Прочь из моей головы!

— Джеймс… Джеймс… — ворочается Шерлок в кровати. — Джеймс! Нет! Мориарти!       Шерлок вскрикивает и садится на кровати. По его спине и вискам течёт холодный пот, его руки трясутся, а сердце колотится.       Каждую ночь ему снятся кошмары, каждую ночь он видит карие потухшие глаза, его острые скулы, лицо на экране в тюрьме Эвер.       Гениальный детектив привязался к своему злейшему врагу. Шерлок Холмс испытывает к кому-то искреннее чувство, которое так пытался скрыть.       Да, снаружи он остается непоколебимой скалой, но внутри смерть Мориарти разрывает его на части. Он до конца надеялся, что он жив.       Он крепко сжимает свои волосы, зажмурив глаза. — Прочь из моей головы… — шепчет он, пытается удалить Джеймса со своего жесткого диска.       Но воспоминания о враге никуда не собираются уходить, Джеймс заполняет каждый уголок его чертог, Холмс видит его после принятия морфина, во снах, где каждый раз проигрывается эпизод его смерти. Джеймс медленно разрушает его, оттого было ещё мучительнее. Грудь болезненно сжимается, Шерлок встаёт, начинает ходить кругами по комнате, стучать по подоконнику в ритм Лондонского дождя.       Он думает. Он винит себя, винит чёртову фантазию его сестры, винит своего брата. Джеймс Мориарти сделал из него человека, способного чувствовать. И как итог: Шерлок все хуже и хуже разгадывает преступления, на работе он всегда отстранён. Ему было по-детски обидно, что единственный человек, которого Холмс считал равным себе, умер такой глупой смертью. Он создает новые сюжеты для Джеймса, которые помогли бы ему избежать смерти. Но ничего нельзя уже вернуть, и от этой мысли ему становится дурно, злость наполняет его.       Холмс взывает протяжно и мучительно.       Ватсон входит в комнату, но Шерлок даже не замечает его, Джон ставит на прикроватную тумбу ромашковый чай и скрывается за дверью.       Лучший друг детектива набирает Майнкрофту, прикладывает телефон к уху. Тот не заставляет себя ждать, после трёх гудков раздаётся уставшее «Алло». — Опять кричит во сне. — коротко отвечает Ватсон, потирая указательным и большим пальцем сонные глаза. — Отстрани его от дела, Майнкрофт. — Ты же понимаешь, что это невозможно. Мой братец глуповат, он поддался, — старший Холмс сглотнул. — Чувствам, но он все ещё Холмс, им не свойственны чувства, скоро он забудет. Это дело требует от него государство, а не я. — Он, черт возьми, уже полгода так! Полгода я слышу и вижу, как он страдает! Ты умнее меня, Майнкрофт, но совершенно не видишь того, что лежит на поверхности. Он страдает, ему нужна помощь.       В трубке раздаётся длительное молчание, Холмс не знал, что ответить. — Я попробую, что-нибудь сделать. Останься с ним, Джон. Ты прав, — он говорит это медленно, словно ему тяжело от этих слов. — Мы больше не можем это игнорировать.— звонок завершён.       Джон идёт в комнату к Шерлоку, он стучит, а спустя пару секунд в дверном проеме появляется сам хозяин комнаты с остывшим чаем. — Спасибо за чай, Джон. — Шерлок снова прикрывается своим обычным выражением лица, но в глазах Ватсон видит боль и призыв о помощи. — Может, прогуляемся? — спрашивает он, заранее зная ответ. — Нет. — Шерлок отдаёт Ватсону кружку, закрывает за собой дверь, Джон уходит.       Холмс долго не может уснуть, он прижимает колени к груди, продолжая сидеть в такой позе до самого утра, пока солнечные лучи не проникают в комнату, а после Шерлок, закрывая шторы, ложится в мягкую постель, пытается больше никогда не проснуться.