Под пологом Десницы

Первая ночь. Кристально чистое утро. Солнце, невинное и еще не такое яркое, как дневное, показало свой бок из-за Узкого моря. Первые робкие лучи заставили искриться пушистый снег по всей округе. Сосульки на стенах и башнях Красного замка засверкали, а иней на деревьях в садах превратил их в изысканные статуи. Даже маленькая богороща Королевской Гавани, казалось, радуется началу дня. Красная, почти багряная листва на застывших мощных ветвях лениво шевелилась от утреннего ветерка. Заяц меж жилистых корней сонно шевелил носом. Даже оскал вырезанного лица на чардреве выглядел не таким ужасным, как обычно. В комнате Десницы было по-утреннему свежо и прохладно. Поленья в камине выгорели за ночь, комната успела остыть. Но под одеялом было тепло и уютно. Из-под его краешка показалась изящная девичья лодыжка, пошевелила пальцами и, недовольна холодом, тут же юркнула обратно. Санса блаженно потянулась, размышляя, стоит ли покидать теплый кокон постели или лучше снова погрузиться в манящие и сладкие объятия снов. Она глубже зарылась носом в воздушную, словно пушистое облако, подушку и довольно вздохнула. За спиной раздавалось мерное и чем-то успокаивающее дыхание мужа. Когда девушка почти задремала, ловя обрывки видений о мохнатых лютоволчатах с пухлыми лапками и торчащими ушами, Тирион перевернулся во сне и положил на нее руку. Санса хотела было пошевелиться и сбросить случайно оказавшуюся ладонь на ее груди, но ей было так спокойно и тепло, что она просто уснула легким невинным сном. Вторая ночь. За окном бушевала вьюга. Ужасающе выл ветер, зловеще скрипели ветви в саду, мокрые комья снега недовольно шлепались о стекла дворца, словно желая разбудить его жителей. В покоях Ланнистера были плотно задернуты тяжелые шторы из алого бархата с золотыми плетеными кисточками. Уютно потрескивал огонь в камине, заставляя кованую решетку отбрасывать причудливые тени. Санса чуть вздрогнула и открыла глаза, когда мимо окна пролетел и слишком громко каркнул черный ворон. До приезда в Красный замок девушке часто снились кошмары. Она просыпалась с криком и ей казалось, что в ушах до сих пор звенит смех Болтона. Но после она вновь встретила своего первого супруга. Королева дала понять, что откажется признать брак недействительным. Старк, а точнее, Ланнистер, проплакала тогда полночи. Но супруг ее не трогал, и постепенно она привыкла к тому, что можно спокойно спать в постели и ничего не бояться. Кошмары отступили, и жизнь начинала казаться не такой уж плохой. Как и вчера, Тирион повернулся во сне и положил на девушку свою руку. Санса вцепилась пальцами в простыни, покрасневшая от стыда и растрепанная ото сна. Но, подумав, что раз вчера ничего не случилось, то и сегодня не стоит придавать этому какого-то большего значения, закрыла глаза и быстро уснула. Третья ночь. Таинственным сиянием окуталась луна. Сверкали звезды. Не замерзшее море шумело, лениво облизывая волнами соленые пляжи Королевской гавани. В саду угукал филин, мигая блестящими во тьме глазами. У посапывающего на Драконьем логове Дрого можно было разглядеть светящиеся угольки в ноздрях. Санса Ланнистер оторвалась от интересной книги и, задув свечи, забралась на кровать. Сладко зевая, она юркнула под одеяло, стараясь согреться. В свободной легкой сорочке она совсем продрогла. Сзади завозился видящий явно десятый сон Тирион, когда она его случайно задела. Девушка замерла, стараясь не разбудить своего супруга, но тот лишь пододвинулся к ней ближе и обнял со спины, уткнувшись носом ей в шею. После прохладного воздуха спальни и ледяных каменных полов, по которым она пробежалась от кресла босиком, было даже приятно ощутить горячее тело и обжигающее дыхание чуть ниже уха. Санса залилась краской и попыталась отстраниться, но на удивление сильные руки прижали ее чуть крепче и требовательнее. Размеренное и даже чересчур ровное дыхание убедило северянку в том, что супруг по-прежнему спит, а значит нет смысла возмущаться. Она быстро согрелась и начала почти засыпать, убаюканная уютным посапыванием под ухом, когда ощутила легкое шевеление его ладони. Девушка зарделась чувствуя, как пальцы слегка мнут и поглаживают ее правую грудь сквозь тонкую ткань сорочки. Она не знала, что снится мужу, но боялась, что если разбудит его сейчас, поставит себя в еще более неловкую ситуацию. Кончики коротких, но чутких пальцев тем временем умело поглаживали еле прикрытую девичью кожу. У Сансы от смущения сбилось дыхание. Эта простая и незнакомая ей ласка была приятна и волнительна. Какое-то время девушка тихо лежала, полная сомнений и смущения, но потом рука мужа затихла. Северянка с облегчением уснула, не видя хитрой улыбки мужа. Ночь четвертая. Низкие пухлые тучи пронзила ослепительная вспышка. Тут же раздался оглушающий гром. Хлынул дождь пополам со льдом. Вороны недовольно каркали и метались, словно протестуя против холодной и склизкой погоды. Черные перья тяжело хлопали о мокрые блестящие бока. Где-то в лесу тоскливо завыл волк. Недовольный, что его разбудила гроза. Стражники у ворот проклинали всех Семерых, что именно им выпало стоять ночью под ледяными струями воды. Из труб Красного замка шел дым, напоминая, что хоть где-то сухо и тепло. В башне Десницы было почти жарко. Тирион Ланнистер накануне велел служанкам положить больше дров, чтобы его леди-жена не мерзла. Зима все больше вступала в свои права, ночи становились более морозными. Санса тихонько застонала во сне от жары и проснулась. Она откинула толстое одеяло, чувствуя, как липнет к телу влажная сорочка. Девушка взбила подушку и перевернула ее другой, более прохладной стороной. Она откинула со лба взмокшие волосы и затихла, смежив веки. Супруг рядом придвинулся чуть ближе и уже почти привычно закинул на жену руку. Пальцы проскользили по вырезу ночного туалета и, промахнувшись, забрались под тонкий хлопок. Девушка замерла натянутой струной, когда он коснулся нежной кожи. Там, где ее еще никто не трогал. Пальцы сонно, почти лениво поглаживали бархатистое полушарие. Указательный словно случайно провел по ее соску. Санса напряженно втянула в себя воздух. Подушечка пальца проскользила назад, начиная выписывать круги на чувствительном шелковом ореоле. Теплая, чуть шерховатая в некоторых местах ладонь, снова по-хозяйски смяла грудь, то надавливая, то трепетно поглаживая ее. Когда ноготь еле ощутимо царапнул навершие груди, Сансе показалось, что стало намного труднее дышать. Она была готова провалиться от стыда, но не признаться самой себе, что эта ласка так ее волнует. И надеялась, что Тирион сейчас не проснется. Ловкие пальцы чуть оттянули и начали легконько потирать сосок. Потом смяли сильнее, перекатывая между подушечками оказавшийся настолько чувствительным комочек кожи. Девушка часто дышала, переживая необычные для нее ощущения. Щеки горели от стыда, внизу… ниже живота, все пекло. Ей казалось, что она чувствует биение сердца между плотно сжатых ног. Когда талантливые пальцы снова сделали какое-то движение на ее груди, от которых у нее чуть не вырвался тихий стон, а затем легли на живот, девушка испуганно вырвалась из рук мужа и выбежала в соседнюю комнату. Сердце так громко билось, что казалось, могло вырваться из ее тела. Санса увидела себя в зеркале. Взлохмаченные волосы, яркие, слегка припухшие губы, расширенные зрачки. Кружевная сорочка прилипла к телу, очерчивая все его изгибы. Северянка постаралась унять волнение, одернула ткань и тихонь вернулась в спальню. Не смотря на все ее опасения, муж тихонько посапывал в кровати и выглядел вполне невинно. Санса легла на самый краешек кровати и забылась легким сном. Ночь седьмая. Молочно-белый туман простирался над гаванью и всей столицей. Сквозь него еле пробивались первые лучи солнца. Было сыро и зябко. Звери сидели по своим норам, спрятав носы в мохнатые бока. Птицы нахохлились, еще не прервав свой ленивый сон на ветках. Ежик под чардревом недовольно зафыркал, когда на него нагадила чайка. Санса проснулась, движимая самым естественным зовом природы. Вернувшись из отхожего места, где некогда скончался ее свекр, северянка забралась на перину, натягивая на себя край теплого одеяла, словно окутываясь мягкой согревающей волной. Тирион, к счастью, благовоспитанно спал на своей части кровати, уже третью ночь не трогая супругу. Днем его лицо было непроницаемо и спокойно. Множество государственных дел не давали расслабляться Деснице и девушка была уверена, что он ничего не помнит из своих ночных выходок. Тем не менее, где-то очень-очень в глубине души, Санса жалела, что те ночи больше не повторились. Конечно, такие мысли не должны посещать настоящую леди. Поэтому гордая северянка отказывалась себе в них признаваться. Стараясь действовать как можно тише, девушка слегка придвинулась ближе к середине кровати. Немного подождав, она уперлась рукой и коленкой в перину, сдвигаясь еще ближе к Тириону, пока не коснулась его спиной. Спустя еще нескольких томительных минут, Санса,напряженно прислушиваясь к дыханию мужа и сгорая от стыда, положила его руку к себе на грудь, миновав вырез кружевной сорочки. Она почувствовала почти детскую обиду, когда после этого ничего не произошло. После последней ночи, когда Тирион во сне заставил ее почувствовать столь волнующие ощущения, девушка пробовала робко прикасаться к своей груди, заперевшись в отхожем месте. Чтобы, не дай Семеро, не быть застигнутой за таким занятием служанками. Но тут же поняла, что касания своих рук ее тело оставляют равнодушной. Кожа как кожа. Словно только мужчина мог обладать подобным волшебством. Девушка подтянула к себе руку на постели, словно невзначай прижимая локтем запястье супруга сильнее к своей груди. И испуганно-обрадованно замерла, когда ладонь негрубо сжала ее полушарие. Пальцы медленно, словно порхая, провели вдоль кромки соска. Девушка сильнее задышала, когда большой палец сильнее надавил на него, потирая, дразня подушечкой. Ладонь огладила девичью кожу и смяла, заставляя северянку сильнее сжать ноги. Почувствовав, как сосок чуть сильнее сжали и потянули, слегка выворачивая, Санса закусила краешек подушки, выгибаясь навстречу ласке. Ладонь перепорхнула на живот, забравшись под сорочку и замерла, еле заметно поглаживая бархатную кожу одними подушечками. Не встретив сопротивления, наглая рука двинулась выше, задирая сорочку под одеялом и возвращаясь к груди. Затем пальцы снова скользнули вниз, лаская низ живота, приятно сминая кожу, волнительно сжимая косточку на бедре, заставляя всю кожу гореть. Помолившись Семерым, чтобы муж не проснулся ни от громкого дыхания, ни от движения, Санса, сама еще не зная зачем, согнула ногу в коленке. Рука сначала это проигнорировала, вернувшись к груди, а затем медленно переместилась на внутреннюю сторону бедра. Девушка забыла, как дышать, когда большой палец нежно и трепетно провел вдоль линии белья. Между ее женственностью и ногой. Не смея вдохнуть, она слышала лишь громкое биение своего сердца, желая и страшась неведомого. Осмелевшая рука продолжила ласку, в какой-то момент придавила шелк к ее естеству и Санса с ужасом поняла, что ткань мокрая. Пальцы деликатно сдавили холмик ниже живота и вернулись к трепетному поглаживанию чувствительной кожи справа от белья. Затем, набравшись храбрости, они проникли под целомудренный кусочек ткани, нежно перебирая рыжие волоски. Санса сильнее сжала зубами подушку, сходя с ума от нахлынувших на нее ощущений. Пульсация между ног и умелые пальцы просто сводили ее с ума. Мизинец первый коснулся влажного места. Северянка, хоть и ждала этого, не смогла сдержать тихого сдавленного стона. Подушечки умело скользили там, где было горячо, мокро и так сладко. Вниз, вверх, сделать круг, задевая что-то такое, что заставляло девушку счастливо всхлипывать и податливо выгибаться. Они двигались предательски медленно, заставляя ее практически умирать от желания и острого наслаждения. Тихий стон второй раз пронзил кажущуюся раскаленной атмосферы спальни. Рука ускорилась, доводя девушку до экстаза. Тело девушки сильно напряглось и выгнулось, запрокидывая голову назад. Ее словно пронзили тысяча игл, приносящих чистое наслаждение. Сильные руки поглаживали расслабившееся тело, размазывая по животу ее сок. Санса замерла, почувствовав нежное прикосновение губ к своей спине. Поддавшись внезапному порыву девушка стремительно развернулась, находя в утренней полутьме его губы своими. Они были сухими и горячими, почти обжигающими, как и руки на ее теле. Глаза отнюдь не сонно, но жадно и настороженно смотрели в ее. Хватка на ее бедрах была сильной, но нежной. Девушка поняла, что может вырваться или остановить его в любую минуту. Но, к собственному удивлению, не хотела этого. Санса положила ладони ему на плечи, прикрывая глаза. Покоряясь своему мужу. Желая и страшась того, что может произойти дальше. Тирион медленно перекатился на нее, вдавливая девушку в перину. Не отпуская ее губ, не прекращая своих ласк. Поцелуй становился все настойчивее, от него кружилась голова и сладко замирало все внутри. В живот через мягкую ткань панталонов уперлась мужская плоть. Пьянящие губы впились в ее шею, нежа и лаская, то прихватывая кожу, то обжигая дыханием, заставляя ее блаженно откинуть голову, послушно выгибаясь. Девушка судорожно вцепилась в простыни, когда он одной рукой спустил край своего белья, оттянул вправо намокший шелк между ее стройных ног и приставил туда член. Широко раскрыв глаза, Санса смотрела в потолок и не видела его. Томящая обжигающая слабость накрыла ее с головой. Стон протеста почти застрял у нее в горле, стоило ему толкнуться в нее, растягивая под себя. И превратился в крик удовольствия, почувствовав жадный и страстный рот на своей груди. Тирион пылко покрывал ее тело поцелуями, боготворил ее, медленными толчками погружаясь все глубже в нее. Когда она положила ему руки на спину, почти царапая ее ногтями, он сорвался на бешеный ритм. Яростно вбиваясь, сжимая ее в своих руках, задыхаясь от чистого наслаждения. Санса выгнулась, сильно прогибаясь в спине, чувствуя, словно по ней прошла судорога абсолютного удовольствия. Чувствуя, как обжигающе изливается внутри нее член мужа. Чувствуя, как нечто прекрасное, нарастающее в ней, вырвалось из нее с громким стоном - криком, даря блаженство и легкость. Она тяжело дышала. Сердце все еще часто билось, но начало успокаиваться и уже не грозило вырваться из груди. В комнате показалось холоднее, или их кожа постепенно остывала после улегшийся страсти. Тирион лежал рядом. Она слышала его постепенно приходящие в норму дыхание и чувствовала его боком и рукой. По внутренней стороне бедра Санса с запоздалым смущением почувствовала стекающее семя. Она повернула голову в сторону, столкнувшись взглядом с Тирионом. Лицо его казалось сейчас каменным и напряженным. В черном глазу она прочла надежду, а в зеленом - страх. Девушка медленно протянула руку, убирая влажные золотые волосы с его лба. Потом робко дотронулась до его щеки, где начинался шрам. Он прижал ее запястье к губам, с чувством целуя. За окном занимался новый, прекрасный день. Лучи изгоняли густой туман, оставляя лишь кристальный чистый воздух и свежесть. Снег искрился и хрустел. Редкие падающие снежинки сверкали, как небесные алмазные пушинки. Черепица Красного Замка блестела подтаявшим льдом. Багряные листья чардрева от взошедшего солнца казались медно-золотыми. Дрого свернулся огромным клубком вокруг трех чешуйчатых яиц. В башне Десницы два переплетенных, взмокших, но счастливых тела лежали и смотрели друг другу в глаза, не в силах оторваться. Им не нужны были слова. Иногда действия говорят намного больше. “Я - твоя. А ты - мой”. “Я - твой. А ты - моя”.