«Я самый набожный из всех мореходов. Ты служишь одному богу, а я служил десяти тысячам. От Иба до Асшая люди молятся, завидев мои паруса» ©
Эурон Грейджой прибыл в Королевскую Гавань именно в тот момент, когда этого там ожидали меньше всего, и поклявшись деснице короля разбить флот Станниса, как только тот начнет наступление, отправился на поиски племянника, с которым ему не терпелось увидеться и заодно передать «привет» от отца. Адрес дома, который Бейлиш арендовал когда-то Сансы и Теона, ему долго искать не пришлось, и дорвавшись до переписки Яры, неоднократно упоминавшей в своих сообщениях координаты базы нынешнего месторасположения брата, появился на пороге дома где-то ближе к обеду, решив устроить дорогому племяннику действительно незабываемую встречу. Переживая из-за пропажи Сансы, Теон был не особо рад здесь видеть собственного дядю, но едва в дверях появилась сестра, тащившая за собою тяжелый багаж, железнорожденный, не в состоянии больше сдерживать нахлынувших эмоций, тотчас набросился на неё с объятиями, забыв через пару секунд и о Старк, и о родном дяде, и обо всем на свете одновременно. Все, что имело для сейчас значение — это родная сестра, а что будет с остальными, на это ему стало уже как-то наплевать. — А где наш отец? Почему он не приехал вместе с остальными? — поинтересовался у неё Грейджой, пока Эурон, оставаясь в прихожей, отдавал распоряжения своим молодцам, набранных из группировки самых отпетых пиратов Железных Островов. — Он умер? — Нет, он жив, — поспешно кивнула Яра, выпуская брата из крепких объятий, и словно вспомнив о чем-то трагически, тут же сумрачным голосом добавила: — Но лучше бы умер. Услышав шум голосов в прихожей и звуки передвигаемых вещей, Сэм Тарли, любившей поспать после обеда, мгновенно проснулся, и пытаясь выяснить, почему повсюду расхаживают какие-то флибустьеры, по-тихому воруя всякие мелочи, поспешил спуститься вниз, чтобы поприветствовать незваных гостей, а заодно досконально выяснить причину их высадки в этом доме. Поздоровавшись с будущим мейстером так, что чуть не вывихнул ему плечо, Эурон ущипнул за щечку его жену, и наградив племянника самым что ни есть грозным взглядом, в котором можно было без всяких проблем прочитать что-то вроде: «А с тобою мы поговорим чуть позже…», приказал своим людям распаковывать багаж и выбрать в доме пустующие комнаты для своего дальнейшего проживания, напрочь забив на мнение тех, кто жил до вторжения его пиратской компании. «Страшный мужик, — подумала Лилли, с опаской поглядев на бывшего рецидивиста, который ворвавшись в чужой дом, распоряжался покоями на свое усмотрение, совершенно не считаясь с мнением посторонних, — за ним как за пятью каменными стенами». — А ты, я вижу, крутой стал. Такой весь из себя самодостаточный, — усмехнулся Эурон, окинув племянника самым ехидным взглядом, на который был только способен. Не в состоянии оказать сопротивление чужакам, без спроса «оккупировавших» чужие территории, Теон выпрямился, и подавшись ему навстречу, с фразой: «А ты сам как, дядюшка?», постарался изобразить на своем лице искреннюю радость. — Я — волшебно! — загрохотал Эурон, оставшись доволен его вниманием и предупредительностью. — Хожу, кайфую, в ус не дую. И приготовившись рассказать ему вкратце, что именно он сделал с его отцом, и кто теперь является правителем Железных Островов, мужчина уже был готов пуститься в новые пространственные рассуждения на данную тему, как в следующий момент на лестнице снова появилась пропавшая из виду Лилли, и кивнув им в сторону кухни, пригласила «дорогих» гостей к столу: — Ну, что вы стоите? Пойдем-те, лучше чай пить. У нас все на столе. Так и не договорив с племянником, чей странный вид наводил на определенные мысли, Эурон без лишних слов подался в собственные покои, чтобы переодеться и привести себя в порядок после затянувшейся дороги, и когда ему наконец удалось завалиться на кухню, томимый желанием хорошенько подзаправится после тяжелой дороги, за накрытым столом его уже ждала компания, состоящая из новоиспеченной семейной четы Тарли, и племянников его брата. Не став ждать, когда остынет чай, Эурон, напрочь забив на процедуру чаепития, потянулся за бутылкой вина, однако стоило ему опустить свою ладонь на стеклянную поверхность емкости, как в следующий момент, Теон, как будто пробудившись от какого-то мимолетного сна, со словами: «Это реквизит!», ударил его по руке, заставив окружающих по-настоящему прозреть. Невольно подскочив на местах, присутствующие стали ждать, что будет дальше, помолившись мысленно за благополучие Грейджоя, которого жизнь после времени, проведенного в плену у Рамси, похоже, так ничему дельному не научила. На удивление, Эурон повел себя вполне адекватно. — Уже и реквизита для дяди жалко… — Мужчина с осуждением посмотрел на насупившегося племянника. — Вот это «вырастил» брат на свою голову. Верная данному накануне обещанию, Яра не отходила от Теона ни на шаг, пока Эурон, уничтожая запасы, заготовленные Тарли на долгую зиму, проводил с племянником «воспитательную» беседу, и когда с обменом «любезностей» было наконец покончено, Сэм, не в состоянии больше ждать, когда гость предаст огласке истинную причину своего решения забрать Теона на Железные Острова, осведомился у него об этом напрямик, не считаясь с напряженной обстановкой и неоднозначностью самой ситуации. — Он будет помогать мне строить флот, — невозмутимо бросил Вороний Глаз, вращая челюстями. — И как долго вы его строите? — Всю жизнь, — буркнул мужчина, наливая себе ещё вина. — Думаете, Теон с Ярой вам будут помогать? — хмыкнула Лилли, поддерживая проявленный мужем скептицизм. — Если меня не станет, будут, — сверкнув глазами, отозвался Эурон, до последнего стоя на своем. — Но вы же посмотрите на Теона, — Тарли снова подмигнул в сторону затрясшегося от нехороших предчувствий Грейджоя. — Парень явно не приспособлен к тяжелому физическому труду. — Бейлон хотел устроить его капитаном, — признался Эурон, лишний раз упоминая о намерениях брата, которым вряд ли было суждено сбыться в ближайшее время, — вот только руки у него с детства не из того места растут. А так… Если бы не отец, может и научился… Хотя бы рубить дрова. Нахмурившись, Теон снова отвернулся и перехватив настороженный взгляд Яры, попытался вновь сосредоточиться на своем скромном обеде. Вороний Глаз в очередной раз выставлял его далеко не в самом лучшем свете перед гостями, не устояв от соблазна попрекнуть лишний раз собственного брата за допущенные огрехи в воспитании собственных чад, однако пребывая сейчас далеко не в том состоянии, чтобы перечить своему родственнику в открытую, все, что он мог сделать сейчас, это уткнувшись в стол, ждать, когда появиться возможность вставить в общий разговор и свои пять копеек. — Но вы же приехали сюда не только затем, чтобы забрать меня? — обратился Теон к сестре, совершенно не желая возвращаться на малую родину, хотя бы по той причине, что не чувствовал себя больше «мужчиной». — Конечно же, нет, братец, — сухо ответила Яра, пригубив немного вина. — По правде сказать, мы ещё собиралась заехать в местный гипермаркет. Агрегат один надо купить, для полива… Отец с теплицами сейчас связался и без этого аппарата ему некуда. А ещё нужны шланги поливочные… — Мне это ОЧЕНЬ «интересно» слушать, — процедил Теон, почти сразу потеряв интерес к разговору, однако стоило ему снова вернутся к обеду, чтобы забыть о сказанном, как о страшном сне, как вдруг Эурон, будучи в курсе, что его племянник проживает здесь не один, а с дочерью Старков, пропавшей буквально со вчерашнего дня, как бы между прочим поинтересовался истинной причиной её отсутствия. Вздрогнув, Теон чуть не уронил на пол свою чашку, и будучи не в состоянии обсуждать сейчас эту тему с посторонними, лишь молча потупил свой взор, не в состоянии проронить ни слова. Накануне Санса таки успела передать ему сообщение с координатами места своего нынешнего места «заключения», но посчитав себя слишком слабым, чтобы схлестнуться в неравном бою с Болтоном, одно упоминание о котором вселяло в его душу такой ужас, что теряя последние остатки рассудка, Теон собирался и вовсе забить на спасение Старк, лишь бы не тронули его самого, пока Эурон не предложил ему свою помощь, плеснув себе ещё немного вина. — Ты можешь показать мне фото этого фраера? — потребовал он, надеясь собрать об этом Рамси хоть какие-то сведения. Заметно оживившись после нескольких капель спиртного, Теон посвятил его в суть происходящего, особо акцентировав внимание на атмосфере, царившей в отношениях дочери Нэда Старка и бастардом Русе Болтона, и боясь себе даже представить, что вытворял сейчас с беззащитной девушкой Рамси, удерживает её в своего рода сексуальном рабстве, порывшись в кармане собственного одеяния, Грейджой вытащил оттуда, (нет, не фотокарточку любимого хозяина, которую всегда носил под сердцем, ни на миг не забывая о «каникулах», проведенных в застенках Дредфорта), а смятую листовку с заголовком «Разыскивается», где была присобачена улыбающаяся физиономия самого Рамси, и протянув её Эурону, вновь погрузился в бесконечные размышления, переживая из-за очередного предательства хозяина, который был так заботлив по отношению к нему, что истязая его до последнего, под конец решил не убить, а даже сохранить ему жизнь, лишив, правда, того, что ему мешало воспринимать себя теперь полноценным мужчиной. С другой стороны, надо было ещё в самом начале брать верные ноты и не ошибаться во время исполнения «Собачьего вальса», тогда быть может и причандалы бы остались на прежнем месте и не пришлось так глупо сокрушаться из-за потери. Но такая уже у него видать судьба — предавать как своих, так и чужих одновременно, окончательно потеряв ориентиры. И наблюдая за тем, с каким интересом Эурон изучает переданную ему листовку, перечитывая вслух перечень совершенных Рамси преступлений, начиная с людей, которых он периодически скармливал своим собакам, так что среди местного населения даже пошла поговорка: «Там, где побывал Болтон младший с домашними питомцами, Великому Иному с мертвецами уже делать нечего», и заканчивая оскоплением местных «оленеводов», (эксгибиционистов, разгуливающих без нижнего белья в общественных местах), Теон, возненавидев себя окончательно, уже и вовсе намеревался покинуть компанию, вот только сам Эурон, вдохновившись лютой местью, отпускать его пока никуда не собирался, и вновь попросив его сесть за стол, потребовал следующее: — Дай мне координаты этой твари и я начищу ей табло. — Только поосторожней, дядя, — предупредил его Теон, словно заранее стараясь отвратить его от беды, особенно если учесть, какого рода нездоровую склонность питал сам Рамси к представителям мужского пола из рода Грейджоев. — Он очень хитрый и коварный. — Не боись, — подмигнул ему Эурон, вытаскивая из пояса хорошо заточенный кинжал. — Сработаем по высшему разряду, — и словно пытаясь убедить окружающих в собственной силе, схватив первую попавшуюся под руки вилку, тут же согнул её напополам. — Я отправлю его отцу «груз 200». На Дредфорт, — злорадно ухмыльнулся мужчина, невольно упомянув о моменте, когда Бейлон, получив однажды в посылке «пестик» Теона, потом и вовсе отрекся от него, как от сына, а тут Эйрон хотел прислать Русе тело его сына целиком. — Если захочу, то достану этого прохиндея где угодно и никто не сможет меня остановить. Я как Король Ночи: для меня нет преград. Я рушу Стены. Ничего не ответив, Теон снова втупился в поверхность стол. Он не хотел сталкивать родного дядю с Рамси, но тот, увы, напросился сам, и не чувствуя себя ни капли виноватым в происшедшем, проводив родственника чуть позже до двери, не счел за необходимое с ним даже попрощаться. Грейджой знал, что дядя обречен, а потому даже не надеясь на его скорое возвращение, едва дверь за буйным родственником, прихватившего с собой пару человек самых отбойных пиратов, захлопнулась, он, еле слышно вздохнув, попросту отправился к себе, раздумывая о своем дальнейшем будущем, когда Рамси, убив Эурона, вернется за своим преданным слугой. И только один Сэм Тарли, оказавшись, по сути, единственным человеком, которого сейчас куда больше заботила судьба всего человечества перед наступлением Долгой Ночи, чем смерть какого-то Эурона Грейджоя, вспомнив о дискетах с запрещенной информацией, украденных из секретных анналов Цитадели, с мыслью: «Надо хоть буквы вспомнить!», направился в свои покои, надеясь скоротать образовавшееся свободное время за чтением книг.***
Выполнив свое обещание, Сэм, запустив украденную дискету на компьютер, с головой погрузился в чтение скрытой от простых смертных информацию, и вчитываясь буквально в каждую строчку текста, представлявшего для него особый интерес, он до такой степени увлекся материалом, что усевшись за компьютер в час дня, небольшую паузу для мозгов сделал лишь в шесть вечера, когда за окном стояла самая настоящая темень. Он хотел всего лишь ознакомиться со свойствами Драконьего стекла, а в результате наткнулся на такую ошеломляющую для его рассудка информацию, что не в состоянии осмыслить прочитанное до конца, испытывал теперь лютое желание стереть себе память, и выбросив из головы всю суть прочитанного, зажить, как все, пребывая в неведении относительно мироустройства Вестероса и его бесконечных войн с Ходоками. На столе лежал фамильный валлирийский меч семейства Тарли, украденный им во время путешествия в родную «станицу», и в очередной раз вспоминая, чего ему стоило завоевание титула Смертносного, он, возвращаясь в мыслях к моменту путешествия за периметр, снова и снова воскрешал в своей памяти подробности инцидента, в ходе которого ему как раз и удалось убить первого в своей жизни белого ходока… Лопатой, сделанной из куска какого-то необъяснимого материала. Сделав своеобразную паузу, Сэмвелл снова вернулся к засекреченным материалам, и оставив Теона наедине с его сестрой, попытался в этот раз более ответственней подойти к выбору дальнейшей информации, выделив заранее её ключевые моменты. Копошась в папке, и открывая один документ за другим, ему удалось узнать, что двенадцать тысяч лет назад между так называемым Детьми Леса и Белыми людьми, (обладавших невероятными способностями, и чьими потомками являлись Старки, Болтоны, одичалые, а также большая часть населения Севера), вторгшимися в Вестерос через сухопутный перешеек в районе Дорна, соединяющий в те времена Эссос и сам Вестерос, началась долгая Битва, продлившаяся ровно две тысячи лет, и конец которой положило заключение мирного договора между этими расами на острове Ликов в центре озера Божье Око, пока задолго до вторжения Эйгона І Таргариена не наступила та самая Долгая Ночь, которой предшествовала холодная и жестокая зима, погрузив целое поколение, и королевства Первых Людей в студеный ад, со всеми отсюда вытекающими последствиями длительного голода и смерти. Солнце исчезло на долгие годы и на поверхности Вестероса после прекращения фотосинтеза погибло всё то, что нуждалось в тепле и свете. Многометровые льды сковали поля и равнины, мир покрылся стеклом изо льда, и только снежные вьюги, носясь по просторам, нарушали образовавшуюся тишину и мрак. Так, во тьме Долгой Ночи с земель Вечной Зимы («где не было ни травы, ни листьев на деревьев, а сами поля лежали под высокими сугробами снега, и толстым слоем льда», «где воздух вечно дышит холодом, а солнце вовек не сходило»), появились Иные. Холодные мертвые твари нечеловеческой расы, ненавидевшие солнце, железо и всех живых созданий. Откуда они взялись, информации об их достоверном происхождении попросту не существовало. Внешне они чем-то и вправду походили на людей, но в отличие, от последних не имели свободы воли и души, как таковой, и будучи вовлечены в тип организации, как у насекомых, эти идеальные и безжалостные воины были запрограммированы на служению Великому Иному, который воздействуя на них собственной магией, заставлял этих недолюдей идти за собой, вытесняя мир живых. Некоторое время Первые Люди пытались воевать с Иными, но те, разбивая выставленные против них армии, продолжая наступать на Вестерос, опустошая крепости, города и королевства. Разъезжая по осажденных территориях на своих «бледных конях» и ещё более чудовищных созданиях — ледяных пауках, первые дивизии Иных, организовав элитные карательные подразделения, уничтожали пойманых людей, и подвергнув их некоторым изменениям, опять воскрешали, но уже в виде «вихтов», «мертвых» слуг, питающихся человеческой плотью. А чтобы зима длилась как можно подольше, чародеи-инженеры Иных, пораскинув мозгами, создали ЖИВУЮ машину по вырабатываю мороза, представляющей из себя колесо из восьми спиц-лопастей, чье вращение создавало специальные торнадо-вихри, имевших свойство замораживать воздух верхних слоёв атмосферы и тут же перенаправлять его вниз, превращая все живое в сплошной лед. Впрочем, с климатом у северян и так не везло регулярно, а тут ещё одна, неконтролируемая напасть нарисовалась… Получив в свою власть столь мощную игрушку, Белые Ходоки «развлекались» по-взрослому и упиваясь местью непокорным Первым Людям, жгли и морозили все подряд, «воскрешая» один за другим мертвецов. Бывало, выберет себе Иной жертву, направит на неё свой пульт-целеуказатель хладогенератора и медленно его замораживает, переспрашивая у него на своем языке, напоминающей скрежет льда: «Тепло ли тебе молодец? Тепло ли тебе добрый?», после чего получив свое распоряжение ещё одно мертвое тело, тут же превращал его в вихта. Ситуация выглядела ущербной и крайне безнадёжной, и чтобы справиться с усугубившимся положением, Первые Люди и Дети Леса принимают решение объединится, и выступив в битве против нашествия Белых Ходоков, попытаться отбросить их далеко за пределы края Вечной Зимы. Несмотря на невосполнимые потери и фактически погибель всего Вестероса, в некоторых подземельях сохранилось производство и практически всё необходимое для жизни. Высокий уровень владения всякими технологиями варгов, так называемых северных магов, чьи черты и передались по наследству Старкам, позволяли обеспечивать строительство новых городов-чертогов, находившихся вне зоне досягаемости Иных для расселения оставшегося населения Вестероса, и создавая всю необходимую технику, они проводили реконструкцию подземных катакомб, которые как раз и стали единственными своего рода местами обитания Первых Людей, переживших ту Долгую Ночь. Там же нашли свое спасение и уцелевшие животные почти погибшего мира Вестероса. Наладив производство синтетических и натуральных продуктов, в том числе, фруктов и овощей, северные варги, используя энергию радоновых источников пещер, в полной тьме научились выращивать злаковые культуры и растения с высоким содержанием белка, а чуть позже на базе подземных лесов и оранжерей, вскоре и вовсе начали создавать целые фруктовые сады. И пока варги занимались наладкой продовольства и постройкой аппаратов, приспосабливая их к новым условиям непроницаемой ночи, на поверхности тем временем продолжалась битва между миром мертвых и живых. Старки и Болтоны также сражались, начиная от Долгой ночи и заканчивая Вторжением андалов, и когда в результате кровопролитных войн Старкам все же удалось завоевать весь Север, Болтоны, присягнув им на верность, стали знаменосцами новых правителей. В ходе решающей Битвы за рассвет объединившимся силам таки удалось прогнать Иных за край Вечной Зимы, и построив на границе великую Стену, учредить для её защиты так называемый Ночной Дозор, разделив согласно этому договору места наземного обитания к Югу и Северу от самой Стены. Вот только нападки Иных на мир Вестероса не прекратился, и придя к выводу, что Первых людей не взять ни умом, ни силой, ходоки разрабатывают новую тактику нападении на мир живых, и подобравшись в один прекрасный момент к Стене вплотную, попытались сокрушить её при помощи ракетных ударов. Корпус возведенной Брандоном Старком Стена, куда была заложена магия, на удивление, выдержал массированные удары со стороны врага и потерпев очередное поражение, Иные, напоминая человечеству, что в следующий раз они так проcто не отделаются, вновь отступают за пределы земель Вечной Зимы, чтобы потом вернутся с более совершенным оружием. На протяжении дальнейшего времени Ходоки никак не напоминали миру Вестероса о своем существовании, и фактически забыв об их угрозе, человечество, погрязнув в блуде и интригах после вторжении андалов, вновь оказалось на пороге войны, только в этот раз уже с себе подобными. Очень скоро в Ночной Дозор начали снова поступать сведения об «активизации» Иных, и предупреждая великих лордов о надвигающейся опасности, тамошнее руководство просило прислать им на Стену дополнительные резервы, вот только просьбы эти так и остались неудовлетворенными. «Так что же это получается? — размышлял Тарли, не в состоянии оторваться от изучения секретной информации. — История, как таковая, является замкнутым программным кругом, прокручиваемым в недрах Судьбы, а мы — всего лишь заключённые в этом круге псевдо жизни?! И как только живые начинают представлять угрозу для существования некоего Неведомого, до устранения Короля Ночи Азором Ахаем, возникает так называемая тщательно спланированная "Долгая Ночь", в ходе которой на арену выходят Иные, потом все обнуляется, а энергия, которая забирается в результате этих сражений, снова и снова используется для запуска колеса истории, состоящей из войн, безумия и катастроф…» Тогда становилось очевидно, почему ни в экономике, ни в военном деле, ни в образовании, практически не происходило никакого развития, а то, что было достигнуто, ещё больше разрушалось под влиянием повсеместной деградации. Как будто сама история, повернув время вспять, специально создавала все условия, чтобы человечество, погрязнув в анналах собственной деградации, оказалось неспособным совершить скачок в плане развития науки и техники, скатившись до уровня пещерных людей, и испытывая по этому поводу самую настоящую панику, Тарли, скользнув взглядом чуть ниже, наткнулся на текст пророчеств жрецов Рглора, предупреждающих о возрождении персонажа, который вступив в последнюю схватку с Ходоками, в этот раз спасет мир от Тьмы: «Герой появится на свет после Долгого Лета, когда звезды прольют кровь, тогда Зло, Холод и Тьма спустятся на землю, Азор Ахай родится среди дыма и соли, и пробудит драконов из камня. Он вновь обретет огненный меч светозарный и будет противостоять Тьме. Тьма расступиться перед ним и сама Смерть преклонит перед ним колени. Если же Азор Ахай победит — настанет Лето, которому не будет конца, а те, кто пойдут за ним, „переродятся“ снова, а если потерпит поражение, то Мир погибнет, и наступит Вечная Ночь» Протрезвев окончательно под пластом информации, свалившемся на его бедную голову в самый неподходящий для этого момент, Сэм, оперевшись на спинку стула, мгновенно уставился в потолок, и понятия не имея, как собрать все это воедино, а потом, осмыслив, ещё и растолковать окружающим, выпучив глаза, некоторое время просто смотрел в никуда, пока образовавшуюся тишину в помещении не нарушил звук открывающейся двери. Часы показывали ровно полдевятого и обеспокоенные странным поведением Тарли, который отправившись к себе, не выходил из своей комнаты почти на протяжении столь длительного периода времени, забив на полдники, обеды и ужины, Грейджои решили его проведать, и надеясь застать своего приятеля, как минимум, спящим, были несколько удивлены, обнаружив его сидящим перед монитором компьютера. — А что ты это там читаешь? — не удержавшись от любопытства, переспросил Теон, подходя к нему поближе. — Да так, ерунда одна, — небрежно отмахнувшись, бросил Сэм, меньше всего сейчас расположенный к тому, чтобы делиться к окружением запретной информации. — И о чем она? — Книга для тех, у кого еще не было, — красноречиво выдал Тарли, сворачивая документ, — и для тех, кто уже не может. И несколько угнетенный его ответом, Теон, отступив подальше, был вынужден оставить его на некоторое время в покое. Вообще-то, Сэм хотел почитать ещё про Драконье стекло, но пока над его душей стояли «непосвященные», ему вряд ли удастся продолжить свое дело, нарываясь на новый ворох бесконечных вопросов. — Сэм, завязывай с этим делом, пошли курнем, — обратилась к нему Яра, приглашая обоих на балкон. — Я не умею курить, — отрицательно кивнул он, что было сущей правдой, хотя по правде сказать, после того, как на его голову свалилась такая информация, затянуться разок сигаретой, чтобы немного прийти в себя, ему б сейчас не помешало. — Научим, — пообещала Яра, покидая помещение, и как только дверь за сестрой захлопнулась, Теон, оставшись теперь с Тарли наедине, мгновенно смекнул, что здесь дело нечисто, и словно прочувствовав тревогу гостя, как свою ещё раз спросил о содержании книги. — Иные спят подо льдом свыше тысячи лет, — неохотно отозвался Сэм, вспоминая отдельные фрагменты книги, — но когда они проснутся… Готовый ознакомить Грейджоя с истиной, что знать простым смертным было вовсе необязательно, Тарли, понимая, что несет сейчас ответственность за каждое произнесенное слово, прикусил свой язык, и вновь погрузившись в свои размышления, как ни в чем бывало потянулся к компьютеру. — И что будет, когда они проснутся? — повторил свой вопрос Грейждой, заполняя своим голосом возникшую паузу, и когда Тарли, придя ненадолго в себя, был готов прямо сейчас просветить его насчет истинного положения дел Вестероса, в следующий момент до слуха обоих донеслись через открытую дверь балкона какие-то странные песнопения. — «От звонка да звонка я свой срок отсидел… Отматал по таежным делянкам», — горланил на всю улицу Эурн, как будто стремясь как можно скорее оповестить всех соседей Бейлиша о своем бравом пиратском прошлом, совершая набеги на окрестности Асшая, и будучи заинтригованным происходящим, Сэм, переглянувшись с Теон, тотчас выскочил на балкон. — Ну, что папаша, успокоился или будем еще? — послышался среди темноты ещё один голос, голос его спутника — Рамси Болтоном. Узнав речь хозяина, Теон, как будто снова потеряв на время свой рассудок, затрясся от ужаса, находясь почти на грани ПТСР. — Ты понимаешь, что ты поехавший? — голосом Епифанцева из «Зеленого словника» проблеял Эурон, потеряв способность ориентироваться в пространстве и времени. — Все, пиз**ц. Убедившись теперь, что слух его не подвел, Теон, не зная, что предпринимать: то ли бежать прятаться, то ли спуститься в прихожую, и помочь родственнику забраться в дом, он просто стоял, впав в какое-то пограничное состояния шока. Соседи Бейлиша, конечно, будет в шоке от дебоша, устроенного пьяным рецидивистом Грейджоем, ведь им не привыкать к обществу буйных железнорожденных, с другой стороны оставлять дядю на улице не хотелось тоже. Вернувшись в свою комнату, Сэм поспешил отключить свою компьютер и спрятав дискеты за стопками книг, поспешил навстречу Эурону. Чуть позже к нему присоединилась и Яра. И только один Теон, все ещё пребывая во власти противоречивых чувств и эмоций, переступить через себя, чтобы встретить своего бывшего хозяина, как положено, так и не смог, продолжая оставаться на месте.