Холодный май

Нежиться в кровати, смотря на кружащие под потолком пылинки, было приятно. Но долг, как говорится, зовёт. Каждое утро дома начиналось приблизительно одинаково. Я вставала тогда, когда за окном ещё было темно. Домовушка за несколько минут до моего пробуждения подкидывала дров в камин и набирала мне ванную с каким-нибудь цветочным или ягодным запахом, укладывала на кушетку мою одежду и исчезала вплоть до моего пробуждения. Как только я просыпалась, я тут же шла в ванную, где купалась в тёплой воде и мыла голову. После чего я сушила волосы заклинанием, заворачивалась в огромное махровое полотенце и снова шла в спальню. Там меня одевали, зашнуровывали нетугой корсет на платье, позволяющий беспрепятственно передвигаться и дышать, но дающий довольно выигрышный вид не до конца сформировавшейся фигуре, и заплетали волосы в какую-нибудь не очень сложную причёску, вроде пучка или короны. После утреннего туалета я садилась ближе к камину и мне приносили завтрак. Обычно он состоял из крепкого сладкого чая, овсянки и тостов с джемом. Поев, я садилась за проверку корреспонденции. К ним относились письма личного характера, счета из магазинов, многочисленные газеты и журналы, которые я неизменно выписывала. Вся эта макулатура дважды или трижды проверялась защитой замка и домовиками, так что я могла брать листы и конверты в руки не опасаясь. Обычно я откладывала личные письма на потом и погружалась в разбор газет, вооружившись большой папкой, перьевой ручкой и ангельским терпением. Интересующие меня заметки я вырезала и «сшивала» в папку. Проверка маггловской и магической прессы занимала у меня где-то час или около того. А после этого неблагодарного занятия я полностью погружалась в мир переписок. Переписывалась с многими. Люциус, Джейн, Антонин, Фелисия и Натан Нотты. Неожиданно, к моему вящему удовольствию, к этим именам прибавились такие кадры, как Рита Скиттер, Флёр Делакур и Том. С Ритой мы общались о многом, в основном обменивались вырезками газет, журналов и кое-какими слухами и историями; не забывали обсудить моду, личные дела и кое-каких общих знакомых. Если подругу я в ней пока и не видела, то хорошую знакомую и сильную союзницу разглядела бы даже сквозь пальцы. После окончания Шармбатона она определённо направлялась в Англию и поступала на заочное обучение в Гарвард. Девочка хотела быть журналистом, я не видела ничего плохого в том, чтобы учиться вместе с ней. Хотелось всего и сразу, но я пока выбирала между юриспруденцией и бизнесом. В медицину больше не полезу никогда, как бы я её не любила. С Флёр мы больше болтали о пустяках, но порой обменивались достаточно ценными сведениями касательно бытовых заклинаний, схемы плетения кружев, причёсок и фасонов платьев. Вот она как раз была такой легкомысленной подругой, которой мне всегда не хватало. С ней мы тоже часто, как и с Ритой, связывались по двусторонним зеркалам. Удобно, быстро и практично, отличный аналог Скайпа. Мне нравилось. Письма Тома были особенными. Они были пронизаны каким-то странным спокойствием, уверенности во мне, в грядущем дне, во всём, в чём только можно было сомневаться такой маленькой и параноидальной мне. Он часто советовал интересные книги, которые мы после и обсуждали. Серьёзные темы в письмах мы не поднимали, прекрасно понимая, что сову можно перехватить, а пергамент защитить довольно трудно. После ответов на письма, когда за окном ещё не окончательно рассвело, а стрелки на часах показывали начало восьмого, я спускалась вниз, чтобы поздороваться с родичами и утащить в библиотеку Беллу. С семьёй я, в основном, встречалась на трапезах, таких как обед, чай и ужин. К завтраку я почти никогда не спускалась, родичи уже привыкли к тому, что их гениальная Нарцисса живёт своей жизнью. После того, как моя сестра посетит завтрак, мы шли в библиотеку, где до зубодробления заучивали заговоры, связки заклинаний, руны, даты, имена, правила и исключения. После мозгового штурма я обычно выходила на улицу, где гуляла в одиночестве около часа, обдумывая всё, что меня беспокоило, просчитывала варианты развития событий и пыталась предугадать будущие косяки. В общем, времени зря не теряла. После всего этого был обед, на который обязательно собирались все Блэки. Там обменивались информацией, догадками и подозрениями, но о действительно важных делах особо не говорили, всё-таки дети рядом. После обеда я снова шла в библиотеку, но теперь уже писала эссе и читала учебники за свой курс. В школе это часто меня выручало, ведь свободного времени там было в обрез, а поспать лишние пару часов хотелось. Ужины в Блэк кастле проходили так же, как и обеды. Собиралась вся семья, но интриги не плели, непростительными не кидались и вообще вели себя культурно, как подобает аристократам. После обычно плотного и вкусного ужина родственники собирались в главной гостиной, где рассказывались интересные семейные истории, читались книги и вязались восхитительные кружева. «Вечерние моционы» я никогда не пропускала, иначе Рита откусила бы мне голову. Она была искренне уверена, что это восхитительный источник информации. В чём-то девушка была права, ведь здесь говорилось о многом и дельно. Вернувшись в комнату, я смотрела на часы и всегда находила их стрелку где-то в районе восьми часов. Сгрузив книги, набранные в библиотеке для «лёгкого чтения», я приводила растрепавшуюся причёску с помощью заклинания в порядок и усаживалась за стол, на довольно жёсткое кресло с высокой спинкой. Там у меня был аналог привычного нам компьютера, большое зеркало для связи с несколькими каналами. Там я созванивалась сначала с Ритой, а потом с Флёр. И если перед виртуальной встречей с Ритой я раскладывала перед собой газетные подшивки, тетради и перьевые ручки, то перед тем, как увидеть Флёр, я запасалась каталогами кое-каких товаров, выписанными рецептами зелий и связок заклинаний, и журналами о моде. Всё это мракобесие продолжалось где-то до десяти вечера, на беседу с каждой я тратила примерно по часу. Закончив с обменом информацией, я купалась в приготовленной домовушкой ванне, снова мыла голову (из-за библиотечной пыли это приходилось делать по два раза на дню) и, надев ночную рубашку и халат, устраивалась перед камином. Там я приводила волосы в относительный порядок, сушила их заклинаниями и заплетала косу. После чего мне подавался чай, какао или горячий шоколад с каким-нибудь пирогом или печеньем, которые уплетались под чтение и выписку интересующих меня моментов на пергамент. Ложилась спать я где-то в одиннадцать, заводя стоящий на тумбе будильник на шесть утра и обнимая Лютика. Котик исправно спал со мной, в то время как Иви впадала зимой в спячку. Мой фамильяр вообще был животным свободолюбивым и полностью самостоятельным. На постоянном присутствии рядом я не настаивала, всё-таки у каждого должен быть хотя бы намёк на личную жизнь и гражданские свободы. Так продолжалось вплоть до Сочельника. Меня такая жизнь устраивала, было что-то чарующее в подобной размеренности. Да, не хватало какого-то движения, приключений и выбросов адреналина, но было терпимо и даже уютно. Но всему, как известно, в этом мире приходит конец. Как-то незаметно подошло 27 декабря. Праздновать собирались именно сегодня, бал должен был затянуться до четырёх утра. Моя домовушка во всеобщей канители задействована не была, так что проснулась я как обычно, даже ванну успела принять и позавтракать, пока в комнату не ворвалась сестра. — Сочельник! — выдохнула она и остановилась перед дверью. Я улыбнулась и встала из-за стола, чтобы обнять Беллу. — С праздником, дорогая, — прошептала я куда-то ей в шею. — Всё обязательно получится. — Надеюсь, — девушка покачала головой и слегка улыбнулась. — На празднике ведь будет Люциус. Помолвка, любовь… ты не думаешь, что приняла решение слишком рано? — Не думаю, — я покачала головой, возвращаясь к письмам. Я как раз писала ответ своему незадачливому жениху, который умудрился напутать что-то с зельями, из-за чего получил нехилый такой нагоняй от отца. До прихода сестры я смеялась над этим до слёз, а теперь лишь задумчиво проводила пальцами по пергаменту, пытаясь угадать места, где бумаги касались пальцы Люциуса. Парень был родным. Добрым, нежным, любимым, загадочным и понятным одновременно. Это был именно тот человек, с которым я была готова связать жизнь, несмотря ни на что. И нет, моя уверенность в чувствах не дрогнула от такого пустякового, по сути, вопроса. Это была даже не влюблённость, не любовь, а что-то более сильное и глубокое, родство душ в самом его глубочайшем и чистом проявлении. Я просто могла часами смотреть на то, как он вырисовывает что-то в своём альбоме, положив ему голову на плечо, следить за его ровным дыханием, замечать едва мелькнувшую улыбку на губах, привычно давать «пять» при победе на поле, прямо в полёте. Просто могла смотреть в его нереальные глаза цвета плавленного железа и замирать, внутренне сгорая. Просто могла тихо любить, находя в осторожных касаниях взаимность. И пусть снаружи я часто была холодной, часто можно было уличить меня в скупости эмоций, но я любила. Сильно. — Прости, — шепнула Белла и обняла меня сзади, заставляя отвлечься от писем. Оказывается, по моим щекам уже текли слёзы. Я улыбнулась и вытерла их рукой. — Иногда у меня такое ощущение, что все против меня, — прошептала я, утыкаюсь сестре в плечо, повернувшись к ней лицом в кольце обнимающих рук. — Я всегда буду с тобой, — буркнула она мне в голову и тихо рассмеялась. — И Люциус тоже, можешь даже не сомневаться. *** Время подходило к восьми. Я стояла в своей комнате и придирчиво оглядывала своё отражение. К тринадцати годам я была уже достаточно высокой, где-то метр шестьдесят или около того. Люциус был выше меня сантиметров на десять точно, между прочим. Белла тоже была выше, высокая, статная, она походила на богиню древнегреческих мифов. Я вздохнула и поправила складки платья. О нём стоит поговорить отдельно. На самом деле, наряжаться я не любила, но образ принцессы приходилось поддерживать. А это постоянный уход за волосами, идеальная причёска, чистая кожа, элегантные, но неброские вещи. Та ещё морока, в общем. Но это платье было венцом творения моей фантазии, умелых рук швеи и чар. Плотная переливающаяся ткань мягкими складками ниспадала до пола. Основной тёмно-синий материал покрывал серебристый тюль. Но тут была своя фишка. Перед полуночью зал на десять минут погружался во тьму и, под свет немногочисленно горевших свечей, танцевало три пары, так или иначе связанные с Блэк кастлом. В этот раз танцевали я, Вальбурга и Белла. Так вот, в полной темноте платье начинало медленно гореть холодным, голубоватым огнём с подола. Охватив лёгким, будто электрическим пламенем подол, свет приобретал зеленоватый оттенок, переливаясь чуть ли не всеми цветами аквамарина. Смотрелось шикарно. На голове маленькой принцессы — то бишь меня — была серебряная тиара с вкраплениями бриллиантов. Мило, неброско, в духе Блэков, в общем. Я снова вздохнула, стараясь успокоиться. А переживать из-за чего было. Во-первых, мистер Реддл доверия особенного не внушал. Да, он не убил меня в первую нашу встречу, даже выразил лёгкое восхищение и совсем не лёгкую заинтересованность. Мысленно я хвалила несдержанного Люциуса и слишком консервативного Абраксаса за своевременную помолвку. «Тёмной леди» становиться не хотелось вот от слова совсем. Но больше всего меня пугал сам ритуал. Вообще, к ритуалам у магов, особенно у чистокровных, отношение было крайне щепетильное. Ведь с помощью ритуала можно стереть с лица земли врага, получить какие-то материальные блага, включая магию, создать собственный род и даже вытянуть умирающего с того света. Были и мастера своего дела, которых более-менее состоятельные волшебники приглашали для проведения какого-то особенно трудоёмкого ритуала. Но в семьях, таких, как Блэки или Малфои, все ритуалы проводились самостоятельно, в узком, так сказать, семейном кругу. И на то были причины. Семьи всё-таки старые, секретов много, а кому хочется делиться родовыми фишками? Правильно, никому. И вот теперь я немного побаивалась вести практически незнакомого мне мужчину в ритуальный зал Блэк кастла. Но я прекрасно понимала, что никто другой за такое не возьмётся. Приходилось терпеть. Да и бала я самого боялась. На таких крупномасштабных мероприятиях я ещё не появлялась. Родственники боялись за свою маленькую принцессу, вдруг украдут. А учитывая интерес к моей персоне, подобные варианты в последнее время уже рассматривались без улыбки на лице. Более-менее успокоила всех моя помолвка с Люциусом. Ну и правильно, нечего мне на мозг давить. Но все полезные (и не очень) знакомства заводились именно на таких мероприятиях. А на меня всем хотелось поглядеть, особенно слизеринцам. Ну, это как раз таки логично, видано ли, первокурсница попала на Турнир Салазара, да так до четвёртого курса ещё ни разу и не проигрывала. И если репутации среди взрослых у меня ещё как таковой не было, то зачатки уже появлялись. То, что однокурсники меня уважали и побаивались, в расчёт не берём, там я с Руквуд лажанула, каюсь. Так, Нарцисса, нос к верху, грудь колесом и пошла, пошла-а… Нет, грудь колесом не надо, но и перестараться сложно, Горбун из Нотр-Дама тоже не наша роль. Зал был уже заполнен гостями, когда я, лёгкая и, как я надеялась, грациозная впорхнула в зал. Тут же нашла глазами Беллу, которая разговаривала с пожирающим её глазами Руди, и направилась к ней. По пути меня перехватила Фелиссия Нотт. — Нарцисса, милая, как давно мы не виделись! — девушка с обожанием окинула меня быстрым взглядом и сжала в объятиях. Мы поболтали какое-то время, пока я медленно продвигалась к сестре. С Фел наши отношения несколько охладились, в последний год мы вообще почти что не общались. В этом году она также, как и брат, закончила Хогвартс, о чём искренне жалела. Меня она воспринимала, как младшую сестрёнку, и дала мне понять, что расстроена помолвкой с Люциусом. Я криво улыбалась и наконец дошла таки до сестры. Завуалированные допросы меня уже вконец достали, а ведь хамить нельзя было ни в коем случае. Была у меня кое-какая мыслишка насчёт политработы вместе с Лордом, а Нотты там не последнюю роль играли, но это уже другая история. — Ну ладно, мне нужно найти брата… Первый танец у тебя пока свободен? — Первый мой, — ласково заявил появившийся как из ниоткуда Малфой. — И второй, и последний тоже. Фелиссия поджала пухлые губы, но тут же справилась с собой и дружелюбно улыбнулась. Я мысленно восхитилась её выдержке. Заиграла музыка и Руди тут же увлёк Беллу танцевать. Он уже знал о ритуале и смотрел на меня, как на мессию. Я ёжилась, замечая это. Надеюсь, что до крайностей не дойдёт. В это время Люциус осторожно повёл меня в танце, заставляя отвлечься от ненужных мыслей. Вспоминался другой наш танец, когда я твёрдо была уверена, что не смогу полюбить его. — О чём думаешь? — тихо спросил он, обнимая меня одной рукой и осторожно уводя к центру площадки. Я тихо рассмеялась, когда мальчик приподнял меня над полом, кружа в эффектном, но нетипичном для вальса па. — О нашем с тобой первом танце. Всё так поменялось. Парень слегка усмехнулся и крепче сжал руку на моей талии. — Да никуда я не уйду, успокойся, — я снова рассмеялась, но тут же стала задумчивой. — До полуночи, потом ты знаешь, что будет… Он кивнул и лукаво улыбнулся. — Всё будет хорошо. Подумай о Белле. Я медленно кивнула, вспоминая надежду в глазах сестры. Как бы я хотела, чтобы всё получилось! Вечер тёк медленно, но довольно приятно. Ближе к девяти в большой столовой домовики подали ужин. Семьёй мы обычно ели в малой столовой, куда более уютной, но менее роскошной, так что для меня это было, можно сказать, в новинку. Сидела я между тётей Мел и Вальбургой, напротив Лукориуса Блэка. Соседство было приятным, родственники шутили, смеялись, рассказывали интересные истории. Мелани с интересом рассматривала магическим зрением конструкты моего платья. Лишь недавно я узнала, что почти у каждого Блэка был такой специфический дар. Меня же магией буквально откидывало, давая по мозгам, если я пыталась разглядеть хоть какие-то потоки магии. При этом глаза у меня вспыхивали не зелёным, как у всех, а синим. Родичи качали головами, но молчали. Понимали, что дар у меня в другом, но пока не знали, в чём. А я не очень то и хотела их просвещать. Неспешно время близилось к полуночи. Я несколько раз видела мельком фигуру Реддла. Никак наше знакомство он не выдавал, что радовало. И вот, наступил, наверное, один из самых страшных моментов вечера. Большие часы пробили без четверти двенадцать и в середине образовалась свободная от народа площадка. Экзальтированная толпа стояла вокруг, тихо переговариваясь. Люц осторожно сжал мою руку и шепнул что-то вроде «всё будет хорошо», осторожно прикоснувшись губами к виску. Я благодарно улыбнулась. Свечи волнами тухли и мы аппарировали к месту, обозначенному присутствием Вальбурги и Беллы. Первой шла тётя Ви с Орионом, потом Белла и Руди, завершала всё это действо наша пара. Вот медленно проплыла под тихое звучание музыки Вальбурга, вот качнулась Белла, нетерпеливо встав на носочки; её лицо горело немыслимым энтузиазмом, смысла которого я не понимала. И вот, наша очередь. Вдохнув поглубже, я шагнула на площадку вместе с Люциусом. Нас тут же выхватил мягкий, будто лунный свет, генерировавшийся каким-то артефактом, а контур площадки мягко засветился. Я коснулась рукой платья, запуская чары. У кого-то вырвался несдержанный вздох. Люциус, усмехнувшись, по задумке коснулся своего галстука, распуская по костюму призрачно светящиеся серебристые линии. — Выпендрились? — шепнул он, склонившись к моему уху. — Да-а. — Ты довольна? — Да-а-а… Он тихо рассмеялся и снова легко приподнял меня над полом. *** — Ты великолепна, Нарцисса. — Я знаю, — я усмехнулась и заправила выбившуюся прядь за ухо, осматриваясь. Мы стояли в ритуальном зале Блэк кастла. Стены оплетала рунная вязь, кое-где были видны и напольные руны. Я, босая, в белой рубашке до пола, с распущенными волосами, стояла в центре всего этого безобразия и оглядывалась. Мужчина рассмеялся и покачал головой. — И ни капли скромности! — А я лишь факты констатирую, — я усмехнулась, сжимая руку стоящего рядом со мной Малфоя. Ладно, признаюсь, в этом каменном мешке было немного неуютно. А он тёплый, мягкий, живой и, главное, не смотрит на тебя так, будто съесть хочет. — Мистер Реддл, вы только не забывайте, что кровь лить здесь не одна я буду. — Кровь? — переспросила Белла и оглянулась на посерьёзневшего Руди. — Но магия на крови… — Сильная, тёмная и почти что нерушимая, — подтвердил Люциус. — И чтобы получить для вас благословление Магии, нам нужно сначала её привлечь. А выброс для этого должен быть просто колоссальным. Реддл задумчиво кивнул, оглядывая помещение. И снова мне показалось, что смотрят не на стены, а на меня. Мужчина понятливо усмехнулся. — Чувствуешь связь с залом? — Да, причём сильную, — я поёжилась и горестно вздохнула. Кажется, от кровопотери в нашей дружной секте сатанистов буду страдать именно я. Том ещё секунду мерил меня нечитаемым взглядом, после чего вздохнул. — Давайте начнём, что ли. Мисс Блэк, ваше место на алтаре. Белла вздохнула, прекрасно понимая, что говорят о ней. Прошлёпав босыми ногами по холодному полу до сестры, я обняла её. — Всё будет хорошо… — К чёрту сентиментальности, — рассмеялась она, всё же отвечая на объятия. — Если сдохну, с мира не убудет. Рудольфус вздрогнул, как от боли. Я поёжилась. Убудет, ещё как. Руди жить после этого уже не сможет. Белла, кажется, тоже поняла, что ляпнула, а потому виновато улыбнулась парню и улеглась на каменное изваяние, находящееся в центре зала. — Напитаешь кровью вот эти руны. Дальше всё запустится само, я буду читать. Если вдруг поймёшь, что нужно что-то делать — действуй. Люциус, Рудольфус, заговоры тянете со мной. Выучили? — Естественно, — Лестрейндж хмуро хмыкнул. Блондин ограничился лишь лёгким кивком головы. — Тогда начинаем, — мужчина вздохнул и посмотрел на меня. Пожав плечами, я осторожно взяла с алтаря серебристый кинжал и резанула лезвием по ладоням и запястьям. Ничего, сдохнуть не сдохну, магия всё равно вытянет, да и не одна я тут. Стараясь не смотреть на бледного Малфоя, я наклонилась к полу, смачивая кровью указанную ранее вязь. Руны тут же вспыхнули и зал залило сначала едва видимым, а потом уже довольно ярким голубоватым светом. Реддл начал читать, спустя строчку мальчики подхватили его заунывные напевы. Я даже не вслушивалась, расхаживая по залу и размазывая свою кровь по стенам. Как только она попадала на камень, нужная руна, высеченная на камне, тут же впитывала её и подсвечивалась. Дальше всё будто слилось. Я ходила по кругу, кровь стекала на пол, в конце концов я тоже затянула что-то на совершенно незнакомом мне языке. Чем дольше и громче разносились наши голоса, тем больше зал наполнялся ярким синим светом, тем сильнее дрожал под ногами пол, тем больше почему-то лилось крови. На последних нотах, вытянутых мной, я, кажется, потеряла сознание. Последнее, что я помнила, был яркий свет и шёпот Люциуса. — Всё хорошо, Нарси, печать снята… *** В себя я пришла, когда за окном уже стоял день. Шторы были задёрнуты, рядом со мной на постели сидела Друэлла, а в кресле, напротив кровати, спала Белла. — Ну наконец-то, — женщина прижала меня к себе на мгновение, но тут же отстранила от себя и строго нахмурилась. — Ну и напугала же ты нас! Героиня! Поиграть с магией захотелось? Великой волшебницей себя возомнила? Печать Оракула решила снять?! — Я… — голос хрипел. — Воды… Женщина покачала головой и подала мне стакан с прохладной жидкостью. После ощущения влаги на языке говорить стало резко легче. — Помогло хотя бы? — Помогло, — Друэлла хмыкнула снова. — Ну естественно помогло! Если бы не щиты на подземельях, тем объёмом магии, что ты выкинула, можно было половину кастла снести! Ну что за безрассудство? — Как я? — Как ты… Да нормально вроде. Колдомедика не вызывали, Мелани не позволила. Сначала она хотела заавадить Реддла, потом эта святая женщина с собой всё-таки справилась и заставила его идти в зал, прибирать следы магии, счищать углы восприятия кастла твоих потоков. Сама же тебя и кроветворным, и восстанавливающим напоила. Белла у твоей постели всю ночь вместе с Руди просидела. Лестрейнджи отбыли домой несколько часов назад, заключив с нашей мисс Блэк помолвку, официальную. Я счастливо выдохнула. Не рушили моего счастья ни видимая апатия матери, ни плохое самочувствие, ни осознание того, как я потратилась. В голове билась только одна мысль: «Получилось. Получилось. ПОЛУЧИЛОСЬ.» И теперь время было исполнять свою часть уговора. Я хищно улыбнулась, мысленно потирая ручки. Политработа, партия, пресса, интриги и тайны. Бедный Томми, он ещё не знал, с кем связался. Мир, труд, май, чёрт возьми! Даёшь социализм волшебникам!