На Крючке!

*Спустя 2 месяца* Pov Аня.       После того, как я поймала Медника, прошло 2 месяца. Чувствовала я себя эти 2 месяца ужасно. На душе было очень паршиво и больно. Катька всё это время жила со мной, потому что, зная мою долбанутую натуру, я легко могу себя погубить. — Аня, вставай, — сквозь сон слышала я голос Кузнецовой. — Будильник звонил ещё 10 минут назад. — Передай ему, что я перезвоню, — приподнявшись, сонно пробормотала я и упала лицом в подушку. — Так, Комиссарова Анна Андреевна, подъём! — крикнула Катя, но я укрылась одеялом с головой, чтобы не слышать подругу.       Вставать мне не хотелось, даже несмотря на то, что сегодня у меня выходной. — Блин, Комиссарова, вставай! Чего я с тобой нянькаюсь, как с маленькой? — проговорила Катя, пытаясь стянуть с меня одеяло. — Ну, Кать, сегодня же суббота, — протянула я, высовывая свою голову из-под тёплого предмета. — Это не значит, что ты должна проводить выходные в постели, — сказала Катя, стоя в дверном проёме, ведущий в мою спальню.       Но тут раздался телефонный звонок. Найдя этого гада, я посмотрела на экран. На нём высветилась фотография Паши с его номером. Я сразу же отключила входящий вызов. И так уже 2 месяца. — Пошли, я завтрак приготовила, — произнесла Катя, видев, что я уже проснулась.       Поднявшись с кровати и неохотно потянувшись, я направилась в ванную. Приняв необходимые водные процедуры, я вошла на кухню, где меня ждали Катя и завтрак. — Ну, как ты? — спросила меня подруга. — Честно? Не очень, — призналась я, делая глоток кофе. — Звонил мой брат и сказал, что привезёт к нам Соню. Она с собой коньки взяла, вроде как, — сказала Катя, посмотрев на меня. — Значит, пойдём на каток, — ответила я и тут раздался дверной звонок. Катя хотела подняться, но я встала из-за стола и направилась в прихожую. — Сиди, я сама открою. — Чего это? — спросила Катя. — Того это! — ответила я и, подойдя к двери, открыла её. На пороге стояли Тимофей Кузнецов, брат Кати, и его дочка, Соня. — Привет, Ань, — улыбнулся парень. — Как ты после того случая? — Привет, Тим, да нормально, — ответила я. — Что-то на работе случилось? — Да, — ответил Кузнецов. — Нужно в Питер уехать, а Соньку не с кем оставить.       Расскажу немного о Тимофее: высокий парень лет 27-30. Тёмно-русые волосы всегда уложены. Лицо немного похоже на хулиганское, большие серые глаза с отблеском голубого. Телосложение у Тимохи плотное. Он всегда готов подставить своё верное плечо, дабы защитить. Кроме обаятельной внешности, он — старший брат Катьки. Я всегда хотела, чтобы у меня был старший брат, но получилось совсем не так, как хотелось бы.       Но, это не важно. Дочка у него от первого брака. Его первую жену звали Полина, и она была жуткой стервой. Не могла терпеть то, что Тимоха общается со своей сестрой и мной. И из-за этого, эта особа едва не убила Катю на прошлом задании. Сейчас, Тимофей один и пока жениться не собирается. — Здрасте, тётя Аня, — проронила малышка, отчего я улыбнулась. — Привет, Сонь, — я посмотрела на девочку, а потом, на парня. — Вот, — Тимоха протянул мне рюкзак с вещами и сумку с коньками. — Здесь коньки Сони, а вот здесь, её одежда. Я не знаю, насколько дней уеду. — Тимох, не переживай, всё будет отлично, — ответила я. — Катька как? — спросил меня парень. — Как видишь, пытается вернуть меня в привычный образ жизни, — развела я руками. — Да уж, наслышал я о твоих подвигах, — усмехнулся Кузнецов. — Ладно, пошёл я. — Пока, пап, — произнесла Соня, бросив взгляд и сжав мою руку. — Пока, моя маленькая принцесса, — улыбнулся Тимоха и стал спускаться по лестнице, а потом, и вовсе скрылся из виду. — Сонь, ты голодная? — спросила я девочку. — Немного, — произнесла дочка Тимохи. — Тогда, пошли. Тётя Катя блинчики сделала сегодня на завтрак, — сказала я, улыбнувшись. — Пошли, — согласилась малая.       Соня вошла в квартиру и, сняв обувь, прошла на кухню. — Вот, Катька, твоя племяшка приехала, — произнесла я, войдя на кухню. — Привет, Сонька, — улыбнулась Катя, увидев свою племянницу. — Здрасте, тётя Катя, — улыбнулась Соня. — Так, Катюх, накорми свою племяшку, а я пойду в спальню, — ответила я и направилась в свою комнату. — Там, телефон у тебя звонил раза 3, — крикнула мне Катя.       Я вошла в спальню и взяла телефон в руки. 3 пропущенных от Баршака. Ну, пусть звонит. Мне уже плевать на то, что наша сделка вышла из-под контроля.       Он, наверно, не спит ночами, думает, как бы поговорить со мной, а я трубку не беру. Я обиделась. — Достал, — я положила телефон и подошла к шкафу.       Открыв его, я стала искать одежду для похода на каток. — Ну, всё, Ань, — сказала Катя, войдя в комнату вместе с Соней. — Соньку я покормила. — Хорошо, я сейчас соберусь и поедем в ледовый дворец, — ответила я и, найдя нужную одежду, стала переодеваться.       Я переоделась в чёрные зауженные брюки, кремовую блузку без рукавов и сделанную под мини-платье. Посмотрев на себя в зеркало, я решила оставить волосы распущенными, только причесала немного. Обувшись в золотистые туфли, я вышла из комнаты. — Ну, всё, я готова, — сказала я. — Всё, поехали, — произнесла Катя и, схватив сумки с коньками, вышла из квартиры. Pov Павел.       «Война закончится, а наклонности останутся. Попомни мои слова…», — будто ударом, вспомнились мне слова Ани.       Уже 2 месяца я не видел её. Я звонил ей, но она сбрасывала. Сдаваться я не собираюсь.       Я посмотрел на пол. Там были разбросаны фотографии.       Такой погром был первую неделю, пока я не мог придти в себя. — Офигеть! — именно с таким возмущением в мою комнату вошёл Крюков. Костя живёт со мной 2-й месяц, так как, опасается, что я налажу на себя руки. — Паш, и такой бардак у тебя уже 2-й месяц. — Я знаю, спасибо, — с холодом ответил я, убирая разбросанные снимки.       Костя решил мне помочь прибраться. Сев на пол, он стал убирать фотографии. — Паш, откуда у тебя сколько фотографий с Аней? — спросил друг, когда оценил запас моих фотографий. — Григорий Павлович дарил на память, — ответил я, продолжая убирать. На глаза моему другу попались и порванные снимки.  — Да уж, и моменты, о которых вспоминать противно. — Что? — я поднял взгляд на Костю. Он показал мне порванную фотографию. — А, ты про это. — И правильно сделал, что порвал, — произнёс Костя. — Зачем копить прежние обиды? — Может, и правильно, но на душе как-то паршиво, — вздохнул я.       И неожиданно я услышал, как зазвонил телефон Кости. — Да, Кать? — ответил он на звонок. — Крюков, где ты? — спросила Катя. — Я у Паши дома, — ответил мой друг. Было интересно наблюдать, как он ругался с Катей. — Вы уже давно должны были быть в ледовом дворце. Какого фига, вы не там? — ого, Кузнецова разошлась не на шутку. — Мы… — начал Костя, но его перебили. — В общем, Андрей Николаевич и Григорий Павлович уже там. Так что, быстро собрались поехали! — даже я услышал это. — Слушаюсь, мой лейтенант, — улыбнулся Костя. — Что случилось? — спросил я. — Паш, ты хочешь всё исправить? Вернуть Аню? — спросил Костя с улыбкой до ушей. — Ты ещё спрашиваешь? Конечно, — высказался я. — Тогда, собирайся и поехали, — сказал Крюков и вышел из комнаты.       Я всегда знал, что отношения — сложная штука. Но как сказал бы Григорий Павлович: «Если вляпался, то надо открывать карты…».       Собравшись, я вышел из комнаты. — Ну, наконец-то! — узнаю своего друга. — Ладно, поехали, — сказал я.

***

Pov Аня. — Ну, что, поехали? — спросила я, вступив вместе с Катей и Соней на лёд. — Поехали! — крикнула Соня и, оттолкнувшись, стала кататься.       Я и Катя повторили действия дочки Тимохи. Нам втроём было весело. — Тёть Ань, а научите меня каким-нибудь трюкам, — попросила меня Соня. — Ты уверена, что хочешь научиться фигурному катанию? — спросила я девочку. — Да, очень, — улыбнулась малышка. — Ну, ладно, — вздохнула я и стала помогать Соне выполнять некоторые трюки.       Как оказалось, Соня быстро учится. Буквально, через час, она уже чуть ли не Кабаре на льду танцевала. — Молодец, Соня, — улыбнулась я. — Спасибо, — крикнула девочка и продолжила кататься.       И я услышала, как у меня зазвонил телефон. Достав его из кармана, я отключила входящий вызов. Катя подъехала ко мне и положила руку на плечо. — Это он? — спросил Катя, поняв меня по мимике лица. — Он, — процедила я, начиная кататься вокруг Кати. — А ты не собираешься с ним поговорить? — спросила Катя меня, догадавшись о том, что я изменилась после того, что учудила вместе с Пашей. — Не-а, — отрицательно замотала головой я. — Нет, я не могу. Когда я узнала, что ваша с Баршаком сделка провалена, и сказала, что этим, вы, оба, сделали хуже только себе, ты сразу обиделась, — возмутилась моя подруга и коллега, по совместительству. — Кать, ты мне друг или кто? — спросила я, остановившись и положив ей руку на плечо. — Друг, — улыбнулась Катя. — Ну, вот, — начала я. — Бери Соню и идите в раздевалку. Я к вам подойду. — Лады, — произнесла Катя. — Соня! — Да, тёть Кать? — к Кате подъехала дочка Тимохи. — Пошли, нам пора, — сказала Катя. — А как же тётя Аня? — спросила малышка обо мне. — Она подойдёт чуть позже, — ответила Катя, взяв свою племянницу за руку. — Хорошо, — кивнула малышка.       Когда Кузнецова и Соня скрылись с моих глаз, я осталась одна. Одна… Наедине с собой…       Сделав первые движения, я стала набирать ускорение. Чем сильнее я отдавалась катанию, тем быстрее я забывала про реальность. Вместе с уходом в свой мир, во мне проснулся азарт. Во время езды, я сделала «ласточку», расставив руки в стороны. Я была похожа на птицу, которая просто жаждала ощутить свободу. Pov Павел.       Я был на смотровой площадке и, вместе, с отцом Ани и Григорием Павловичем наблюдал за Аней. Она просто великолепна. Сложно сказать, что она — агент ФСБ и отличная фигуристка в одном лице.       Смотря на свою возлюбленную, я представил, как мы вдвоём режем лёд коньками. Мы одни. Одни в своём мире, который отличается от жестокой реальности. Но, к сожалению, такой моей мечте не сбыться, так как, я не умею кататься на коньках. — Вот даёт, крестница, — улыбнулся Григорий Павлович. Я, с самого начала своей карьеры, знал про Аню Комиссарову, но не имел представления о ней. И вот, я встретился с ней. Встретился и влюбился… — Может, ещё раз позвонить? — спросил я, наблюдая за Комиссаровой. — Нет, Паша, — остановил меня Григорий Павлович. — В этот раз будем действовать.       Мужчина поднёс рацию к губам и произнёс. — Первая роза пошла, — дал команду крёстный Ани.       Убрав телефон в карман, я подошёл к лестнице. Сейчас должна решиться моя судьба: быть рядом с любимой или стать отвергнутым. Повернувшись к Андрею Николаевичу и Григорию Павловичу вполоборота, я услышал. — Давай, давай, давай. Иди, — произнёс мой шеф, а затем, добавил. — Фигурист.       А отец Ани лишь покачал головой от досады. — Ну, была не была, — и я стал спускаться по лестнице уже в коньках. Как фигуристы в них ходят? Хочется взять всё бросить и снять эти чёртовы коньки. Но желание увидеть Аню и убедить её вернуться взяло надо мной вверх и заставило идти дальше.       И вот, я уже подошёл ко льду. На катке стояла Аня и держала в руках розу. Я просто обязан вернуть её. Я не могу без этой девчонки. Не могу жить без неё. Не могу, потому что, люблю.       «Давай, Паша, пути назад нет…», — услышал я свой внутренний голос. Pov Аня.       Я стояла на льду, держа в руках алую розу. Представлению не имею, кто мог подбросить её сюда. Тайных поклонников у меня нет, да и не было. От кого же эта роза? — Аня, — услышала я своё имя. — Чё припёрся? — спросила я, увидев Баршака возле входа на лёд. — Поговорить надо, — проговорил он, смотря на меня с серьёзным выражением лица. — Нам не о чем разговаривать, — ответила я и сразу же отъехала, но актёр предотвратил мою попытку. — Нам есть о чём поговорить, — сразу же заявил тёмноволосый. — Нужно поговорить о нас.       Вцепившись в меня, Паша пытался удержаться на коньках, но у него не получалось. — Нет никаких «нас». Все наши отношения были фиктивными, а теперь, наша сделка расторгнута, — в ответ Баршак ещё сильней вцепился в меня, будто боялся потерять.       И не удержав равновесие, мы упали. Молчание повисло между нами. Паша рассматривал моё лицо. При чём так долго, что не мог налюбоваться. — Ошибаешься, Ань, — наконец произнёс он. — Мы есть. Я не намерен тебя отпускать. — С чего ты решил, что «мы» есть? — спросила я, посмотрев на мужчину злым взглядом. — Неужели, ты понял, что причинил мне боль и пришёл извиниться? Не думаю. — Ты дашь мне сказать или нет?! — ещё немного и он лопнет от злости. — После расторжения нашей сделки, я понял, что не могу без тебя. Я часто видел тебя в своих снах. Я говорю о тебе во сне и в бреду. Я понимаю, что использовал тебя, но мне плохо без тебя. Я сделал тебе больно и теперь, меня совесть грызёт. — Странно, — хмыкнула я. — Почему-то меня ничего не грызёт. — Хоть ты не издевайся, — чуть ли не начал умолять Паша. — Мне и так хреново. — Я в этом не виновата, что тебе очень плохо в моральном плане, — высказалась я. — Мне тоже плохо, но я держусь и не жалуюсь никому. У меня железная Сила Воли. И спасибо за это отцу. Оставь меня в покое, Баршак! — Девочка моя, как ты не поймёшь, что я люблю тебя? — спросил мужчина как можно тише. — Нет, я не ве… — но договорить мне не дали. Баршак накрыл своими губами мои, сминая. Я даже не заметила, как начала отвечать на поцелуй.       Этот поцелуй отличался от тех, что были в наших фиктивных отношениях. На этот раз, он был наполнен настоящими чувствами. Тепло разлилось по моим жилам от такого прикосновения.       Мягкий, боязливый, нежный и горячий — такой был поцелуй, в который я была увлечена. Только сейчас я поняла, что эти 2 месяца я обманывала себя. Мне был нужен Паша. Сейчас я осознала свои чувства к подчинённому своего крёстного.       Прервав поцелуй, мы посмотрели друг другу в глаза. — Я обманывала себя эти 2 месяца, — произнесла я, всматриваясь в карие глаза Баршака. — Мне тебя не хватало. — Аня, прости меня, если сможешь, — Паша посмотрел на меня взглядом, в котором читалось сожаление. — Смогу, прощаю. Я уже давно простила тебя, — ответила я. — Я люблю тебя, — произнёс мужчина. — И я тебя тоже, — улыбнулась я. Конец.