«Встреча с тобой — кошмар моей жизни»

      Была ли наша встреча случайной? Не могу сказать. Прикрываться судьбой тоже кажется глупо. Мы просто встретились. Точка. А было ли это предопределено — дело десятое. На раздумья об этом у нас теперь впереди целая жизнь, полная скучных счастливых моментов с паузами на эмоциональную встряску в виде секса на крыше небоскреба, неудачной первой и последней попытки начать свободные отношения (серьёзно, этот взгляд оленёнка должен принадлежать только мне) и драк. Много драк. Шуточных, конечно же. В основном из-за последнего кусочка шоколада. Саймон, без сомнения, сладенький (я этого не говорил), но иногда хочется и чего-нибудь ещё. Это, к слову, и стало причиной нашей встречи. Я о моей неплохой заднице, которая любит приключения.       О романтике не шло и речи. Саймон кричал на меня и размахивал руками, в которых были размякшие и грязные комиксы, потому что я обрызгал его, проехав мимо на мотоцикле. К моему несчастью светофор был в трех метрах от того места, и кары я не избежал. А к его несчастью — я был в наушниках. Нагло ухмылялся на его попытки что-то мне разъяснить, раздевал глазами, а потом газанул, когда загорелся зелёный, и скрылся с места «преступления». Ела ли меня совесть? Ни капли. В последствие Саймон стал совестью в наших отношениях, и именно поэтому сейчас я пишу не через строчку и в каждой клеточке, пока он читает мне лекцию о вырубке лесов. Занудствующее чудо. Моё. Ни на кого не променяю.       Да-да, мы очень милая пара, но если вы думаете, что влюблённость пришла с первого взгляда, то ужасно ошибаетесь. Нам понадобилось как минимум три встречи, чтобы понять, что мы готовы терпеть друг друга, не ворчать слишком много, когда кто-то (Саймон) из нас (снова) ломает руку или ногу, и слушать. Просто слушать. Все не так слащаво, как вам кажется. На самом деле Саймон иногда говорит смешные вещи во сне. Моя любимая фраза: «я не баклажан».       О второй нашей встрече я ничего не могу рассказать. Помню только, что нелегкая занесла меня в секонд-хэнд (именно там я купил черную кожанку, которую Саймон нагло воровал у меня чуть ли не каждый день), и я увидел торчащий зад парня среди коробок с книгами. Саймона я не узнал. На его джинсах была нашивка с Микки Маусом. Уже позже, свидании на пятом, я заметил её снова и спросил, не Саймон ли копался и устраивал бардак в той части зала, где были собраны старые и не очень книги. На что получил гордую улыбку, кивок головой и всего одно слово: «Я!».       Третье пересечение наших путей было словно в тумане. Клуб, алкоголь и изгнание из универа. Саймон потом сообщил, что начали мы со слов «О, ты тот заносчивый мудак?» — «А ты заёбывающий гик?». Но секс, вроде бы, был ничего. Мы нашли штук пять презервативов. И это только на кухне. На той же кухне Саймон приготовил просто восхитительные блинчики с шоколадом. Наверное, я всё же влюбился сначала в них, а потом уже в это очкастое недоразумение, которое с гордостью могу назвать любовью всей своей суматошной жизни.       К серьёзным отношениям мы перешли не сразу, что вполне ясно. Просто в нашу жизнь на пушистых лапах прокрались два кота, один пёс, и приплыла золотая рыбка. В магазине странно на нас косились, если мы кричали друг другу из разных рядов между стеллажами с продуктами, что надо купить малышам собачий и кошачий корм. Ответственность за животных не меньше ответственности за детей. Помните об этом. (Нет, серьёзно, следите за своими питомцами.) Конечно же, нам было плевать на вздохи и шепот, какая сейчас пропащая молодежь. Насчёт последнего я не отрицаю. Однажды я пропал, пустил жизнь по пизде, лоханулся, забыл мозг где-то в мусорке — называйте, как хотите. А если говорить коротко — я изменил.       Меня ничто не оправдывало. Там не было ни алкоголя, ни наркотиков, ни какого-то помутнения сознания из-за стресса. Я просто увидел короткую юбку и повелся. Никогда не забуду этих печальных глаз Саймона. Никогда. А ведь он тогда даже ни слезинки не проронил. Просто скинул мне пару дней спустя голосовое сообщение на полминуты, в котором сказал, что у нас теперь свободные отношения. Наверное, так ему было проще меня оправдывать. Вам неинтересно, что чувствовал тогда я. Вам интересно, какие мысли были у Саймона в голове, и какие чувства в душе. Честно? Я не знаю. Не хотел знать тогда и не хочу знать сейчас. Да, эгоизм. Но я бы просто этого не вынес. Предпочитал думать, что он просто немного на меня зол. Между нами словно выросла ледяная стена. Ну, знаете, как в Игре Престолов. На её разрушение ничего сверхъестественного, к счастью, не потребовалось.Просто ни Саймон, ни я уже не изменяли. А ещё сняли розовые очки. Фактически, мы всё ещё в этих самых свободных отношениях, потому что об их завершении не упоминалось в наших разговорах. Разве что лишь однажды Саймон во сне тихо пробормотал: «разве я могу с другой?». Тогда я впервые закурил. А после огрёб за это. Даже сейчас этот фантомный подзатыльник чувствуется.       Из-за этой ошибки я трижды получал отказ, когда делал ему предложение. В ресторане, на пароме и просто сидя в парке на скамейке. Винить Саймона я не мог. Винил я только себя. Пусть он и говорил, что просто не хочет разрушать идиллию бытовухой. А знаете, когда он согласился? Ни за что не угадаете.       Мы лежали в постели. Я листал спортивный журнал, а Саймон в стотысячный раз перечитывал Бойцовский клуб. Я в шутку сказал: «А тебе так просто от меня не избавиться, как главный герой избавился от Тайлера Дёрдена». И даже был в чём-то прав. Прекрасный я являлся бы ему даже во снах. После моих слов Саймон серьезно на меня посмотрел, взял за руку, переплёл наши пальцы (руки у него, кстати, до жути холодные) и прошептал: «Тогда будешь Марлой Сингер». А что? Шляпа бы мне пошла. Как и сигарета. Но на никотиновую смерть у нас табу. А потом он наизусть процитировал строчку из этой книги: «Встреча с тобой — кошмар моей жизни». И улыбнулся. Представляете? Мона Лиза просто должна брать у него уроки.       Однако я не растерялся, когда чуть отошёл от столь яркого и трогательного признания в любви. Просто молча достал из кармана махрового халата и надел на его палец обручальное кольцо, которое всюду носил с собой (даже в душ). И Саймон не снял его. Ни тогда, ни в последующие дни.