Десять шагов тому назад

      Сняв со стены календарь, Даша осмотрела его со всех сторон. Растянутая пружина, кое-где обведенные в кружок цифры и даже след от чашки с кофе на листе с мартом. Не надо быть Эркюлем Пуаро, чтобы догадаться, что им пользовались уже давно. На обложке над двойкой, двумя нулями и единицей, свернувшись в кольцо, дремала змея. Поглаживая пальцами приятные на ощупь, немного выпуклые серебристые чешуйки, Даша попыталась вспомнить, годом какого животного был две тысячи одиннадцатый. Вроде, кролика.       Забавно получалось.       Девушка повесила календарь на место и подошла к окну. Может, её комната чудесным образом и преобразилась, но вид на главные ворота и ухоженную лужайку с дорожками в форме креста остался прежним. Все еще шел дождь. Реальность вообще не имела ничего общего с картинками, украшавшими развороты календаря на сентябрь и октябрь. Вместо ярких осенних цветов — замызганное серой краской небо и перекривившиеся голые ветки. Такой была осень, когда она засыпала. И сейчас, десять лет назад, ничего не изменилось.       С Дашиных губ сорвался смешок. Какой все-таки Макс выдумщик — так всё обставить. И ведь она почти поверила. Почти испугалась. И как только он умудрился поменять комнату так, что она даже не проснулась? Правда, друг не учел одной немаловажной детали — вся его игра закончится, когда Даша выйдет за дверь, ведь одноклассники и учителя останутся прежними. Девушка покачала головой и улыбнулась — она не могла злиться на Макса. Это было в его стиле — очень странно и неоднозначно разрядить обстановку. На каких-то десять минут Даша и правда отвлеклась от мыслей о страшном подземелье, безжалостных нацистах и постоянных ссорах с Андреем.       Хлопнув дверью, кто-то вошел. Воздух пропитался чужим запахом клубничных духов, но девушка не обратила на это внимания. Она, улыбаясь, обернулась, собираясь обсудить с Викой, что учудил Макс. Но увидев незнакомые лица, замерла.       Даша ожидала встретиться глазами с подругой, но двух девушек, устроившихся на кровати, она видела впервые. Точнее, только одну из них. Лицо другой было ей смутно знакомо. И когда Даша, наконец, поняла, кому оно принадлежит, по спине пробежал холодок. На Викиной кровати сидела их преподавательница танцев, Мальцева Полина Александровна. Только более юная, одетая в их школьную форму, с заплетенными в две небрежные косички светлыми волосами.       Даша невольно коснулась своих волос, и только теперь догадалась взглянуть в зеркало. Точно ли она — это она? Отражение поймало ее темные распущенные волосы, карие, округлившиеся глаза, прямой нос и приоткрытые губы. Побледневшую и испуганную, но все-таки Даша увидела в зеркале себя.       — На биологию не идешь?       Она обернулась на голос — он принадлежал Полине. Девушка подкрашивала прозрачным лаком ногти, и задала вопрос исключительно от скуки. Но ответить Даша не успела, потому что комнату залил смех.       — Зачем ей биология? Она после выпускного в школе останется, полы драить будет. Это единственное место, куда её из жалости примут.       Неподдельная злоба сочилась в голосе говорившей. Полина, хмыкнув, подняла голову и на несколько секунд задержала взгляд на Даше.       — Зачем ты так, есть еще множество мест… — Полина улыбнулась и, закрутив бутылочку с лаком, поставила ее на тумбочку, — где может пригодиться её талант поломойки.       Вторая девушка залилась смехом, натянутым и неправдоподобным. Даша не знала даже её имени, и понять, чем заслужила столько ненависти, не могла. Внутри её парализовало. Это было очень странное чувство. Вызванное не обидой или гневом. Неизвестное, не поддающееся никаким объяснениям ощущение.       Даша была готова ответить на оскорбления, но голос пропал, словно кто-то сжал голосовые связки или захватил контроль над телом, лишив девушку прав на него.       — Посмотри на неё, сейчас заплачет, — Полина поднялась с кровати и, покрутившись возле зеркала, поправила юбку, — пойдем, Кать.       Теперь Даша хотя бы знала имена соседок. Когда девушки вышли, она осела на ближайшую кровать и зажала голову руками. В висках пульсировало. Даша почти наверняка была уверена, что ситуация, в которой она оказалась — дело рук Ingrid. Вот только… зачем им это?       Вырывая девушку из мрачных мыслей, прозвенел звонок. Лишь услышав его заливистую трель, Даша осознала, что пока не поймет, как выбраться из прошлого, ей придется здесь жить, чтобы не навлечь еще больше проблем. Значит, нужно было отправляться на занятия. Что там говорили её соседки? Биология?       Даша взяла из тумбочки тетрадь, подписанную как биология — к счастью, та лежала на самом верху, и девушке не пришлось тратить драгоценные минуты на ее поиски, ведь она и так опаздывала — и вышла из комнаты.       Вера в то, что всё это окажется шуткой Макса, таяла на глазах. Девушка не знала никого из этих людей, также как и она торопившихся на занятия.       Когда Даша появилась в дверях кабинета, Константин Викторович посмотрел на неё с неодобрением.       — Проходи, — он покачал головой, словно в очередной раз в чем-то разочаровываясь, и снова погрузился в изучение школьного журнала.       Ребята, Дашины новые одноклассники, склонились над учебниками, явно повторяя пройденный материал. Значит, ничего не изменилось, и Войтевич сейчас начнет свой излюбленный опрос. Девушка села за единственную свободную парту и положила на стол тетрадь. Но сконцентрироваться на биологии никак не получалось — Даша постоянно отрывалась от обрывочных конспектов, записанных чьим-то неаккуратным почерком, и изучала лица одноклассников.       Девушка чуть не поперхнулась воздухом, когда поняла, что в классе находятся сразу два Вадима Уварова. Конечно не два, но Даша и подумать не могла, что у преподавателя окажется брат-близнец. Похожие как две капли воды, все-таки они были настолько разными, что Даша сразу определила, кто в будущем будет учить её класс приёмам бокса и фехтования. Точно не парень, сидящий с Полиной, улыбающийся и только делающий вид, что повторяет главу. Переплетя собственные пальцы с пальцами девушки, он ткнул ручкой брата. Вадим неохотно развернулся, зацепляя на секунду равнодушным взглядом Дашу, и посмотрел на брата. Тот что-то шепнул ему, и Вадим скривился. Тогда Полина, высвободив руки, сцепила их в умоляющем жесте, повторяя одними губами «пожалуйста». Даша чуть склонила голову, наблюдая за ними. Вадим закрыл глаза, явно обдумывая, и, выдохнув, кивнул. Он отвернулся от друзей, нервно постукивая ручкой по парте. Что бы эти двое ему не предложили — Вадиму явно было не по душе.       — Старцева, опять витаешь в облаках? К доске.       Даша склонилась над тетрадью, запоздало вспоминая, что не знает даже тему, по которой должен быть опрос. Как хорошо, что вызвали не её. Константин Викторович же, недовольно сжав губы, повторил фамилию, от которой тело девушки вздрагивало. Всё-таки она была так похожа на ее собственную.       — Старцева, спишь? Живо к доске, — более нетерпеливо повторил учитель. Не получив ответа, мужчина встал и подошел к парте, за которой сидела Даша. — Я к вам обращаюсь. Или может не стоит зря тратить время, просто поставить сразу двойку в журнал?       Даша подняла голову. Она окончательно запуталась, и от потока мыслей, в которых девушка пыталась разобраться, голова готова была вот-вот взорваться. Почему он называл её чужой фамилией? Неужели она действительно заняла чужое место. Но как? Зачем? Какой в этом смысл? И, самое главное, где тогда сама Дарья Старцева?       — Вы мне? — девушка неловко улыбнулась. Ей хотелось сжаться под пристальным взглядом Войтевича, но всем видом она давала понять, что не боится его.       — А кому же еще. Так что, к доске или как обычно двойку ставим?       — Я отвечу, — закрыв тетрадь, Даша встала из-за парты.       Колени дрожали. А посмеивающиеся одноклассники за спиной превращали происходящее в цирк. Даша предчувствовала, что на каждое ее слово они уже были готовы разразиться хохотом.       — Итак, Дарья, расскажите нам о формах борьбы за существование.       Едва Константин Викторович озвучил тему, Даша почувствовала, что дышать становится легче. Спасибо учителю, эту тему она знала на отлично — в прошлом году Войтевич лично заставил её выучить всё, что касалось эволюции. Иначе четверки в году ей было не видать.       — Борьба за существование является основой естественного отбора…       Закончив рассказ и посмотрев на преподавателя, Даша поняла, что тот приятно удивлен. Он улыбнулся, смотря на девушку снизу вверх не так грозно как раньше.       — Великолепно. Видите, Старцева, можете, когда хотите. Пять.       Даша садилась под громкий шепот. Видимо девушка, чьей личностью Старкова сейчас распоряжалась, относилась к учебе посредственно. Соседка Катя показательно фыркнула и, приблизившись к Вадиму, с которым сидела, что-то шепнула ему на ухо. Но парень отстранился и, обернувшись через плечо, посмотрел на Полину.       «Хочет видеть ее реакцию, чтобы подстроиться?» — Даша посмотрела на равнодушно пожимающую плечами Мальцеву. Вывод напрашивался очевидный — он был в неё влюблен. Причем любовь была неразделённой.       — Тише, начнем урок, — Войтевич только-только отложил журнал и обратил внимание на расшумевшихся одиннадцатиклассников, — понимаю, подготовленная к уроку Старцева — большая редкость, но лучше не галдите, а берите с неё пример. Дарья, если продолжите в том же духе, вполне сможете получить четверку, а может даже пятерку в году.       Девушка польщенно улыбнулась, однако внутри чувства были противоположными. Он и остальные могли думать, что угодно, но Даша не собиралась торчать тут до конца года. Она была намерена вернуться в своё время. И сделать это в самые кратчайшие сроки.