Амазонка бросает вызов

Вот все говорят, что сердцу не прикажешь. И влюбляются, страдают, любят кого-нибудь недостойного, дополняя, что помимо непослушного сердца ещё и любовь зла, и полюбишь козла какого-нибудь. По-моему, это оправдания слабаков. А слабаки – это лентяи. Я не люблю ни тех, ни других. За ленью и слабостью прячутся трусость, неуверенность, непостоянство, в общем, шеренга недостатков, которые не лечатся. Говорю ли я сейчас обо всех людях? Нет, я говорю о парнях, только о них. Девушкам было бы простительно трусить или сомневаться в себе, но даже я к таковым не отношусь, и если уж я к таковым не отношусь, то почему некоторые (да почему некоторые? Скажем прямо – полно таких!) парни себе это всё позволяют? Потому что настоящие, нормальные мужики – вымирающий вид. Кто-нибудь хочет со мной поспорить? - Чонён! – Я обернулась, застегнув свой бомбер на молнию. Ко мне подошла Наён, одноклассница, которую никак нельзя было ожидать увидеть в раздевалке зала физкультуры. – Тебя не было на биологии, а мы после урока обсуждали, кто пойдёт в команду черлидерш… - Сразу нет. Юбочки эти, милота, улыбочки – не моё, спасибо. Я закинула рюкзак на плечо и попыталась обойти Наён, отступая от скамейки, но она, не навязчиво, и всё-таки упорно, держа на планшете с защипом список, смотрела на меня. - Выпускной класс, Чонён, последний, мы все разбежимся в разные университеты, может, разъедемся в другие страны, эта команда – очень нужна, заключительная возможность объединиться, почувствовать себя сплоченным коллективом! - Наён, ты хочешь, чтобы ребята увидели меня впервые в жизни не в штанах? Меня либо засмеют, либо их прихватит. - Образом пацанки можно было бы и поступиться в последнем классе! Тем более что такого никогда раньше не было, удиви всех, стань женственной на выпускном, а? - Мой ответ – нет. – Улыбаясь, я похлопала её по плечу, и отодвинула. – Извини, мне нужно на тренировку. Баскетбол – куда увлекательнее, чем ваша фигня с пипидастрами. Я не собиралась обижать Наён, и очень надеялась, что она не расстроилась. Но идти против собственных принципов не по мне. К тому же, пацанка – это вовсе не образ, я действительно такая, какая есть. Люблю короткие стрижки, удобную одежду, кроссовки, майки. Жаль без лифчика сиськи в них колыхаются, а лифчики я люблю не очень-то – грудь сжимают. Ещё я предпочитаю мужские компании. Не так, как девушки, чтобы флиртовать, кокетничать и кому-то нравиться, напротив. Как только я замечаю, что кому-то могу понравиться или понравилась – меня это раздражает и огорчает, я пропадаю на какое-то время или становлюсь невыносимой, чтобы обо мне и думать забыли, как о женщине. Я люблю компании ребят потому, что там нет ужимок, обсуждений противоположного пола, сплетен, тупых разговоров о шмотках и косметике, которой я не пользуюсь. Там можно затереть о спорте, выругаться, посоветоваться насчёт спортивной обуви, в которой лучше заниматься бегом, похрустеть чипсами с друзьями без взвизгивающих замечаний подружек «ой, ты же поправишься, если будешь такое есть!». Занимались бы они с моё физическими упражнениями, и думать бы забыли о проблемах с лишним весом. Я могу себе позволить есть всё, что хочу. Сев в автобус и воткнув наушники в уши, я скрестила руки на груди и привалилась к окну. Уже жарковато гулять в бомбере, но мне всегда тяжело даётся сезон, когда приходится раздеваться и оголяться. Сразу не спрячешь свои формы, а они у меня, как ни крути, имелись. Сразу мои друзья, хоть и пытаясь скрыть это, пялились на мою грудь или задницу. Сразу дружеские отношения накалялись. А мне совсем ни к чему всё это – амуры, романы, свидания, поцелуи. Было бы ни к чему, если бы не постоянные подколы одноклассников. К чему я вообще задумалась о любви и парнях в раздевалке? Да к тому, что на физкультуре мне снова намекнули, что у меня наверняка есть член, что я лесбиянка, или гермафродит, или андрогин – короче, весь набор оскорблений, которые могли изобрести на эту тему незрелые восемнадцати-девятнадцатилетние юноши своими мизерными мозгами, они изобрели. Я не была лесбиянкой, но мне на самом деле некогда было думать о романтике, как всем девчонкам моего возраста, и даже младше. Мы с сёстрами в прошлом году остались круглыми сиротами, родители погибли, и я, и без того будучи больше сыном, а не дочерью, сорванцом, гоняющим в футбол с вечно разбитыми коленками, поняла, что в нашей семье нужен мужчина, и как раз им стала. Старшая сестра – Сынён, была легкомысленной, средняя – Чжихё, сентиментальной и ранимой. Я не могла позволить себе быть третьей девочкой, и не могу до сих пор, пока не встану на ноги, пока не наступит день, когда о сёстрах станет заботиться кто-нибудь другой. На данный момент это всё ещё делала я. Доехав до нужной остановки, я вышла и деловым шагом поспешила на тренировку, посмотрев на наручные часы, здоровые, на черном ремешке – не женские. Бабские слишком легко ломаются, стоит их ударить или задеть, а эти надёжные, и цифры крупные, и подсветка, и намочи – всё равно продолжают работать. Столько всяких удобств появляется, когда не втискиваешь себя в рамки женской сущности! Почему люди не понимают, что внешняя оболочка не обозначает каких-то отклонений в психике или молодежного бунта? Я же не фрик, и не пытаюсь кичиться тем, как одеваюсь и веду себя. Мне так комфортно. Но все чуть ли не ежедневно считают себя обязанными сказать мне заветное: «Ну ты же де-е-евочка!». Да, чёрт возьми, спасибо за открытие! Я баба, я в курсе; у меня месячные, целлюлит, я могу залететь, если потрахаюсь, опозориться, если потрахаюсь, прослыть шлюшкой, если потрахаюсь, прослыть шлюшкой, если буду вертеться среди мальчиков, прослыть шлюшкой, если стану поздно возвращаться домой. Можно после этого всего мне хотя бы одеваться так, как мне нравится? Парням и так слишком много прерогатив и всё, что делает их крутыми, нас – девушек, почему-то убогими и никчемными. Но я не стремилась повторять за ними всё, мне достаточно было отвоевать право на спортивку и стрижку, хотя уже это предъявляли мне, как противозаконие. Ад. Переодевшись в баскетбольную форму, я поплелась в малый зал. Там занимались девчонки. В зале побольше, где проходили и соревнования – тренировались молодые люди. Вот! Даже здесь, в какой-то мелочи, нам, девушкам, достаётся меньше. Что ж за судьба такая? Глобальная, историческая, роковая судьба человечества, выделившая нам кусочек, уголочек, самую нижнюю ступенечку. Где-то рядом с кошками. Хотя нет, тех балуют сильнее, и требование к тем единственное, чтобы в лоток ходили. А к нам? Будь воспитанной, будь ухоженной, будь нежной, желательно глупой, выйди замуж, роди, сиди дома, занимайся детьми. И собой. И мужем. И свекровью. И домом. И соседями, и общественной жизнью, и улицей и мир спаси… Нет, последнее перебор, туда вмешиваться не дадут, но я бы с большей радостью мир спасала, чем всё остальное. В коридоре, по которому уже разносился скрип подошв по гладкому полу из отдалённых помещений, где шла разминка, мне попался давний знакомый – Ку Чжунэ. Он был участником команды СНУ*, которая выиграла чемпионство среди всех вузов в этом году, впрочем, не в первый раз. Пока он и его товарищи учились – они регулярно одерживали победы и стали легендарными игроками, но теперь они выпустились, получили дипломы, и больше не играли в студенческой лиге. На одной из тех игр мы как-то и познакомились, и Чжунэ нагло, но безрезультатно, пытался ко мне подкатить. Пикапер из него так себе (я не оценила, но по слухам девчонки отдавались ему штабелями), и после парочки неудач, заявив, что я сама за ним начну вскоре бегать, красавчик отступил. Сюда, я так понимаю, он приехал к одному из моих приятелей-баскетболистов, который стал заменой их пятому игроку в финале, после чего они и сдружились. Я видела, что Чжунэ красив, но вернёмся к тому, о чём я сегодня уже размышляла: сердцу приказать можно, и поскольку я подозревала (а по слухам даже знала), что Чжунэ – козёл, то на кой хрен мне было заглядываться на его красоту? Мне оставалось надеяться, что он пройдёт мимо молча, ведь пообещал же, что теперь моя очередь за ним носиться, так пусть держит слово, ждёт, чтоб я созрела и засуетилась. - А, привет, шипастая, - ухмыльнулся он, останавливаясь. Я не стала притормаживать, взглянув на него, но ничего не ответив. – Что, разговаривать разучилась? - Ну, привет, - уже почти пройдя его, всё-таки встала я, обернувшись к нему непроницаемым лицом. – Чего тебе? - Просто поздоровался, нельзя? - Ну, поздоровался. Всё? – Поджав свои пухлые губы, он покривился, не то загнанный в тупик, не то потерявший желание со мной общаться. Хотя до конца его губы поджать не получилось, они соблазнительно слегка сузились, и я зачем-то уставилась на них, подумав о том, что целовалась дважды, и оба раза очень давно, на спор и при подростковой игре в выполнение всяких заданий, которые тянули по жребию. Среди тех поцелуев взрослого, затяжного, с языком, не было, но всё-таки я считала себя уже целованной девушкой. И слова одноклассника, сказанного на перемене перед биологией, что я гермафродитка с членом, с которой никто не захочет танцевать на выпускном, немного поутихли в задетом сознании. Я не обращала внимания и не плакала от таких выпадов, но это не значило, что я запросто забывала и не думала об этом. - Тебя что, взяли в сборную Университета Корё? – умудрился спросить он без сарказма, указав глазами туда, откуда шёл. Там как раз и тренировались мои друзья, закончившие школу год и два назад. Оба стали студентами названного Ку Чжунэ вуза. - Тут женская команда тренируется, - постаралась я тоже быть вежливой и указала на вход поближе. – Я с ними. - Женская команда? – прыснул молодой человек, но, собрав на лице серьёзную мину, бросил: - Можно поглядеть? - Если хочешь, - пожала я плечами и пошла в зал. - Не думаю, что увижу крутую игру, но любопытно. – Он пошёл за мной, совсем рядом, буквально дыша в спину. Нет, я не чувствовала его дыхание, но его присутствие и молчание, воцарившееся между нами, отягощали меня, как рюкзак, полный кирпичей. На нём была кипенно белая майка, поверх которой висело нечто, что я видела лишь по телеку, или могла бы узреть в журналах мод, если бы покупала их. Это была какая-то полупрозрачная сетка, показывающая майку, и в то же время скрывающая точные очертания тела. Не сомневаюсь, что Чжунэ надевал это с мыслью «охренеть я теперь какой сексуальный самец». Я не сомневалась также, что куча девиц, увидев его, подумают: «Охренеть, какой сексуальный самец!». Я тоже так подумала, судя по тому, что сформулировала эту фразу. Но подумала без энтузиазма. Это самец козла, и даже самая отчаянная и дивная красота не заставит меня пасть ему под ноги. Мы вошли, я поздоровалась с тренером. Чжунэ тоже, причем пожал ему руку, видимо, они были знакомы. Я заметила, что двоих девушек из команды ещё нет, и присела к уже явившимся. Чжунэ сел с краю. Тренер поглядывал на время и с каждой минутой злился всё сильнее на непунктуальность, начав выговаривать тем, что пришли вовремя, в том числе мне. Посыпались упрёки из серии: «Свяжись с девчонками! Только и будешь, что вечно ждать и сталкиваться с опозданиями!». Это стало злить меня. Я не возмущусь вслух и не начну препираться со старшим, но мне было обидно, что всех женщин принимают за одно большое стадо. Ну, вот же я! И те, что сидели рядом со мной. Мы же не опоздали. Почему сразу виноват пол, к которому мы принадлежим? А мужчины что – не опаздывают? В школе на уроки в большинстве своём опаздывали ребята, но никто из учителей не сказал, что все мужчины – непунктуальные балбесы. И всё же, в такие моменты, мне очень хотелось быть парнем, а не девушкой, к которой этот мужской мир предъявляет столько стереотипных претензий. Хуже всего было то, что свидетелем задерживаемой тренировки стал Чжунэ. Он и без того, я знала, относился к слабому полу потребительски, как к отбивной на ужин или одноразовым носкам. И то, что девушки показывают себя при нём не с лучшей стороны, ущемляло лично меня. Хотелось реабилитироваться, проучить его как-нибудь, показать хоть в чём-нибудь мужское ничтожество. Я разъярилась внутри, готовясь к бою, готовясь выложиться на всю катушку, показать все свои умения, лучшие броски и обводки, продемонстрировать, что женский баскетбол – это такая же напряженка и борьба, как мужской! Но когда пришли опоздавшие, все размялись, и тренировка началась, я посмотрела на скамейку у входа, и не обнаружила на ней Ку Чжунэ. Он уже ушёл. Мой гнев достиг космических размеров, и выплеснуть его было некуда. Я бы с удовольствием избила кого-нибудь, но занятия тхэквондо были завтра. К моему счастью, мои друзья ещё не ушли после своей тренировки, и я, ввалившись в мужскую раздевалку, хлопнула пакетом со сменной обувью по лавке. Ко мне давно привыкли, и меня мало кто стеснялся, если не стоял совсем без трусов. Так что, парни из баскетбольной команды Университета Корё, бродя у своих шкафчиков в одних шортах, продолжали собираться, не отвлекаясь на меня. Только Югём, перестав сушить волосы полотенцем и повесив себе его на шею, закрыл свою полку и сел рядом со мной. - Что, закинула меньше мячей, чем позавчера? - Нет, меня просто многое бесит из происходящего… - Предменструальный синдромчик что ли? – схохмил мимо проходящий Чхве Ёндже. Я с ним общалась немного меньше, чем с другими, поэтому он иногда забывался, и разговаривал со мной, как с девочкой. Но я успела только поднять на него свой грозный, воплощающий оскорбленную справедливость взгляд, как Югём шикнул ему: - Эй-эй, осторожнее, это Чонён. У неё такого не бывает. - Извините, извините, - поднял он руки, пасуя и отходя подальше. Я вздохнула, заговорив тише с Югёмом: - Меня задолбали сегодня буквально все! Там меня называют лесбухой, там рафинированной девчулей. Как это понимать? Я везде одинаковая, но недостатки во мне постоянно разные, в зависимости от обвинителя! Достали! - Забей, - кратко ответил Югём, и наклонился почесать щиколотку над кедом. - Мне не нравится, что меня считают ненормальной. Я самый обычный человек. Я что, хуже других? - Нет, ты отличный пацан, Чонён, правда, - серьёзно заверил товарищ, поправив носок и посмотрев на меня через плечо. Вид-то у него серьёзный, но я знала, что он прикалывается. - У меня сегодня идея родилась, только восприми её нормально, ладно? - Как обычно. - Вы идёте? – выстроились перед нами ребята, переобувшись, переодевшись и перенастроившись с занятий на отдых. - Мы подождём Джуниора, идите, - сказал за нас двоих Югём, и приятели вышли, оставив нас вдвоём с шумом душевой за стенкой. – Ну, чего там у тебя за идея? - Мне надо переспать с кем-нибудь, тогда меня перестанут дразнить насчёт ориентации и моего стиля, который общество называет «причудой». Это же выход, а? – Югём смотрел на меня с минуту, будто знакомясь заново. Потом со скрежетом отвёл глаза так, словно они рисковали упасть на мою грудь, но этого не произошло. - Ну, если хочется, переспи, - подытожил он. - Да не хочется! Дело не в этом, я просто хочу, чтобы от меня отстали, понимаешь? Чтобы все узнали, что у меня был секс, что я нормальная. Пусть поговорят недельку об этом, зато перестанут тыкать ежедневно тем, что у меня уже поперёк горла. - Не знаю, Чонён, всё-таки, если это у тебя в первый раз… - Югём никогда прежде не краснел, разговаривая со мной, но в этот раз он замолчал и окрасился розовым по щекам. Опять, началось. Опять я девушка, с которой это обсуждать некрасиво и неприлично. - Первый, и что дальше? - Давай ты с сёстрами это обсудишь? – понемногу начиная нервничать, не взвился, но затряс ногой Югём. - Ты не понял! Я же тебя хотела просить об одолжении… - Но вот теперь я сама попалась в ловушку межполового дискомфорта, и разрумянилась. Так, Чонён, не будь тряпкой! Скажи ему то, что хотела! – Ты не мог бы переспать со мной? По-дружески. - Я?! – Югём поднялся и встал напротив меня. Нервоз прекратился, но он стал угрюмым и будто повзрослел. – Почему я? Я не могу, мы с тобой столько лет дружим, с одного двора, я тебя пытался научить стоя писать в детском саду, пока ты не разрыдалась, потому что не нашла чем. Как я с тобой пересплю, ты чего? - По-дружески, - повторила я, не собираясь отступать. - Попроси Джуниора, он даже старше, наверняка опытнее. - Его я не могу, - опустила я глаза. - Почему? - Сам знаешь. - Догадываюсь, но не знаю, скажи? – сел обратно Югём. Вода в душевой ещё шумела, но я всё равно зашептала: - Он может слишком серьёзно воспринять. Посчитать, что мы встречаться должны после этого, что я его девушка. - Это да, он такой. То есть… не только это, - улыбнулся Югём. – Чего таить, мы все знаем, что он сдерживает в себе симпатию к тебе, чтобы ты не обиделась и не перестала с ним дружить. - Вот именно! Я не хочу спать с тем, кто в меня хоть немножко влюблён, мне нужна сделка, после которой мы вернёмся к прежнему. Ты идеальный вариант, ты мой лучший друг, ты в меня не влюбишься, именно потому, что учил меня писать стоя, потому, что тебя стошнило, когда я тебе в подробностях рассказала, что такое месячные. - Мне было тринадцать, могла бы и пожалеть психику мальчонки. - Пожалей меня и избавь от девственности, а? Я задолбалась от этих разговоров, что у меня есть мужской орган, что я мечтаю о девочках. Я же не могу в опровержение голой пройтись по школе? А ты будешь моим доказательством, что со мной всё в порядке. Югём, я уже в последнем классе, я вот-вот выпускница, в конце концов, многие мои одноклассницы давно уже этим занимаются, но только по глупости, по любви, спьяну. А я хочу нормально, с проверенным человеком, которому я доверяю. – Вода за стенкой выключилась. Югём опасливо покосился туда, откуда должен был выйти Джуниор. – Не отказывай мне, пожалуйста. Я ж без претензий. Если ты меня не захочешь – можешь представить какую-нибудь другую, без обид. - Я подумаю, Чонён, хорошо? – кивнул Югём, опомнившись, что до сих пор не надел футболку. Взяв её и натянув на грудь, расправив до талии, он спешно проверил рюкзак и перекинул лямку через плечо. Джуниор вышел из-за поворота. – Сколько можно полоскаться, чистюля? Давай быстрее, я уже домой хочу! Ребята проводили меня до подъезда, и я, поднявшись по лестнице, открыв дверь, скинула обувь и прошла до своей спальни. Едва она захлопнулась, и я упала на кровать, не раздеваясь, как в спальню вторглась Чжихё. - Ужинать будешь? - Буду, - ответил ей мой затылок, потому что я завалилась на живот и лицом уткнулась в покрывало. - Устала? - Не особ, - в привычной современной манере, проглотила я окончание слова. - Чего так поздно пришла? - Как обычно. - Нет, позже. - Мы с Югёмом и Джуниором попёрлись пешком две остановки, чтобы прогуляться. Погода отпад. Из-за этого, наверное, и задержались. Чего ты пристала? – Я развернулась и лениво приподнялась, опершись на локти. – Мама Чжихё, хватит надо мной трястись, как над ребёнком, я самостоятельнее тебя. - Да неужели? Я вчера не погрела тебе ужин, и ты осталась голодная. - Я навернула булку с маринованными овощами. - Это разве еда? Ты и есть ещё ребёнок, Чонён. - Ох, перестань! У тебя свадьба через месяц, готовься к ней, хватит приседать мне на уши. - Кстати о свадьбе, завтра мы идём выбирать платье, ты с нами? - Во сколько? - В семь вечера. - У меня тхэквондо, - зевнула я, но тотчас подобралась, видя, как огорчилась Чжихё. Её большие глаза погрустнели. – Даже если бы не оно, сестрёнка, я ничего не понимаю в платьях, какой из меня советник? – Поднявшись, я подошла к ней и обняла. Мне не верилось, что скоро она станет замужней женщиной и переедет от нас с Сынён, но жениха ей, можно сказать, я сама впарила, невольно, но так вышло. Они бы с её начальником в жизни не додумались начать встречаться, иногда нужны пинки извне. Но, в самом деле, представить нас с Сынён без Чжихё – оторопь берёт. Мы ж готовить не умеем, убираться не любим, стирать забываем, гладить считаем ненужным… Без Чжихё наше хозяйство придёт в упадок и прогниёт. Но мы не пропадём, лишь бы сестра оказалась счастлива в браке. - Мне нужна группа поддержки, я же волнуюсь, я тоже никогда раньше не выбирала подвенечные платья. - Сынён с тобой идёт? - Идёт, но я заранее знаю, что она будет советовать: брать самое дорогое! - Я могу посоветовать взять самое удобное. Посмотри прогноз погоды на день свадьбы, возьми такое, чтоб не зажариться и не замерзнуть. Впрочем, летом вряд ли замерзнешь. - С нами идёт Джинни, сестра Намджуна, может, всё-таки присоединишься? – своим коронным взглядом на круглой и обаятельной мордахе взмолилась Чжихё. Какая же она у меня красивая и добрая! Я поцеловала её в щёку. - Извини, но нет. Я лучше напрошусь к Намджуну на мальчишник, я там буду чувствовать себя в своей тарелке. - Ты думаешь, он закатит мальчишник? - Все закатывают! А ты, скажи ещё, не собиралась девичник устраивать? Да мы с Сынён тебя за это покараем! - Девичник – это чинно, мило, порядочно, а на мальчишниках я знаю, что бывает, - покачала головой Чжихё, сбивчиво бормоча и поглаживая пальцами одной руки пальцы другой, - я не хотела бы знать, что Намджун заказал стриптизёршу, или поехал с друзьями пить в какой-то бар… Лучше нам не устраивать этих вечеринок, зачем? Если это канун свадьбы, то будет совсем плохо, мы не выспимся, будем помятые и с головной болью. Кому это надо? - Как знаешь, Чжихё. Не хочешь соблюдать традиции – не надо, под венец вообще иди в своём кигуруми единорога. - А что? Неплохая идея, - задумалась она и, постукивая указательным пальцем по губам, отправилась греть ужин. Я посмотрела ей вслед, улыбаясь. Если бы мне попался такой человек, как господин Намджун! То есть, просто Намджун – пора бы привыкнуть к нему обращаться не как к начальству Чжихё, а как к члену нашей семьи. Но нет, Намджун был бы для меня слишком нерешителен. Я не люблю мужчин, которых надо подталкивать, от которых не дождёшься активных, определенных действий. Мне нужен… какой? Ох, боюсь, по-настоящему мне никто не нужен, потому что не существует такого, которого рисует моё воображение, смелого, умного, красивого, пылкого, умеющего приятное говорить, сообразительного, сильного, ловкого. Я хочу идеал, но таких не бывает, потому что сильные – дураки, умные – тощие, красивые – эгоисты, смелые – некрасивые. Выбирать не из чего. То есть, варианта-то у меня из желаемых есть два. Разум выбирает Югёма, потому что знает, что он приличный, честный, не станет хвастать ничем, что между нами произойдёт, понесёт ответственность, если что-то пойдёт не так, в общем, с ним я смогу договориться обо всём, что мне нужно. Но если просить моё желание, то хотела бы я Ку Чжунэ. Да вот только под козлов я себя класть не собираюсь. И именно потому, что часто думаю о Чжунэ и хочу его, я обязана выбрать Югёма и уговорить его помочь мне. Если лишиться невинности по любви или со страстью, то возникнет привязанность и будут дичайшие страдания, пойди что-то не так. По договоренности же ничего не поколеблет моего эмоционального фона.