Due to You

Я стояла в ванной с широко раскрытым ртом, неверяще уставившись на тонкий предмет, зажатый в руках. Тест. Это был тест на беременность. Он показывал две полоски. Я не знала даже, плакать мне или смеяться. Всё так неожиданно. Сюрприз так сюрприз. Возможно, это ошибка, и точно станет известно после УЗИ, но здравый рассудок был более чем уверен в том, что результат будет тот же. Неизменный. Положительный. Как я могла допустить подобное? Для меня самой это не меньшее потрясение. Произошедшее не является загадкой, потому что я прекрасно знала, как и когда это произошло. Самое странное, что в тот момент меня в самую последнюю очередь волновало, предохранялись ли мы или нет. Как я могла упустить такую мелочь? А надо было поволноваться, тогда бы сейчас я не оказалась в столь компрометирующей ситуации. Кровь прилила к щекам, и я покраснела, стоило мне окунуться в события месячной давности. Я помнила досконально всё: и то, как начался наш, казалось бы, привычно-обыденный день, и как плавно он перетек в ничуть не примечательный вечер. Тогда была суббота, которую я провела, валяясь на кровати перед телевизором. На меня это было не похоже, поскольку я привыкла вести активный образ жизни, но за прошедшую неделю я так вымоталась, что мне требовался сверхурочный отдых. Поваляться в постели и побездельничать – ничего лучше не придумаешь. Адриан тогда тоже был дома и поддерживал меня, если можно так сказать, в моих начинаниях. Наверное, это был единственный день, когда я так и не побывала на кухне: Адриан приносил мне еду на подносе, не принимая никаких пререканий по этому поводу. Создавалось впечатление, словно я какая-то королева, а он мой слуга. Ещё не дай Бог разбалуюсь, и что потом? Да и вообще, я взрослый человек и сама о себе могу позаботиться! Видимо, Адриану было наплевать на все мои отговорки и опасения, потому что даже когда мне хотелось чего-то, я молчала, не произнося ни слова. Он, словно читая мои мысли, подрывался с кровати и уходил на кухню за какими-либо вкусностями. На этой почве мы умудрились поссориться и не разговаривали друг с другом в течение полутора часов, угрюмо уставившись в экран, на котором мелькали кадры какой-то комедии. Когда мне надоело нежиться под одеялом, я, натянув на себя халат и прихватив с собой полотенце, отправилась в душ. Выходной или нет – выглядеть всегда нужно опрятно. По возвращению в спальню ничего не изменилось: Адриан продолжал сверлить взглядом телевизор, стараясь выглядеть заинтересованным в мелькавших картинках. Я-то знала, что всё это показное. Фактически он обиделся на меня, хотя такой человек, как он, не держит обиды, а мстит. Я не могла заранее предугадать, во что выльется его бойкот. Не думаю, что это будет чем-то приятным. Просто игнорировать кого-то явно не во вкусе Адриана. Мне не хотелось конфликтовать с ним, иначе ситуация стала бы ещё хуже, поэтому, ничего не сказав, я принялась копошиться в шкафу в поиске вещей, в которые можно было бы переодеться. Несмотря на одолевавшую меня досаду, делала я всё тихо, сдержанно, не проявляя своих истинных эмоций, чтобы не накалить и без того накалённую атмосферу. Так и не найдя ничего подходящего, я нацепила на себя маску спокойствия и вновь расположилась на кровати, но не для того, чтобы разлёживаться без дела, устремляя взгляд в телевизор. Я взяла с прикроватной тумбочки книгу, проигнорировав тот факт, что совсем недавно её прочла, и открыла на первой странице. Текст мелькал перед глазами так же быстро, как и хлопья снега, сыпавшиеся за окном. Можно сказать, что я даже не вникала в содержание. Лишь бы создать видимость того, что я очень увлечена, занята, и меня лучше не беспокоить. – Может быть хватит? – ладонь назойливо замаячила перед глазами, мешая чтению. Вцепившись в надоедливую руку, я отшвырнула её в сторону и передвинулась ближе к краю постели, локтём упираясь в тумбочку. – Не я начинала весь этот детский сад. – Детский сад? – скептически переспросил он, забавляясь. – Ага. – не отрываясь от книги, протянула я и перелистнула страницу. Ладонь перед глазами снова замаячила – в этот раз это было намеренно и с целью меня позлить. Я попыталась изобразить на лице нейтралитет. Было бы проще вообще уйти из комнаты, но знаю наперёд, что Адриан всё равно увяжется за мной, даже если я запрусь в туалете. Ладно, потерплю, когда ему надоест мне докучать. В конце концов, не может же это продолжаться вечность. Может, и ещё как. Я в этом убедилась на собственном опыте. Прошло 10 минут, а ему хоть бы что. Рука даже не затекла, и азарт не поубавился. Не человек. Вампир. Морой. Хитрая и довольная улыбка, изумрудные глаза, блеск в которых бросает мне явный вызов. Для него это всё игра и забава. Хочет узнать, на сколько меня хватит, прежде чем я отпущу тормоза и настучу этой самой книгой по его макушке. Но этого не будет. Насилие – это плохо. Надо решать всё цивилизованно, посредством разговора, а не поркой розгами и кулаками. Господи, о чём я только думаю? – Я практически вижу, как крутятся шестерёнки в твоей голове. – пальцы Адриана легко прошлись по моим волосам от макушки к плечам и начали забавляться с лямкой пижамы, которая то и дело соскальзывала. – Это достойно восхищения. Ты тратишь столько сил на то, чтобы не реагировать на меня, но я-то знаю, что полностью игнорировать меня невозможно. Делать два дела одновременно сложно, и мало кто на это способен, и пускай ты профи, рано или поздно погрязнешь в одном из них с головой. Вот только что сильней: то, чему ты сопротивляешься, или то, что ты пытаешься выдать за действительное? – Ты сам затеял всё это, и я не горю сейчас желанием завязывать разговор, потому что ничего путного из этого не выйдет. – Ты только вдумайся в причину нашей ссоры. Это несерьёзно. – Не могу с тобой не согласиться. – И кто тогда у нас тут в детский сад играет? – Адриан смерил меня взглядом, красноречиво намекавшим на то, что именно я веду себя, как маленький ребёнок. Меня это задело. Захлопнув книгу, я фактически швырнула её обратно на тумбочку и, приняв сидячее положение, свесила ноги с кровати. Не хотелось ничего говорить в ответ. Неважно, что он думает обо мне, потому что это волнует меня в последнюю очередь. То, что сказал Адриан, лишь половина правды. Не только я веду себя глупо, но и он сам. Возраст всего лишь цифры: сколько лет человеку (морою или даже дампиру) можно определить по его поступкам. Бросив взгляд в висящее напротив зеркало, я лишь увидела измученно-унылое бледное лицо и растрепанные волосы. Апогеем сложившегося портрета была старомодная ночнушка, надетая на мне. Вскоре помимо себя в отражении я увидела ещё и Адриана, подбородок которого благополучно прикорнул на моём оголившемся плече. Его кожа всегда была бледнее моей, – так заложено природой в его ДНК– но сейчас мы были похожи как никогда. Мне хотелось отвернуться, встать и уйти, но какая-то неведомая сила удерживала меня здесь, заставляя безотрывно наблюдать за тем, что происходило за моей спиной. Румянец мгновенно опалил щёки, и неосознанно я закусила губу. Адриан что-то нечленораздельное прошептал мне прямо в ухо, а после принялся поцелуями осыпать оголенную кожу плеч, спины, при этом постоянно поглаживая мои волосы. Здравый рассудок требовал, чтобы я немедленно положила конец подобным действиям с его стороны, но сердце, бешено колотившееся в груди, с таким поворотом событий было несогласно. Уйти не ушла, воспрепятствовать не воспрепятствовала, просто потупила взгляд в пол, не в силах больше смотреть в зеркало. Трусиха. – Адриан? Он выбрал весьма оригинальный способ попросить прощения. – Ммм. – пробормотал он, не отрываясь от меня. Его руки собственнически оплели мою талию, притягивая ещё ближе. – Я соскучился. – Ох. – мучительно сорвалось с уст. – Иди ко мне. – в защитном жесте я выставила локоть, упираясь ему в живот. – Окей, ладно. Я прошу прощения за то, что был таким придурком. Клянусь, что больше такого никогда не повторится, а если я нарушу эту клятву, то вырву себе язык. – Насчёт языка, по-моему, слишком жёстко. – Да нет, в самый раз. А сейчас давай отложим разговоры и займёмся чем-то более приятным. – последнее предложение Адриан практически прошептал, щекотя своим дыханием моё ухо. – Ох. Я заёрзала на кровати, пытаясь получить желанную свободу. Внезапно накатившая духота начала давить на меня. Стало нечем дышать. – Мне нравится, когда ты так делаешь. Я люблю этот звук. – Прекрати. Я не хочу это слышать. Мне неинтересно. – попыталась отмахнуться я. – По-моему, всё как раз-таки наоборот. Я и опомниться не успела, как оказалась повалена на спину. Адриан нависал надо мной, на его губах играла победоносная улыбка. Почему-то так захотелось его треснуть, и, не долго думая, а верней, не думая вообще, я направила кулак в его сторону. Моя рука оказалась перехвачена прежде, чем настигла бы пункта назначения – довольную физиономию, готовую вот-вот заискриться от триумфа. Я недовольно хмыкнула, на что получила в ответ хитрую усмешку. Метнув к лицу Адриана очередной кулак, я опять потерпела поражение: мои руки были у него в плену и оказались хорошо зафиксированы над моей головой. Я в ловушке. Сопротивляться бессмысленно. – Сдаёшься? – Никогда. – помотав головой из стороны в сторону, храбро заявила я. – И почему я не удивлён? Последующие события слились в единый хаотичный водоворот эмоций и чувств, буквально бивших через край. От шутливо-грозных обменов репликами мы перешли к нежно-страстным поцелуям, лишавшим рассудка и притуплявшим осознавание действительности. Я забыла, кто я, где я. Не потеряться в столь многогранной опьяняющей атмосфере, обволакивающей нас со всех сторон, было невозможно. Обычно я зажатая и стеснительная, а в одночасье стала податливая и смелая, готовая на всё. Проявляемая покорность немного пугала меня, а когда она сменилась желанием доминировать, стало ещё страшней. Я не узнавала себя и побаивалась. А вот Адриану такие изменения пришлись по душе. Даже очень. То, как он шептал моё имя, то, как прижимался ко мне, словно это был вопрос жизни и смерти, то, как смотрел прямо мне в глаза, наблюдая за моей реакцией на свои действия – за это не жалко было умереть. Грусть снедала меня при воспоминаниях о былом. В глазах стояли слёзы, но я не плакала, потому что знала – всё плохое в прошлом. Оно ушло, кануло в лету. Самое худшее уже позади. Настоящее прекрасно, и омрачать его я не собираюсь. Нет смысла врать, что это у меня впервые. Мы были близки и до этого момента, но всего пару раз. Адриан оказался довольно терпеливым: он не давил на меня, не требовал большего. Мы не планировали заранее, где и когда, всё происходило спонтанно. Между нами словно присутствовала какая-то незримая связь, может, даже чтение мыслей, потому что когда я готова была сказать да,Адриан уже был в курсе. Прошло немало времени, я вроде как должна была пережить тот период, когда из-за чрезмерной стеснительности употребляла слово это вместо слова секс, и начать называть всё своими именами. Но у нас, правда, не было секса. У нас была любовь. Мы занимались этим не ради каких-то особых ощущений или просто от скуки, так мы говорили друг другу люблю , не произнося ни слова, обходясь лишь языком собственного тела. Этот раз единения был особенным, но не потому, что мы забыли о защите, хотя и это имело место быть.Это всегда особенно и ново, потому что разные эмоции и обстоятельства побуждают нас к действию. Под аккомпанемент ссоры и не заставлявшего себя ждать примирения сначала Адриан, а потом и я оказались сподвигнуты к очередным любовным утехам. Мы потерялись друг в друге настолько, что даже я, всегда разумная и осторожная, забыла обо всём на свете. Ещё и таблетку не приняла. А зря. Теперь придётся отдуваться. Интересно, как Адриан воспримет новость о том, что скоро станет папой? Да и вообще, подозревает ли он об этом? Сегодняшней ночью мне не спалось. Не потому, что снились кошмары, не потому, что одолевала бессонница. Это была естественная реакция моего организма на волнение, особенно когда день грядущий обещал быть довольно напряжённым и энергозатратным как в физическом, так и в эмоциональном плане. Попросту говоря, на носу был День Святого Валентина, праздник, который я просто на дух не переносила. Дело было вовсе не в предвзятом отношении ко всяким романтическим штучкам, скорее решающим фактором неприязни Дня Влюблённых был тот факт, что я была одинока. Большую часть своей жизни. По крайней мере, так было до некоторых пор. У меня не было пары, не было половинки, с которой можно было бы разделить этот день. Сейчас же всё обстоит совсем иначе, но волноваться меньше не получается. Это уже вошло в привычку. Когда, устав ворочаться в кровати, предпринимая бесполезные попытки уснуть, я бросила взгляд на будильник, располагавшийся на тумбочке, до меня дошло, что на дворе уже раннее утро. 4:07. Накинув на плечи халат, я босиком прошлёпала на кухню, чтоб подогреть чайник и сделать себе кофе – наркотик, без которого я просто-напросто не мыслю жизни и никогда не начинаю нового дня. Горячая кружка приятно согревала ладони, пока я добиралась до гостиной, где, взобравшись с ногами на диван, включила телевизор. Я сделала это не ради интереса, а от скуки. Смотреть по TV на самом деле-то было нечего, но сидеть в тишине, да и без дела, ещё хуже. Буквально через полчаса я направилась в ванную, чтобы освежиться и привести себя в порядок. По идее, это нужно было сделать сразу же, как только я проснулась, но гораздо бодрее я становлюсь только после хорошей чашечки эспрессо. Именно в тот момент, когда я, избавившись от одежды, собиралась принять душ, на глаза мне попался тест, приобретённые мной совсем недавно и лежавший на одной из полочек со средствами личной гигиены. Сама не знаю, зачем я его купила, но в тот момент меня посетила мысль, что когда-нибудь обязательно пригодился. Как в воду глядела. Он не просто пригодился, а был позарез необходим. В моём нынешнем положении, о котором я узнала по чистой случайности, а всё благодаря любопытству, сделав тест, кофе мне было противопоказано, и с этого самого дня моим новым лучшим другом станет крепкий чай. Я не любила часами торчать перед зеркалом. Всё, что я сделала с собой после душа, это высушила волосы феном. Никакой косметики. Вернувшись в спальню, я отыскала свой мобильный, покоившийся под подушкой, и проверила наличие пропущенных звонков и sms. Ничего. Пусто. Ну, не мог же он забыть обо мне. Или всё-таки забыл? Убрав телефон в карман халата, я снова отправилась на кухню готовить очередной чай, который наверняка прогонит остатки сонливости, всё ещё одолевавшей меня. В моей голове роилось с десяток различных мыслей, фактически не связанных между собой, начиная от осознавания того факта, что Адриан всё же умудрился забыть обо мне, и заканчивая размышлениями о том, как сообщить ему о моей беременности и что из вещей моего гардероба будет лучше надеть в гости к Джил. Моройка буквально неделю назад пригласила меня к себе, чтобы отметить 14 февраля в кругу самых близких друзей, а именно – со мной, Эдди, Ангелиной и Адрианом. Хотя насчёт того, что последний приглашённый всё же будет, я сомневаюсь. Попытка набрать его номер не увенчалась успехом: абонент находится вне зоны доступа. Я мало что знала о том, куда он уехал и по каким причинам. Что-то связанное с картинами, которые ему время от времени удавалось писать, а потом распродавать. Если честно, поначалу я была против отъезда, но его обаяние и невероятная харизма сделали своё дело – я дала добро на поездку. После этого Адриан больше мне не звонил. Ни разу. Приходило пару sms, в которых он вкратце сообщал о ходе дел, а вот о том, когда вернётся, так и не упомянул. Меня это задело. Да и вообще, какую бы нормальную девушку это не возмутило? Мой шкаф был не богат на изыски: в основном строгие костюмы и блеклые цвета, ничего яркого и экстравагантного. Зная, что я буду выслушивать упрёки по поводу скучности и серости моих нарядов от тех или иных людей, решено было прикупить несколько платьев для таких случаев. Поскольку я иду к Джил, то смело могу себе позволить облачиться в в максимально удобную одежды, да и в моём нынешнем положении несильно хотелось провокаций. Я примерила джинсы и свободную рубашку, которую я подвязала ремнём на талии. Вместе эти предметы одежды смотрелись просто, но со вкусом – именно на этом и решено было остановить выбор. Никаких заморочек. Волосы распущены, свободно ниспадая до лопаток, концы немного завиты. Часы показывали 9:03, когда я, полностью собравшись, поспешила покинуть квартиру. Несмотря на то, что в запасе у меня оставалось более полутора часов, я решила сначала заскочить в магазин и купить какой-нибудь подарок для Джил, а затем немного погулять по парку. Конкретных мыслей насчёт того, что именно я буду дарить, не было, но, думаю, что на месте разберусь, хотя новость о моей беременности стала бы не менее замечательным сюрпризом, причём не только для Адриана. Проходя мимо довольно невзрачной витрины какого-то магазина, я вдруг неожиданно замедлила ход, буквально прилипнув к стеклу. В поле моего зрения попал простенький, но со вкусом изготовленный кулон из голубого стекляруса каплеобразной формы сантиметра 4 в длину. Поскольку стихия Джил – вода, то такой подарок вполне уместен. Думаю, ей понравится. Не долго думая, я влетела в магазин, на ходу отсчитывая необходимую сумму на покупку. Спустя пару минут я уже на всех парах неслась с подарком за пазухой в сторону дома моройки, вблизи которого находился парк, где, прогуливаясь по заснеженным аллеям, можно провести оставшееся в запасе время. Ровно в назначенный срок я пересекла порог квартиры Джил и, избавившись от верхней одежды и обуви, вручила ей подарок. – Ох, спасибо, Сидни. Даже не знаю, что и сказать. Она пригласила меня в гостиную, где уже был накрыт стол. С кухни доносились различные ароматы, от которых слюнки просто не могли не течь. Чтобы там ни было, это наверняка всё очень вкусное и калорийное. Сегодняшние блюда дело рук Ангелины. Не прошло и месяца с тех пор, как она решила посещать кулинарные курсы, а прогресс уже на лицо. Готовила дампирка так, словно делала это годами. Эдди в квартире не было, возможно, он пропадал за поисками подарка для Джил, с которой уже год как встречался. Такая дата заслуживала чего-то особенного, гораздо более значимого, чем подаренный мной кулон. Хотя и без всяких подарков Джил была бы на седьмом небе от счастья. Проверив мобильный, покоившийся в сумочке, я разочарованно вздохнула. Снова ничего. Ни sms, ни пропущенных звонков. Определённо у меня появилась веская причина для того, чтобы обидеться на Адриана. Дело даже не в празднике, я бы как-нибудь пережила без всяких подарков и поздравлений. Да я бы наплевала на то, что он забыл, какой сегодня день. Хоть бы пару строк прислал, написав всё хорошо, я скоро буду или не беспокойся, я в порядке, а то я ведь волнуюсь, переживаю, хотя, по идее, нервничать мне никак нельзя. Машинально я провела ладонью по животу, пытаясь представить, насколько разительными будут перемены через пару месяцев. Сейчас моя кожа была гладкой и ровной, никакого намёка на беременность, чуть позже живот заметно округлится, будет расти и расти до тех пор, пока не станет размером с баскетбольный мяч. Из-за внезапного звонка, раздавшегося в дверь, я поспешила убрать руки от себя, расположив их на подлокотниках кресла, в котором сидела. Наверное, это Эдди. Я решила покинуть гостиную и поприветствовать дампира. Каково же было моё удивление, когда я, оказавшись в прихожей, наткнулась взглядом совсем на другую личность. На пороге, отряхиваясь от снега, стоял Адриан Ивашков собственной персоной. Его каштановые волосы были взлохмачены, в руках зажата мокрая шапка, которая секунды спустя оказалась у Джил. Эти двое пока не замечали меня, застывшей в дверном проёме с приоткрытым от шока ртом. Словно услышав мои мысли, две пары глаз, одна – бледно-зелёных, другая – зелёно-изумрудных, уставились в мою сторону. Я с трудом проглотила ком, образовавшийся в горле. Хотелось сию же секунду подойти к нему и вытрясти из него признание, которое хоть как-нибудь объясняло бы его молчание. Почему он не сказал, что приедет? Судя по виду Джил, мне сложно было не заметить тот факт, что она определённо знала о его приезде. Обида захлестнула меня, и я, не удостоив мороя и словом, поспешила вернуться в гостиную. Адриан не пытался войти со мной в контакт, даже после моего красивого ухода он не последовал за мной, чтобы потребовать от меня объяснений или же, наоборот, извиниться за собственную забывчивость. И правильно сделал. Я была так зла, что могла об его голову разнести всё, что только попадётся под руку. Когда последние приготовления подошли к концу, и подтянулся Эдди, мы, наконец, расположились за столом. По настоянию Джил или же по собственному усмотрению Адриан сел на стул слева от меня. За всё время трапезы он не проронил ни слова, даже когда Ангелина, встав во главе стола, декламировала душераздирающий тост, повлёкший за собой опустошение бокалов с вином. Я не стала отказываться от употребления алкоголя, но и выпивать всё не стала, сделав от силы глоток. Если раньше аппетитный вид еды на столе соблазнял меня, как бы призывая попробовать всего и побольше, сейчас я испытывала только отвращение. Есть не то что не хотелось, от одного только взгляда в собственную тарелку со всякими вкусностями к горлу подступала тошнота. Я почувствовала себя более чем нехорошо. Игнорируя возникшее недомогание, я продолжила сидеть на месте, даже умудрилась попробовать картошку, отбивные и салатики, чтобы не высказать неуважения к трудам Ангелины. Ничего не помогало. Кожей я ощущала, что позеленела вся, потому что сидящие напротив Эдди и Джил стали как-то странно поглядывать на меня. Резко подорвавшись со стула, я пулей вылетела из комнаты и, заперевшись в ванной, ощутила, как меня ведёт из стороны в сторону. Я склонилась над унитазом в ожидании неизбежного и простояла так до тех пор, пока не раздался стук в дверь. – Кто там? – Сидни, с тобой всё хорошо? О, Господи, это Адриан. Что делать? Как себя вести? Так, Сейдж, успокойся и возьми себя в руки. – Да. Всё хорошо. Тебе не нужно беспокоиться. – Почему-то мне так не кажется. Может, ты откроешь, чтобы я самолично в этом убедился? Ага, открою я тебе. Как же. – Уходи. Я не хочу тебя ни слышать, ни тем более видеть. – Нам надо поговорить. – Во-первых, не нам, а тебе, а во-вторых, мне не о чем с тобой разговаривать. – Я знаю, что ты сердишься на меня. – Ты издеваешься? Да я в бешенстве! – прокричала я, поздно спохватившись, что меня услышали не только соседи, но и, наверняка, ещё Эдди, Джил и Ангелина. О, Господи, видимо потом мне будет перед ними очень неловко! Какой стыд. Какой позор. Я не смогла взять себя в руки. Истеричка. – Я просто хотел сделать тебе сюрприз. – Ну, и как? Доволен результатом? – не получив ответа на свои гневно-раздражённые слова, я спокойно прибавила. – А теперь оставь меня в покое. Прислонившись к бортику ванной лбом, я не знала, что делать дальше. Забаррикадироваться здесь не выход. Рано или поздно мне придётся выйти, и от разговора с Адрианом отделаться я не смогу. Раскрутив кран, я плеснула в лицо холодной воды, чтобы хоть как-то привести себя в чувство. По тишине, царившей за дверью, я могла лишь гадать, ушёл Адриан, как я и просила, или затаился. Из зеркала над раковиной на меня смотрела девушка с испуганно-бледным лицом и неопрятно-уложенными волосами. Нащупав в кармане джинс резинку, я собрала беспорядочные локоны в хвост, а чтобы хоть как-то подрумянить щёки, легонько ущипнула их. Вряд ли мне удастся убедить всех в том, что со мной всё в порядке, но попытаться в любом случае стоит. Буду стоять на своём. Бесшумно отперев дверь, я несколько секунд простояла в ожидании, прислушиваясь к тому, что творилось снаружи. Похоже, Адриан действительно сдержал слово и убрался восвояси. Никого в радиусе нескольких метров не наблюдалось. В квартире царила не просто подозрительная, а гробовая тишина. Я могла слышать гулкие удары собственного сердца в груди и тяжёлые вдохи-выдохи. Голова снова закружилась, но я, упрямо игнорируя недуг, добралась до гостиной и застыла на пороге, опираясь о дверной косяк. – Я уж думал: ты никогда не выйдешь. Я пошатнулась от того, как внезапно прозвучали эти слова. Их обладатель возник передо мной, сверля меня взглядом своих изумрудных глаз. – А где все? – Я их выпроводил за дверь. – Это не твоя квартира, и ты не вправе указывать её обитателям, что делать. – Между прочим, они охотно согласились, можно сказать, сами предложили эту идею. Я тут совершенно не причём. А у меня вот складывалось другое впечатление. – Чего ты хочешь? – Давай поговорим.- заметив, как я попятилась, он с опаской добавил. – Но в этот раз обойдёмся без побегов, ладно? Я неуверенно кивнула в ответ. – Что происходит между нами? – Знаешь, мне бы тоже хотелось это знать. Ты не звонил, не писал, ты вообще забыл обо мне и моём существовании, словно я никто, пустое место. Ты…ты козёл. Возможно, это было сказано вяло, прозвучало банально и даже натянуто, но главное – ёмко и красноречиво. Эти слова как нельзя лучше отражали мою позицию. – Я бы использовал словцо покрепче, но и это сгодится. Что ж, козёл так козёл. Не смею отрицать. – Это так неправильно. Вся эта ситуация. По идее мы должны лучиться счастьем, обниматься и радоваться жизни, а не ссориться и ругаться. Я не хочу обижаться на тебя, но ты меня сам вынуждаешь. То, как я веду себя, следствие твоих ошибок, не моих. Мне вообще следовало остаться дома, и целый день проваляться в постели, чтобы не попасть во всё это. В моём-то положении мне вообще нежелательно испытывать агрессию и волнение, ведь это может плохо сказаться на ребёнке… – На каком ребёнке? – цвет глаз Адриана, прикованных ко мне, стал ещё ярче. От того, насколько пристально морой смотрел на меня, я поёжилась, крепче стискивая челюсти. Вот и проболталась. – Какой ребёнок? Ты о чём? Я не хотела говорить на эту тему, по крайней мере, сейчас, поэтому решила превратить всё в глупую оговорку. Однако, судя по тому, каким жёстким стало выражение лица Адриана, я поняла, что он нисколько не поверил мне и не успокоится до тех пор, пока не докопается до правды. – Не держи меня за дурака, я всё прекрасно расслышал. Каждое слово.– сделав паузу, он усмехнулся. – Какой ребёнок? Ты что-то скрываешь от меня? Мне хотелось придать своему лицу серьёзности, но максимум, на что я оказалась способна – истерически-глупая улыбка, озарившая губы. Вопреки ранним мольбам Адриана я начала пятиться, пытаясь избежать допроса, но внезапно сомкнувшиеся на моих запястьях пальцы решили всё за меня. Моё тело категорически отказалось мне повиноваться, особенно когда локальные прикосновения сменились дразнящими обжигающими поглаживаниями. Я знала, что это не просто так. Он хотел развязать мне язык. – Если честно, то это была разминка. Ох, это точно издевательство. До меня не сразу дошёл смысл слов Адриана, но когда я раскусила его коварный замысел, было уже поздно. Требовательные губы обрушились на меня, пленяя, лишая рассудка, и я оказалась прижатой в стене, правда, длилось наше страстное танго недолго. Из-за вновь атаковавшего головокружения я начала оседать на пол, а в глаза застелила мутная пелена. Благо руки Адриана успели меня вовремя подхватить, аккуратно придерживая за талию. Я с ног валилась от усталости и чувствовала себя, словно лимон. Больше не было сил молчать и скрывать очевидную правду. Он должен знать. Не имеет значения, что будет дальше. – Ребёнок…это наш ребёнок. Я беременна. По реакции Адриана, тому как задрожала его нижняя губа, а сам он вдруг побелел, словно снег, я могла лишь гадать, был ли мой ответ скорее радостной новостью или разочарованием. В любом случае эта неожиданная новость, сбивающая с ног не хуже подсечки. Взгляд, которым Адриан одарил меня, кричал: как? когда?. Мои щёки загорелись румянцем, и по хитрой улыбке, тронувшей его губы, я поняла, что он тоже вспомнил тот день – красочно и в подробностях. Теперь я, наверное, представляла собой перезревший помидор. Нежное, такое лёгкое, еле весомое прикосновение пальцев к моей щеке стало настолько приятной неожиданностью, что я прикрыла глаза, наслаждаясь им, погружаясь во всю глубину испытываемых чувств. –Я скоро стану отцом. – пробуя на вкус каждое слово, неуверенно изрёк Адриан, совсем не до конца понимая, что говорит. – Это так странно. Уму непостижимо. Одновременно и смешно, и горестно. Должен ли я ощущать себя иначе, быть старше или, может, мудрей? Его слова ласкали мой слух. Не выдержав, я распахнула глаза: морой больше не был пугающе бледен, кожа приобрела нежно-розоватый оттенок, поскольку он смутился от собственных слов, которые, наверняка, казались ему детским лепетом. – Какой из меня отец? Что я могу дать н…– он запнулся. – нашему ребёнку? – Не будь так самокритичен, Адриан. Из тебя выйдет замечательный отец. Думаешь, я что-либо знаю обо всём этом? Для меня это тоже в новинку. Меня тревожат те же самые мысли, что и тебя. Хоть я видела, как растут мои сёстры, но ведь это совсем другое. Мои родители воспитывали их, а я была лишь в роли девочки на подхвате, которая только и могла, что присматривать за ними. А тут главная роль, я на первом плане. Мне страшно, и я боюсь, что не справлюсь, сделаю что-то не так. - Сидни. – то, как Адриан позвал меня по имени, заставило мои коленки предательски подкоситься. Его ладони прижались к ткани рубашки, там, где она скрывала мой живот, и готова поклясться, что я кожей ощутила излучаемое тепло. – Кажется, я теперь понимаю, почему, смотря на тебя, вижу еле заметные всплески золотых нитей, которые, сплетаясь, образуют небольшой клубок, а потом снова распадаются. Они держатся отстранённо, хоть и являются частью тебя самой и твоей ауры. Этоего аура, ещё слабая, практически прозрачная, но она есть. Если у меня ранее были сомнения относительно точности сделанного теста, то сейчас они полностью развеялись. Адриан никогда не лгал мне, и я верила его словам насчёт увиденного. Я действительно беременна от него, от человека, которого люблю. Позже, когда квартира вновь наполнилась шумом и гамом, а всё благодаря Эдди, Джил и Ангелине, мы вновь расселись за столом. В этот раз говорить тосты вызвался Адриан, настроение которого заметно изменилось. Если я скажу, что он лучился счастьем, словно солнышко на ясном безоблачном небе, вы всё равно мне не поверите. Но это так. Его глаза искрились, на губах играла не привычная всем усмешка, а настоящая, искренняя улыбка, настолько заразительная, что вскоре вся наша компания счастливо улыбалась. Как будто все мы дружно сходили к стоматологу и сделали отбеливание, а сейчас не могли нарадоваться на результат. – Я хочу сейчас поднять этот бокал за одного очень важного человека, нет, даже за двух очень важных мне людей. – Это ты о ком? – полюбопытствовала Ангелина. Вместо ответа он просто посмотрел на меня, чуть прищурившись, а потом тихо добавил, обращаясь явно не к Ангелине: – Сейчас ты сверкаешь, словно факел. Так красиво. – во взгляде изумрудных глаз пылало обжигающее зелёное пламя. Вспомнив, что мы всё-таки не одни, он, приподняв бокал, пояснил ранее сказанное. – Я хочу выпить за тебя, Сидни, и за нашего ещё не родившегося ребёнка. Рты моройки и двух дампиров приоткрылись, лица вытянулись, в то время как Адриан, выпив всё до капли, вновь посмотрел на меня с нескрываемой страстью. Я никогда не забуду этот взгляд, он будет преследовать меня всю жизнь и неважно, сплю ли я, бодрствую. Он настигнет меня везде, где бы я ни была. Готова поспорить, что и у нашего ребёнка, будь он девочкой или даже мальчиком, будут эти глаза, ну, и не только они. Моё небрежно-унылое отношение ко Дню Влюблённых претерпело значительные изменения. Не скажу, что я буду обожать этот праздник и ждать его с нетерпением, но и не скажу, что мне на него наплевать, и я слышать ничего о нём не желаю. Сегодня мой мир перевернулся, и я стала смотреть на жизнь иным взглядом. То, что дал мне этот день, это вера. Чтобы ни случилось, какие бы препятствия не вставали на пути, главное – верить в то, что всё будет хорошо, потому что именно так всё и случится. А для того чтобы поздравить родных, друзей и сказать, что ты любишь их, не нужен повод, да и праздники. Зачем вообще нам праздники? Каждый день может быть праздником, если ты проводишь его в кругу самых близких и дорогих людей (можно и в кругу не людей, в смысле с дампирами, мороями и даже ведьмами). – Если хоть один из наших детей, ну, которые будут немного погодя, родится 14 февраля, и это будет девочка, то я назову её Валентиной. – сказал Адриан, как только мы переступили порог нашей квартиры где-то в районе шести часов вечера. – А если мальчик? – Валентином.