Несправедливо!

- Сецура, может, хватит пить? - устало спрашивает Нурегарасу, смотря на свою подругу, которая в очередной раз напилась до чёртиков. Та лишь отмахивается и наливает себе новую чарку сакэ, и смотрит затуманенным взглядом на хозяйку дома. Взгляд так и приглашает присоединиться к ней. Жена Карасу Тенгу отрицательно качает головой в ответ на приглашение. Сецура хмыкает и осушает чарку. - О ч-чём ты таком г-говоришь, Нурег-гарасу? - прикончив пиалу спиртного напитка, заплетающимся языком тянет Юки-Онна. На её белоснежных щеках сейчас полыхает пьяный румянец, а глаза сверкают из-под полу опущенных век. Саму её качает из стороны в сторону, и, если бы женщина не сидела прислонившись к небольшому столику, то уже бы непременно упала. Черноволосая красавица-женщина неодобрительно качает головой, но молчит. К чему слова, если упрямая Юки-Онна всё равно не послушает её? А Сецуре всё равно. Она хочет пить, напиваться до беспамятства - лишь бы забыть. Забыть свою безответную любовь, свою разрушенную жизнь, лицо своего любимого Повелителя и милое личико его жены. Забыть её в свадебном кимоно, робкую улыбку невесты и широченную ухмылку Предводителя клана Нура. Сецуре неприятно всё это вспоминать. Ей до темени в глазах обидно, что Нурарихён выбрал не её, а какую-то жалкую человечишку. "Вот чем эта Ёхиме лучше меня? - обиженно и сердито думает снежная аякаши. - Ничем! Она ничем не лучше меня! У неё нет такой силы как у меня! Нет такой преданности клану Нура! У неё вообще ничего нет, кроме смазливого личика да робости через край!" Только этот факт не мешает Нурарихёну любить Ёхиме, а не Юки-Онну. И от этого ещё обидней. - Вот скажи мне, Нурегарасу, почему она?! - яростно и пьяно шепчет Сецура, залпом выпивая новую пиалу дурманящего кровь напитка. Она сжимает тонкие пальцы в кулак и бьёт им по столу, да так, что пустые бутылки из-под сакэ подпрыгивают. - Почему она, а не я?! Разве у неё есть власть над всеми северными ветрами?! Разве она может защищать Нурарихёна?! В конце концов, разве она не человек?! Хозяйка временного пристанища Сецуры предусмотрительно убирает глиняные бутылочки со стола, чтобы не разбились. Нечего тут мусорить понапрасну. Она смотрит безразлично, но в глубине души переживает за свою ледяную подругу. - Сецура, она ничем не лучше тебя. Но это не значит, что Главнокомандующий не может... - Но это несправедливо! Она не сделала и сотой доли того, что сделала для него я! - не давая собеседнице договорить, продолжает бушевать аякаши. Ей до слёз в глазах обидно. - Любовь не выбирают, - философски подмечает жена Карасу Тенгу. Она незаметно убирает бутыли сакэ подальше от Юки-Онны, та и так уже почти невменяемая. А снежная аякаши продолжает буйствовать. В комнате понижается температура - Сецура в ярости. Она теряет контроль над своим "страхом". Нурегарасу вздыхает, успокаивающе кладет Сецуре руку на плечо и говорит: - Успокойся. Всё равно уже ничего не вернёшь. Юки-Онна раздражённо сбрасывает с себя руку женщины и встаёт. Стоит она покачиваясь в разные стороны, и, кажется, вот-вот упадёт. Можно подумать, что она не понимает, что её подруга права. Только упрямая аякаши не хочет принимать истину. Проще ведь злиться и крушить всё направо-налево, чем признать себя побеждённой? Для Сецуры - проще. Она покачиваясь бредёт к выходу, игнорируя оклики Нурегарасу. Та лишь неодобрительно качает головой, но останавливать подругу не будет. Пусть делает то, что считает нужным. А Сецура стоит на улице и смотрит в небо, хмуря тонкие брови. Небо серое, облака закрывают солнце. Скоро зима. Её время. Только саму Юки-Онну это совсем не волнует. Главное, что её ледяное сердце разбито на сотню осколков. И их теперь не склеишь, не соберёшь вместе. Юки-Онна вдыхает воздух полной грудью и со всей обидой и злостью кричит: - Нурарихён, ты дурак! А затем с чувством выполненного долга, идёт обратно в дом к поджидающей её Нурегарасу. В конце концов, Юки-Онна понимает, что когда-нибудь она снова станет счастливой и без Нурарихёна. Она ведь сильная? Сильная. Она обязательно станет счастливой когда-нибудь. Когда-нибудь, но, увы, не сейчас...