Звёзды на поверхности пруда

      Кассади сидела в кресле напротив него. Она чувствовала его взгляд, блуждающий по её телу, жар на щеках и утробную тяжесть внизу живота.       Вильгефорц, расположившийся возле окна, лениво глотнул из кубка вина и встал. Он принялся мерить шагами комнату, то приближаясь к чародейке, то отдаляясь от неё, словно выжидающий хищник. Чародейку это нервировало.       Ветер резко распахнул дверь балкона, задребезжало от удара стекло мутного витража. Кассади резко дёрнулась от неожиданности, тогда Вильгефорц закончил кружить и опустился на подлокотник её кресла, отрезая все пути к отступлению. Оставалось только глубже вжиматься в мягкую обивку, лишь бы не дать ему подобраться слишком близко.       – Расскажи мне о своём спутнике.       Она отвернулась, поджав губы. Опять. Опять она интересна ему только как инструмент. Как склянка, вмещающая зелье или зачарованный амулет, бесполезный после использования. Опять она была путём, по которому он всегда был готов пройти своими начищенными туфлями. Наступить железным каблуком ей на грудь, вдавливая рёбра и перекрывая воздух.       Вильгефорц наклонился к самому её уху – резко пахнуло душноватыми дорогими духами.       – Ты же знаешь, кто он такой, не так ли, милая Кассади?       Чародейка продолжала молчать. Он был так близко. Действительно хотел вытащить из неё что-нибудь об О’Диме. Пока что – с помощью практически нежного, пусть и пугающего вымогательства. Но это пока.       Вильгефорц повернул её лицо к себе. Кассади рвано выдохнула – горло будто бы сдавило, и дышать теперь было трудно.       – Я знаю лучше, чем кто-либо, как заставить тебя говорить, – серьёзно сказал он.       Кассади забило мелкой дрожью – от страха и напряжения одновременно.       Он сам был главной её слабостью. Причиной того, что случилось.       В первый раз она увидела его пару лет назад. Он тогда – будто бы с неба свалившийся чародей, с тёмным прошлым и излишне смелыми амбициями. Ему было всего немного за сорок, по меркам чародеев – совсем мальчишка. Но Кассади сразу же увидела его хитрым и сильным, способным перетереть врагов в пыль. Ей тогда казалось, что они очень похожи.       Сам чародей тоже обратил на неё внимание, выделил среди всех молодых учениц самую слабую магией, сильную душой и слепую, как новорождённый телёнок. Кассади охотно поверила его льстивым словам о том, что она необыкновенна, великолепна и необычайно талантлива. Ещё охотнее она поверила его рукам и губам.       И тогда, когда она уже не могла отказать ему ни в чём, он попросил её об услуге.       Лицо Вильгефорца было теперь слишком близко, она слышала его медленное глубокое дыхание, ощущала его тепло.       – А потом ты снова выбросишь меня.       Чародей улыбнулся.       – Ты так и не избавилась от своего гостя?       Он спрашивал не из беспокойства и не из любопытства. Как-то по-деловому, будто это был рабочий вопрос, который всё никак не мог решиться между ними.       Кассади молчала. Вильгефорц и так прекрасно знал ответ, он был слишком умён, чтобы ему требовались устные подтверждения.       – Ты винишь меня в этом, – каким-то бесцветным голосом сказал чародей. Невозможно даже было определить, говорил ли он так потому, что ему было совершенно безразлично, или оттого, что этот факт исправить он был не в силах.       Кассади действительно боялась его. И одновременно любила. Поклонялась. Как жестокому божеству. Это было что-то нездоровое, безусловное и грязное.       И он отлично об этом знал. Более того – он желал этого.       Вильгефорц наклонился к ней, стал медленно и властно целовать её, спускаясь от губ к шее и ниже, расстёгивая кожаный дорожный костюм. Каждое его прикосновение отдавалось на коже чародейки сладостной мукой, мягким покалыванием, и сложно было тогда определить, магия это или что-то другое.       Это продолжалось несколько бесконечных минут, когда Кассади не могла пошевелиться, остановить его или возразить, только судорожно выдыхала, пытаясь совладать с собой и такими противоречивыми и омерзительными – именно сейчас – мыслями.       – Я дал тебе то, что ты просила, – спокойный, отливающий металлом голос, кажется, звучал прямо у неё в голове. – Дальше ты сама нажила себе врагов. К сожалению, среди высших чародейских кругов, к которым с недавнего времени принадлежу и я.       И правда, было очень похоже на это…       – Решение забрать тебя из Аретузы не далось мне легко. Если хоть кто-то узнает об этом, меня ждёт участь худшая, чем тебя.       Она подняла на него глаза, бережно провела рукой по гладко выбритой щеке. Взгляд его был непроницаем и холоден.       Глаза врут. Гюнтер О’Дим, опаснейший и могущественнейший демон, иногда мог смотреть так, будто он действительно сочувствует, будто ему интересно наблюдать за копошением простых людей, одной мысли которых никогда не хватит на то, чтобы изменить мир вокруг. Вот и глаза Вильгефорца, который сидел сейчас так близко к ней, говорил слова, которые она хотела услышать от него уже несколько седьмиц, ворочаясь в ночи на жёстких, облюбованных клопами матрасах, врали.       Совершенно точно врали.       – Кассади, ты можешь пробыть здесь сколько понадобится.       Он шептал. Тихо, едва слышно, возле самого её уха. Его волосы щекотали шею.       – Я помогу тебе чем смогу. Мы избавим тебя от этого демона.       Не будь она чародейкой, сейчас она позволила бы себе слабину и разрыдалась. А так она лишь расслабилась, по-младенчески доверчиво уткнулась носом в его грудь. Но этим показала свою слабость намного достовернее, чем если бы дала волю слезам.       – Никогда не загадывай ему ничего, – сказала она через дюжину безмолвных нежных минут. – Он извратит желание, вывернет его наизнанку и сделает из него такого урода, который в конце концов прикончит тебя.       Вильгефорц встал, долил в кубок ещё вина, поставил его на столик рядом с чародейкой и отошёл к окну, застёгивая рубашку. Перламутровые пуговицы в его атласных руках, больше похожих на двух белых птиц, блестели на вечернем солнце.       – И как же ты загадала?       Вокруг замка Стигга стелилась пасмурная равнина, лишь вдали из тумана выглядывало плоскогорье. В округе почти не росло кустарника, деревья были редки как зубья на старой расчёске, а единственное яркое пятно – поблескивающий в закате пруд. И сейчас он был виден из покоев Вильгефорца, обманчиво влекущий и яркий.       – Я ещё ничего не загадала.       Эти слова заставили чародея нахмурить брови. Его классически красивое лицо сейчас показалось бы Кассади каким-то жутким и даже зловещим. Если бы она могла его увидеть.       – Торопиться точно не стоит... – Чародейка принюхалась к содержимому кубка, опознав по запаху вино, скривилась и вернула его на столик. – Я надеялась, что книга с заклинанием мне поможет.       – Хочешь составить контрзаклинание? Хвалю. Это была бы умная стратегия, если бы речь не шла о демонах. – Вильгефорц выдержал значительную паузу, больше сам ожидая продолжения, того, как зазвучит его стелящийся бархатом голос, со снисхождением объясняя очевидные вещи. – Ты можешь призвать демона, но вернуть его обратно, а тем более выгнать из одержимого, не так просто.       Он опустил «и остаться при этом в живых». Раз обстоятельства сложились так, нужно было извлечь из них максимум пользы. А если она поймёт, что обречена, пользы от неё не будет.       – По крайней мере, я попробую сама. Если не получится, я всегда успею загадать желание Гюнтеру.       Кассади встала с кресла и подошла к зеркалу. Принялась оправлять одежду и причёску.       – Странно, что тебя в таком состоянии не нашли сразу.       Чародейка обернулась. Он всё так же стоял у окна, сцепив руки за спиной, расправив широкие прямые плечи. Словно каменная статуя, а не человек.       – Ты снова теряла контроль. Он разрушил все мои амулеты, и демоном от тебя разит за версту.       – Ну извини, – окрысилась Кассади. – Взглянула бы на тебя.       – Кассади, – Вильгефорц повернулся к ней. – Неужели то, что ты находишь во мне виноватого, как-то умаляет твои неприятности?       Чародейка смотрела на него пристально. Он играет или говорит правду?       – Не путай врагов и друзей. Врагов у тебя слишком много, а друг только один.       Кассади стояла у двери, держась за золочёную ручку и склонив голову. Вильгефорц наблюдал за её дрожащими плечами с холодным безразличием. Чародейка ждала, что он скажет ещё что-нибудь, ободрит её или, напротив, выскажет какую-то грубость. Что угодно, только не это отстранённое молчание.       Он ли этот друг?       Но он молчал, не двигался, кажется, почти даже не дышал. Густая тишина разливалась по комнате. Кассади толкнула тяжёлую дверь вперёд и вышла в сырой, продуваемый ветрами коридор.       Замок Стигга был негостеприимен, сыр и безлюден, магия здесь будто разливалась в воздухе, а в нескольких милях вокруг – только глухие леса и плоскогорья. Лучшее жилище для чародея было бы сложно придумать.       Кассади спустилась вниз по узким каменным ступеням и вышла к пруду. Берег густо порос камышом, в центре дрейфовали кувшинки, а вода окрасилась в цвет закатного неба. Чародейка устало выдохнула, пригладила пятернёй топорщащиеся от влажности волосы и опустилась на землю. Она закрыла глаза, сосредоточившись, пытаясь нащупать итерсекцию покрупнее. Сила буквально сочилась из пруда, и она нужна была Кассади, выжатой и истощённой демоном, который сидел внутри неё.       – Он вертит тобой, как хочет.       Это уже был другой демон. Он во плоти, сидел немного поодаль от чародейки, покручивая в руках трубку.       – Как и ты, Гюнтер.       Он усмехнулся, отложил трубку в сторону.       – Вообще-то ты должна загадывать желание.       – А ты всё ждёшь, когда я это сделаю. Странный ты, – Кассади натужно улыбнулась, – для демона.       – Ты попала в забавный переплёт. Из этого может получиться интересная история. Времени у меня достаточно, так что я могу позволить себе хоть изредка тратить его на подобные глупости.       Чародейка молчала. Действительно задумалась над желанием или просто решила не обращать внимания на Гюнтера?       О’Дим знал, что Вильгефорц сейчас смотрел за ними из темноты своей спальни. Что он слышал каждое их слово. Маленький камушек, лежащий в кармане Кассади, был зачарован искусно, но всё равно заметно выдавал себя едва слышным магическим хрустом. Демону не нужен был никакой потестиквизитор, чтобы чувствовать это.       – А это твоё тело? Или тобой тоже кто-то одержим?       О’Дим тихо рассмеялся. Чародейка посмотрела на него с недоумением. Сам Гюнтер наклонился к ней, провёл между пальцами вьющуюся рыжую прядь. Сначала думал отвлечь её этим, а между тем второй рукой вытащить этот трещащий камень, но затем вдруг передумал. Не вмешиваться всегда интересней.       – У тебя очень красивые волосы.       – Ты уже говорил, – твёрдым жестом она убрала его руки от себя.       Гюнтер отклонился и философски изрёк:       – То есть ты позволяешь только ему.       Она зарделась, как сельская девчонка, совсем неподобающе чародейке, и выпалила:       – Ты что, видел?!       О’Диму было смешно за ней наблюдать. Такая несущественная мелочь, такая огромная слабость, и тут вдруг оказывается, что тот, кого испокон веков принято считать злейшим врагом праведности и всякого доброго человека, об этом знает. Гюнтер уже давно привык, что люди наивны, слепы и лицемерны, но менее смешным это не становилось.       – Нет, милая Кассади. Я просто знаю.       Чародейка нахмурилась, нервно откинула волосы назад. Помолчала немного, потом напомнила:       – Ты не ответил на мой вопрос.       – Какая ты любопытная. Это старая история, и я сам позаботился о том, чтобы помнил её только я.       – Какой ты таинственный, просто охренеть, – пробурчала Кассади, складывая голову на руки.       Он наклонился немного вперёд, чтобы заглянуть ей в глаза, промурлыкал:       – А ты уже не боишься меня, Кас?       Небо потемнело, одна за другой принялись зажигаться звёзды.       – Ты абсолютно всесильное нечеловеческое существо, демон из другого Плана, который собирает людские души… Может быть, из-за того, что я сама наполовину демон, но ты кажешься мне… понятнее. – Кассади нахмурилась, вглядываясь в зеркальную поверхность пруда. – Проще. Тебе нужна моя душа. И что-то на потеху. Я уважаю твою силу и знаю, что для тебя убить меня – что разломить соломинку. Но я не боюсь тебя.       Гюнтер О’Дим повернулся к чародейке и что-то сказал ей, но Вильгефорц не расслышал, потому что в углу спальни зашипел мегаскоп, засветился зелёным, среди зеркал возникло строгое женское лицо, обрамлённое двумя косами. Чародей торопливо подошёл к магическому передатчику.       – Вильгефорц, ты можешь говорить?       – И тебе доброго вечера, Филиппа, – маска спокойствия была непробиваема.       – Если мне не изменяет память, мы сегодня уже виделись.       – Память тебе не изменяет.       Филиппа Эйльхарт нахмурилась, явно не одобряя его расшаркивания.       – Мы только что досмотрели всех учениц, и я узнаю, что беспорядке в библиотечном крыле Аретузы были из-за той одержимой адептки, Кассади с Фаро. Но и сейчас она сбежала неизвестным образом, а магические возмущения, оставшиеся в библиотеке, указывают, что там был открыт портал до Эббинга, этой твоей глуши. Ты и сам куда-то пропал, а теперь, очевидно, находишься в Стигге. Как ты объяснишь это?       – Я объясню это тем, – начал Вильгефорц учтиво и взвешенно, – что беглянка нашла себе могущественного союзника. Я был вынужден скрыться, чтобы не расстаться с жизнью.       – Вильгефорц, – чародейка нахмурилась. – Сколь сложно получить доверие Капитула, столь же просто его потерять. Я видела тебя в бою. Ты опасен и без магии, а уж в таком пронизанном ею месте, как Аретуза, ты бы точно справился с двумя недоносками.       – Я польщён, что госпожа Филиппа Эйльхарт так высоко оценивает мои магические навыки. Но союзником преступницы был демон. Не тот, что у неё внутри. Другой, обладающий невероятной силой. Нахождение таких существ на Континенте опасно. Я считаю, что Капитул должен приложить все усилия, чтобы уничтожить его.       Полупрозрачный зеленоватый призрак Филиппы внимательно выслушал его, затем оглянулся назад, очевидно, спрашивая что-то у третьего лица, которого не было видно через мегаскоп, и кивнул.       – Свидетели упоминали о том, что Кассади с Фаро казалась неуязвимой, хотя особыми магическими талантами никогда не обладала.       Чародейка будто разочарованно вздохнула.       – Капитул будет ожидать подробного отчёта о произошедшем.       – Я вас понял.       Филиппа отвернулась, сказала кому-то за пределами мегаскопа, чтобы он ступал, и снова обратилась к чародею.       – Вильгефорц. Тебе не доверяют потому, что у тебя нет цели. Короля, страны, интереса или выгоды. – Её строгое лицо заострилось, с этими перьями в волосах она стала немного напоминать гарпию. – Ты пришёл из ниоткуда, несомненно талантлив, но не достаточно силён, чтобы тебе верили из опасений.       Он благодарно склонился.       – Приму к сведению, госпожа Эйльхарт.       – Филиппа, – с нажимомпоправила она и исчезла.       Вильгефорц схватил со стола канделябр и с силой швырнул его в стену. Металл коротко звякнул, стукнувшись о камень.       – Сука! – крикнул он, постоял несколько секунд с закрытыми глазами, глубоко дыша, и наконец взял себя в руки.       Вернулся к мегаскопу, сменил камень. Между линзами образовалось зелёное туманное облачко, в котором вскоре появилось тонкое лицо с крутыми скулами. Огромные глаза женщины были черны как уголь, а такого же цвета волосы убраны в строгую высокую причёску.       – Да, мэтр, – коротко сказала она.       – Лидия, – голос Вильгефорца перестал быть мягким и учтивым, в нём вновь проступило железо. – Кассади у меня, ведьмы из Капитула что-то подозревают. Обрати внимание на Эйльхарт и Тиссаю де Врие. Докладывай по ксеновоксу каждые два часа.       – Хорошо, мэтр, – спокойно ответила Лидия ван Бредевоорт. – Я могу задать вопрос?       Вильгефорц кивнул.       – Насколько целесообразно держать Кассади в Стигге? Это подвергает вас опасности.       Чародей ухмыльнулся жутко.       – Не думай обо мне так плохо, Лидия. Я держу её рядом не из сентиментальности. Я нашёл новый путь.       На лице Лидии мелькнула улыбка, она кивнула своему мэтру и растворилась в зелёном тумане.       Уже совсем стемнело.       Вильгефорц подошёл к окну. Кассади всё так же сидела на берегу рядом с этим демоном.       – Ты перепутала небо со звёздами, отражёнными на поверхности пруда, милая Кассади, – тихо сказал чародей.