Двое

      Пасмурное небо скупо дозировало солнечные лучи так, что было достаточно для пробуждения, но слишком мало для неконтролируемой улыбки. Выпустив пару игривых лучей на когда-то белое застиранное постельное белье, солнце задержало своё дыхание напротив лица задремавшей под утро блондинки, чьё лицо было слегка опухшим и покрасневшим от слез. Слез? Разве можно было подумать несколько лет назад, что этот несгибаемый сильный духом воин сдастся под натиском то ли одурманивающей страсти, то ли обволакивающей сердце любви.       Казалось, что впервые описав свои чувства к юноше, она впустила в свою замкнутую душу луч света, но и подняла в воздух давно лежавшую на сердце пыль. Она не переживала события, пережитые с Коу. Она всего лишь воспроизвела эмоции, от которых огрызок от вынутого сердца вновь начал перегонять кровь по ее окаменевшему телу. Боль не оставила в ее сердце ничего. Ее огонь выжег из неё любые эмоции, кроме безграничной жалости к себе. От неё было мерзко, противно. До физических колик отвратительно. Жизнь стала похожей на существование. Были разорваны контакты с друзьями, партнерами, всеми, кто заполнял ее жизнь. Кажется, были разорваны контакты даже с самой собой.       Нехотя распахнув глаза, девушка вслушалась в окружающие ее звуки. Шум воды на кухне, шарканье тяжелых ног, еле уловимое постукивание венчика об эмалированную поверхность посудины. Мамору уже давно покинул весьма неудобный диван и начал искать в почти пустом холодильнике хотя бы что-то, что пригодно для еды. — Знаешь, Хару, молоко, срок годности которого истёк два года назад-это сигнал о клиническом случае, -заметил мужчина. -Ой, ну давай без занудства? У меня нет желания вытаскивать каждый день свой зад на свет божий ради всякой мелочи, -закатила глаза Харука. — А что ты ешь? Кто тебе мусор выбрасывает? — Я заказываю еду. А мусор выбрасывает домработница. Надо уволить ее, раз не усмотрела за молоком.       Мамору с пренебрежением посмотрел на Харуку. — Соберись, Харука. Ты же невероятно сильный воин. Ты — хранитель своей планеты. — Которая выжжена насквозь силами темной армии, -перебила его девушка, -я думала, что я хранитель Лунной Принцессы, но какой от меня толк? Я теперь, разве что, ее палач, но не хранитель. -Будь к ним хладнокровнее, Харука, -отхлебывая кофе из чашки произнёс Мамору, -ты должна быть к ним равнодушна. Они и пальца твоего не стоят. Ты-хранительница принцессы? Чушь собачья! Ты родилась сама в королевской семье. Во время спасения мира пришлось об этой мелочи забыть, но знай себе цену, принцесса.       «Принцесса»… От этого обращения у Харуки забилось чаще сердце. Даже в моменты проявления нежности Коу называл ее «воин». Впервые за всю свою жизнь девушка услышала по отношению к себе женское определение. Принцесса… Она действительно была ей много тысячелетий назад, когда силы Металлии не прошлись и по ее родным землям на далеком ветренном Уране.       Харука искренне боялась этого. Она боялась, что когда-то ее боль пройдёт настолько, что в ее душе не останется ничего, кроме пустоты. Все, что наполняло ее душу в последние годы-страдания. А теперь не стало и их. В один момент, как только принц Земли произнёс это. Она вспомнила в момент о своём достоинстве. Она вспомнила о том, что она не последняя фигура в этой Вселенной, она вспомнила, кем являлась до разрушительной встречи со Старлайтом. В ее душе вновь воскресла уверенность. — Как думаешь, Джиба, возможно начать жизнь заново? С абсолютного нуля? Будто ничего не было?       Мамору заметил проблеск в тучной скорби ее глаз и улыбнулся в ответ этому огоньку. — Это вполне реально. У тебя не было строго обозначенного будущего с ним, тебе нечего менять. Поэтому тебе просто нужно начать жить.       «Начать жить…» Мамору сам удивился оптимизму, с которым он произнёс эти слова. А жил ли он? Вряд ли. Он растворился во владениях Хроноса вместе с Малышкой. Утонул в бездне времени и воспоминаний о будущем, которого больше никогда не будет. Жить… Ему нужно родиться заново. Здесь и сейчас. Вспомнить о своей главной задаче-защитить свою планету, раз не смог защитить, казалось бы, единственное правильное будущее.       Обе их любви были глупы, нелогичны, необоснованны и разрушительны. Они терзали их сердца, усложняли их жизни, но прекратить это безумие они не могли. Один видел счастливый исход, всего-лишь возможный вариант финала, другая растаяла под лучами первой любви, казавшейся ей сказкой наяву. Пришло время вернуться в реальность из туманного «будущего» и невыполненных обещаний, в которые мысленно погружалась Харука, чтобы скрыться из настоящего окружавшего ее мира. — Мамору, я больше не могу так, -неуверенно произнесла девушка и села на барный стул, спрятав лицо в ладонях. — Не можешь чего? — Не могу страдать. Я и ненавидеть их не могу, ведь я даже не помню их лица. Помню только синие глубокие глаза и все.       Мамору усмехнулся и по-братски обнял товарища по несчастью. — Послушай. С этого момента прошлого не существует, ты меня поняла? Мы сами в ответе за то, что есть и что будет. Нужно стереть из своего разума все прошлое и все показанное нам будущее. Нужно стереть воительниц, Старлайтов, Галаксию, Металлию. Ну как, с нуля, Ваше Высочество?       Мужчина протянул блондинке руку для рукопожатия и дружелюбно улыбнулся, на что девушка не сдержала еле заметное движение вверх уголков глаз, которые вновь блестели и губ, которые вновь порозовели. — Все будет отлично, Король Эндимион. Ты ведь все ещё король? — Впервые за пять лет на лице девушки заиграла саркастичная улыбка, свойственная ей разве что в славные годы битв, когда она, будучи колкой и резкой одним таким взглядом могла задеть любого. — Есть желание посоревноваться, Принцесса Урана? -Решил ответить тем же задором Мамору. — Знаешь, не будь я дурой и не доведи я себя до дистрофии, я бы предложила прокатиться на моем новом железе, но, увы, Джиба, я даже подножку не смогу выпнуть. — Новым твой конь Хонда был три года назад. Скажи спасибо, что я следил за жеребцом, иначе превратился бы в ржавый кусок мусора.       Харука немого помрачнела оттого, что поняла, что не стоил Старлайт того, что она полностью лишила себя возможности заниматься любимым делом. Она растворилась нем, их расставание уничтожило ее окончательно, но теперь ей было жаль о потраченных нервах и о разорённых эмоциях. Это был прорыв. — Ну что, поможем друг другу подняться на ноги, Джиба? — Похоже, я в ответе за того, кого приручил? — Эй, нет. О том, что я ручная речи не идёт, брат.       Они снова общались так, словно не было этих мучительных пяти лет. Словно они действительно не пережили ту жизнь. Это были два новых человека. — Сначала помоги мне окончательно избавиться от призрака Малышки в моей жизни. — Как я могу это сделать? — С недоумением ответила Харука. — Знаешь, от горя я обезумел. Я сделал несуществующему человеку могилу. Ее необходимо уничтожить. Это единственное, что связывает эту Вселенную с этим ребёнком.       Конец дня был ознаменован поездкой на загородное кладбище. Потребовалось больше трёх часов, чтобы разбить памятник-скульптуру с изображением нерождённой принцессы, нежно сжимающей в руках Луну-Пи. Мамору настоял на том, чтобы не использовать магию. Поэтому статуя рассыпалась на кусочки только от многочисленных ударов кувалдами по белому мрамору. — Ты успел ее так сильно полюбить? — Спросила Харука, опершись спиной на машину Джибы. — Я успел привыкнуть к тому, что как и Цукино она-моя семья, -затягиваясь сигаретой, твёрдо сказал Мамору. — А что теперь, Мамору? — Ну, а теперь, поехали жить, — многообещающе произнёс Мамору и открыл перед девушкой дверь у пассажирского сидения его чёрной BMW.       Окна авто были полностью опущены. Закутавшись в шарфы, молодые люди наслаждались осенним запахом листвы и дождя, вдыхали с жадностью аромат свободы и ближущегося счастья. Они вновь начали верить. Им придётся заново учиться жить полноценно, заново учиться не страдать и любить себя, ценить свою жизнь и ставить ее выше мимолетных чувств. Они вызвались поддержать друг друга, они пообещали быть рядом и помогать в неловких ситуациях. — А в случае, если кто из нас влюбится, просто бьем по роже без предупреждения, лады, Джиба?