Niemand stirbt im Fruehling

Посылку должны были доставить к одиннадцати. Эрвин обещал зайти примерно в это же время. «Я нашел целую папку твоих эскизов. Еще с университета. Заберешь? Кажется, это торговый центр», - сказал Леви вчера по телефону. Казалось, целую минуту Эрвин молчал. После раздался тяжелый вздох, который тот не попытался даже скрыть. «Да. Около одиннадцати», - наконец коротко ответил он и тут же положил трубку. Безразличные ко всему гудки в тишине квартиры громко звучали в унисон с учащенным сердцебиением. Была ли находка эскизов лишь предлогом, чтобы позвонить? Леви так и не смог себе ответить. А вернее, не хотел. Просто он не мог не воспользоваться случаем увидеть Эрвина в последний раз. Судя по слухам, тот собирался за границу на следующей неделе. Это Леви услышал от их общих знакомых. Надолго ли? Никто не сказал. Вот так. Спустя семь лет совместной жизни, которой не стало так просто, узнавать об Эрвине и его жизни от каких-то третьих лиц было чем-то до боли нереальным. Когда все стало так неправильно? Они познакомились еще в университете. Эрвин уже заканчивал учебу, так что до самого закрытия – до двенадцати – оставался в библиотеке. Писал свою магистерскую. Леви до сих пор мог воспроизвести в памяти его приметную крупную фигуру, что сидела за отдельным столом перед ноутбуком. Всегда в одном и том же месте. Рядом с окном, с которого не сходили подтеки от бесконечных ноябрьских дождей. Эрвин пристально пялился в монитор, время от времени хватая тут же лежащую рядом ручку, чтобы чиркнуть что-то в блокноте. А ровно в четыре после полудня выходил из компьютерного зала на полчаса, чтобы сделать перерыв на кофе. Леви приходил в библиотеку, потому что отказался от договора «Домашнего интернета». Денег и так не хватало, так что он решил экономить. Роутер сразу же забрали, так что тогда он и начал подолгу засиживаться в библиотеке, «ловя» бесплатное беспроводное соединение. Все произошло как-то само по себе. Они заговорили. Он и «тот блондинчик», что тоже последним покидал компьютерный зал. Эрвин с первого раза запомнил его имя, все время заговорщически улыбался, если они невольно сталкивались взглядами, угощал невкусными - по мнению Леви, конечно - картофельными чипсами. А потом они поцеловались. Это вышло как-то нелепо. Где-то около двух ночи. На мосту. По дороге домой после веселого распития бутылки вина у общего знакомого. Эрвин крепко прижимал к себе, удерживая между большим и указательным пальцами его подбородок, так что у Леви даже не было шанса отстраниться. «Тебе было неприятно?» - неуверенно спросил Эрвин после. «С чего ты взял?» - ответил вопросом на вопрос Леви и нашел в темноте горячие пальцы. Ответное прикосновение не заставило себя ждать. Они съехались спустя год. Стали жить в двухкомнатной квартире в Хандшусхайме. С окна их спальни открывался вид на холмы, что с утра были залиты мягким солнечным светом. Эрвин нашел работу в какой-то - тогда еще малоизвестной - конторе. Леви заканчивал свой бакалавриат. Дни текли размеренно и счастливо. В один январский вечер они нашли кота. Тот сидел около мусорных баков, дрожа от холода и сверкая в сумерках глазами. «Мы же не можем взять его к нам!» - с сомнением в голосе сказал Леви, уперев руки в бока. Кот хоть и был грязный, но отчего-то понравился ему. Однако квартиродательница не позволила бы им держать домашних животных: это было прописано в договоре. «Возьмем на время. Вдруг он потерялся?» - резонно заметил Эрвин и взял кота на руки. Тот совсем не дергался, видно, людей не боялся. Только недоверчиво крутил головой в разные стороны. Когда они вместе отмыли животное, оказалось, что шерсть у него намного светлее, с рыжими вкраплениями. Красивая расцветка. Эрвин распечатал объявление, что они нашли кота, который ждет своего хозяина. Но даже спустя три месяца никто не откликнулся. Квартиродательница покачала головой, но с условием повышения квартплаты разрешила оставить бездомное животное. Леви назвал его Фарланом, на что Эрвин, усмехаясь, заметил, что имя слишком человеческое. Леви пожал плечами и потрепал кота за ухом. Один раз в две недели они ходили в итальянский ресторан неподалеку. Два раза в год ездили отдыхать за границу. Память до сих пор воспроизводила яркие, отрывистые воспоминания: вот они лежат на расстеленном, громадном махровом полотенце, и Леви с пристальным вниманием следит, как капля воды скатывается со лба Эрвина. Тот только что вышел из Средиземного моря и, нацепив солнцезащитные очки, улегся загорать. Вот они распивают вино на террасе арендованного ими на неделю домика. Эрвин хорошо разбирался в винах. Все время тщательно изучал этикетку, вращал бокал перед тем, как сделать первый глоток. «К чему этот цирк?» - обычно ворчал Леви, демонстративно закатывая глаза и принимая из рук Эрвина одобренное «Пино Гриджио». «Просто пей», - говорил Эрвин и мягко улыбался, кладя широкую ладонь ему на бедро. Вот они занимаются любовью на свежих простынях, потом перемещаются к незанавешенному окну. Эрвин берет его сзади, шепча что-то бессмысленное на ухо. Расфокусированному взгляду Леви открывается вид на бесконечное, притихшее к вечеру море. Полтора года назад Эрвин попал в серьезную аварию. Ублюдок по имени Зик сбил его на пешеходном переходе. Время от времени, особенно теперь, в голове невообразимо отчетливо всплывал тот сухой голос, что до тошноты формально уведомил Леви по телефону, что Эрвин лежит в реанимации. Все обошлось месяцем в больнице и обременительными судебными заседаниями. «Как зовут твоего соседа по палате?» - как-то поинтересовался Леви, садясь на постель. Принесенные им цветы он поставил в безвкусную больничную вазу, а тщательно вымытые фрукты разложил на тумбочке. «Майк, вроде», - ответил Эрвин и бросил взгляд на пустую кровать. По всей видимости, этот самый Майк был в это время на каких-то процедурах. Все началось именно тогда. Да. Год назад умер Фарлан. Вернее, Леви и Эрвин вместе приняли решение усыпить его. Кот уже ослеп от старости и еле передвигался. Его желудок отказывался принимать какую-либо пищу. На словах все было просто: зайти в ветеринарную клинику вместе с Фарланом, а выйти – без. Некоторое время после они еще сидели в машине. Вдвоем. Кота с ними уже не было. «Ты в порядке?» - больше для галочки спросил Эрвин. Леви раздраженно кивнул и отвернулся к окну. Он был не в порядке. Раньше Эрвин сразу заметил бы это. Был ли переломный момент тогда, когда на место долгих, тягучих поцелуев пришли разговоры? Сначала о важных вещах, потом – пустая болтовня. А затем их связывало лишь молчание. Благо, молчать им было о чем. «Кто тебе звонил? Уже который раз за вечер». «Да так, ерунда», - небрежно отмахивался Эрвин, не отрываясь от своего айфона. Леви же знал, что «ерунду» звали Майк. Знал, но не подавал виду. Хотелось, чтобы как в детстве можно было закрыть глаза и верить, что, пока они закрыты, вокруг ничего не происходит. «Зачем ты напился?» - звучал рядом с ухом сердитый голос Эрвина. «А тебя ебет?» - огрызнулся Леви и попытался снять ботинки. Мир перед глазами нещадно крутился, словно он сидел на какой-нибудь блядской карусели. «Ебет, если мне звонят, чтобы я забрал тебя из бара», - последовал ответ. Эрвин опустился перед ним на колени, помогая снимать повидавшие виды кеды. «Эй, ты ведь понимаешь… Понимаешь, что не сможешь бесконечно бегать от меня, Эрвин?» - Леви приложил все силы, чтобы выглядеть непоколебимо и достойно. «О чем ты?» - Эрвин не поднимал взгляда. Лишь начал усерднее прежнего возиться со шнурками. «Все ведь кончено?». Вопрос повис в воздухе. Уши заложила звенящая тишина. «Тебе нужно проспаться» - отрезал Эрвин и, сняв, наконец, с Леви ботинки, встал с пола. «Нужно. Но ты не ответил на вопрос», - Леви начал медленно стягивать куртку, пропахшую сигаретным дымом и алкоголем. Всем известная смесь подспудного отчаяния. «Думаю, я пройдусь», - задумчиво протянул Эрвин и быстро начал застегивать свой бордовый джемпер. «Какого черта? Хватит вести себя как последний кретин. Если собрался кинуть меня, то так и скажи. Я не хрустальный. Переживу». Руки непроизвольно ухватились за рукав Эрвина, на что тот несильно оттолкнул его. Дверь распахнулась. Неприятно повеяло холодом. «Эрвин, не уходи! Блять, Эрвин…», - чуть дрожащий от бессилия голос отозвался грустным эхом на лестничной клетке. Эрвин вернулся через два часа. Леви уже лежал в постели и смотрел в потолок. Несмотря на количество выпитого, сон никак не шел. Невыносимо хотелось курить, но он бросил. В коридоре зажегся свет, и фигура Эрвина четким силуэтом возникла в дверном проеме. «Ты прав. И так же все знаешь. Извини. Я завтра же с утра соберу свои вещи. Доброй ночи» - холодно подвел итог его любовник и удалился. В ту ночь он спал на диване. Леви проснулся в семь. Вернее, он поставил будильник, чтобы встать спозаранку. Тело, в особенности голова, гудели от похмелья. Но он просто не смог бы оставаться в квартире, смотря, как Эрвин собирает свои вещи. Хотя по прошествии ночи, за которую чувства более или менее улеглись, а мысли - устаканились, их вечерняя ссора показалась ему нелепой. Может, Эрвин тоже передумает? Когда Леви вернулся, было уже около одиннадцати. Все это время он, как сомнамбула, шатался по городу. Странным образом время продолжало свой ход: люди все также спешили на работу, трамваи грохотали по мокрым от ночного дождя рельсам, а солнце вставало на востоке. По дороге обратно Леви, не изменяя привычке, взял Эрвину его любимый американо без молока. Нет. Это все несерьезно. Тот просто не может просто взять и уйти. Это же смешно. Им как минимум надо поговорить. Спокойно. За завтраком. Хотя уже время ланча. Они же не дети малые, чтобы разбежаться вот так. Квартира встретила глухой тишиной. Некоторые ящики были открыты. Чемодана, с которым они обычно ездили в отпуск и что стоял в коридоре, не было на месте. Не меняясь в лице, Леви с мрачной торжественностью прошествовал на кухню и вылил еще горячий американо в раковину. Эрвин ушел. Посылку должны были доставить к одиннадцати. Новое постельное белье. Леви не мог спать на старом. Эрвинов запах нельзя было ни выветрить, ни застирать. Эрвин обещал зайти примерно в это же время. «Я нашел целую папку твоих эскизов. Еще с университета. Заберешь? Кажется, это торговый центр», - сказал Леви вчера по телефону. Казалось, целую минуту Эрвин молчал. После раздался тяжелый вздох, который тот не попытался даже скрыть. «Да. Около одиннадцати», - наконец коротко ответил он и тут же положил трубку. Окружающее безмолвие опустевшей квартиры представлялось Леви насмешкой. Ровные, горизонтальные линии солнечного света, что прорезался сквозь закрытые жалюзи, ложились на кровать и стол. Где-то на улице радостно кричали дети. Рядом был детский сад. «Чем займемся сегодня?» - часто спрашивал Эрвин по утру на протяжении шести лет, что они жили вместе. «Как будто вариантов так много», - иронично отвечал Леви, заставляя себя окончательно проснуться. Эрвин поднимался на одном локте, внимательно изучал его сонное выражение лица, после чего склонялся в попытке поцеловать. «А зубы почистить?» - привередливо спрашивал Леви. «Ну, как скажешь, - в наигранной обиде кидал его любовник и отстранялся, - значит, утренний минет отменяется». Леви закатывал глаза и хватал Эрвина за запястья: «А ну-ка, стой. Куда собрался?». Эрвин всегда знал, как заставить его поступиться своими принципами. В дверь позвонили. - Зайдешь? Чай горячий, - как бы невзначай сказал Леви. Эрвин стоял на пороге и, по всей видимости, даже не собирался проходить. - Нет, спасибо большое. Меня внизу ждут, - извиняющимся тоном произнес Эрвин. - Что ж, раз так… - Состроить безразличный до всего вид было сложнее, чем казалось. В груди невыносимо щемило от боли. Он прекрасно знал, догадывался, кто ждал Эрвина внизу. – Вот, твои эскизы. Если найду еще чего, позвоню. - Ладно. Я до конца этой неделе еще буду в городе. - А потом? - Уезжаю. Перевели по работе. В Берлин. - Ясно. - Я пойду. Спасибо еще раз. Они мне и правда понадобятся. – Эрвин кивнул на папку в своих руках и вышел в подъезд. – До свидания, Леви! И это все? Все, что они могли сказать друг другу после семи лет вместе? Просто бред какой-то. Сердце оглушительно грохотало в груди. Горькая обида ядом разливалась по всему телу. Неужели все так и кончится? - Эй, Эрвин, послушай… - начал Леви, приоткрывая дверь и наблюдая, как фигура его бывшего любовника стремительно спускалась вниз по лестнице. - Не надо, Леви. – Тон Эрвина, наконец, потеплел, но он так и не обернулся. Взгляд был устремлен в противоположную стену. Что-то было не так. Леви чувствовал это. Его преследовало ощущение, что еще немного и Эрвин сломается. Скажет, что их расставание было ошибкой. После стольких лет бок о бок Леви мог улавливать самые незначительные изменения в голосе любимого человека. И теперь он слышал отголосок раскаяния. Или, может, хотел слышать? Не говоря больше ни слова, Эрвин ушел. Наверное, стоило посмотреть из окна, кто ждал его на улице. Хотя, честно говоря, в этом не было необходимости. Если только еще раз убедиться… Леви прошел на кухню. Вода медленно остывала в чайнике. На столе, в конфетнице, лежали любимые картофельные чипсы Эрвина. Когда-то они накупили сразу десять пачек по какой-то акции. Тот обожал уплетать их с чаем. «Это извращение», - всегда говорил ему в лицо Леви, которому они совсем не нравились. Теперь эти чипсы можно было просто выбросить в помойное ведро. Он подошел к окну и поднял жалюзи. Помещение озарил солнечный свет. Вот так. Даже не верилось, что еще месяц назад Эрвин стоял в этой же кухне и готовил завтрак на двоих. У него отлично выходила яичница с беконом. Как-то по-особенному. С недавних же пор тупая тишина, что сомкнулась вокруг Леви плотным кольцом, стала даже в какой-то степени привычной. Мир насмешливо продолжал существовать, словно ничего не случилось. Надо было ходить на работу. Возвращаться с нее домой. Семь лет их жизни с Эрвином просто в один миг растворились в рутинных буднях. Леви хотелось бы думать, как сильно он ненавидит Эрвина Смита. Что он – самая большая ошибка его жизни или что-то в этом роде. Но мозг упорно отторгал эти мысли. Леви любил Эрвина Смита. И если бы на улице не светило так ярко солнце, а весна не наполняла душу иррациональной надеждой, Леви бы вскрылся. Детские крики и смех стали громче. Откуда-то из зеленой гущи дерева подал звонкий голос соловей. Какая-то девушка стояла на углу улицы с большой собакой и курила сигарету. Пес задорно вилял хвостом и любопытно озирался по сторонам. Мимо безразлично проходили люди. Девушка чему-то загадочно улыбалась. Кто-то в очередной раз завел пружину этого мира. В дверь постучали.