Амазонка бросает вызов

Чжинён, упираясь длинными ногами в землю, толкался туда-сюда на низкой карусели, которая ему была мала вширь и ввысь. Он ждал меня, как и обещал, на школьном дворе, мимо которого, по дорожке, ведущей к выходу с территории, шагали после уроков учащиеся. Я подошла к другу, едва сдерживаясь, чтобы не ударить по плечу, причем не в качестве братского приветствия, а как наказание – с силой. - Ты чего устроил за цирк? – прошептала я, косясь на шеренгу молодёжи, в то же время косящейся на меня. Большинству моих знакомых было известно, что я провожу время в мальчишеской среде, по причине дружбы, но друзья же не приходят встречать и не провожают, не целуют в щеку. До того, как выпустился Югём, в начале года, мы с ним вместе уходили домой, ведь жили рядом. Иногда к нам сюда приходил Джуниор, но к нам, а не ко мне. Ко мне он пришёл впервые, и это тотчас привлекло лишнее внимание. - Какой цирк? – с лицом непричастного ни к чему ангела спросил Чжинён, улыбаясь. - Ты знаешь, о чём я! - Вы вчера сказали, что о тебе ходят плохие слухи… - Да плевала я на слухи! Теперь, вот, другие пойдут… - проводила я глазами двух одноклассников, которые пялились вовсю, но стоило мне повернуть голову, как они попытались сделать вид, что никогда сюда и не смотрели. - Я не думаю, что тебе было совсем всё равно. Я видел расстройство на твоём лице вчера. – Джуниор поймал брелок в форме футбольного мяча, свисающий на короткой цепочке с моего рюкзака, и стал вертеть в пальцах. – Что касается новых слухов, то не лучше ли, чтобы все говорили, будто у тебя есть парень? Побоятся распускать лишний раз язык.        Побоится ли кто-то Джуниора? Мирного, интеллигентного и безобидного. Скорее уж меня бы все боялись, но и это не устрашило говорливых, у которых храбрость с лихвой замещалась идиотизмом. - Не знаю, зря ты это сделал, - всё ещё возмущенная, пнула я газон, размышляя. Когда у меня родилась идея, чтобы провернуть аферу по поводу своей личной жизни, я обратилась к Югёму, во-первых, он был мне более близким другом, во-вторых, он бы не стал питать никаких надежд, в отличие от Джуниора. И сейчас я наглядно видела, что была права. Это всё так оперативно взялось не из ниоткуда. Мой друг словно стоял на низком старте и ждал выстрел сигнального пистолета, чтобы прибежать, и как деловитый кобелёк поднять заднюю лапку над застолблённым кустиком. - Я считаю, что всё сделал правильно, - пожал плечами Джуниор.        К нам подошли Наён и Дахён, и первая, в своей неистребимой манере вездесущности, вклинилась в нашу беседу, не спрашивая разрешения и не видя, что тут не коллективные обсуждения. - Чжинён, давно тебя не видели. Как учёба? - Хорошо. Как сама? - Готовлюсь к экзаменам, посещаю дополнительные занятия, по мере возможностей учу, учу, учу, - серьёзно, будто отчитывалась перед учителем, поставленным голосом поведала Наён. – Ты же в Университете Корё учишься, да? - Да, в нём самом. - А я вот в Сеульский хотела, но пока думаю. Тебе нравится в вашем?.. – Я отвлеклась от этого «увлекательного» диалога, вспомнив о вопросе Чимина, на тему которого обещала подумать. Если я решусь связать свою судьбу с профессиональной борьбой, то информация об университетах мне всё равно ни к чему. А вот понять, готова ли я рисковать жизнью в опасном спорте – это трудная задача, решение которой лежит где-то глубоко, и мне стоит покопаться в самой себе.       До ближайшего перекрёстка Наён и Дахён дошли с нами, и я воспользовалась тем, что внимание от меня было отвлечено, чтобы немного поразмышлять, однако времени не хватило, и когда мы с Джуниором дальше пошли вдвоём, ответа Чимину я так и не приготовила. - Ну что, не злишься больше на меня? – вовлёк меня опять в разговор друг. - Я и не злилась, просто… Изображать и играть – это лишнее, тем более, если узнают, что ты делаешь вид, то их подозрения в моей ненормальности усилятся… - Да никто не узнает, даже не думай, откуда бы? - Ну, увидят тебя с другой девушкой… - Чонён… - захотел сказать что-то такое Чжинён, что мне совсем не хотелось бы услышать, чтобы не напрягаться, поэтому я посмотрела на свои грубые наручные часы и забормотала: - Так, у меня совсем немного времени, чтобы перекусить, и надо бежать на дополнительные, а потом баскетбол. Увидимся вечером, или созвонимся, хорошо? Пока-пока!        Махнув рукой, я ускорилась и буквально унеслась к своему дому, ворвавшись в подъезд и вознесшись на второй этаж. В квартире никого не было, одинокие стены обступили меня тишиной. Уплетая не разогретый обед, извлеченный из холодильника, прямо из кастрюли, я села и уставилась в одну точку перед собой. По тону Чжинёна было понятно, когда он собирался перейти на что-то личное, на намёки. Я уже получала их когда-то, и едва сумела вывернуться, с помощью нелепых и притянутых манёвров. Но это спасло наше трио, нашу компанию. Или я спасала ещё что-то, но что – я не знала. Свои спокойствие, девственность, многовариантное будущее? От чего я так стремительно убегала, переходя с парнями непременно на дружбу, и избегая какой-либо романтики? Я боялась влюбиться и показаться смешной, отвергнутой? Но с Джуниором таких проблем бы не было, разве что я его не любила, и глупо было даже пытаться встречаться. Хотя он симпатичный. Но это же не то для первых отношений? Впрочем, разве все влюбляются с первого взгляда? Разве не бывает так, что дав шанс, уже в процессе, озаряешься чувствами? У Намджуна с Чжихё так и вышло, они друг друга в упор не видели, проработав бок о бок чуть ли не шесть лет. Понадобился случай, понадобилась особая ситуация, чтобы они раскрыли глаза и ощутили, как близко находится их счастье. Может ли так получиться у меня с Чжинёном? Ох, не знаю. Когда мы с Югёмом и Сондже поспорили три года назад на десять щелбанов, кто последний поцелуется, я схватила спустившегося к нам во двор Джуниора и поцеловала сама, утерев нос друзьям примерно за три с половиной минуты. Друг с другом, среди спорщиков, целоваться резона не было – это бы разом определило проигравшего, которым автоматически стал бы третий, не поместившийся в поцелуй. Это был мой первый поцелуй, но я не подала и вида – на кону стоял имидж пятнадцатилетней крутой девчонки, способной сделать что-то быстрее и лучше ребят. Сондже, поняв, что я уже и так не проиграю, схватил и поцеловал меня. Югёму мы отвесили по пять щелбанов оба. А Джуниор пришёл ко мне на следующий день, вызвал на «нам нужно серьёзно поговорить» и сказал, что мы должны теперь встречаться, потому что он меня поцеловал, и готов нести ответственность за свой поступок. Он меня! Господи, я просто налетела на него и, дотянувшись, коснулась губами губ тесно лишь за счёт того, что делалось это на скорости. Но Джуниор, даже узнав, что это был спор и юношеский прикол, принял близко к сердцу. Ему было всего лишь семнадцать, теперь он повзрослел и изменился, но коренная основа Чжинёна осталась неизменной, и иногда мне кажется, что он всё ещё верит: раз сорвал мой первый поцелуй, то обязан чуть ли не жениться. Откуда он узнал, что это было для меня впервые – я без понятия, сама никому не говорила, и скорее всего он догадался, застигнув меня врасплох этим предположением, от которого я не сумела достоверно отнекаться.       Жизнь – сложная штука. Мы в ней постоянно чего-то хотим, к чему-то стремимся, от чего-то отдаляемся, избегая, но труднее всего становится, когда хочется сразу нескольких вещей, противоречащих одна другой, или когда наши желания не совпадают с желаниями наших близких. Вот я хочу быть независимой, самостоятельной и свободной, при этом не отрицая возможности жениха, парня, но пока ещё не представляю, как можно было бы быть такой, какая я есть, и при этом с парнем. Ни один не захочет смириться с моими привычками, с моими хобби, даже если на первых порах примет, потом начнёт заставлять измениться. Взять хотя бы Джуниора. Он говорил, что я ему нравлюсь такой, какая есть, возможно, его терпения хватило бы надолго, но мне кажется он из тех ребят, что захотят жену-домохозяйку, как Чжихё, и потом он начнёт гнуть меня под эти свои представления. С другой стороны, и я ведь в нём не вижу мужчину, который сильнее меня, ответственнее, крепче, который не прогнётся сам, рядом с которым я сама растаю, и, кто знает, превращусь в ужасную, отвратительную, наряженную в розовое настоящую девочку. И вот снова, как мне саму себя понять? Я не хочу такого, который пытался бы меня переломить, но при этом не согласна на такого, которого можно лепить, как пластилин. Я обречена на одиночество со своими не определившимися фантазиями.       Вернувшись вечером домой, я увидела свет и в кухне, и в зале, но из зала доносились мужские голоса, поэтому я прежде заглянула на кухню. Чжихё и Сынён были здесь, но если средняя из нас усердно что-то крутила из теста, убелив руки мукой, то старшая, положив подбородок на сплетённые пальцы, а локти на стол, за этим бездейственно наблюдала. - У нас гости? – поинтересовалась я. - Да, Намджун познакомился с Гынсоком, - кивнула Чжихё, плечом поправив прядку волос над ухом, чтобы не выгваздаться грязными руками. – Кажется, они нашли общий язык, оба такие умные! - А мы готовим сладости к чаю, - сообщила Сынён. «Мы», сказала она, подразумевая моральную поддержку со своей стороны, или административно-организаторское участие, но никак не реальную помощь. - Здорово, значит, все зятья в сборе, - улыбнулась я. - Тсс! – шикнула Сынён. – Потише, не спугни и не сглазь, ещё слишком рано говорить так о Гынсоке. - Как раз можно было бы сказать и проверить, серьёзно ли он настроен, - возразила я. - Я ещё не подготовила почву… - А вообще-то, - отвлекла нас Чжихё, - зятья не все в сборе, - она хитро посмотрела на меня, - когда мы дождёмся рядом с тобой кавалера? - Откуда кавалеру взяться? – критически оглядела меня Сынён. – Наша Чжэхи* с лёгкостью поселится в мужской общаге и её там не разоблачат никогда в жизни. - Ну ладно тебе, - не согласилась Чжихё, - если бы Чонён хоть раз надела платье, все бы ребята вокруг полегли, она такая красивая! Только прячет всё ото всех. - Я ничего не прячу, - пробубнила я, спеша удалиться, - просто мне так удобнее…       Я поздоровалась с Намджуном и Гынсоком, не задержавшись, чтобы поблагодарить первого за доступ к посещению тренажёрного зала, потому что доверительным разговорам мешал второй. Закрывшись в спальне, я устало вздохнула. Чонгука я сегодня не встретила, а Чимину так и не дала ответа, хотя он пока не спрашивал, надеясь на то, что я подумаю и скажу сама. Но я так до конца и не додумала, всё время что-то отвлекало. Может, теперь самое время задуматься о том, готова ли я рисковать жизнью? Для этого, пожалуй, надо определиться с отношением к смерти, пугает ли она, верю ли я во что-то после неё? Ох, это всё такое религиозное, в котором я ни черта не понимаю. Рай, ад, небытие, чистилище – что там может быть? Другой мир или пустота? Надо ли бояться или надо к этому стремиться, как современные смертники или древние скандинавские воины, мечтавшие пасть на поле брани, чтобы прямиком угодить за пиршественный стол своих героических предков? Ладно, пока что опустим все эти теософические нюансы, что бы там ни было, поощрение или наказание, человек способен на этом свете иметь что-то такое, ради чего готов пожертвовать собой. Было ли такое у меня? Совершенно ясно, что это Чжихё и Сынён, больше у меня никого и не осталось. Нет, ещё Югём и Джуниор. Да, ради них я бы себя подставила хоть куда, они мне как братья, я не смогу безучастно смотреть, как с ними беда случается, уже не могу смотреть, а Югём понять меня не хочет.       Что ж, умирать ради высоких целей или кого-то – это своеобразный подвиг, а если случится так, что несчастный случай, как и имел в виду, наверное, Чимин? Если в сражении неудачный кульбит, и ты ломаешь себе шею? Я представила, как в свои восемнадцать, в расцвете сил и лет, вдруг оказываюсь в гробу. Меня передёрнуло от мрачной фантазии. Нет, я не хочу умирать, я слишком молода, у меня ещё столького не было! Умирать на взлёте – весьма досадно, совсем другое, когда падаешь после продолжительного полёта, или даже идя на посадку, но никак иначе. Я сначала хочу пожить, повидать мир, испытать любовь, позволить произойти первому сексу… Так, это что же выходит, страх смерти пропадает от того, как много вещей мы попробуем при жизни? Тогда становится не обидно расставаться с земной юдолью, изведав всё, что она могла дать. Но в итоге, что же мне ответить Чимину? Правду? Типа, знаешь, Чимин, я бы была храбрейшей и отважнейшей сорвиголовой, только сначала хочу забраться на Эверест, с аквалангом спуститься в море, сфотографироваться на фоне Эйфелевой башни и переспать с каким-нибудь парнем. А потом всё, можно и в могилу. Как-то нелепо всё и бездумно звучит. Возможно Чимин прав, и нет у меня какой-то цели, чего-то конкретного, что помогло бы мне найти себя в жизни. Я никогда не считала, что мой внешний вид, мои интересы и увлечения – это подростковый протест, я вроде не протестую против чего-либо, скорее наоборот, готова за что-то бороться. Но что, если всё-таки правда в том, что я сама себя не понимаю, что не нашла идейной опоры, не ощутила какой-то непреложной истины, на которую могла бы ориентироваться? Поэтому и немного бунтарствую. Думается мне, что многие из нынешней молодёжи такие, уверенные, что они правы и качающие свои права, но на деле толком не представляющие, куда и к чему они идут. Главное же отстоять своё мнение, считают они. А о том, могут ли они в нём ошибаться – они задумываются в последнюю очередь. Вот я сейчас задумалась, и слишком о многом, о смерти, о цели в жизни, о желаниях, о том, чтобы не обидеть никого из дорогих мне людей. Голова начинала болеть, но прежде чем она загудела от роя мыслей, её потревожил звонок телефона. Я поглядела на экран, не сразу поверив в действительность, но на самом деле снова звонил Ку Чжунэ. Что ему было нужно? Моя рука не дрожала, но эта дрожь происходила внутри. Я потянула, сомневаясь, поднимать ли? И всё-таки подняла. - Чего тебе? - Привет, не спишь ещё? – ровным, без иронии и ехидства голосом спросил он. Тем самым низким баритоном, что вызывал мандраж во мне. Я поглядела на будильник. Ну да, одиннадцатый час, для непрошенных звонков поздновато. - Нет, не сплю. - Я подъеду, выйдешь? - Зачем? – Для удивления чего-то не хватило, но и понять я его предложения не могла. Предыдущий подкат не удался, что ему нужно снова? Неужели не ясно, как бесполезно меня кадрить? - Покатаемся. - Ты прекрасно знаешь, что я с тобой никуда не поеду. - Почему? Ты не боишься, не стесняешься, что тебя останавливает? - Отсутствие желания с тобой кататься, - сказала я, чувствуя, как под звучание его голоса перед глазами рисуется его полуобнаженный торс, его подкаченные руки. Я слышу его слова так явно, что будто вижу его плотоядные губы возле своего лица. - Я обычно не звоню девушкам сам, - выдал он уже более эмоционально, чем всё предыдущее. Это каким-то образом должно было послужить аргументом в пользу того, чтобы я вышла? – Чонён, ну, раз я зову, чего тебе стоит? - И, конечно же, каждой первой ты говоришь, что обычно не звонишь сам, да? Чтобы они прониклись собственной избранностью. Слушай, Чжунэ, я не хочу быть избранной среди твоей свиты. Если бы ты оставил в покое Югёма, я бы о тебе вообще забыла. - Если ты не выйдешь со мной покататься, то мы как раз с Югёмом куда-нибудь и поедем. Договорились! - Стой! – испугавшись, что он сейчас положит на этом трубку, воскликнула я. – Шантажировать некрасиво. - Отказываться от вежливых приглашений – тоже, - хмыкнул он. - Очень вежливо закончить приглашение шантажом! - Так ты выйдешь или нет? – нетерпеливо спросил он. Я спустила ноги с кровати, тяжело вздохнув: - Дай подумать пять минут, ладно? Я перезвоню сама. - Хорошо. Я жду. – Чжунэ положил. Я швырнула телефон на подушку. Перестав слышать его голос, я будто бы утвердилась в мысли, что выходить не стоит, потому что пока он был на том краю связи, его дыхание щупало меня, его фразы, пустые и не обещающие ничего доброго, провоцировали меня.       Зачем мне к нему выходить? Не буду. Хотя да, я не боюсь его, и покататься мне не трудно, но зачем? Если мне на самом деле с ним неинтересно, и он мне не нужен, зачем я буду соглашаться? Лучше заняться уроками. Но Югём… Нет, я не могу позволить себя шантажировать! Если уступить сейчас, то он так и будет этим пользоваться, неизвестно до чего дойдя. Но как избежать втягивания Югёма? Он поедет с ним, прогуляет полночи, нарвётся на неприятности в университете. Звонить Югёму и отговаривать его – бесполезно, я уже поняла, мы лишь ещё сильнее отдалимся. А что, если мне попробовать как-нибудь обдурить Чжунэ, обыграть его? Не знаю как, но попробовать можно. Не обманываю ли я сама себя всеми этими оправданиями насчет друга, спасения, смелости и равнодушия, когда мне просто… хочется выйти к Чжунэ? Хочется выйти и сказать, что не хотелось выходить. Неймётся, чешется, свербит поучаствовать в краткой пикировке, где одержу победу остроумием. Чонгук был прав, есть что-то такое в этом типе, что тянет ставить его на место. Но тянет и побыть рядом с тем местом, на которое его поставишь. Ох… Часто я сегодня развздыхалась! Если я такая сильная и смелая, неужели я не удержусь от соблазна, оказавшись вечером с Чжунэ один на один? Мы уже попробовали в прошлый раз, и ничего страшного не случилось. В конце концов, он просто не умеет соблазнять, а наблюдать за его ожиданием, когда я сама упаду к его ногам - смешно и забавно. Ладно, на уроки я уже всё равно не настроюсь, была не была! Я набрала Чжунэ. Он поднял моментально. - Я выйду к тебе при одном условии. - Каком? - Ты не задержишься, как в прошлый раз. Ездить с такой скоростью и опаздывать – это дебилизм, Чжунэ, честное слово. Так что я постою пять минут на крыльце, и если тебя не будет – твои проблемы. - Слушай, я не управляю светофорами и движением на дорогах… - Ты меня слышал, - отрубила я и сбросила звонок. Мужчина должен быть пунктуальным, иначе он не мужчина. Я так считаю. Чжунэ не начальство мне, чтобы заставлять себя ждать, а если уж тебе нравится девушка – изволь шевелиться как-то резвее.        Я встала перед шкафом, на дверце которого было встроенное зеркало. Белая футболка слишком обтягивала, я надевала её в центр боевых искусств, надеясь на встречу с Чонгуком, но теперь она лишняя. Я сменила её на широкую, чуть растянутую полосатую тельняшку. В спортивных штанах, как была, я причесалась и отправилась мимо сестёр с женихами на улицу, опять отговорившись друзьями. Вот так насмотрюсь на них, и сама затоскую по отношениям. Особенно при скорой возможности остаться одной в квартире…        Я вышла достаточно быстро, не дав Чжунэ запаса времени, но на этот раз он прибыл без длительной паузы моего ожидания. Привернув музыку, он опустил стекло и молча посмотрел на меня, ждавшую его. Вздохнув, я обошла капот и уселась на пассажирское сидение. - Ну, куда поедем? – посмотрел он на меня, держа руку на рычаге коробки передач. - Ты у меня спрашиваешь? – изумилась я. - Ну… - растерялся он. - Ты звал меня покататься, что же было в программе? - Я… в общем, всегда заранее обговариваю, куда поехать… - заговорил он, пытаясь выглядеть деловым, но не очень получалось. Я рассматривала его сбоку, его профиль, надменные губы, уложенную гелем чёлку, державшуюся приподнятой. Смуглая кожа руки, от рукава светлой футболки до самых кончиков пальцев, гладко поблёскивала, особенно в местах, где холмились мускулы и мышцы. У него были красивые руки. И пахло от него очень приятно, чем-то, что выдавало поход в душ, совершенный не ранее, чем полчаса назад. Он так подготовился к встрече? На что надеялся? – Ты можешь предложить любой вариант, - сказал Чжунэ. – Поедем куда хочешь. - А куда ты обычно девушек возишь? – прямо спросила я. - Ресторан, клуб, магазин… - обретя уверенность в том, что делает, повернулся он ко мне лицом. До этого складывалось ощущение, что ему не хочется видеть насмешку в моих глазах по поводу всей этой ситуации: его очередной попытки подкатить, обсуждения его досуга. Я опустила взгляд на себя. - Отличный видок для ресторана, давай в самый элитный, а? Я буду там здорово смотреться. – Чжунэ не понял сарказма, или не захотел сводить всё на шутку: - Можешь сходить, переодеться, я подожду. - Переодеться?! – громко спросила я. - Да, - кивнул он. - Чжунэ, ты видел меня когда-нибудь в чём-нибудь, во что я могла бы переодеться, чтобы пойти в крутой ресторан? – Он задумался, одновременно бегая по мне глазами и вспоминая. - Нет, кажется, нет. – Он встретился глазами с моими. – У тебя нет хорошей одежды? Это можно исправить. - Чжунэ, я не ношу подобной одежды. Я никогда не ношу платьев и вечерних нарядов. - Почему? Принцип какой-то? - Не то чтобы принцип… мне так комфортнее, я так себя чувствую самой собой. Я терпеть не могу юбки, понимаешь? - Не обязательно юбки, бывают такие джинсы, что выглядят лучше бального платья. - Обтягивающие, с надрезами и в стразах? – Я хохотнула. – Это уж точно не мой стиль. - То есть, твой стиль только вот это вот всё? – указал он носом на меня, изображая на лице брезгливость. Сзади нам посигналил автомобиль, который не мог проехать через двор. Чжунэ поглядел в зеркало заднего вида, прошипев: - Угомонись, мудила, отъеду я, отъеду!        Я незаметно расплылась, видя недовольство спутника. Сыну миллионера пришлось посторониться и удвигать свой порше на стоянку, пока мы продолжали спорить и гадать, стоит ли куда-то ехать. - Ладно, забудем о том, куда ты возишь обычно своих… девушек, - выразилась я цензурно. – Сам ты куда предпочитаешь ездить? - Туда мы сейчас точно не поедем, - прогоготал Чжунэ. - Ты в бордель что ли катаешься? - Что сразу бордель? Я, может, о фитнесе подумал. Или о гольф-клубе. - А что, отличные места, - пожала я плечами. - Да, но не для того, чтобы проводить там время с девушкой. - А что, по-твоему, идеальное место для провождения времени с девушкой? – Чжунэ начал гладить руль, поджав нижнюю губу. Он делал вид, что сочиняет, но я-то видела, что в его голове есть готовый ответ, только ему не хочется его произносить. – Серьёзно, скажи? Давай, руби правду матку, я терпеть не могу недомолвки и рисовки, которых в тебе такая куча, если хочешь, чтобы я задержалась, давай говорить правду? - Ладно, - отпустив руль, он откинулся и развернулся ко мне. – В моём понимании существует единственное такое место – постель, и если ты спрашиваешь меня, куда бы я хотел повезти тебя, я тебе скажу: к себе на квартиру, чтобы переспать. Исчерпывающе правдивый ответ? – Я замерла. С той секунды, когда он произнёс слово «постель» и все секунды и минуты после этого, я превратилась в какой-то необузданный генератор эротических фантазий. В голове побежали те самые снимки его голого торса из инстаграма, спина, живот с кубиками, грудь, и это всё в интимном красноватом освещении просторной спальни, на кровати, застланной шелковыми вишнёвыми простынями, и я вместе с этим телом еложу без устали, как актриса откровенного жанра. Меня стало побивать мелкими электрическими разрядами нервов, и я отвела взгляд от похотливых глаз Чжунэ. Он хотел меня. Он хочет со мной переспать. Никогда мне ещё этого не говорили вот так, в лицо, прямо, чтобы я узнала, что меня хотят. Не говорили таким голосом, тем самым, от которого у меня едет крыша. Я никогда не думала, что пробасив «переспать» какой-либо мужчина может превратить мои ноги в вату, но Чжунэ смог. Я проиграла в голове ещё раз все эти фразы его голосом. Умопомрачительно. – Но ты же не согласна туда ехать, так смысл мне об этом говорить? – закончил Чжунэ. - Так… если не спать, тебе с девушками не интересно? - Нет, - подумав немного, признал он. - А мне неинтересно с тобой, - поведала я. Бывает и так, хочешь парня, и испытываешь к нему сексуальную тягу, а вот поговорить не о чем, даже более, в лицо ему хочется плюнуть. Но и переспать с ним заодно. Это во мне что-то пацанское или извращенное? Из серии «унижай и властвуй»; оскорбляй, презирай, и всё равно занимайся сексом. Только кого при этом больше унизишь, опускаясь до секса с человеком, которого не уважаешь? Его ли? – Я пойду? - Нет, - повторил Чжунэ, на всякий случай заблокировав двери, чтобы я не сбежала без предупреждения. - Полезешь – подам на тебя в суд, - пошутила я, зная, что он этого не сделает. - Меня не это останавливает. - Я в курсе. Тебя останавливает, что я ввалю тебе пиздюлей. – Чжунэ разоблачено улыбнулся, не став спорить и испытывать удачу. Он со мной не потягается в этом деле. Изнасилование этим мажором мне не грозит, а вот я для него травмоопасная. Лежавший на передней панели, зазвонил его мобильный. Мне почему-то до жути захотелось как-нибудь насолить Чжунэ или что-нибудь испортить, чтобы не вёл себя настолько потребительски с девушками. А ему наверняка звонит очередная поклонница, в такое-то время. Не глядя, я схватила его телефон, успев за мгновение до руки Чжунэ, и поднесла к уху: - Добрый вечер, в данный момент Чжунэ пытается совратить меня, вы подождёте своей очереди, или вам срочно, и уступить мою? – На том конце трещала звенящая тишина. Но и гудки не пошли. Никаких возмущений. – Алло? - Могу я поговорить со своим сыном? – холодно и до того режуще прозвучало там, что я чуть не отбросила трубку. Сказавшая это женщина всем тоном воплощала сдержанность и чопорность. Опешив, я оторвала айфон от лица и прочла на экране «Мамочка». Сглотнув слюну, я протянула мобильный владельцу: - Прости, тебя мама. Чжунэ, стиснув зубы и прошипев, послал мне гневный взгляд. Я вжалась в сиденье, не подумав о том, что ему могли звонить родители. С тех пор, как погибли наши, я забыла о таких вероятностях у других людей. - Да, мам? – заговорил Чжунэ. Я хотела бы не подслушивать, но куда деться из салона авто, которое он сам закрыл? Мне стало неловко от того, что становлюсь свидетельницей беседы взрослого молодого человека с матерью. А записал-то он её как! «Мамочка». Боже, ну что за тип? – Это подруга, она прикалывается, извини. Нет, мы не пили. Нет, не наркоманка. – Это обо мне что ли спросили?! - Я помню, да. Нет, я буду завтра дома. Я не знаю, когда вернусь. Высплюсь, не волнуйся. Хорошо. Мам, перестань. Хорошо. Спокойной ночи! Он положил трубку себе в карман после окончания разговора. - Прости, - ещё раз сказала я. Чжунэ ничего не ответил, увлекшись поиском какой-нибудь другой музыки, тихо жужжащей всё это время из колонок. Я заметила перемену в его настроении. Ему не понравилось быть застигнутым в роли вот такого милого сыночка? Или что-то ещё? – Какие-то проблемы будут из-за моего поступка? – поинтересовалась я. Чжунэ пробарабанил пальцами по панели и, развернувшись ко мне, легкомысленно спросил: - Ты пьёшь что-нибудь? - В смысле, алкоголь? – Он кивнул. – Нет, не пью. - А не хочешь попробовать? - В твоей компании? Как-то нет. А вообще-то я за здоровый образ жизни. - А я бы выпил. Составишь компанию? - Ты за рулём, - напомнила я ему. - Знаю, меня это никогда не останавливает. Захочу – выпью и поеду. Так что? - Я не буду кататься с пьяным за рулём. - Я не собираюсь напиваться. Я хочу немного выпить, чтобы расслабиться. - А других способов расслабиться не бывает? - Могу добыть косяк, хочешь, раскурим на двоих? – Я покрутила у виска. - Ты в себе? У тебя нормальные средства есть? Вот я, если мне тяжело, спортом занимаюсь. - Господи, Чонён, а я трахаюсь! – не выдержал Чжунэ, стукнув ладонью по рулю и повысив голос. – Трахаюсь я, чтобы расслабиться, но сейчас я сижу тут с тобой, поэтому данный способ не достижим, пить ты не хочешь, что я ещё могу сделать? - Ну, вот – поорать, это тоже иногда помогает, - удержавшись, чтобы не перейти на такую же ярость, спокойно прокомментировала я. Это подействовало, и Чжунэ, запыхтев, уставился в лобовое стекло. Я окончательно убедилась в том, что у него есть какие-то проблемы, что-то, что его тревожит. Никогда бы не подумала, что у таких фаворитов судьбы бывают неприятности и трудности. – Почему, если ты хотел расслабиться и знал, что секса у нас не будет, ты всё равно позвал развеяться меня? - Ты меня отвлекаешь, - хмыкнул Чжунэ, взяв себя окончательно в руки и откинувшись на сидении. – Не знаю, почему. При тебе мысли как-то сами собой о чём-то другом появляются. - У тебя что-то случилось? - Да нет, ерунда. - Почему ты не поехал побухать с друзьями? У вас же целая шайка в СНУ была, куда все делись? - Да кто где. Один в Сингапуре работает, другой с девушкой своей зависает и больше не тусит, третий вернётся с отдыха только через неделю. Так что я пока без компании. - Ты поэтому ещё за Югёма держишься? От скуки? – прищурилась я. - Может быть, частично. – Я опять замолчала, как-то внезапно и вдруг осознав, что Чжунэ – не плоская картинка, не пустоголовый бабник, а тоже человек. С чувствами. С привязанностями. С близкими людьми. Он умеет переживать и страдать, как-то по-своему, не очень правильно, или не понимая, что сам порождает многие свои неприятности, но однако это не лишает его человеческой сущности. - Чжунэ, - позвала я. Он повернулся ко мне. – У тебя есть в жизни что-то такое, за что ты готов умереть? - Почему ты спрашиваешь? - Я думала сегодня об этом. - И чего надумала? – покривил он уголком губ, но в глазах светилась серьёзность. - Много чего, но однозначности пока нет. Поэтому мне интересно услышать ещё кого-то. Тебя, например. - Тебе же со мной неинтересно вообще? – припомнил он. Я косо улыбнулась. - Ну вот, надо же как-то саму себя тобой развлекать. Пофилософствовать. - Я готов умереть за своих близких, - сказал он то же самое, к чему пришла и я сама. Он произнёс это не случайно или лишь бы что-то сказать. Интонация выдала, что это был давно известный ему самому факт, о котором он когда-то уже задумывался, который носил в себе. - А цель? Есть у тебя в жизни какая-то цель? – Его ухмылка стала грустной, и глаза померкли до тусклого цвета. - Какая у меня может быть цель, Чонён? Чего мне добиваться? К чему идти? У меня всё есть. Понимаешь? Абсолютно всё. Мне двадцать пять лет, я заместитель директора – моего отца, мне на карточку в месяц капает примерно десять-пятнадцать миллионов. В долларах. У меня всё есть, - повторил он, подняв взгляд от руля. - Так не бывает, чтобы всё-всё было. Чего-то да нет. - Чего? Назови мне, что я не могу себе позволить? - Не знаю… личный остров? - У отца есть, - засмеялся Чжунэ. – Я не вру, он купил в прошлом году себе маленький островок с бунгало и пристанью. И площадкой для самолётика. Ещё попытка? - Детей? - Это не проблема. Мне столько раз говорили, что хотят от меня ребёнка… разумеется, ведь это принесёт такие огроменные алименты! Как не захотеть? Но при желании я могу позволить себе хоть десять суррогатных матерей. Только зачем мне дети? – Я выдохнула и, сжав кулаки, сделала последнее предположение: - У тебя нет счастья. Я права? - Знать бы, что оно собой представляет, - откинул голову Чжунэ, уставившись в потолок. Он немного оживился, выводя пальцем на потолке невидимые узоры. – Ты знаешь, что такое счастье? - Я думаю, что оно есть, когда человеку ещё есть к чему стремиться. Когда чего-то хочется. – Устав ото всей этой драматичности, невольно наползавшей на него при подобных темах, Чжунэ выпрямился и, уходя подальше от обсуждаемого, подался поближе ко мне, нависнув над коробкой передач. - Я вот тебя хочу, значит, я счастлив? – По позвоночнику пробежались мурашки. - До тех пор, пока будешь хотеть – наверное, - забавляясь, с вызовом рассмеялась я. - Или когда получу желаемое, всё-таки? – сверкнули его зрачки. Мне стало жарче, он был совсем рядом, и с каждым мгновением я тоже всё сильнее начинала чего-то хотеть. Отзываться на его желание. Только… разве могу я отнять у человека последнюю мечту? Я толкнула его обратно и, пригвоздив к спинке сиденья, наполовину забралась на него, протиснувшись между телом и рулём. Чжунэ округлил глаза, с восторгом ожидая продолжения. Воспользовавшись моментом, я нажала на кнопку разблокировки дверей и перекатилась через водителя, чтобы выпрыгнуть из машины. Чжунэ не успел толком ничего предпринять, как я уже стояла снаружи, поправляя тельняшку. Он вывалился за мной, заглушив поворотом ключа мотор. – Чонён! Я отступила на метр, второй, пятясь спиной подальше от Чжунэ. - У меня теперь тоже цель появилась, - продолжала я веселиться, - не дать тебе получить совсем всё, чего хочешь. - Это нечестно, Чонён, - стоял Чжунэ и смотрел, как я удаляюсь. – Обламывать людей – цель паршивая. - Я не обламываю, я создаю тебе квест. - А-а, - протянул с большим энтузиазмом парень, - то есть, шанс есть? Нужно правильно пройти препятствия? - Возможно. Попробуй, - остановилась я, сунув руки в карманы штанов. - С чего начать? - Оставь Югёма в покое. - Опять ты за своё! – закатил глаза Чжунэ. - Я постоянная, и это моё фундаментальное условие. - Я подумаю над этим. Но в выходные мы куда-нибудь сходим. - Куда? Опять в неизвестность? - На светскую вечеринку. Пойдёшь? – Он опять оглядел меня. – С предварительным заездом в магазин. - Светская вечеринка? – повторила я, прицениваясь. Чем больше я займу собой Чжунэ, тем меньше шансов у него будет таскать на плохие дела Югёма. Пусть корчит из себя соблазнителя, вьётся вокруг, я даже могу делать вид, что есть надежда, лишь бы вытащить друга из дурной компании. Главное… главное самой не попасться на крючок. Не слушать Чжунэ, не думать о том, что не такой уж и плохой парень скрыт под маской мажора, не думать о том, что его можно понять, что его можно пожалеть. Что его можно не только хотеть, но и любить. Если я ещё найду, за что его уважать – то это будет труба, поэтому ни в коем случае нельзя искать достоинства в Ку Чжунэ, а если случайно сами попадутся – надо отбросить подальше и забыть. – Хорошо, давай сходим, - пообещала я.