. Он вспомнил и осознал, что если перебрать все сделанные Бондом замечания, многие из них, возможно, не всегда высказывались вслух. Эта мысль ошеломила Кью — он вспомнил россказни о родственных душах, связанных телепатической связью. Это стоило исследовать. Май — Макао — Кью, ты понимаешь, что я уже три месяца на задании в Макао? Тут полно азартных игр, но я уже удвоил свой годовой бюджет на ближайшие три года. — Откровенно говоря, 007, я удивлён, что казино не избавилось от вас, учитывая сумму, которую вы выиграли. — Всё потому, что я сделал это честно и справедливо. Раздался странный шум, и Бонд прищурился. — Кью, ты где? — насторожился он. — Дома, 007, вы же не думаете, что я всё это время был на работе? — Я только что услышал кошку? — Да, 007, у меня есть кот, — хмыкнул Кью, закатив глаза. «Конечно, у тебя есть кот, ты, чертовски обаятельный чудик». Кью чуть не подавился чаем, а потом усмехнулся. Значит, он не сходил с ума. И действительно слышал голос Бонда у себя в голове. Ему стало интересно, мог ли тот тоже его слышать. «У вас когда-нибудь было домашнее животное, Бонд?» — подумал он, желая проверить. — Золотая рыбка в шесть лет, — немедленно ответил тот вслух. Кью сдержался и не рассмеялся от того факта, что Бонд не только слышал его, но и не осознавал этого. Июнь — Токио — Как его зовут? — Прошу прощения? — Кота, Кью, как зовут твоего кота? — Сзади, 007, — спокойно сказал Кью. Бонд хмыкнул и пригнулся, увернувшись от сюрикена*, летевшего ему в голову. «Его зовут Веснушка», — подумал Кью. На мгновение повисла тишина, а затем: «Кошмарное имя для кота». Он мягко улыбнулся. — Кот такой же пупырчатый, как и ты? — язвительно и насмешливо вслух спросил Бонд. — В самом деле, 007! Я думал, мы закончили разговоры на тему моего возраста, — хихикнул Кью. — «Пригнитесь». Бонд упал на пол и перекатился за подвернувшийся ящик, чтобы избавиться от преследователя. Июль — Сан-Паулу Телефон Бонда зазвонил, и он немедленно ответил, не глядя, кто звонил. — Ты хоть представляешь, как здесь жарко? — спросил он, не отрывая взгляда от мишени в прицеле снайперской винтовки. — В настоящее время нет, но, нажав пару кнопок, узнаю, Бонд, — ядовито сказал Кью. «Кто-то сегодня утром встал не с той ноги», — беспечно подумал Бонд, не понимая, что не сказал этого вслух. «Вообще-то на кухне вчера закончился чай, и никому, кажется, даже в голову не пришла мысль о необходимости пойти и пополнить запасы. Я торчу тут уже тридцать шесть часов и живу без чая почти семь из них». Бонд фыркнул. «Всем известно, в какое чудовище ты превращаешься без своего чая». «Достаточно, 007. Итак, видите цель?» «Да, он в холле отеля с довольно фигуристой блондинкой, которая, кажется, на самом деле исполняет роль ширмы, поскольку после прошлой ночи я знаю, что он спит со своим начальником охраны». Кью моргнул, открыл досье на торговца оружием, которого они выслеживали, и громко хмыкнул. — Ну, каждому своё, — сказал он вслух. «О, смотри-ка, она уходит. Возможно, я смогу вставить ей за информацию об очаровательном персонаже, которого она прикрывает». «007, обязательно быть таким грубым?» «Это часть моей должностной инструкции, Кью». Бонд повесил трубку, и Кью улыбнулся, задаваясь вопросом, поймёт ли когда-нибудь Бонд, что почти весь разговор провёл мысленно. Август — Лос-Анджелес Кью постукивал ручкой по зубам, старательно игнорируя поток бондовского брюзжания на тему американского города, в котором тот в настоящее время находится. Задание в Лос-Анджелесе не должно было продлиться дольше трех дней, но прошло уже две недели, а цели — продажного миллиардера, который приобрёл секретные данные МИ-6 при сомнительной сделке с русскими месяц назад, — как не бывало. У него были причины игнорировать Бонда, наиболее важная из которых заключалась в том, что вся эта тирада изливалась исключительно мысленно, и если бы он ответил, то Бонд немедленно обо всём догадался бы. «Чёртов город, чёртовы американцы, проклятые никчёмные автомобили, чёрт, чёрт бы их всех побрал!» Кью хихикнул, сделав пару заметок на листе бумаге перед собой. В последнее время он занялся некоторыми исследованиями на тему телепатической связи и родственных душ. Оказалось, что для большинства людей, состоящих в отношениях, было достаточно распространённым явлением слышать мимолетные мысли друг друга — как правило, во время сильного стресса или особо эмоциональных моментов, — однако связь у родственных душ была совсем другим делом. Чтение мыслей различались во времени и проявлениях, некоторые могли слышать свою вторую половинку в детстве, другие — лишь когда оказывались на смертном одре, но такая связь была почти в тысячу раз сильнее. «Включи грёбаный поворотник, ты, паршивая сука!» Кью засмеялся, едва не подавившись чаем, и покачал головой. Одна из первых прочитанных статей сообщала, что расстояние не играло никакой роли в связи с родственной душой. Это он и так понял, поскольку находился в Лондоне, а Бонд — на другом конце мира. Кью задумался — возможно, стоило попытаться придумать, как натолкнуть Бонда на мысль о сложившейся между ними ситуации. «Клянусь, следующий же, кто подрежет меня, получит в отместку Кью, который разрушит всю его жизнь, потому что я запишу номер машины этого ублюдка!» Кью прикусил губу, едва сдерживая смех, но всё равно широко улыбнулся. Сентябрь — Москва — Я посылаю вас на задание вместе. Кью и Бонд молча уставились на Мэллори. — Сэр, — наконец, заикаясь, сказал Кью, — вы же знаете, я не работаю в поле. — Я понимаю ваше нежелание, Кью, но в данном случае вы необходимы. Этот поиск требует сложного и быстрого взлома, на который 007 не способен. Без обид, агент, но все мы знаем ваши методы работы: разрушить, захватить, пристрелить, а уже потом задавать вопросы. Бонд ухмыльнулся. «Так приятно, когда тебя ценят». Кью боролся с желанием закатить глаза или бросить взгляд на Бонда, когда эта шальная мысль проскользнула в его голову. Он с трудом подавил желание язвительно огрызнуться, зная, что Бонд ещё не узнал об их связи, и фраза была высказана мысленно, не перед М. — И куда мы отправляемся, сэр? — спросил Кью, пытаясь сохранить выражение лица бесстрастным. — В Москву. Уезжаете сегодня. — Отлично, — сказал Бонд и почти выволок Кью из кабинета. Кью не планировал схватить пулю. Октябрь — Я уже извинился шестьдесят раз, Кью, чего ещё ты от меня хочешь? — промямлил Бонд, следуя по пятам за квартирмейстером в технический отдел после возвращения с последней миссии. После инцидента в Москве, закончившегося для Кью длинным шрамом от пули в ноге на внешней стороне левого бедра, он отказывался разговаривать с Бондом. — Я готов на всё, Кью, пожалуйста, — клянчил Бонд, и Кью едва заметно ухмыльнулся. Ну, возможно, он достаточно долго наказывал его молчанием. «Начните с ужина, 007». — Договорились! — торжествуя, воскликнул Бонд и выбежал из отдела, предположительно — чтобы забронировать самый дорогой ресторан в Лондоне в исключительно короткие сроки. Кью не был разочарован, когда, закончив работу, обнаружил ожидающий его «Астон Мартин». Ноябрь — Лондон «Ты очаровательный», — услышал Кью у себя в голове и взглянул на Бонда. Тот спокойно глядел в телевизор, казалось бы, увлечённый фильмом, который они смотрели. Кью вообще забыл, что это был за фильм — один из летних блокбастеров** или нечто подобное. Вместо этого он сидел и удивлённо пялился на Бонда, решая, что сделать, сказать или о чём подумать дальше. Он слушал мысли Бонда о том, какой он милый и очаровательный уже несколько месяцев. Возможно, пришло время что-то предпринять. — Ну всё, хватит, — пробормотал Кью, и Бонд удивленно посмотрел на него, прежде чем его глаза расширились, когда Кью встал на колени, положив руки по обе стороны от его лица, и жадно поцеловал. Бонд зарычал, обхватил его и притянул ближе, открывая рот и сплетаясь с ним языками. — Что ж, — сказал Бонд, когда они, наконец, отстранились друг от друга, хватая ртом воздух, — чёрт возьми, давно пора. Кью лишь зыркнул в ответ, затем сдёрнул своего агента с дивана и потащил к спальне, устилая одеждой весь путь до кровати. Декабрь — Джакарта «Клянусь, после этого я собираюсь уйти в отставку». «Проблемы, Бонд?» — подумал Кью, наблюдая за успехами Бонда с помощью следящего устройства на карте Джакарты. «Я хочу уйти в отставку куда-нибудь, где климат умеренный, без безумных перепадов между сорока четырьмя градусами жары при стопроцентной влажности, сорока четырьмя градусами жары при абсолютном отсутствии влажности, и десятью градусами мороза с завалами снега. И чтоб никаких международных преступников разного пошиба». «Слышал, юг Франции весьма неплох». «Италия. Всегда хотел переехать в Италию. Возможно, прикупить ещё и лодку». Кью закатил глаза. «Надеюсь, ты возьмёшь меня с собой. Не хочу застрять в МИ-6 навсегда, знаешь ли». «Разве что в качестве моего секс-раба где-нибудь на частном острове?» Кью практически слышал его смех. «Возможно, мы сможем обсудить это после того, как вы закончите ваше задание, 007». «Зануда». Январь — Будапешт Джеймс едва не замер на месте от неожиданности. Ушами он слышал, как Кью называл его Бондом. Но в сознании звучал испуганный голос квартирмейстера, который вопил «ДЖЕЙМС!», и вдруг до него наконец дошло. Месяцы таких своевременных комментариев. Они звучали не в наушнике. А в его голове. Он несколько месяцев слышал Кью в своём сознании и не понимал этого. — Кью! — закричал он и на всех парах рванул вперёд, стреляя в двух мужчин, которые пытались захватить квартирмейстера. Кью обернулся и со всей силы наступил на ногу нападавшему, вывернувшись из захвата достаточно, чтобы двинуть локтем ему в нос. Он рухнул на пол, громила потерял равновесие, Бонд всадил в обоих три пули и подбежал к Кью, оценивая нанесенный вред. Лицо Кью было окровавлено, и он болезненно прижимал к себе запястье, но в остальном был относительно цел и невредим. — Кью, я слышал! Я слышал тебя мысленно, — прошептал Бонд и ощутил, как защипало в глазах, когда он отбросил взлохмаченную прядь волос с лица Кью. — Чёрт, наконец-то ты понял, — слабо улыбнулся тот. Бонд перестал смеяться. — Почему ты мне не сказал, чёртов идиот? — Мне это было не нужно, — с нежностью улыбнулся Кью. — Ты казался вполне отзывчивым и без этого знания. Бонд громко рассмеялся и покачал головой, затем притянул к себе Кью и крепко обнял. «Я люблю тебя, чёртов идиот», — подумал он с усмешкой и ощутил, как крепко Кью обнял его в ответ. — Я тоже тебя люблю, но, если уж начистоту — это меня ты называешь идиотом? — он хихикнул, когда Бонд наклонил голову и крепко его поцеловал. — Мы можем обсудить, кто больший идиот позже, Кью. Идём домой, — сказал он и улыбнулся. «Да. Идём».