клинофобия

Карточку, висевшую на двери более двух лет, наконец-то сняли. Единственное слово, написанное на ней, было довольно простым. Четыре буквы и два слога, но, зато, сколько боли нес в себе смысл. Кома. Я же говорила, довольно простое слово, но каково тем, чей диагноз оно олицетворяет. Сон, небытие, существование — вроде так описываю кому, не так ли? А еще говорят, что выход из длительной комы почти невозможен. И вот лежит перед тобой человек, он не шевелится, не говорит и, скорее всего, ничего не чувствует и не слышит. Дыхание, полезные вещества, поступающие в организм через тоненькие силиконовые трубочки, к концу которых прикреплена игла, и несколько технических приборов — все, благодаря чему человек еще жив. И больше ничего… Белая дверь, такая же, как и остальные в этой единственной городской больнице, отворилась. Из маленькой комнатушки вышла худощавая девушка, жизнь которой должна была сейчас кипеть и цвести. Но, как все твердят, жизнь — сука. Один момент может перевернуть все с ног на голову, изменить, разрушить, растоптать. Все уничтожить. Только несколько недель назад Елизавета Неред лежала в своей больничной койке, находясь на грани жизни и смерти, а сейчас уже шла домой. Туда, где ее никто не ждет, потому что некому. Туда, где на всех полках и полах собралось много паутины и пыли, потому что там никто не обитает. Туда, где холодно, потому что никто не разжигает очаг. Туда, где темно, потому что все окна занавешены плотной темно-синей тканью. Туда, где Лиза не была уж два года. Туда, где девушке сейчас меньше всего хотелось находиться. Туда, где все умерло. Лиза сделала несколько шагов, после чего посмотрела на свои ноги. Перенеся вес с носочков на пятки несколько раз, девушка продолжила идти к выходу. Она до сих пор не привыкла к тому, что снова ходит. Что снова живет. Девушка спускалась по ступеням как можно медленнее, чтобы чувствовать, как растягиваются и напрягаются мышцы. Чтобы ощущать себя живой. Милая женщина, сидящая на рецепшене, кротко улыбнулась девушке и чуть кивнула головой в знак прощания. Лизе понадобились некоторые усилия, чтобы тоже выдавить из себя хотя бы подобие улыбки. Мышцы на ее лице давно не шевелились, девушка уже давно забыла, как это — улыбаться. И вот Неред шагает навстречу входным дверям, которые ведут наружу. Наружу? Или, все-таки, точнее будет сказать, в мир, где уже все так чуждо Неред. Как будто мир стал другим, как будто изменился за все это время, как будто потерял краски. Как будто Лиза его впервые видит. Девушка окинула взглядом маленькую улочку. Напротив — лес, разделенный с больницей всего одной дорогой, по которой изредка проезжали старенькие машины. Маленький городок, который Лиза знала вдоль и поперек, который был таким родным, привычным и знакомым, превратился в одну сплошную серую массу, не имеющую запаха и окраски. Неред пошла в сторону своего дома, до которого ходьбы не больше десяти минут. Девушка передвигала ногами, стараясь сохранить равновесие и не выпустить из рук целлофановый пакет, в котором были сложены таблетки, полотенце, зубная щетка, документы, серая бесформенная ночнушка и белая растянутая футболка. Лиза шла, смотря себе под ноги, которые не слушались свою хозяйку. Девушку немного подкашивало, она часто спотыкалась и останавливалась, чтобы восстановить вестибулярный аппарат, а потом снова продолжала плестись. Неред дошла до дома, который ей был уже ненавистен. Заросший в пожелтевшей траве участок сильно отличался от того, каким он был раньше. Мисс Неред любила цветы, поэтому они были повсюду. Красивые ухоженные клумбы были достоянием городка, милые горшочки под окнами голубенького домика всегда грели душу, вьющийся на крыше и стенах виноград удивлял прохожих. А что сейчас осталось от всей этой красоты? Только сожженные солнцем ветки, поблеклые стены, сорняки на клумбах и пустые горшки. Все умерло вместе с хозяевами этого маленького волшебного уголка. Лиза проглотила ком в горле, а потом глубоко вздохнула, как будто минуту провела под водой. Слезы уже не могли накопиться в ее глазах, так как девушка все выплакала, пока лежала несколько недель в больнице, реабилитируясь. Уже не осталось сил, чтобы плакать, чтобы впасть в истерику и орать, пока не пропадет голос. Уже не хватало сил на то, чтобы жить. На ватных ногах Неред поднялась по скрипящим ступенькам к входной двери дома. В горшочке, стоявшим с левой стороны белой обшарпанной двери, как всегда находился ключик, всунутый в землю. Лиза дрожащей рукой опустила ручку в горшок и из сухой земли вытащила ключ. Глубоко дыша, Неред просунула его в замочную скважину и два раза повернула вправо. Щелчок дал понять, что дверь открыта, и теперь можно спокойно входить внутрь. Спокойно входить… Вот только девушка была на пределе. Ее колени подкашивались, а сознание вот-вот грозило отключиться. Опираясь о стену, Лиза прошла внутрь. В доме было слишком темно, слишком пусто, слишком мрачно и тоскливо. Неред прошла в гостиную и чуть раздвинула шторы. Белые лучи немного осветили небольшую уютную комнату. Проходя мимо зеркала, Лиза задержалась напротив отражения. Тощая, молодая и разбитая внутри девушка смотрела на нее. Темно-русые, с легким оттенком рыжего взлохмаченные волосы, заплетенные в одну косу, были переброшены через плечо. Серо-зеленые глаза, внешние уголки которых были чуть опущены, ничего не выражали. Легкие веснушки были еле различимы на такой бледной коже. Маленький, немного вздернутый носик хорошо смотрелся на узком лице. Обветренные бледно-розовые губы были крепко сжаты. Длинная узкая шея и выпирающие ключицы подчеркивали худобу Лизы. Девушка отвела взгляд от этой незнакомки в зеркале и последовала дальше изучать дом, который теперь стал ей совсем чужим. Не заметно для себя, Неред забрела в свою старую комнату. Стены до сих пор были обклеены разными плакатами знаменитых артистов, плед, сшитый из разных лоскутков ткани, укрывал постель, мягкий ковер устилал паркет, рабочий стол, весь забитый статуэтками и рамками с фотографиями, оставался нетронутым и неизменным. Взгляд Лизы упал на кровать, и девушка, прикрыв рот рукой, начала задыхаться. Она не могла вдохнуть, горло и легкие сжало. Лиза начала сильно кашлять, она схватилась одной рукой за горло, а другую положила на солнечное сплетение. Стараясь хоть немного вдохнуть, девушка выбежала из комнаты, не в силах смотреть на кровать. Споткнувшись в гостиной о какую-то вазу, Неред упала на пол. Она обхватила голову руками, поджала под себя ноги и широко раскрыла глаза. Она боялась. Чего? Снова уснуть. Снова пропустить часть своей жизни. Снова уйти в себя, ничего не видеть, не слышать и не чувствовать. Она страшилась лечь в кровать, закрыть глаза и расслабиться. Клинофобия* *Клинофобия — боязнь ложиться спать.