Проклятие

Солнце скрылось за мрачными тучами. Весь мир застыл и стал серым. Существует одно лишь красное пламя, что возвышается предо мной. Клубы дыма ветер разносит над площадью и тот попадает в лёгкие, блокируя дыхание. Вскоре и пламя становится серым. Существуют лишь его глаза, что возвышаются предо мной. Он смотрит с ненавистью. Моё сердце замирает, пропуская несколько ударов. Нет эмоций, я не плачу, глаза не жжёт от подступивших слёз. Я просто смотрю на него и не верю в происходящее. Он горит. Люди, окружившие высокий костёр, что-то кричат, толкаясь и будто соревнуясь в неясных оскорблениях. Всё это превратилось в навязчивый шум, в котором ничего не разобрать, или это просто я не хочу ничего слышать. Он горит. Вы ничего о нём не знаете. Ничего не знаете и умеете только трястись от животного страха перед неизвестным. Все вы одинаково трусливые выродки, прячущиеся за спиной Императора, за спиной армии. Только и умеете обвинять, плеваться кислотой, сжигать на кострах невинных. Что он вам сделал? За что он сейчас привязан к этому чёртовому столбу и горит в этом чёртовом огне? Почему из-за вас он смотрит на меня с такой ненавистью? За что… Он сгорает. Он не кричит, не просит его освободить — он молча сгорает во всепожирающем огне и смотрит на меня, не отводя взгляд ни на секунду. — Тайга… — произношу его имя одними губами, будто в немой мольбе, потому что голос не в состоянии вырваться наружу. Горло будто сковало стальными цепями и даже сглотнуть вязкую слюну не получается. — Тайга… — тихий шелест собственного севшего голоса отрезвляет. Всё верно. Я заслужил этот взгляд. Если бы не я, его бы сейчас здесь не было. Его бы не звали прокажённым и не проклинали на вечные мучения в аду. Его бы не считали изгоем и сатанистским отродьем. А ведь на самом деле он совершенно не такой: всегда заботливый, вкусно готовит, прекрасный целитель. А его губы такие невероятно мягкие… Я зажмурился, стараясь подавить всплывшие в голове воспоминания. Только не сейчас, только не здесь. Мягкие губы, нежные, точные прикосновения человека, который не хочет сделать больно, а старается донести то тепло, что греет его душу. Его длинные красные волосы сначала казались каким-то неясным атрибутом, однако потом мне даже нравилось вытворять с ними всякое, плести косы, больше похожие на морские узлы. Преимущественно во сне, после которого смерть от его злости менее страшна. Воспоминания о совместной жизни давили лишь сильнее, а ком в горле нарастал. Не плакать. Нельзя. Закусив губы до крови и приложив к ним сжатый кулак костяшками, я зажмурился, не давая эмоциям выйти наружу. Вокруг шум, гам, но всё это меркнет перед глазами, что с таким презрением смотрят в душу. Помощь сильнейшему воину армии Императора аукнулась для Кагами ужасными последствиями, ведь он — колдун. Я не могу на это смотреть. Я не хочу видеть, как страдает любимый человек. Всё так же жмурясь, отворачиваюсь от костра, что медленно поглощает крепкое тело, и направляюсь прочь. Прочь от него, прочь от воспоминаний: мягких поцелуев, крепких объятий и заразительного смеха. Прочь от пронзающих душу карминовых глаз, огненных, но также мягких и ароматных волос. Прочь от запаха, который въелся в сознание настолько, что даже сейчас сквозь дым, гарь и вонь большого города, я могу его чувствовать, стоит только вспомнить жаркие ночи, и как мы упивались друг другом до самого рассвета. Я не в силах изменить ничего и ухожу прочь от своего Тайги, бросая его тлеть в гордом одиночестве, среди извечно орущего сброда. Люди вокруг думают, что горит он один, но на самом деле нас двое. Тайга сгорает, а моё сердце вместе с ним. «Не оборачивайся, не смей…» — твержу себе, стараясь ускорить шаг и пробиться сквозь кричащую толпу. « Дайки » Меня передёргивает от знакомого, родного и чуть хриплого голоса, из-за которого я резко поворачиваю голову, а затем и сам медленно разворачиваюсь всем корпусом. Глаза в ужасе смотрят на языки пламени, вернее на то, что над ними. Надписи, что огненными буквами выведены над местом казни, заставляют выступить на спине холодный пот, а сердце остановиться. « Я проклинаю тебя, Аомине Дайки »

***

Этот яркий и вспыльчивый образ, его дерзкий взгляд не оставляют меня даже во сне. Всё время думать о нём, желать и быть рядом, но не иметь возможности прикоснуться, прижаться всем телом, накрыть его чуть пухлые, манящие губы, всё это меня убивает. Наша дружба крепка, но не настолько. Он не поймёт. Что эта Америка? Ну да, там с этим делом проще, люди толерантнее, но и я ведь не гей. Только эта рыжая сволочь вызывает такие эмоции, которых никогда не вызывала и не вызовет ни одна девушка, будь это трижды Хариката Май. Черт, да я уже и забыл как она выглядит! Все мысли занял только этот придурок Кагами. Однажды мне приснился сон, после которого я вскочил в холодном поту и ещё долго не мог прийти в себя. «Кагами меня проклял? Да ну, бред», — твердил я себе, а сердце отчего-то болезненно сжималось. Вот и сейчас мы гоняем мяч по площадке в сотый раз за день, не в силах оторваться друг от друга. Я ненадолго отошел попить воды, а в итоге залип, наблюдая за Кагами, его игрой и телом​. Наскоро сделав пару глотков, возвращаюсь к нему и борьба за мяч возобновляется. Я не знаю сколько времени прошло с момента начала игры, но уже смеркалось, и он предложил собираться. Я не возражаю. Чем быстрее разойдемся, тем скорее я перестану думать о нём. Хотя кого я обманываю, только Тай и занимает все мои мысли. Внезапно меня переклинило на том, что я хочу его поцеловать. Просто хочу и всё. Прямо здесь, на площадке и будь, что будет. Я устал молчать и кидать украдкой взгляды. Не медля ни секунды, направляюсь к нему уверенным шагом. Расстояние сокращается, а сердце стучит всё громче и мне в какой-то момент хочется сделать шаг назад, чтобы Кагами его не услышал. Но вот нас отделяет всего два шага. Я веду себя странно? Он так смотрит... — С тобой всё в порядке? — вопросительно изгибает двойную бровь. Это всегда выглядит так забавно. Останавливаюсь на долю секунды, но, собравшись с остатками мужества, остальная часть которого ушла в пятки вместе с сердцем, делаю решающий шаг, что сближает нас почти нос к носу, кладу руку ему на затылок и чуть надавливаю, притягивая к себе и накрывая его губы своими. Не хочу видеть реакции и просто закрываю глаза. Возможно я в первый и последний раз ощущаю его тепло так близко. Его губы действительно мягкие, как я и представлял. Всё бы отдал, лишь бы продлить это мгновение ещё надолго, но все мысли обрываются мощным ударом в скулу, после которого я, не удержавшись на ногах, падаю на покрытие площадки. Больно. Но больнее сейчас не лицу, а сердцу. Всё таки он врезал и никак не ответил на поцелуй. Обидно однако. — Блять. Только попробуй заговори со мной ещё раз, яйца оторву, — сплюнул Кагами, прорычав. Потирая ушибленное место, поднимаю на него глаза и замираю не в силах пошевелиться. Тот же взгляд, та же ненависть, но теперь к ней примешано далеко не разочарование в любимом человеке, не обида, нет. Это холод, который пробирает до костей. Нет того тепла, что казалось распирало из всех щелей, нет того привычного запала. В голове всё перемешалось: реальность, сны, воспоминания. — Так вот оно что, — тихо усмехаюсь, опуская глаза и прикрывая их. Хмурюсь. — Какой я идиот. Меня же погубило то, во что не верил, — закрываю лицо рукой, а он презрительно окинул взглядом и ушёл. Не оборачиваясь. Как ушёл бы и я, если бы тогда не услышал голос. Его голос, любимый и родной. « Так вот что это за проклятие. Любить тебя во всех последующих перерождениях безответно и сгорать от одного взгляда. И не дышать, будто весь воздух стал едким дымом. Ты — моё личное проклятие, Кагами Тайга. »