Амазонка бросает вызов

У нас заночевала Джинни, и я встретила её на кухне, когда Чжихё наливала мне похмельный суп, а ей накладывала рис с овощами и рыбой. Видимо, позавтракали уже давно, пока я отсыпалась, и на самом деле пришла пора обедать. Они не были помятыми, как я, но я надеялась поскорее прийти в форму, чтобы чуть позже отправиться в тренажёрный зал, пользоваться абонементом. - Весёлый у тебя Юнги, - признала я, взявшись за ложку. Джинни улыбнулась. - Познакомились? - Ага. Он себя хорошо вёл, если что, - заверила я. - А там ещё девушки были? – Я снова вспомнила танец Саны и девочек по вызову, что оттеняли её космическое сияние и одарённость женственностью. Не такой, как у моей Чжихё – мягкой и доброй, а какой-то огненной и губительной, на которой смельчакам вечно не терпится проверить свою удаль. - Только я и ещё одна, но она была в паре с кем-то из друзей Намджуна, в общем, занятая. – Голубоволосая студентка удовлетворённо выдохнула. Я не стала говорить о стриптизёршах, чтобы она не надумала себе лишнего, и чтобы не выдавать тайн мальчишника, на который мне дали допуск. В конце концов, Шуга вёл себя лучше некуда по правде. Пил и ел, ел и пил. Шутил, прикалывался, мочил коры. Снова ел и снова пил. Все бы парни вели себя так при Сане… да, Чонгук? Мне нужно было переставать этим заниматься – мечтать о парнях и отношениях. Ну, не складывалось, что уж теперь? Возможно, Чонгук был и прав, нужно подождать. Мне всего восемнадцать. Сёстры старше меня на пять и шесть лет, и только-только начинают обзаводиться серьёзной личной жизнью. – А ты не видела, кто меня принёс? – спросила я у Джинни. - Чимин. Чжихё подсела к нам с тарелкой. - Ты же не будешь себя так вести, когда я уеду, а? – посмотрела она на меня. – А то я и не уеду никуда. - Намджун будет плакать, если ты останешься, - хихикнула Джинни. - Намджун у меня получит, - беззлобно пообещала Чжихё, помахав в воздухе палочками, как боевыми копьями. Вот как, меня притащил пьяную Чимин. Что ж, зять был прав, за мной было кому присмотреть. Пусть я и набралась, но меня доставили в целости и сохранности. Оклемавшись, я нашла свой телефон, где плюс к непринятым звонкам было ещё и сообщение от Чжунэ: «Чё трубку не берёшь?». Я чувствовала, что где-то в душе скребёт тоска, обида, растекается разочарование, но выдыхающееся спиртное во мне пока что консервировало эмоции, притупляло реакцию. Я ползала по спальне черепашкой, собираясь в душ и ища трусы, носки, свежую майку. Ко мне возвращалось то моё упорство, вечное противостояние миру, когда хотелось быть свободной, сильной и независимой. Не ныть же и плакать я буду? Да, Чонгук потёрся с очень красивой девушкой, и неизвестно, до какой степени дотёрся. Паршиво, но не вешаться же? Что я могла сделать в этой ситуации, если не нравилась ему? Или даже нравилась, но он по каким-то причинам отвергал меня, как монах… Впрочем, монах бы и стриптизёршу отверг, нет? А кто сказал, что не отверг? Трогать-то ему девушек можно. Трогал меня на тренировках, так и Сане позволил посидеть на себе, а то, что они куда-то одновременно пропали – ни о чём не говорит. Увел её подальше, голую, от толпы мужчин. Блюститель нравственности. Херов. Я потёрла затылок, где бомкнуло и отпустило. Я подумала, что примерно так же поступаю с Джуниором, не говорю ему прямо, что он мне не нравится, но пытаюсь всеми своими действиями показать, что нам не быть вместе, что мне нравятся другие парни. И ведь не потому, что Джуниор мне неприятен, а потому, что я люблю его как брата, и не хочу его как мужчину. Значит, Чонгук испытывает ко мне что-то подобное? Стоит ли мне смириться с этим, или попытаться перебороть это? А в силах ли Чжинён сделать что-то такое, чтобы я влюбилась в него? Ему надо перестать быть Чжинёном, вот что я думаю. Значит, так дело обстоит и со мной в глазах Чонгука. А Сана – это вроде как Чжунэ для меня. Очень горячее, сексуальное, то, чего хочется, но чему не поддаёшься, хотя и держишься из последних сил. Кажется, я начала понимать, оказывается, иногда очень важно поставить себя на место другого человека и проанализировать. Разве люди настолько разные, чтобы испытывать неповторимые чувства или реагировать на схожие вещи по-разному? Нет, я думаю, большинство людей как раз примерно одинаковое, и об этом не стоит забывать. Если я поступаю каким-то образом, то чего жду от других? Так что, если я хочу верить в то, что Чонгук отшил Сану (да и приставала ли она к нему позже? Может, в ней намного больше самолюбия, чем во мне, и кроме эротического танца она не посчитала нужным оказывать внимание кому бы то ни было, тем более сказали, что она уж очень дорого берёт), то я должна отшить Чжунэ. Я написала ему сообщение: «Пусть тебе твои тёлки из клуба трубку берут». И вообще берут у тебя всё, что ты им суёшь там, подумала я, но уже не уместила в послание.        Когда я вышла из душа, меня ждал краткий ответ: «Ревнуешь?». Да мне задолбалось уже вас ревновать, парни, это чья прерогатива вообще быть ревнивцами? Я взялась писать «размечтался», но стёрла. Написала «а кто ты мне, чтобы ревновать?». Опять не то, словно напрашиваюсь ему в девушки, когда он этого не хочет. Я подумала ещё немного, и не стала писать ничего вообще. Пора в качалку. По дороге туда мне позвонил Намджун. - Валар моргулис, - подняла я. - Валар дохаэрис, - будто немного скрипя, как старый матрас на пружинах, отозвался он. – Как ты себя чувствуешь? - Да вроде ожила уже, а ты? - Голова ещё тяжелая. Ты дома? - Нет, еду в центр, на тренажёрах позаниматься, а что? - Можно я тебя заберу потом оттуда и с тобой поедем к Чжихё? Она на меня сердится, что я тебе позволил напиться. - Пф! Но это же глупо, ты не виноват. - Я должен был присматривать… - грустно пожалел он о том, чего не сделал. - Ничего не случилось, это был мальчишник, и я сама хотела напиться. Всё нормально. Но если надо успокоить Чжихё, то заезжай. Боишься, да, без моего крепкого плеча пред ней предстать? – посмеялась я. - Ещё как! Мне с тобой спокойнее будет. - Хорошо, заезжай часа через полтора. – Но едва я положила трубку, как она опять зазвонила. Ку Чжунэ. – Алло? - Ну, и чего мы опять не отвечаем? - Не хотим и не отвечаем. - Это из-за того, что я был в клубе в пятницу? - Да плевать мне, где ты там был. Развлекайся с кем хочешь! – неискренне произнесла я. Мне ведь с некоторых пор нравился Чжунэ, я стала проникаться им, веря в возможность чего-то лучшего, и если бы он предложил быть моим парнем, я бы согласилась, но после мальчишника во мне опять всё перевернулось; злоба на мужчин, позволяющих себе больше женщин, желание секса и неуверенность в том, что сделаю правильный выбор. Если бы я уже была не девственницей, я бы переспала с Чжунэ, наверняка. Тогда я смогла бы относиться ко всему этому, как к спорту, как и парни к этому относятся – чисто физически. Но пока что у меня была преграда, а дарить такое счастье Чжунэ я не собиралась, он вознесётся за облака, возомнив себя победителем. Потому что станет первым. Нет, пусть будет вторым, третьим, а лучше где-нибудь там в хвосте хит-парада топ-двадцать, чтоб не зазнавался. - Я развлекался с друзьями, Чонён, я ни с кем не спал в пятницу. - Да хоть бы и спал! Мне какое дело? - Такое, что ты думаешь, что я спал, поэтому не хочешь со мной общаться! - Может, я просто не хочу общаться, и это никак не связано. - Знаю я, как это не связано! – хмыкнул он. - А если знаешь, какого хера поехал в клуб? – не выдержала я. На меня покосился дяденька на сидении рядом. Прикусив язык и покраснев, я вжала голову в плечи, уткнувшись в окно автобуса. - Чонён… - Знаю я твои поездки! На тебя там вешается, кто захочет, а ты и не против. – Я только о Чжунэ сейчас говорю? - Берёшь то, что в тебя вцепилось, и идёшь с этим трахаться! Вы все, мужчины, не способны удержаться и отказать! Под вас легли, и вам больше ничего не нужно! У вас нет силы воли, и мозгов нет! Вы не способны сами принимать решения в отношениях с девушками, добиваться! Тряпки! Слюнтяи и… и… амёбы! – Я выдохнула, переводя дыхание. Да, накопилось во мне ярости. Чжунэ помолчал, видимо, онемев от такого напора, но всё-таки сказал: - До того, как познакомился с тобой, я мог бы то же самое сказать о девушках. - А теперь я изменила о них мнение? - Нет, об остальных я думаю всё так же. Но знаю, что есть и не такие. - А я вот пока других мужчин не встречала! Ты думаешь, ты особенный? Ты веришь в свою уникальность? Ты ничем не отличаешься, Чжунэ, ничем! Ты ведёшь себя, как это стадо баранов, ищущее овцу подоступнее. Деньги, бухло и секс, деньги, бухло и секс. Всё! Ни одной отличающейся мысли. - А какая отличающаяся мысль тебе нужна? – Я задумалась. В первое же мгновение хотелось упомянуть о любви, но это было бы слишком сентиментально, по-девичьи, вызвало бы усмешку у моего собеседника. - Верность, избирательность, самоотдача? Да много чего, сам что ли придумать не можешь? - Чонён, я ещё раз повторяю, что в пятницу ни с кем не спал, и как баран себя не вёл. Единственная овца, которую я ищу все выходные, весьма недоступна, и не вдупляет именно как овца, что подоступнее я уже за свою жизнь наелся. Мы можем встретиться? - Не хочу, - вредно проворчала я, но хотела. Я бы поцеловалась с ним ещё, эх… А он овцой обзывается! Это же обо мне было? Хотя, и я его к баранам приписала. - Ты сегодня где-нибудь занимаешься допоздна? Тебя забрать? - Меня заберут, - сообщила я гордо. - Кто? – забыв о милой интонации, которой пытался со мной помириться, холодно спросил Чжунэ. - Кто надо, - сбросила я и положила трубку. Интересно, а мужчины умеют беситься так же, как мы, девочки, когда видим их с другими или просто подозреваем, что они не одни? Кусают локти, грызут ногти, нервничают, не в силах ни на чём сосредоточиться, мечутся по комнате, психуют? Я бы хотела, чтобы Чжунэ ревновал и злился, но по личному опыту видела мало ребят, которых бы терзали сомнения, которые изводили бы себя, ища причины в себе. Мужская логика она какая? «Я царь, я офигенный, она не может мне изменить, потому что во мне нет недостатков. Мне для этого не надо ничего делать, тревожиться, стараться, задумываться о своём поведении. Я мужчина её мечты, иначе бы она со мной не встречалась». А когда ему всё-таки изменяют, и он узнаёт об этом, то что? «Она шлюха, проститутка, нормальная бы так не поступила, порядочная бы не изменила». И никаких мыслей о том, что проблема была в нём. Нет, само собой, можно не уделять девушке время, не интересоваться ею, не быть внимательным и ласковым, не держать слова, отсутствовать, когда нужен, а потом обвинить её же в том, что она захотела большего. Я так часто наблюдала это в жизни Сынён, когда она заводила отношения, влюблялась, но её ухажёры либо часто бывали заняты, либо забывали хотя бы дарить цветы на праздники, либо опаздывали на свидания или отменяли их в последний момент, либо продолжали переписываться с какими-то своими подружками, не желая показывать переписки и заверяя, что там ничего страшного. Я помню, как когда-то Сынён два часа собиралась на свидание, красилась, прихорашивалась, наряжалась, а кавалер позвонил ей и сказал, что его мама позвала на ужин, а поскольку он ещё не знакомил родителей с Сынён, то пока её позвать с собой не может, и свидание отменяется. Бедная сестра расплакалась. А год спустя ситуация повторилась с другим кавалером, который устал после работы и сказал «давай в другой раз?». Сынён больше не плакала, у неё было несколько запасных номеров, которые с радостью отзывались на экстренные вызовы. Не пропадать же причёске и макияжу? Мужчины никогда не поймут, что в большинстве случаев сами порождают женские недостатки. Опыт делает женщин изворотливыми и мстительными, потому мужчины и предпочитают невинных. Они ещё не обзавелись карательными орудиями или защитным безразличием к ошибкам противоположного пола, и с ними можно поступать, как хочется, не задумываясь, а в ответ получать искреннюю любовь и привязанность, и питаться этими чистыми эмоциями, как паразиты. Но если Чжунэ надеялся обвести меня вокруг пальца потому, что я не имею опыта, то он наивен. У меня была теоретическая подготовка.        Намджун ждал меня возле администраторской стойки, когда я закончила. Попрощавшись с тем улыбчивым парнем, который когда-то впервые меня тут встретил, мы с зятем вышли из центра и сели к нему в машину. - Наклюкались мы вчера, да? – заведя мотор, смущенно улыбнулся Намджун. На его щеках прорисовались ямочки. - Было дело, - кивнула я с озорством. – Зато есть, что вспомнить! Гулянка удалась, мне кажется. - Мне тоже понравилось. Ты ведь помнишь наш уговор, да? Никому не расскажешь, кого там видела? - Помню. - И имени Минатозаки Саны тоже не называй, - упомянул её Намджун, и я немного напряглась. Я бы вообще её забыла, если бы была в силах. Она красивая, очень, и танцует великолепно, но я не могу простить ей близость с Чонгуком, какой мне никогда не получить. – Она под псевдонимом другим выступает, это так, среди своих её настоящим именем зовут.       Я снова ненадолго ушла в себя, воспроизводя события мальчишника до того, как отключилась. Я тоже, в общем-то, танцевала с Чонгуком, но мой и её танцы были как небо и земля – на разных концах понимания, мироздания, существования и моральной этики.        Мы приехали домой. Намджун взял с заднего сидения букет цветов, несмело сжимая его в руках, и мы поднялись на второй этаж, я открыла дверь, начав разуваться, а зять так и вкопался на пороге. - Чжихё! – крикнула я. – Я дома! Это всегда работало безотказно, она бежала встречать меня, вместо мамы. Но выбежав из зала, она увидела Намджуна и, поставив руки в бока, попыталась принять сердитый вид. Это было бесполезно, лицо Чжихё не родилось для злобы, на нём, мне кажется, даже брови грозно сдвинуться не способны. Но всё-таки она демонстрировала праведный гнев, перед которым здорово тушевался Намджун. - Ага, и ты тут? – прищурилась она. - Солнышко, я извиниться хотел, - протянул он букет. Чжихё не пошевелилась. – Я был не прав. Но, правда, если бы там не было безопасно, или я бы усомнился в надёжности компании, я бы не позволил себе выпить и не следить за Чонён. Ты же знаешь, я за неё тоже волнуюсь, она и моя сестра теперь тоже.       Я сделала шаг к Чжихё и толкнула её вперёд, к жениху. - Да прости ты его уже! Он не виноват! – Сестра, не умеющая показывать характер (хотя он у неё был, своеобразный, какой-то стальной несгибаемый стержень, который не выпячивался, но и не сгибался, если на него давили), особенно с теми, кого любила, осторожно подняла руки и взяла цветы. - Ты безответственный, - тихо поругалась она на Намджуна, глядя на бутоны. - Я больше так не поступлю, и пить больше не буду. Даже на свадьбе! – заверил он, скорее обнимая Чжихё, пока та заняла ладони и не могла оттолкнуть его. Да и стала бы? – Лапочка, поехали поужинаем где-нибудь? Сладенькое покушаем? – Намджун взял одну ладошку Чжихё и горячо поцеловал, заглядывая ей в глаза. Если он сумеет до конца жизни не растерять того, что было сейчас в его взгляде, то моя сестра станет самой счастливой женщиной на свете. Она зарумянилась. - Я не одевалась никуда… - Я подожду. Поедем на Намсан, закат посмотрим? – Чжихё вдохновилась, забывая все обиды. - Ой, это было бы здорово! Сейчас, я быстренько! Пройди пока, посиди на кухне. Там пирожки под крышкой, поешь. Ты ещё не ужинал, значит, да? – заботливо притормозила она. - Да там поедим, там, собирайся! – принялся разуваться он.        Улыбаясь, я отправилась в свою комнату. Да-а, отношения, если они гармоничны – желанная штука, но где найти человека, который настолько тебе подойдёт? И для каждого ли существует подобный? Хотелось верить.

***

Свадьба вышла на финишную прямую, началась неделя, на которой она должна была состояться. Наверное, из-за осознания скорой разлуки с Чжихё мне стало немного не до переживаний о молодых людях. Разлукой было не совсем правильно называть её переезд, она же оставалась в Сеуле, и видеться нам предстояло не редко, но я ощущала, что это, именно это должно было стать этапом моего взросления, а не окончание школы или что-либо ещё. У меня забирали ту, о которой я больше всех заботилась, которая всегда была той, что опекала меня, и которую опекала я. Мы с Чжихё и Сынён были одинаково близки, но если с самой старшей у нас были скорее дружеские отношения, то с Чжихё именно нежно-сестринские, иногда переходящие в невольную игру в дочки-матери. Она волновалась о том, чтобы я хорошо ела и тепло одевалась, а я о том, чтобы её никто не обижал и не задевал. С Сынён было куда проще, её давно уже трудно было задеть и обидеть, и она находилась на автономном обеспечении за счёт любовников, она была самостоятельной, а мы с Чжихё физически зависели друг от друга. И вот, меня отрывали от этого родного человека. С этой сжимающей грустью я пошла в школу, пришла из неё, разогрела обед, приготовленный с вечера Чжихё, ведь она ещё ходила на работу. Намджун сказал, что на медовый месяц поставил ей отпуск, а потом подумает, хочет ли он, чтобы жена работала. Возможно, ей предстоит стать исключительно домохозяйкой, но я не сомневалась, что сестру это не расстроит. Меня бы расстроило, но не её. С этой же грустью я пришла на тренировку с Чимином, и была где-то глубоко в себе, поэтому мы почти не разговаривали, пока не сделали перерыв и не уселись на скамью возле окна, привычно греясь под солнцем. Сегодня на него иногда набегали облака, и в душе моей происходило то же самое: радость за Чжихё, яркая и лучистая, сменялась мрачным ощущением одиночества и расставания. Конечно же, сила любви и привязанности не зависит от частоты встреч, если любишь по-настоящему, но примириться с изменениями в жизни всегда нелегко. - Ты сегодня задумчивая, - попивая воду, отвлёк меня Чимин. – Всё нормально? - Да, ничего не случилось, - бледно улыбнулась я. - Как впечатления от мальчишника? Не шокирована? – замер он, следя за моим лицом. Чего он ждал? Что я покраснею и стану бранить разврат и выпивку? - Нет, мне всё понравилось. – Ну, почти всё. – Спасибо, что доставил меня домой, я не помню даже, как вырубилась. - Не за что, - улыбнулся в ответ Чимин. – Но в другой раз же ты не станешь столько пить? - Если не будет повода – не стану, - проболталась косвенно я. По взгляду Чимина было видно, что он понял – я не о мальчишнике, а о каком-то другом, печальном поводе. – Чжихё выходит замуж, - отбросила я мысли о Чонгуке, вернувшись к тому, что сейчас действительно меня угнетало, - я уже тоскую по ней. - Вы с ней близки, да? - Очень. Если бы твой брат, Чоноп, женился, тебе бы было грустно? - Вряд ли один из нас решится на это когда-либо, - лукаво отвёл он взор вниз, к тротуару и прохожим за стеклом. – Ну, а ты, оставшись без её постоянного общества, чем рассчитываешь взбодриться? - Пока не знаю, может быть, стану больше времени уделять друзьям, или учёбе. Хотя впереди каникулы, какая учёба? Страшно представить, что друзья разъедутся, никаких дел не будет, а я останусь торчать одна в квартире! Сынён в любом случае подолгу в ней сидеть не будет. - Что ж, ты бы тогда тоже могла куда-нибудь съездить… ты же хотела лучше изучить борьбу? Я бы мог взять тебя как-нибудь с собой, в школы боевых искусств в Китае, Непале, Индии… - Я округлила глаза, восторженно принимая эту идею. Чимин это заметил: - Ты «за»? - О, было бы здорово! Я бы очень хотела! Школы боевых искусств… - прошептала я, но тотчас подозрительно уточнила: - Это монастыри? - В большинстве своём – да, - не стал отрицать Чимин. Он посмотрел мне в глаза, и понял мои мысли. – Чонён… Чонгук монах, это так… - К чему ты сейчас о нём? - Да ладно тебе, всё же очевидно! – Я немного растерялась и пристыдилась. - Серьёзно? - Такое трудно не заметить. – Я замолчала. Чимин продолжил: - У него монастырское воспитание, но не в строгом понимании буддизма. В целом это больше была именно школа боевых искусств, а религиозность – дело добровольное. И Чонгук выбрал её, понимаешь? Он очень увлечен этими принципами – своими принципами. - Он говорил о духовных наставниках… - Да, есть учителя, а есть и примеры для подражания. Мастер, которым восхищается Чонгук – особенный человек, Чонён, пропитанный отказом от всего мирского, и ему в некотором роде приносит страдание вынужденное физическое участие в простых радостях жизни. Чонгук до этого не дошёл, и не знаю, дойдёт ли? Вряд ли, но он сложный человек. Даже для нас, друзей, он сложная натура. С ним можно поговорить о предназначении в жизни, доблести, тхэквондо или кунг-фу, с ним даже можно часами говорить о китайской философии, но ты не дождёшься от Чонгука пустой болтовни, простого разговора по душам, или шуточек, как с Шугой, ну, ты видела. - Да, Шуга ваш – это нечто, - улыбнулась я. - Ты молодая девчонка, Чонён, тебе надо похватать кое-чего от жизни, как мне кажется. Наслаждаться ею, как ты сама говорила, пробовать то, чего ещё не пробовала. У Чонгука это всё было, поверь мне, - подмигнул мне Чимин, - и сейчас он вышел на новый уровень, кто знает, и ты когда-нибудь найдёшь для себя новый путь? А, может, и нет. Люди разные. Но твердолобость Чонгука несокрушима. Это тот тип характера… не скажу, что действующий из противоречия, но для них попытки подточить их выдержку служат лишь укреплением её же. Ты пытаешься сбить его, а он ещё сильнее убеждается, что поступает верно, потому что есть чему противостоять. Характер борца и воина. Такие либо никогда не изменяют своего мнения, либо изменяют его непроизвольно и независимо от чего-либо, по собственному наитию. Просто приходят к этому сами.        Я выслушала Чимина очень внимательно. Он был хорошим другом Чонгука, и доброжелательным парнем. У меня не было причин не послушать его, не прислушаться к нему. Интуитивно я понимала, что всё так и есть, и я ничего не смогу сделать с убеждением Чонгука в том, что я ему не пара. Что вообще ему не нужна пара. Особенно, если Чимин утверждает, что в ранней молодости у него уже бывало многое, то, конечно, интереса к этому будет поменьше, чем у меня. Чимин прав, мы на разных уровнях с Чонгуком. Возможно, роль играет даже то, что я намного хуже дерусь. А если бы я стала равной Чонгуку в искусстве сражений, он бы взглянул на меня иначе? Если я хочу сравниться с ним, то это очень долгий путь… не на недели или месяцы, а годы. Я встала со скамейки. - Давай продолжим тренировку? Только по-серьёзному, не надо со мной миндальничать. Мы покинули центр оживленно болтая, обсуждая фильмы и сериалы. Чимин их посматривал в свободное время, чему я удивилась, потому что сама не смотрела настолько сопливых, по моему мнению, киношек, какие осилил он. - Да ничего они не бабские! – смеялся парень. – Отлично разгружают голову, я над ними поржать люблю… Я остановилась, увидев перед нами Чжунэ. Ещё дальше, позади него, стоял его «порш». Чимин притормозил со мной, заметив молодого миллионера. - Привет, - сумела я выговорить достаточно уверенно. - Привет. – Чжунэ подошёл к нам сам, нехотя протянув руку для пожатия, и Чимин принял мужское приветствие. – У тебя что не день – новая компания. - У меня много друзей, - хмыкнула я. - Поговорим? – полуоборотом намекнул Чжунэ мне, что надо бы пройти в его авто и там уединиться. Было в этом что-то соблазнительное, потому что я знала, чем можно заняться под прикрытием тонировки, но Чимин сказал, что проводит меня домой, и я не могу попросить его взять и уйти. - Ну, о чём с тобой разговаривать хорошей девчонке? – улыбнулся мой преподаватель борьбы. - Она сама знает, о чём, и я её спрашиваю. – Мне не понравилось, как стали накаляться события, и на этот раз я решила принять сторону Чжунэ, потому что Чимин казался менее выдержанным, чем Чонгук и, кто знает, зарядит в лицо Его Величеству Ку-младшему. - Хорошо, я не против. – Положив ладонь на плечо Чимина, я всё-таки осмелилась: - Я сама доберусь домой, ладно? - Чонён, только не в этой компании, прошу тебя… - Всё в порядке, - успокаивала я его, но не очень работало. – Мы часто общаемся, если кто кому и причинит вред, то я ему. – Я подмигнула Чимину, похлопав его по плечу. – Серьёзно, всё в порядке. - Что ж… - он вздохнул, отступая. – Позвони, как будешь дома. - Договорились! – махнула я ему, и мы с Чжунэ подождали, когда он удалится. Я повернулась к настойчивому молодому человеку. - Пошли, - ещё раз кивнул он в сторону машины. - Лучше пройдёмся, - указала я ему на тротуарную дорожку. - Я не люблю вот этих бродящих людей вокруг, в машине спокойнее… - Жиром заплывёшь, если ходить не будешь. - Не заплыву, я по утрам бегаю, - напомнил он. – И баскетбол не бросил. Надо бы сыграть ещё разок с тобой. - О чём ты хотел поговорить? - Чонён, я всё равно потом тебя подвезу домой, давай сядем в машину? – попросил он в очередной раз, и я сдалась. С приближением свадьбы Чжихё и Намджуна я становилась всё тише и покорнее, отягощённая совсем другими переживаниями. Мы опустились в салон. Чжунэ повернул ключ, чтобы включить кондиционер, и я порадовалась, что всё-таки уступила. Прохлада среди жарящего лета всегда доставляла удовольствие. Я любила лето, солнце, мороженое в тридцать пять градусов, холодную минералку на пляже. Но это лето грозило переменами, с одной стороны хорошими, а с другой… Да нет, ничего плохого не было вообще, это всё моя глупая меланхолия. Возможно, ощущение одиночества обострилось из-за того, что Чонгук оказался далёк и недостижим, а все вокруг удачно делились на парочки. Я посмотрела на летящие по небу облака. На лазурном фоне, белоснежные, они были прекрасны. Такие же, как Чонгук – недостижимые и прекрасные. Но небеса хороши только отсюда. Если подняться на их высоту, там ужасный холод и почти нечем дышать. А то можно и крылья опалить, как в легенде об Икаре. Ох уж этот Чонгук, обжигающий и леденящий, неужели стоит забыть о нём? Сердце от него чувствовало себя, как руки после мороза, сунутые под воду, не понятно до конца, горит или леденит? – …Чонён, ты слышишь? - А? – очнулась я, повернувшись к Чжунэ. – Прости, я задумалась. - Да что с тобой? То не поднимаешь телефон, то кидаешь трубку, то вообще меня игнорируешь! – взбесился он, прожигая меня взглядом. - Что со мной? Тебя действительно интересует, что со мной? – Я сразу взяла такой тон, что Чжунэ притих. – Неужели тебя взволновало впервые, что у меня на сердце, о чём я думаю, есть ли у меня проблемы? Неужели ты решил копнуть глубже, чем просто тащить в постель? - Чонён… - Пока я отдышалась от возмущения, он взял мою ладонь и, виновато посмотрев на неё, поднял взгляд обратно. – Меня это интересует. Пожалуйста, скажи, что у тебя случилось? - Что у меня случилось! Проще, пожалуй, будет сказать, что у меня не случилось! Я уже два года живу без родителей, которые погибли, я часто испытывала денежные затруднения, но никогда на это не жаловалась и выходила с достоинством из ситуаций, когда надо было признать, что я – бедная. Меня дразнят в школе за мои увлечения и мой внешний вид, моя сестра выходит замуж и переезжает, оставляя меня буквально одну, а ещё ко мне подкатывает избалованный наглый мажор, который ничего обо мне не знает, и хочет только трахаться, потому что у него самого проблем не было и нет! – почти прокричала я под конец, думая, что сорвусь и заплачу, но не заплакала. Я только прогорланила боль, досаду, горечь, после чего взяла себя в руки. Чжунэ остолбенел. – Всё? Доволен? У меня ещё есть душевные раны, хочешь послушать? Мне нравится парень, а я ему нет, ему на меня вообще плевать, а другой, который мне нравится, тот самый наглый мажор, катается по клубам, потому что я ему не даю, а ему больше ничего и не надо!       Чжунэ потянул меня за руку и, перехватив другой за плечо, привлёк меня к себе. Рука переместилась с ладони на мой затылок, и он обезоружил меня поцелуем. Дослушав меня и увидев, что мне на душе плохо, он, не умея успокаивать и обращаться с женщинами, только и смог, что поцеловать? Но это почему-то помогло. Его тесное присутствие, его губы на моих избавили меня от огромной части одиночества. Его крепкие руки, хоть я и была способна победить и убрать их в любой момент, обнимали меня и прижимали к себе. Закрыв глаза, я увлеклась этим поцелуем, отвечая с радостью и самозабвением. Я хочу Чжунэ, действительно хочу. Хоть он и обманщик или мерзавец – возможно. Но сейчас мне сделалось хорошо, потому что он не стал гладить меня по головушке, как маленькую девочку, и не повёз домой, чтобы не слушать нытьё. Он предоставил мне мужское присутствие, от которого стало спокойнее. Я не успела заметить, как перебралась через коробку передач, и уже перехватила инициативу, а ладони Чжунэ легли мне на бёдра. Я никак не могла насытиться этим поцелуем, потому что знала, что дальше ничего не последует, а меньшего мне мало. Но всё-таки я остановилась, сидя на Чжунэ и тяжело дыша. Его грудь высоко вздымалась, а глаза не отрывались от моих губ. - Я решу все твои проблемы, Чонён, - положил он ладонь на мою щёку, и стал поглаживать пальцами. Его охрипший голос шептал мне в лицо: - Скажи, что ты сейчас хочешь? Говори, что ты хочешь – и я сделаю… Досаждают в школе? Их сотрут в порошок. Нехватки денег у тебя больше никогда не будет. Одна ты не останешься, я буду рядом, я буду с тобой… другой? Другой парень? – Чжунэ опять положил ладони на мои бёдра и вжал их в себя. Поймал мою губу своими, слегка прикусил, и облизал поцелуем. – Я заставлю забыть про других. Ты забудешь со мной о них, обещаю. - Не давай несбыточных обещаний, - едва выдохнула я. Возбуждение охватило от головы до пяток. Какое счастье, что мы в машине посреди города, и здесь нет возможности увлечься! И… и вообще! Я же обещала себе, что не дамся первому Чжунэ? Господи, гори огнём эта девственность, я никогда не слышала ничего более покоряющего и сексуального, чем все эти слова, да ещё его голосом. - Ты будешь моей девушкой, Чонён? – вдруг спросил он, и я окаменела, ошарашено на него воззрившись. – Ты будешь встречаться со мной? - Ты… ты серьёзно? – Сглотнув, он кивнул. Я переваривала это с минуту. Потом на меня едва не накатил смех, что-то нервное защекотало изнутри. Давя улыбку, то кивая, то мотая головой, я прошептала в самые губы Чжунэ, чувствуя, что они вот-вот опять сольются с моими: - Я всё равно не буду с тобой спать.        Он засмеялся моему упорству так же, в самые губы, алчно на них глядя, но быстро прервал смех очередным страстным поцелуем.