Унесенные пеплом

      — Я пить не буду, вы мне просто столовую ложечку налейте, чтобы попробовать, и хватит, — попросила Лиза Аррен официанта, боясь потерять над собой контроль при виде Бейлиша.       — В прошлый раз, мам, вспомни, тоже была «ложечка» за «ложечкой», — вмешался Робин — её сын, будучи не совсем в восторге от молчаливого супруга своей матери, имевшего сейчас такой вид, будто сидел не на свадьбе, а на собственных похоронах, — а потом дядя Петир вызывал к тебе… И пожарную, и охранников, и все на свете…       — Никогда так нервничал, — признался своей спутнице — проститутке Роуз, Теон, позволив этой молодой женщине вытащить себя на танцпол.       — Да? — удивилась она, поддерживая его за руки.       — Реально никогда, — виновато улыбнулся Теон, едва переставляя ноги. — Даже перед хозяином.       — Хозяином?       Сообразив, что ляпнул лишнее, Грейджой перевел разговор в иное русло, и чтобы окончательно не упасть в глазах партнерши, пока ещё не убитой Джоффри, он решил покорить Роуз своей откровенностью, умудрившись во время танца укусить её за шею.       «Я не шлюха. Просто щедрая слишком, — так отзывалась о себе и своей философии жизни Роуз, когда любопытные лица принимались критиковать её образ жизни, и совершенно не замечая угрожающих взглядов Лизы Аррен, приревновавшей её к своему жениху, та, отстранившись от Грейджоя, вскоре и вовсе была вынуждена покинуть танцпол, едва женщина, оскалившись подобно рассерженной львице, со словами: «Я не ревную, но совесть надо иметь», отбросив все принципы, направилась прямо в толпу, намереваясь отбить у проститутки своего молодого мужа. Оставшись без партнерши, Теон зачикилял обратно к столу, не желая быть арбитром в бабской ссоре, однако стоило ему преодолеть совсем немного пути, как Джоффри, спустившись со сцены, чтобы унять свою жажду, спутав Грейджоя с одним из своих слуг, обрушился на железнорожденного с гневной тирадой:       — Я просил водички мне принести! Ну, пирожное пить нельзя! Ну, пирожное не пьется! Водички мне хочется...       Не став даже разбираться, кто здесь прав, а кто виноват, Теон, подчинившись королевскому приказу, отправился за водой, и будучи не совсем уверен, что ему удастся её вообще найти, дрожа от страха, он все был вынужден покориться и сделать так, как требовал от него король, хотя бы из соображений личной безопасности. Лиза Аррен, отправившись на поиски жениха, умудрилась выпустить из внимания Грейджоя и примкнув очень скоро к хороводу фанатов Безупречного, переставляя ноги подобно роботу, попавшего на курсы аэробики для беременных, пыталась уловить ритм танца, покачивая в такт головой.       — Вы наверное всегда хотели учиться в танцевальной школе? — ради интереса осведомился у неё Красный Змей, впервые лицезрея подобную пародию на танец.       — Ну, да, я хотела что-то научиться, — пошатываясь, подтвердила она кивком его предложение, — особенно мне интересно, как попой красиво виляют…       Порядочно накачавшись вином на почве ревности, Лиза Аррен, сгорая от стыда за нарушенную координацию движений, хотела ещё много чего сказать в защиту собственного пристрастия к танцам, но стоило ей только открыть свой рот, как в следующий момент гул голосов, как и саму музыку, перекрыл пронзительный вопль пьяного главы сектантов Королевской Гавани:       — Станнис придет — порядок наведет!!!       Доведенный от отчаяния увиденным, Его Воробейшество покинул свое место и намереваясь прямо из торжественно украшенного зала отправиться в Септу Бейлора и помолиться там за душу короля, старик что есть духу запетлял в сторону выхода, сопровождаемых своими бравыми бойцами, наряженных в темные и непроницаемые накидки.       — Я очень пить хочу, можно мне мой родной дядя воды принесет? — обратился Баратеон к карлику, и заметив, как нахмурился ненавидевшие его от всей души родственник, ехидно улыбнувшись, добавил, объясняя мотивацию своей срочной просьбы: — Я всегда хотел, чтобы мне получеловек воды принес.       — Да-да, сейчас, — утвердительно кивнул Бес, пустившись выполнять его просьбу, однако вместо того, чтобы взять со стола бокал с водой, на дне которого уже плавала растворимая капсула «душителя», (этакий себе подарок от Оленны Тирелл), карлик, выскочив за кулисы, со словами: «Нашел», вернулся оттуда, удерживая в руках самый настоящий огнетушитель, — тоже своего рода средства в борьбе с жаждой, но уже более радикального.       — Ты знаешь, племянник, я вот на тебя смотрю и мне кажется, что ты какой-то горячий паренек, — процедил Тирион, не спуская глаз с ошарашенного юноши, и не догадываясь пока, что своей выходкой он практически спасет ему жизнь, оттянув надвигающееся возмездие, открыв кран небольшого баллона, начал поливать сжиженным газом спину Джоффри, стараясь поставить его на место вот таким вот неоднозначным способом.       Этот поступок стал для Тириона роковым и ещё больше набычившись от выходки родного дяди, Джоффри, не в состоянии больше терпеть над собой подобных издевательств, неожиданно схватился за арбалет, лежавший у него под столом, заготовленный как раз вот для таких случаев, чтобы можно было отстреливаться от неадекватных гостей. Ещё пару секунд и зарядив холодное оружие стрелой, юноша, прицелившись в родственника, выстрелил куда-то наугад, и едва успев увернуться от летевшей в него стрелы, карлик, разминувшись с собственной смертью, тотчас напал на собственную сестру с обвинениями следующего характера:       — Довела ребенка до состояния, что он готов пол-Вестероса перестрелять, а мне потом расхлебывай последствия…       — Это я довела? — улыбнулась Серсея, не став даже препятствовать действиям собственного сына, заново заряжая арбалет стрелой, и только затем, чтобы в этот раз уже точно подстрелить наглого родственника.       — А кто? Я? — изумился Тирион, прикрываясь от стрел взбесившего садиста подносом для тарелок.       — А надо было меньше с ним сюсюкаться, — вмешался в конфликт Джейме, набрасываясь с обвинениями на свою возлюбленную, а по совместительству ещё и сестру, — а ты: «Ой, Джоффри то, Джоффри се... Да г**но твой Джоффри по жизни!».       Вот только самому бастарду, попав на трон благодаря козням и интригам собственной матери, было уже далеко не до разборок родни, и наблюдая, как в помещение, украшенное по случаю свадьбы, набиваются совершенно незнакомые люди, загоняя всех гостей в один угол, Джоффри, успев за это время уже и забыть, как выглядит настоящий Станнис, увидев в дверях сурового и прямого как штырь мужика в доспехах, инстиктивно почувствовал, что это он и есть.       Сосредоточившись на подготовке к собственной свадьбе, Джоффри не успел оценить всю серьёзность наступательной операции ещё одного своего родственника и умудрившсь призвать на праздник Эурона, чей флот в тот вечер так и не дождался от Ланнистеров приказа вступить с врагом, высадившегося у Главных ворот, отказываясь поверить в то, что бой проигран, и сейчас ему придется сдаться, уступив свой трон родственнику, Джоффри, покрепче зажав арбалет, стал ждать ответного шага от Станниса, поставив перед собой задачу до последнего отбиваться от врага.       — С тобой говорит Истинный и единственный король Вестероса! — пригрозил ему мужчина, стремясь перекричать хаос голосов и суматоху, образовавшиеся в огромном зале по причине внезапного вторжения его войска в Красный Замок. — Сложи оружие и мои люди тебя не тронут.       — Какой Истинный король? Ты еб*нулся, дядь? — закричал юноша, прицеливаясь в него из арбалета. — В ж*пу иди! В трезвяке тебя санитары уложат!       — А ты дерзкий пацан, однако, — процедил Станнис, готовый теперь уже по-серьёзному взяться за потерявшего совесть племянника, и прекрасно понимая, что делать ему в зале, постепенно превращающегося в руины, больше нечего, Джоффри, опустив арбалет, в два счета оказался в коридоре. Намереваясь взять его ещё тепленьким, Станнис устремился за ним, и услышав за собой чьи-то шаги, юноша, напевая для поддержки собственного боевого духа что вроде: «Я объявляю протест, я объявляю войну! Всем тем, кто против меня, всех их я вижу в гробу. Мне надоело так жить. Ведь жизнь по сути дерьмо. Пора бы все изменить, но смерть нас ждет так давно…»,* принялся осматриваться по сторонам, находясь в поисках свободного помещения, где временно скрывшись от буйного родственника, отстреливаться от него до тех пор, пока не придут на помощь Золотые Мечи.       Силы его были почти на исходе, но он и не думал сбавлять темп своего бега. И не переставая удивляться тому, как ноги до сих пор продолжают его слушаться, когда он, по факту, уже и так был обречен, юноша, забежав в ближайший сортир, мгновенно захлопнул за собою двери, и направив на створку заряженный арбалет, стал ждать приближения Станниса, готовый выстрелить в него без всякого предупреждения, едва снаружи начнется какое-то движение.