***
Неизвестный знакомый голос продолжал выплёвывать факты. От них вело так сильно, что казалось на дрожь пробивает даже голосовые связки, которые априори не способны подобным финтам. Захотелось послать странного шутника нахуй и возненавидеть себя за такую жалкую реакцию. В голове гудело. Перед глазами то и дело проносились мерзкие заголовки СМИ «Комик Тозиер снова обосрался». Мужчина прикрыл глаза, пытаясь унять хотя бы внутреннее беспокойство. И тут его будто оглушило на одно ухо. — Кто? — переспросил Ричи у голоса, представившегося Майком. — Ну Эдди, твой лучший друг. Ты его не помнишь? — Ааа, Эдди… — Ричи попытался улыбнуться и преобразить свой голос в более осознанный и беспечный. — Ну, конечно же, помню! Разве я мог его забыть? Имя «Эдди» приятно перекатывалось на языке, как какая-нибудь особо вкусная сладость. Хотелось скандировать его и скандировать, так красиво и безупречно правильно оно слетало с губ. Пустующую грудную клетку заполнило приятной и знакомой теплотой. Но как Риччи не пыжился, вспомнить образ парня с таким очаровательным именем не выходило. Он вздохнул. Этот парень, нужно узнать кто он такой. Он поймал себя на понимании, что, возможно, всё это время ему именно этого так не доставало. — Я приеду. — отчеканил нервно голос Тозиера. Он незамедлительно повесил трубку.***
Эдди быстро паковал чемоданы, пока его жёнушка аля Мать-02 непрерывно продолжала орать на ухо. Отчего-то Эдди почудилось, будто внезапный звонок старого забытого друга его разбудил после слишком долгого кошмара. Парень в очках, что продолжал являться к нему в минуты отчаянья и вытягивать с самого дна, вдруг стал приобретать более явственные очертания. Жена продолжала орать, даже когда мужчина уже погрузил чемоданы в такси. Он развернулся к ней попрощаться. Сказать, что он правда не на долго, это просто встреча старых друзей. Но застыл. Он смотрел на неё с заплаканными глазами, не прекращающую рыдать навзрыд. И ничего не чувствовал, ни жалости, ни сочувствия, которое полагается испытывать при виде любимого страдающего человека. Внутри него поселилась долгая гудящая усталость. Он вдруг ясно понял один ранее неосознанный факт — в этот раз он и правда к ней не вернётся. Хватит. Она прочитала его взгляд и слёзный поток усилился. Её руки вцепились в куртку Эдди, не желая отпускать. «НЕ УХОДИ, ЭДДИ!» — завыла женщина голосом его матери. Эдди нервно отцепил её от себя и, быстро попрощавшись, сиганул в приоткрытую щель. Такси рвануло вперёд, оставляя позади внезапно осознанное настоящее.***
Они встретились на тёмной парковке возле паба, и далёкие забытые воспоминания стали резво врываться в помутненные на пару секунд сознания. Ричи не мог перестать пялиться на до боли знакомые, но уже взрослые черты. Он не сдержал широкой улыбки. — Ну привет, Эдс. От этого обращения в груди мужчины напротив отозвалось чем-то тёплым и совсем родным. Эдди не смог не улыбнуться от проникнувшего чувства в ответ. — Привет, Ричи-балабол. Они не обнимались. Это желание оказалось чем-то неловким, и оба не смогли решиться. Они стояли и смотрели друг на друга во все глаза. Надо было идти к компании, но говорить было трудно, а шаги делать и вовсе не хотелось. Хотелось только вот так продолжать стоять и пялиться. И чтобы это длилось как можно дольше. Хотя бы ещё несколько секунд… Первым тишину прервал Эдди: — Так значит ты стал комиком? Я видел тебя по телику. Могу поспорить, что большинство шуток своровано. Ричи возмущённо уставился на парня: — Почему это? Эдс довольно оскалился: — Слишком мало шуток про мать. Ричи ухмыльнулся в ответ, сдерживая смешок: — Эдди-спагетти, они лишь для тебя. От знакомого обращения словно температура на самой улице повысилась на несколько градусов. Как же давно это было… А ощущение, будто совсем недавно нелепое обращение заставляло кровь вскипать прямо в венах и бегать за чёртовым Балаболом. — А ты всё также живёшь с мамкой? — поддразнил комик в ответ. — Пошёл ты, Ричи. — интонация Эдди была непривычно мягкой, хотя когда-то точно такие же слова срывались с уст вместе с проклятиями. — Я скучал. — вырвалось внезапное признание. Ричи не ожидал, что вертевшиеся в голове слова вдруг так легко вырвутся наружу. Он запоздало прикусил себе язык. Эдди вздохнул: — И я. Не знаю, как я… Почему я вдруг позабыл так много, уехав из Дерри. Почему мы вообще разъехались? — Не знаю. Но мне не хотелось бы тебя отпускать. — решил раскрыть все карты Ричард, приближаясь к мужчине почти вплотную. — Эдди… Ладонь Эдварда упёрлась комику в грудь. Каспбрак не отступал, но и явно не планировал продолжения. Его глаза сочувственно пробежались по лицу напротив. Голос тихо предупредил: — Ричи… Мужчина грустно улыбнулся и, кивнув, отступил. — Так что, — его голос снова стал бодрым, будто парой секунд назад ничего и не происходило. — Пойдём внутрь? Наверняка все уже собрались.***
Как же Эдди хотелось дать затрещину не унимающемуся Ричарду. Он как знал, что не стоило упоминать свою жену. Но каждый то и дело рассказывал о своей нынешней жизни, вот и у него как-то сорвалось с губ. И наачааалоооось! Ричи несло. Шутка за шуткой покидали его грязный рот с вычурной интонацией. И грозились добраться до переломного момента — когда Эдварду-заебавшемуся-Каспбраку наконец надоест терпеть и он отлупит засранца Тозиера. А терпение уже было на исходе. Они будто бы снова оказались в прошлом. Балабол Ричи, скандирующий свои несмешные шутки о мамках, и вновь ощутивший себя пиздюком терпила Эдс. Правда, в какой-то момент Эдвард поймал себя на мерзко прилипшей мысли, что комик попал в десяточку. Этого совсем не хотелось признавать. Эдди ни в коем случае, как выразился Ричи, не «трахал свою мамашку, ностальгируя на былые деньки». Однако он явно не смог отделаться от некоторых привычек, вроде гиперактивной заботы и нездоровой привязанности со стороны похороненной матери и уже сегодняшней жены. Эти связующие крайне напрягали.***
Эдвард выгнулся, демонстрируя выпирающие рёбра. С эстетической точки зрения его тело нельзя было назвать сексуальным, скорее уж болезненным. Но у Ричи всё равно стоял. Лишь от одной мысли, что всё это принадлежит его милому Эдсу, мужчине слегка срывало крышу. Губы гуляли по вытянутой шее, пока Тозиер продолжал вслушиваться в загнанные стоны. Ричард лукаво произнёс: — Эдс, а твоя жена тоже… — Ричард, блять, заткись! — всё-таки залепил ему затрещину Эдди. — …страпонит тебя по ночам. — шутка смазалась смехом, а под конец и вовсе заполошно спряталась в плече Эдварда вместе с глупой ухмылкой. Они не знали, как их невыносимый ужин и скорейшее прощание у дверей отеля перетекло в ЭТО. Зато Эдди точно знал, что у него перехватывает дыхание от придурка Тозиера, нависнувшего над ним. Но это не было проблемой, это было чем-то правильным.***
У Эдварда и сейчас проступают эти очаровательные ямочки на щеках, когда он улыбается. Разве что в самых уголках появляются морщинки. Но это его совсем не портит, даже придаёт солидности. Ричард долго пялиться на рассказывающего что-то Эдса, пока не тыкает в них неосознанно пальцем и не получает за это ощутимый тычок под рёбра и возмущённое «Не мешай». Красивые глаза Ричи всё также прячутся за очками стёкол. Да, теперь они не толщиной с линзу телескопа «Джеймса Уэбба», но всё-таки недоступны никому больше. Эдди подолгу вглядывается в широкий зрачок, огранённый яшмой с нефритовыми крапинками. Вглядывается, пока Ричи пытается слепо его поцеловать и, сдаваясь, трётся курносым носом о щёку. Карие, всё-таки карие. Немного с зелёным. Ричард не смешно шутит, а Эдвард всё равно смеётся. Они оба знают, что его шутки не смешные. Оба не знают, почему продолжают это делать. Но им достаточно хорошо, чтобы не думать об этом слишком много. И Ричард продолжает не смешно шутить, а Эдвард продолжает заливисто смеяться.***
Ричи испуганно уставился на преобразившегося клоуна. Надо было что-то делать, но не единый мускул не шевелился. Клоун быстро приближался к нему. Мёртвый холодок пробежался по спине. И тут между ним и клоуном возник Эдди. Всё происходило слишком быстро, не понятно, сумбурно. Ричи даже не успел толком испугаться, когда Эдди вдруг схватили. Зато сознание начало затапливать паникой, стоило увидеть мужчину на земле, вымазанным собственной кровью. Крик застрял где-то в глотке, пока Эдди взбаламошенно добирался до возлюбленного. Колени тут же подкосились и заставили упасть рядом. — Эдди… — сипло, сбито, на выдохе. Руки всё сильнее начинали дрожать, дотрагиваясь до драгоценного тела. В груди резво застучало. Тук-тук. Кто там? Твоя смерть. — Ричи… — прошептал Эдс. У него были испуганные глаза и побледневшее лицо. Он тоже дрожал, но его пальцы всё равно пожимали руку Тозиера. — Эдди, нет, всё будет хорошо. Мы со всем разберёмся. Эдди, как и всегда. Мы сможем. Всё будет хорошо. — голос не слушался, пелена слёз поганила чёткость. — Ричи, — Касбпрак сглотнул и через силу улыбнулся. Его голос вновь стал мягким. — Ричи, я тоже люблю тебя. — Нет, нет, нет, не любишь. — затороторил Тозиер, всё-таки срываясь. — Я достал тебя. Скажи, что я достал тебя. Скажи, как обычно. Пожалуйста, Эдс… — Прости, Ричи. Последнее приключение неудачников… Он бы так и не смог встать, если бы Билл не начал его тормошить, а Беверли не попыталась оттащить от тела. Они что-то сочувственно говорили, но все внешние звуки заглушал долгий непрерывающийся писк. Перед глазами продолжал всплывать раненный Эдди. Осознание приходило не сразу. Эдди умер, прямо там, на камне, прижатый к его телу. Улыбка застыла, полные жизни глаза слепо смотрели не на Ричи, а в пустоту. Истерика нарастала в глотке, пока пружинкой не заставила его наконец-то закричать. Дыхание спёрло, мужчину затопило невиданное ранее отчаянье. «Как же так?» — он не мог в это поверить. Ему захотелось вернуться и разбудить мёртвое тело, хотелось повернуть время вспять, чтобы… Чтобы что? Вина пронзила рёбра, добралась до самого сердца, отрывая от него последние лоскуты. Слёзы неосознанно скатывались, почти неощутимые. Это он во всём виноват. Это он погубил милого Эдди.***
— У меня хорошие новости. — говорит агент на другом конце трубки. — У тебя будет гастрольный тур по всей Америке. Представь себе, Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Колорадо, Вашингтон! — Да, звучит потрясающе. Жду недожгусь. — натягивает улыбку Ричард. — Что-то ты не горишь особо энтузиазмом. Ты хоть можешь себе представить, насколько это будет грандиозно? Твоя жизнь колоссально изменится! — Да… Слушай, я тебе попозже наберу, ладно? Не удобно говорить. А так новость супер. Выдох. «Представь себе, Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Колорадо, Вашингтон!» — с энтузиазмом скандирует голос агента в голове, мешая мыслям о самоубийстве. И какой во всём этом смысл? В Лос-Анджелесах, Нью-Йорках, Колорадах, Вашингтонах? Вот бы всё это взять и променять на одного вечно возмущающегося человечка. Ричи устало припадает к столешнице. Голова гудит, боль и не думает прекращать въедаться под черепушку. Единственное место, куда и правда хочется отправиться — прямиком за Эдди Каспбраком. Надо, наверное, будет позвонить его жене и что-то сказать. А что сказать? Что Ричи проебался? А затем выслушать знакомую гневную триаду от НЕ-матери Эдда? А хрен его знает, что в такой ситуации вообще говорят. Представь себе, Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Колорадо, Вашингтон… Ещё сильнее хочется напиться. Так что рука незамедлительно тянется к бутылке дорогого Джина. Напиться и забыть обо всём. Будто милого Эдса вообще возможно забыть. Но он же как-то смог до этого? Диван проминается под телом. Проминается неправильно. Не так, как мог под ними двумя. Вторая бутылка должна по идеи уже стать лишней. Перед глазами стремительно бегает по кругу изображение. Завтра наверняка ещё сильнее будет болеть голова. Но этого всё ещё слишком мало, чтоб забыть Эдди. Представь себе, Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Колорадо, Вашингтон… Боги. И какого чёрта он вообще попёрся в этот сранный Дерри. Так бы и жил себе в гастролях, напрочь забыв о всяких там Эдди Каспбраках. Он бы даже не подумал, что что-то в его жизни складывается не так. Нет, всё было бы просто идеально. Смех людей в залах, новые и новые площадки, популярность. Возможно, и сам бы Эдди был бы тогда жив, без его участия в этом. Бутылка с остатками коньяка с лязгом разбивается рядом с бутылкой из-под Джина. Это кажется весёлым. Ричард заливается истерическим смехом, пока последний не перестаёт рвать лёгкие. Если бы милый Эдс был сейчас рядом, как бы он отреагировал на нахерачившегося в зюзю Ричи? Точно бы бросил, он всей душой ненавидел беспорядок. Хотя, они ведь даже толком и не встречались… Ричи на мгновение прикрыл глаза, вспоминая последний счастливый денёк с Эдсом. Но вместо этого в памяти снова всплыло его мёртвое тело. Тозиера вырвало. Представь себе, Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Колорадо, Вашингтон…