Оттенок красного цвета

Комната была наполнена сумраком, сквозь тяжелые шторы не пробивалось ни единого солнечного луча. Воздух будто загустел и дыхание давалось с трудом. Сон нехотя выпускал из своего капкана, оставляя в голове бардак, а в горле – сухость. Сколько он проспал? Час? Три? Десять? Чимин моргнул и поднял руку к лицу, потер щеку и понял, что чувство голода только усилилось. Ему жизненно необходимо что-нибудь съесть. Желательно мясное, острое и в большом количестве. Глаза сами собой закрылись, и рука упала на кровать. Вот бы кто-нибудь еще и принес эту еду… век бы благодарен был. Ему казалось, что силы его покинули. Все еще не открывая глаз, повернулся на бок, нежась на мягком покрывале, и неосознанно провел рукой по ткани, он всегда любил прикасаться, словно познавал мир не глазами, слухом, а лишь тактильно. Пальцы вдруг коснулись не мягкой ткани, а чужой гладкой кожи. Теплой и нежной. Захотелось прикоснуться еще раз, настолько ему было приятно ощущать под пальцами эту бархатистую поверхность. Чимин приоткрыл один глаз и увидел перед собой обнаженную спину Т.И…. И как он мог забыть про неё?! Все же нервное напряжение последних дней… недель, сказалось на нем больше, чем хотелось бы. Он открыл второй глаз и стал считать родинки у неё на спине. Насчитал две идеально-круглых и несколько маленьких... И вот что самое смешное: покрывало закрывало половину обнаженной кожи, хотелось спустить его ниже и все-таки сосчитать все родинки. Даже чувство голода отступило перед желанием пересчитать чертовые родинки на спине чертовой Т.И. Безумно хотелось убрать эту ткань, но он лишь смотрел и лежал неподвижно, будто заледенел весь, хотя внутри бушевал ураган неутоленного желания. Посчитать родинки. Вдруг Т.И. глубоко вздохнула и тихо произнесла: - Ты там не умер? Чимин сглотнул и хрипло ответил: - Нет, не умер. Живее всех живых. Почему спрашиваешь? - Мне показалось, что ты либо умер, либо готов наброситься на беззащитную девушку и удовлетворить свои низменные животные желания! – Страдальческим тоном проговорила Т.И. Чимин откинулся на спину и начал смеяться. Громко и взахлеб. Все же в Т.И. погибла великая актриса. - Ты знаешь, это самый странный диалог в моей жизни. - Почему? – Спросила она, все еще не поворачиваясь к нему лицом. А он смотрел в потолок, цвет у потолка был белым, но этот цвет не был стерильным, хотя, что он мог там рассмотреть, если в комнате был полумрак. - Потому что лежа с красивой полуобнаженной девушкой в кровати, я, обычно, о смерти не разговариваю. - Почему бы и нет? Атмосфера, да и компания располагают к философским беседам о бытии. Чимин фыркнул и ничего не ответил. Просто молча смотрел в потолок и думал о том, как же ему в жизни подфартило. А вот фарт этот со знаком плюс или со знаком минус, он пока не понял. Не до конца разобрался в происходящем, да и в себе. Т.И. завела руку за спину и попыталась выдернуть из-под него покрывало, попытка не увенчалась успехом, она дернула еще раз. - Ты что делаешь? – Лениво спросил он. - Покрывало отдай. - Зачем? - Завернусь в него, как в тогу и не буду смущать тебя своей наготой. - Ты меня пугаешь, откуда такие старомодные словечки? - Сказал человек, который с легкостью вспомнил слово «старомодные», - теперь уже Т.И. фыркнула, - Ну! Вставай с моей кровати! - А вчера ты не стеснялась, - вдруг сказал Чимин, даже не обратив внимания на слова Т.И. - И зря, ты у нас оказался стеснительным! «Верх белья неплохо было бы надевать»! – Перекривляла его бурчание Т.И. и шумно засопела. А у Чимина вдруг граната в голове разорвалась, и внутренний голос приказал: «Родинки пересчитай!». И сил не было бороться с ним, конечно, он ведь голоден. Шулер потянулся к Т.И. и стал опускать ткань покрывала. - Эй! Псих, ты что делаешь?! – Её окрик заставил остановится, но Чимину захотелось проучить немного эту девчонку. Вместо того, что бы её послушать, он придвинулся ближе и провел рукой по её талии, переместил ладонь на живот, в самый центр, куда-то в район солнечного сплетения. Туда, где зарождались все эмоции, и тихо произнес на ухо: - Я говорил утром о том, что верх белья надевать нужно, иногда нужно… Т.И. ощущала кожей его крепкую грудь и медленно плавилась, призывая на помощь самообладанию всех богов и демонов, может кто-то из них и поможет! Что он делает? Это насилие над личностью! Но насколько сладкое и приятное… А он тем временем сжал пальцами ткань на животе и крепче прислонился всем телом к своей негаданной, противной, самолюбивой, несносной напарнице. Вдыхал запах её волос и думал о том, что зашел слишком далеко, но пока его не тянет поцеловать это оголенное белоснежное плечо – все в порядке… ЧЁРТ! И только он собрался перейти последний рубеж, как в горло ему неожиданно стало упираться что-то холодное, и до ужаса острое… Т.И. в мгновение ока повернулась к нему лицом и холодно посмотрела в глаза: - Руки – убрать, это раз. Отодвинуться – это два. Слезть с моей кровати – это три. Все ясно? Но Чимина только подстегнуло это, он медленно провел рукой по её животу вверх, наблюдая за тем, как сквозь ледяной узор прорываются первые лепестки пламени. Но тут же лезвие сильнее давит на горло, и он чувствует, как тонкая кожа горла не выдерживает и тонкий порез портит идеал. Т.И. смотрит только в глаза шулера, кляня себя, на чем свет стоит. Нужно было этого придурка отправить спать на коврик возле двери! Она не замечает тонкой струйки крови на лезвии своего ножа, который всегда лежал под подушкой, и который ей еще ни разу не понадобился. В этой комнате. Но ведь все бывает в первый раз, верно? Она только чувствует как горячая капля падает ей на шею. Чимин проследил взглядом за этой единственной каплей крови и ничего не сказал, отодвинулся и встал. Обошел вокруг и поднял с пола её платье. Повесил на спинку стула, взял свою рубашку и открыл дверь, ведущую в ванную комнату. Только тогда она смогла выдохнуть и посмотреть на лезвие. Красно-бордовые разводы украшали его, она провела пальцем по блестящему металлу и нахмурилась. Появилось ощущение, что сейчас ходила по краю и чуть не сорвалась вниз. Если раньше она думала о том, что этот мужчина может нарушить её планы, и придется с ним что-то делать, то сейчас появилось понимание, что она сама может нарушить планы. Ради него. Т.И. отложила нож и, взяв соседнюю подушку, накрыла ею лицо. Как в детстве, спрятавшись от всего мира, но только не от себя. Хотелось кричать, бросать в стены хрупкие вещи, а потом опуститься на пол, обнять себя руками и громко заплакать. До сорванного голоса, опухшего лица и пустоты в душе. Больше всего она боялась только одного, что появится еще один человек, за которого она готова будет отдать все. В том числе и свою жизнь. Чимин же тем временем смотрел большое зеркало на свое отражение и думал о том, что он все-таки псих. Ну чем его так привлекает эта девчонка? Тем, что она так близко? Просто протяни руку, и она твоя. Или тем, что она такая же? Он может с уверенностью сказать, что никогда не увидит во взгляде Т.И. страха. Она никогда не испугается его, Чимина. Не испугается того, что его руки в крови, того, что он с лёгкостью пойдет по головам, того, на что он способен, пробиваясь к вершине и желая выжить в этой круговерти жизни и опасности. Он повернул голову и поморщился, смял рубашку и зажал порез, который еще кровоточил. Все равно белая ткань пропиталась кровью Санто. Воспоминание о прошедшей ночи тупым острием вонзилось в мозг, и кто-то очень «добрый» провернул им несколько раз, будто наматывая мозги на ржавую вилку. Ощущение не из приятных. С ними играют, причем грязно. Слишком много несостыковок, будто плохо продуманный сюжет второсортного детективного романчика бесталанного автора. Откинув рубашку в сторону, он повернул вентиль крана и, набрав в ладони воду, выплеснул на горячую кожу. Порез стал зудеть, вот же блядство! И откуда у этой чертовки нож? Да она и правда способна прирезать его и не моргнуть глазом. Вот только его не обмануть. Чимин улыбнулся своему отражению и потянулся за полотенцем. Он еще поборется с Т.И. в умении заставать врасплох! Вернувшись в комнату, он замечает, что постель пуста и простыни наверняка уже остыли, солнечный свет заливает пространство, а Т.И. стоит у зеркала и застегивает пуговицы на свободной рубашке. Волосы заплетены в небрежную косу, а на лице застыло сосредоточенно-серьезное выражение. - Твоя одежда там, - она, не глядя в его сторону кивает в сторону низкой кушетки, и Чимин видит пару джинсов и черную футболку, прежде, чем он что-то ответил, Т.И. продолжила, - переодевайся и спускайся вниз, мы с Айлин будем ждать. Заодно и позавтракаем. Она быстро направилась к двери и открыла её, будто бежала от кого. Чимину это не понравилось. Что на этот раз ему приготовила Фортуна? Но радовало одно: он переоденется, наконец-таки, и, может быть, поест. Оказывает поводов для радости целых два! Может все не так уж и плохо?