Подсознательно больно

RISE! RISE! Make 'em remember you RI-I-I-I-I-ISE! Push through hell and... ©Nightcore - Rise

Остатки картин, которые мелькали у меня перед глазами весь день, всё ещё ворошили нервы. С позиции моего восприятия, учитывая насколько я была слаба перед подобными шиноби, казалось что на деревню обрушилась природная катастрофа, которую не остановит буквально ничто. Если бы я не знала точно возможное будущее, не осознавала, что и Пейну теперь оно известно, меня накрыла бы паника с головой. С полминуты мне понадобилось, чтобы отдышаться, задавить то и дело выскакивающую тошноту, связанную с первой в жизни серьёзной раной, и окончательно сосредоточиться на освобождении. Пути назад не было. Сказала «А», нужно говорить и «Б». Точнее, делать. Я только-только собралась как можно быстрее прямо в момент удара по железке в ноге применить технику Земли, как меня прервало такое же внезапное ощущение чакры рядом, как когда Пейн возник в зоне моего сканера. Теперь я точно знала, что ничего не смогу противопоставить таким людям. Конечно, рядом прощупывался совсем не Пейн, но от этого расслабиться я, конечно же, не могла. А ещё эта цель знала, где я, и продвигалась ко мне. Я успела только, полностью понимая тщетность подобного действия, выхватить кунай и вцепиться в него так будто хотела вдавить рукоять себе в ладонь. Полностью погруженная в адреналин, даже не отдала себе отчёт в том, что чакра знакомая. - Ты как-то не выглядишь шпионом. Или очень хорошо играешь. Знакомый голос заставил вскинуться и сморщиться от новой вспышки боли. Под обломки проник высокий мужской силуэт, который я из-за марева перед глазами сперва не смогла рассмотреть. Когда я наконец это сделала, меня захлестнула волна смешанных чувств, ни за одно из которых я не смогла ухватиться, просто охренела с самой себя же, что могу столько испытывать. Лицо осветила широкая улыбка, к глазам подкатили слёзы. - Вы живы... - Ну, тихо-тихо,-рядом со мной присел никто иной как Джирайя. Выглядел он так себе, потрепанным с дороги и еще возможно с битвы, ещё и похоже что без руки(а может просто спрятал в рукав?), как доложило мне то и дело расфукусирующееся зрение. Но это был он, и как только я не сумела заранее ощутить его чакру? Не важно. Он тут. Живой, потрогать можно... - Что? Да я это, я,-он отодвинул мою руку, которую я протянула к нему почти неосознанно.-Я не вмешивался до этого. Хотел удостовериться ещё кое в чём... - Нужно найти Сакуру!-я не выдержала, его будничное выражение лица, словно сейчас не происходит ничего катастрофического, меня доканало.-После того как Наруто найдёт Нагато и они поговорят, нужно попытаться спасти Нагато, или он умрёт!.. - Тиха,-строже буркнул санин, взглядом исследуя штырь в моём бедре. Доставать не спешил, но это также можно списать и на то, что он думал как бы это сделать без ведома Пейна либо с минимальным вредом для меня. Пауза продлилась ещё несколько секунд, вгрызаясь мне в мозг десятками срочных призывов к действию, и это заставляло меня то ёрзать, то дёргаться, чтобы вновь вспомнить о бедре и руке. - Я в замешательстве,-наконец выдал он.- У меня ощущение, что я спятил, но я тебе верю,-с присущей ему какой-то доброй рассудительностью сообщил он.-Хотя мы ещё поговорим,-а вот это уже предупреждение.-Двигать тебя нельзя. Потерпи пока я призову медико-жабу. Я сама не на шутку охренела с его этого решения, хоть и была счастлива, что спорить со мной не стали. - В Наруто он воткнёт такие же и штук шесть,-возбуждённо сообщаю ему, вновь пытаясь провоцировать на более активные действия. Может быть, я обнаглела как раз потому что меня нервировало такое оголённое, кричащее ощущение чакры Пейна. - Перестань дёргаться и помолчи. Пульс выше - кровь бежит быстрее,-и развернул свиток с закорючками, принялся кровью рисовать что-то. Очевидно, второй руки у него таки не было, ибо призыв осуществить он мог уже не так легко, либо для данного конкретного типа лягушки требовалось больше приготовлений. - Моё время подошло к концу, не смотря на то что я спасся. Да и ты не имела права вмешиваться. Но зная, через что проходят мои ученики, я не могу сидеть спокойно,-вполголоса проговорил он, опустив взгляд, так серьезно и таким тоном, какого я никогда от него не слышала и не подумала бы, что услышу. Так, будто он сожалеет о том, что выжил, и так, будто уже решил после всего сделать себе сэппуку*. Чёртов мир шиноби с его чёртовыми морально-нравственными установками! «Я несу ответственность за то, каким стал мой ученик, я обязан не только остановить его, но и казнить себя для проформы». Ссссссука. Я уважаю. Я вижу, не приглядываясь, готовность этих людей идти до конца и нести эту самую ответственность, даже если земля под ними разверзнется. Но... - Нет чести в том что бы помирать, пока ещё есть будущее у Конохи и ваших людей!-пытаясь поймать его взгляд и мысленно давая ему оплеуху не смотря на то, что он по сравнению со мной огромен даже без руки, а я вообще пришпилена к земле.-Что бы вы там ни сделали! Что бы ни произошло с вами! Да посмотрите на меня, блять!! Призванная лягушка уже полминуты наблюдала за моей почти что истерикой. Джирайя не шевелился. А потом лягушка сложила лапы под грудью в узел деловито, и вполне по-человечески, эмоционально, выдала: - Джирайя-тян, ну что ты как маленький. Пока она его отчитывала, я начала ощущать концентрацию чакры на другом уровне. В голову пришла ужасная мысль будто выстрелом: Пейн не поверил и решил разрушить Коноху всё равно. Или он специально идёт по уже разведанному им пути, чтобы столкнуться с Наруто и воочию убедиться в том, что он тот самый человек, в которого Нагато поверит. Для меня это не будет концом, скорее всего. Но я буду видеть разрушение селения. И у меня не будет сил это исправить. - Он концентрируется,-прерываю напряжённо речь лягушки.-Может, всё-таки снесёт полдеревни... Джирайя хмуро кивнул и передвинулся ближе ко мне. - Чии-чан, приготовься,-предупредил он лягушку.-А ты постарайся не орать. Я задушила секундный порыв отвернуться и не смотреть. Какой бы слабачкой я тогда была? Ужас. В следующий момент саннин сильным ударом вломил прямо по штырю, одновременно с этим я подскочила, подскочили все мои внутренности, из глаз посыпались искры, или может быть слёзы, голову сдавило стальной коробкой, будто стены этой коробки сдвинулись. За всем этим калейдоскопом ощущений разных оттенков боли и шока я, тем не менее, смогла понять, что чакру Пейна больше не ощущаю. Подавить вскрик удалось лишь сдавив себе рот ладонью. Глаза заволокло пеленой, хотя по ощущениям и лишь чуть-чуть с помощью зрения я поняла, что лягушка занялась сквозной раной. Джирайя тем временем провёл ещё кое-какие манипуляции и, что-то спросив у лягухи, поднял меня вместе с ней одной рукой. Мне пришлось вцепиться в ворот его жилета и пытаться замереть, чтобы не тревожить ногу, которая всё ещё была на излечении. Саннин вынырнул из обломков и устремился куда-то со мной на плече, при этом раз в несколько шагов используя какие-либо печати. - Ты мог бы и не расходовать чакру так, вот дурень,-проворчала Чии, скосив свои горизонтальные зрачки на него. - Иначе он поймёт, что тут был я. Он может отправить одно из тел по следу, так я могу облегчить Наруто работу,-вполголоса проговорил мужчина, продолжая передвигаться и всё также используя печати. Может, заметая следы, может, маскируя чакру. Отстранённо я подумала, мне надо тоже этой штуке научиться, должно быть она простая, если её можно делать с помощью печатей лишь на одной руке. Есть, конечно, вероятность, что Джирайя просто гений и куда мне до него, но тут как всегда, не попробуешь - не узнаешь. Также я подумала о его словах, и что они могут значить. Наверное, он хочет взять одно из тел Пейна на себя. Наверное, он обустроил ловушки неподалёку, потому что без преимуществ в виде ловушек или чьей-то поддержки ему сейчас даже одно из этих тел не одолеть. В очередной раз проклюнувшаяся жалость к себе пыталась меня угомонить, сдаться, позволить уже всем остальным делать то, что посчитают нужным. Но даже в подвешанном положении на плече и крайне неустойчивой ногой, ещё и лягухой, которая вроде сама держалась, но которую я иррационально боялась уронить, я заставила себя думать, что могу сделать ещё. Хм... Регулярно твердить Джирайе, чтоб не вздумал умирать. Ещё несколько раз напомнить, что к Наруто и Пейну в засаду нужно послать отряд из минимум одного сенсора и Сакуры. Только в ней я была более менее уверенна как в медике. Уж я-то ладно, сойдёт, так как других людей, способных через сны вытаскивать раненых из пропасти, просто нет. Но медик стопроцентно должен быть квалифицированный. *** Битвы переворачивают мировоззрение с ног на голову. Начиная с пункта, касаемо ценности жизни, как собственной, так и чужой. Заканчивая совершенно невообразимыми вещами, это уже может зависеть от самого человека. Тот факт, что битвы меняют абсолютно всё, известен каждому, даже самому опытному бойцу, пережившему не одну такую битву. И Саске он, конечно, тоже был известен. Можно было предположить, что стычки с совершенно незнакомыми людьми ещё не понесут за собой таких изменений. Цель для шиноби всегда формулируется профессионально просто: ликвидировать, добыть информацию, обезвредить и прочее. Война всегда это подразумевает. С хорошей вымуштрованностью биться против незнакомца проще простого. Но даже это «военное» образование не даст нужной защиты на эмоциональном уровне конкретно Саске конкретно против старшего брата. Задача поговорить с ним, достучаться и искренне без запасного плана раскрыть все карты, была намного сложнее чем просто убить и по пути выведать всю информацию, которой просто по большому счёту требовалось лишь подтверждение. А ещё эта задача противоречила инстинкту самосохранения. В далёком детстве он так сильно был привязан к брату, что остался абсолютно беззащитным перед тем, что тот совершил. Потому как раз почти на уровне инстинктов у Саске отложилось: привязанность - слабость, либо в любом случае боль. Сам того не замечая он, конечно, благодаря Наруто и остальным этот рубеж всё же преодолел, начал привязываться к другим. Но сейчас он осознанно собирался быть беззащитным. То есть, он доверится брату, расскажет всё как есть, всё, что знает, и если тот продолжит гнуть своё, это дело закончится для Саске очень плохо. Он даже не мог в деталях продумать, насколько плохо. Но что было абсолютным неоспоримым преимуществом, это обладание подлинной информацией. Какую бы ложь не начал навешивать Итачи, Саске этому уже не поддастся. И в ответ скажет как раз то, что должен был сказать и сделать ещё в детстве. «Даже если ты будешь меня ненавидеть...» С помощью Карин и ещё более тщательной подготовки команда Така заранее хорошо обследовала территории у заброшенного храма Учиха. Ловушки и ориентиры были установлены, едва успевшее приготовиться лекарство для Итачи было передано и хранилось по свиткам у каждого члена команды, вероятные техники и действия встречных противников промотаны в голове, но не слишком, чтобы была готовность действовать в каких угодно обстоятельствах. Чтобы Тоби, сражаться с которым пока крайне нежелательно, не вмешался во всё, он должен был верить, что никакой угрозы ему и его плану не намечается. То есть, что всё идёт своим чередом. Для этого команда и особенно сенсор работали как проклятые, чтобы Зецу не наткнулся на них и не доложил Тоби что-либо подозрительное, чтобы Коноха не напала на след и не создала проблем. Да тупо дабы исключить любую возможность даже случайного вмешательства, которое изменило бы хоть что-нибудь. Подготавливаясь к моменту встречи, Саске включил, что называется, состояние полной боеготовности, время его реагирования на любую ситуацию было крайне минимальным даже для обладателя Шарингана. Конечно, при этом он почти нормально не спал. Чего и следовало ожидать, они столкнулись с Кисаме, когда время уже подошло. Это столкновение даже успокоило немного - значит, всё идёт как и положено. И чем дальше Саске приближался к храму, изученному уже вдоль и поперёк, тем сильнее поднималось волнение. Теперь, обладая другим взглядом на вещи, Саске в каждой фразе брата, так или иначе его касавшейся, улавливал провокацию. Взгляд, лёгкое ведение подбородком, даже то как тот неподвижно сидел. А Саске просто не мог не поражаться тому, как Итачи вжился в свою роль. Это ещё раз дало понять, насколько тот хороший шиноби. Благодаря подготовке, Саске успел за время их диалога проследить местонахождение Зецу, оставалось теперь представить для него битву без изменений. Собственно, до того момента, как оба брата погрузились в собственное гендзюцу, эта битва таковой и выглядела. - Мне всё известно. Прекращай плести чушь, поговорим нормально,-не моргая, уже находясь в гендзюцу, выдал Саске, следя за реакцией собеседника. Тот ни на милиметр не дрогнул. Потом устало склонил голову на бок, нарочито небрежно и явно напоказ стал ещё расслабленнее чем до этого. - И что же тебе известно?-в его тоне проскользнуло снисхождение, и это опять дало понять Саске, как Итачи важно развести его на сражение. - Клан Учиха планировал переворот. И ты был меж двух огней всё то время. Начиная со смерти Шисуи любая возможность мирного урегулирования исчезла. Повисла пауза, во время которой никто из них не шевелился. Саске полагал, сейчас Итачи думает о возможных источниках информации, какую те получат выгоду, выложив Саске правду, и как использовать это, чтобы навешать младшему на уши больше лапши. - Я поражён. Мне казалось, ты перестал цепляться за тот образ старшего брата, который я ранее выстроил для тебя. Какая же лапша. Хотя сердце, честно говоря, дрогнуло, помня старые раны. - Клан нужно было вырезать, чтобы деревня не погрязла в гражданской войне. Всё, что ты мог при этом сделать - выторговать у старейшин мою жизнь. Это факты, и моего восприятия они не касаются. Надо в очередной раз отдать Учихе Итачи должное - его лицо и даже ровность дыхания не изменились. - И какова же, по-твоему, была ситуация перед той ночью?-снова совершенно спокойно. Однако Саске заметил движение чакры и успел заблокировать выпад в гендзюцу. Он повёл себя так, будто ничего не было и продолжил разговор. - Данзо забрал у Шисуи Кото Амацуками. Хватит отрицать это. Исходя из всего произошедшего, мне легко сделать вывод о том, как ты поведёшь себя. От себя добавлю ещё, что мне нужна твоя помощь уже сейчас. Если ты желаешь меня проверить... Его речь прервало новое движение со стороны брата. Тот шагнул навстречу, затем ещё, и так пока не оказался на расстоянии вытянутой руки. Напротив, смотря прямо в глаза. Вопреки всякой подготовке это оказалось для Саске сложнее, чем он ожидал. Шаринган Итачи неуловимо сменил узор. - Покажи всё,-холодный приказ. Не обличающий его самого но и дающий необходимую информацию. И Саске не стал сопротивляться. Он знал и ждал, что ему в очередной раз причинят боль, и всё равно не был готов. Чужое воздействие гендзюцу намерено было болезненным, но и он уже был не ребёнком, чтобы позволить мять себя как тесто. Насколько мог, он честно заявил что всё представленное - правда, и потому он без колебаний покажет всё сам, по своей воле. Ночь, воздух пропитан ощущениями чудовищной чакры, беспомощностью и страхом, стоит смрад горящей плоти и горящей пыли от крушащихся зданий. Искры рассекают ночной воздух, вдалеке как через стену слышны крики множества людей. Ещё дальше, но уже совсем не так, чтобы можно было чувствовать себя в безопасности, источник чудовищной чакры. Это воспоминание настолько подробно, что Саске удивляется сам себе. Он был младенцем, которому ещё и года не было в ту ночь. Момент - и улица оживилась, и в общей панике было неясно, что происходит, но Саске намерено сделал акцент, которого изначально не было, чтобы брат тоже заметил: Учиха занимаются эвакуацией. Они далеко от битвы, насколько в этой деревне только возможно сейчас. Дальше, пожалуй, только дети и гражданские. Кадр как по перемотке приближается, пугающий шлейф мог бы заставить поседеть, если бы это не было всего лишь гендзюцу. Демонический лис совсем рядом. И в его глазах можно разглядеть знакомый узор... Картина меняется, теперь это двор их родного дома, в котором отец стоит напротив Итачи и серьёзно, как на самой войне, говорит о долге клану. Речь эта перетекает в по меркам древнего воспитания немыслимый посыл - «ты мой сын, и как бы ты не поступил, я одобрю». Глаза отца преобразуются в другой узор, он говорит, что клан не знает об его Мангекю, и больше всего он хочет, чтобы конфликт с кланом был разрешён без жертв. Саске на тот момент очень хотелось увидеть лицо Итачи, он не знал, какая у того на тот момент была реакция, и потому картина воспоминания помутилась. Ещё дальше, уже Шисуи, уже люди Корня, и Данзо, забирающий один глаз и вместе с ним Кото Амацуками, шанс на пусть и сомнительное, но не фатальное решение конфликта. Саске еле удержал гнев так, чтобы тот не повлиял на создание картины. Ему в принципе и себя-то удерживать было трудно. Когда он ждал и боялся реакции Итачи на всё это, и пусть даже теоретически продумал, что будет делать в любой из ситуаций, он опять был эмоционально зависим. Тот факт, что Итачи этим не воспользовался до сих пор и не пробил его оборону говорил минимум о том, что показываемые картины брату интересны. Диалог с Шисуи о проклятии клана и возложении дальнейшей миссии на Итачи проскочил для Саске быстро, как единовременный удар, но потом он не сдержался и свернул в то воспоминание, когда звучало: «Даже если ты возненавидишь меня». Тот пучок эмоций который был со всем этим связан несколько высвободился. По меньшей мере Саске сказал то, что хотел. Завершающий момент - разговор с Хокаге и старейшинами перед тем, как случилось непоправимое. Итачи сам прервал это. Картина треснула как стекло, рассыпалась осколками, и братья остались стоять друг напротив друга в пустоте. Саске не растягивал ситуацию, сразу как только возникла возможность окинул взглядом лицо собеседника. Тот был полностью нейтрален, или по меньшей мере так казалось. Из всего пережитого Саске пришёл лишь к одному точному выводу: его старший брат невероятно хороший актёр. Он играет роль, практически не выходя из неё, всю жизнь, можно сказать живёт ею. Соответственно, во внешний мир он выдавать реакцию будет лишь ту, которую захочет, чтобы увидели. - Что же в связи с этим ты решил?-немного выбивая Саске из колеи, словно не он ждал реакции, а наоборот, ждали от него. - Я желаю мести, но это не связано ни с тобой, ни с Листом. А следом за этим разрушения той системы, которая позволяет такие жертвы,-почти звенящим голосом ответил Саске, непроизвольно сжимая кулаки. Он, конечно, пока не размышлял, как именно подобную систему разрушать. Способ, стоявший ближе всего, радикальный, исключавший возможность быть рядом с братом, теперь вызывал сомнения, но и довериться тому пути прощения и вечного поиска, которому следовал Наруто, он не мог. - Я не решил, каким пойду путём, но пока это терпит. Более того, до этого я должен устранить всё, что может помешать мне извне. В ответ на лёгкий вопросительный взгляд Саске нахмурился. - Человек в маске, Мадара, представляет опасность для Листа. За ним стоит то, чего даже ты не представляешь. Если ты откажешься помочь, твоё дело...-его прервала еле заметная усмешка, почти мгновенно потухшая. - Твои решения опережают события. Откуда столько информации? Откуда уверенность, что тот, кто её предоставил, не манипулятор? - Этот человек ни капли на тебя не похож,-без паузы тут же раздражённо фыркнул Саске. Повисла странная пауза, во время которой Саске чувствовал что-то среднее между щекочущим и царапающим комом в горле. Эмоциональная память заставляла всячески отворачиваться, и в то же время не до конца изведённая, ещё и оживлённая надежда порождала к подобному спору интерес. Казалось, на лице Итачи опять промелькнула какая-то эмоция, и опять он мастерски сделал такое выражение, будто так и надо. - Что ж, это было интересно. Но в любом случае,-по атмосфере шибануло выработанной жаждой крови.-Битвы не избежать. Прежде чем брат совершил хоть какое-то движение, Саске сотворил новую картину в гендзюцу, одновременно почти крикнув: - Я не буду биться с тобой таким!.. На фоне деревня, но не Коноха, её очертания знакомы только им двоим, хотя, Итачи явно думал, что только ему. Это было тем, о чём никто не должен знать, не столько даже о конкретных словах в диалогах, сколько о самом факте существования связи. Мальчишки, изготовившие для него лекарство, селение, в котором к ним относятся по незнанию предвзято, и встреча Саске с ними. Новое лекарство и то, что до этого Саске и так, скорее всего, безуспешно сдерживал. «Я не хочу, чтобы ты умирал», «хочешь сражения - сперва вылечись», «ты нужен», и вихрь прочего, что ещё требовало формулировки и, если даже смотреть со стороны, в какой-то мере даже смущало, хотя казалось для этого ощущения в Саске давно уже нет места. Почти признание. Вместе с ним Саске снял всякую защиту, что на уровне гендзюцу, что во вне, забыв даже о том, что Зецу может это заметить. И, кажется, в ответ ему прилетело немало ударов. Кажется, Итачи решил проверить, насколько далеко тот готов зайти, избивая его, пытая прежними и новыми картинами и пытаясь выбить в ответ хоть некоторое подобие защиты. Саске явно дал понять, что сражаться не собирается, а тот факт что Итачи сразу же не убил его на месте, хоть и пытал особо изощрённо, говорил ему о собственной правоте. На периферии между болью и слабым осознанием себя Саске вспомнил о девчонке из снов. Брат не стал вдаваться в подробности образа, уловил только, что девчонка кое-что значит, использовал тут же для своих картин в гендзюцу, в которых она то горела, то истекала кровью прямо на руках у Саске. Сквозь апатию и необычайное смирение, овладевшее Учихой, раз проклюнулась боль. Картины были реалистичны, и, честно говоря, спасало всё-таки внутреннее понимание того, что это всё гендзюцу, пассивно заложенное умение сопротивляться этому. Итачи заметил реакцию, картины стали ещё подробнее и ужаснее, но то ли потому что сам он уже понимал, что его идеально выстроенная ложь обрушилась, то ли оттого что Саске после этого отринул уже абсолютно всё кроме самого старшего брата, эти картины его больше не трогали. «Даже если ты меня возненавидишь...» Итачи остановился, когда казалось, прошло уже не меньше суток. Мир в очередной раз замер, потом треснул и осыпался. Саске не понял, что чаша весов склонилась в его сторону, пока брат не подошёл близко - не так близко как он находился когда, например, собирался вырывать глаз - и пинком не перевернул его на спину. - Кое-что в твоей истории не даёт мне покоя. Поэтому ты до сих пор жив. И поэтому я послушаю, что конкретно тебе от меня нужно. По меньшей мере первая битва в войне была за Саске. Он позволил себе выдохнуть и подняться. Смерил брата тяжёлым напряжённым взглядом. Странное овладевшее им безразличие сменилось раздражением из логики «перейди ты уже наконец на правильную сторону». Хоть это и по-детски, хоть он и считал, что уже приобрёл достаточно терпения для подобных ситуаций. - Под потолком храма на десять часов шпион Мадары. Ты не убьёшь его, можно лишь запечатать. У тебя есть для этого средства,-безапелляционно заявил он, не позволяя себе усомниться и запнуться на полуслове.-Ты хотел вытянуть Орочимару из моей Печати, но это сейчас не так важно. На него найдутся способы. Существо в роли шпиона же куда опаснее и важнее. Казалось, и в этот раз Итачи проявил какие-то признаки эмоций, но и сейчас его продолжала спасать годами отработанная маска. Саске раздражало, что он продолжает вести себя согласно собственной легенде, однако теперь он не спешил в открытую реагировать на ложь. Зная Итачи, на это должны быть причины. Если вновь им удастся поговорить, то есть, Саске для этого приложит усилия, то он обязательно добьётся ответов. Защитить себя он может сам, более того, достаточно силён, чтобы любую задачу разделить с братом. Собственно, Саске готов был терпеть пытки сколько угодно ради этого доверия. Даже ради такого не семейного, всего лишь боевого, как между вынужденными союзниками. За секунду реальность вновь раскололась. Саске осознал себя в реальности, на прежнем расстоянии от брата. Казалось, ушла вечность, прежде чем произошло первое движение. За эту вечность Саске уже успел подготовиться к первому плану захвата на случай если цель всё же возжелает сражения насмерть, как ею изначально планировалось. Напряжение почти заложило уши, он впервые за немыслимо долгое время боялся, что в каком-либо из привычных боевых действий совершит ошибку, и это будет означать в конечном итоге смерть Итачи. Но всё же первое действие пошло не за ним. Когда за доли секунды из пространства вокруг Итачи соткался огромный воин, Саске мгновенно забыл все переживания и переключился на новую цель... Всё дальнейшее произошло как в тумане, потому что на автомате или может оттого, что Саске исчерпал свой эмоциональный резерв на год вперёд. Зецу, потратив драгоценные секунды на осознание ситуации, был загнан в положение, из которого не сбежать. Он успел шибануть какой-то техникой прежде чем Итачи затянул его с помощью клинка в печать. Видя это своими глазами, Саске не мог сдержать шок, сам масштаб техники поражал, и вместе с этим он понимал, что не смог бы этому что-то противопоставить. Как только призрачный воин вокруг Итачи исчез, тот вновь спокойно глянул на Саске. Он мог бы прекрасно скрыть своё состояние, но кровь из глаз не скроешь. А ещё то мимолётное ощущение, будто взгляд расфокусировался, плюс напряжение во всём теле, но не боевое, а как у человека, который терпит. Саске, отвечая тем же взглядом, призвал небольшой свиток, а из него - дозу лекарства от Рейши и Кины. Если брат и узнал лекарство, то виду не подал. - Впереди долгий путь, и ты нужен живым. Прими сейчас,-и Саске, всё ещё раздражаясь из-за поведения брата, передал лекарство броском, показав что держит дистанцию. Ему в ответ хмыкнули. Но лекарство приняли, спасибо и на том. Прежде чем двинуться дальше, Саске ощутил, что в некотором роде понимает, что чувствует Сумире, когда он ранен, или Сакура, или прочие, кто напрямую связан с заживлением тех или иных ран. Не знаешь, хочется человека немедленно вылечить или же врезать за то что он себя не щадит. И следом, как по волне, слегка испытал благодарность ко всем этим людям.