Приговор

Он шел по коридору замка, оставляя за собой цветные следы. В основном – красные, тошнотворно пахнущие следы. Следы крови. Его задача была проста. Очистить этот мир от отравляющей его порчи. Он уже сразил пятерых стражей этого мира, очистил их зоны от мерзости, и свершил правосудие над одним из угнетателей. Вел его этой дорогой ******, но сам он знал его как Кукловода. Кукловод всегда прав. Он всегда знает, что делает. Они с Кукловодом были неразделимы, даже несмотря на то, что между ними была минимальная обратная связь: Кукловод мог только видеть и слышать то, что происходило вокруг него, а он, в свою очередь, мог только получать указания от Кукловода – «иди туда, нажми это, пойди сюда, ударь этого, съешь мясо». Он шел по коридору, глядя на витражные окна. И его изнутри раздирала злоба. Лучики фальшивого солнца проходили сквозь них, заливая длинный коридор различными цветами: зеленым, желтым, фиолетовым, красным… Он ненавидел цвет. Цвет напоминал ему о доме. О том, что он сделал. Но у них не было выбора. Сейчас он понимал это. У них не было выбора. Мир был испорчен, и это был единственный выход. Коридор все не кончался, и это начало злить его еще больше. Дабы успокоится, он остановился и достал из сумки кусок мяса Белиала и прожевал. Ярость отступила. Он пошел дальше, вспоминая, как пришел в этот красочный, яркий мир... И как стал вершить правосудие. Первым стражем, что он сразил, была бешеная розовая пони. Казнь она восприняла как какую-то игру, постоянно скача из стороны в сторону, делая невозможным попасть по ней, радостно хихикая и кидаясь водяными шариками. Когда же ее жизнь оборвалась, она с некоторым удивлением отметила что эта игра ей не очень понравилась, и что ей нужно устроить прощальную вечеринку для своих подруг – прежде чем упасть замертво на пол того отвратительного, красочного заведения. Вторым он избавился от белой единорожки. В отличие от розовой пони, та быстро сообразила, что к чему и пыталась отбиваться и звать на помощь. На помощь ей пришел фиолетовый ящер, который, правда, быстро убежал за еще подмогой. Единорожка же продолжала отбиваться от него, кидаясь рулонами ткани, пытаясь связать его портновским метром и заколоть булавками. Не помогло. Она молила его о пощаде, но миссия есть миссия. Третьим на него набросилась радужногривая пегаска. С ней пришлось попотеть. Чудовище обладало шокирующей скоростью, и могло создавать ударную волну, которая оглушала и парализовывала его, пока пегаска наносила удары копытами и крыльями, мелькая перед глазами столь. ТОШНОТВОРНО. РАЗНОЦВЕТНОЙ. ГРИВОЙ. И ХВОСТОМ. Несколько раз ему приходилось отступать, прежде чем он смог парализовать ее. Не пожалев сил, он прикончил ее одним ударом, не желая повторять изматывающее похождение. А потом ему повстречался один из тиранов. Назвав себя Повелительницей ночи и снов, она показала ему якобы его истинную, чудовищную сущность. Наивная. Он ведь совсем не такой. Он делает правое дело. Бой был долгим и жестоким, но, в конце концов он одолел и ее. «Тия…» было последнее, что она сказала. А потом… Что-то случилось. Что-то случилось с Кукловодом. Он как раз вышел на очередного стража – скромную масляно-желтую пегаску, которая подкармливала животных. Завидев его, она испугано пискнула и скрылась в землянке. Последовав за ней, он обнаружил ее, забившуюся в угол и дрожащую. «Пожалуйста, перестаньте» умоляла она, «Пожалуйста, уйдите». Во время боя она не оказывала никакого сопротивления, лишь плача и моля о том, что бы ее оставили в покое. Она так и умерла, забившись в угол. И тогда он ощутил ЭТО. Ощутил, как впервые дрогнула связь между ним и Кукловодом. Кукловод… Сомневался. Он не был уверен в том, что делает. Невидимые нити, что соединяли их, дрогнули. Но миссия продолжилась. Последним с кем он столкнулся, была фиолетовая единорожка. Физически она была слаба, но ее Компетенции… Были впечатляющими. Она ограждалась от его атак щитами. Она срывала его Компетенции, подрывая запас его очков компетентности. Накладывала на него неприятные статусы, парализуя, отравляя, усыпляя, вводя в бешенство. Но этого было недостаточно. Изнеможенная, она упала без сознания на пол, где он ее и добил. Затем, по какой-то неизвестной причине, Кукловод провел его по тем местам, где они уже были. Где уже свершилось правосудие. И вновь он ощутил дрожь невидимых нитей, идя по пустынным, белым улицам, полям и лесам. - Эй, сахарок… Он поднял взгляд. Перед ним стоял последний из стражей. Оранжевая кобыла в широкополой шляпе, с колоском во рту, с меткой в виде трех яблок на крупе. Зеленые глаза с прищуром смотрят на него. - Задумался о чем-то? - Эпплджек. Ты последний из стражей, которые поддерживают тиранию… - Да-да, знаю, - та выплюнула колосок на пол, - Ты в своем упрямстве меня переплюнул. Доволен хоть тем, что творишь? - Мне неведомо удовлетворение, - ответил он, - Я делаю так потому что это мой долг. Ваш мир испорчен, и я несу исцеление. - Тогда давай покончим с этим. Суд идет… Он наносит первый удар, но пони уворачивается. - Знаешь, сахарок, - пони произнесла «сахарок» таким тоном будто сплюнула, - Когда ты только пришел, мы встретили тебя открыто. Замедлен. Удар, попадание, кобылка морщится. - Ты помнишь тот день? Тогда ты рассказал нам все. Замедлен. Удар, еще попадание. Кобылка отступает немного назад. - Тогда мы посчитали тебя жертвой обстоятельств. Но теперь… Знаешь, я никогда не вру. Поэтому слушай сюда, сахарок. Удар. - Ты такой же, как он. Слова. Это лишь слова, но от них по телу растекается огонь, как от яда. Удар. - Ты делаешь то же самое, что и он. Жар усиливается, ноги дрожат. Удар. - И ты используешь то же оправдание, что и он. И это правда. Правда, которую он зарыл глубоко и не хотел вспоминать о ней. Не хотел вспоминать о прошлом. А кобылка продолжала отравлять его разум. - Ты убил моего старшего брата. «Ты не видел моего дражайшего брата?» - Лицемер. «А ну стой, лицемер!» - Хотя, может быть так лучше. «Так будет лучше» - Ведь ничего уже не осталось. «Ничего не осталось» - Будет лучше дать тебе победить. «Я предпочту это твоей победе» «Умри, Баттер, в память обо всем, что не подверглось твоей фанатической чистке!» Удар. Приговор приведен в исполнение. Пони грузно садится на круп и прижимается боком к стене, сползая по ней на пол. - Тщетно… - говорит он, вздыхая. Он шагает к двери, оставляя за собой кровавые следы, - Невозможно сбежать от своего предназначения. Пони в последний раз поднимает голову и смотрит на него стекленеющими глазами: - Ты потерял свое предназначение давным-давно, Судья. *** Она сидела на троне, смотря на него свысока. - Тираническая королева, Селестия! – заявил он ей, - Настал твой последний час. Твои стражи мертвы, твое королевство в руинах. Я пришел свершить над тобой суд. - Я знаю, зачем ты здесь, - холодно отрезала она, - Я знаю, что ты сделал. И я знаю, что сделал ТЫ, Кукловод. На твоей совести жизни моей любимой ученицы, ее подруг и друзей… А так же множество жизней что ты забрал еще в том мире. - Но ты допустил страшную ошибку, Кукловод, - продолжила она, спускаясь с трона к Судье. Грива и хвост переливались и развевались на несуществующем ветру, - Ты не довел дело до конца. Ты позволил сомнению овладеть тобой, и в последний момент перенес леску с одной марионетки на другую. - Ты не сможешь разорвать сей порочный круг, если продолжишь сомневаться, - теперь она стояла прямо перед Судьей, глядя на него сверху вниз. Все-таки Судья был кот, а Селестия – аликорн, - Поэтому прошу тебя: закончи начатое. Уничтожь то, что осталось от мира моей Матери, и позволь этому безумцу обрести покой. Кукловод сомневался. - Я не такой, как ОН, - сказал Судья, - Как только с тобой будет покончено, я восстановлю этот мир. Я сделаю его настоящим. Никто не будет никого угнетать, мертвые будут оставаться мертвыми, а Солнце и Луна будут настоящими. Кукловод сомневался. Нити дрожали. - Я ошибалась, - сказал Селестия после короткой паузы, - Ты хуже, чем он. По крайней мере, он видел что мир – фальшивка, и потому хотел положить этому конец. Ты не сможешь создать настоящий мир. - Потому что все, что связано с Небытием – не настоящее. Выдуманное. Фальшивое, - в каждом ее слове чувствовалась сталь. Судья зашипел. Он замахнулся… И ощутил. Ощутил как одна за другой обрываются нити, что связывали его с Кукловодом. Селестия горестно вздохнула. - И вновь ты совершил ошибку, Кукловод, - она покачала головой. Грива и хвост перестали развеваться, - Но я понимаю. Но пойми и ты. У твоих действий будут последствия. - А теперь, Судья… - Как правитель страны, чье население ты безжалостно уничтожил… - Я вынесу приговор тебе. С Кукловодом ушли и его силы. Он перестал быть собой. А вот Селестия… Это даже и боем-то назвать нельзя. Луч из рога аликорна отправляет кота в полет и разбивает его об двери. Все. - Мне жаль, что так вышло, Пабло, - тихо сказала она, подходя к умирающему коту. Изломанное тело еще трепыхается, голова с трудом поднимается. - Так… будет… лучше… - едва слышно промурчал кот, закрывая глаза. Селестия окинула взглядом тронный зал, который постепенно терял цвета, заливаясь белым цветом. Горестно вздохнула. - Пошли, Кукловод. Здесь нам делать больше нечего. Она исчезла в серии белых кругов, поднявшихся с пола, отправившись в небытие – принимать Миссию. А вскоре белая пустота поглотила то немногое, что оставалось от ее мира.