Former Best Friend

      Тайлер много раз пытался представить, как мог бы выглядеть Ад. Это бесконечная черная дыра? Это глубокая расщелина в земле, где внизу тебя ждет красный дьявол с рогами и копытами и специально заготовленным котлом? Что ты будешь чувствовать, когда попадешь туда? Боль? Страх? Прежде эти мысли заставляли волосы вставать дыбом. Тайлер перестал представлять себе Ад год назад. Больше нет необходимости. Ад поднялся к нему из-под земли. Видимо, дьявол устал ждать, пока брюнет соизволит свести счеты со своей бессмысленной жизнью. Как говорится, если гора не идет к Магомеду… точнее, если грешник не идет к дьяволу… И нет. Это не черная дыра, не расщелина с чертиками. Это Коламбус, Огайо, только и всего. Это реальный солнечный мир со своими реальными счастливыми людьми. Это целующиеся парочки в коридорах школы, гордые родители, чьи дети побеждают на соревнованиях, это голубоглазая блондинка, черлидерша, отличница с кучей друзей, которые ее обожают, с четкими взглядами на свое будущее и стремлением осуществить все свои заветные мечты. Учителя уважают ее, родители восхищаются, ее парень — самый популярный мальчик в школе и, вообще, у нее все просто охренительно. В ее мире всегда сияет солнце. Но не в мире Тайлера. Он живет за стеклом этой реальности. Под вечным куполом. Солнце не греет его кожу. Прохожие не улыбаются ему. Учителя презрительно окидывают его взглядом, когда парень заходит в класс. Мать постоянно вызывают в школу, чтобы обсудить его успеваемость (которая, кстати говоря, ниже среднего). У него нет планов на будущее. О каком будущем может идти речь, когда его настоящее катится к чертям? Ох, простите… уже скатилось. Все когда-нибудь получают свой счастливый билет в жизнь. Но билет Тайлера потерялся где-то в обилии счетов за квартиру, писем из банка и чеков из магазина, по которым мать каждый день сверяет ограниченный бюджет их семьи. Гей, неудачник, затворник… да уж… масса причин для гордости. Хотя, мать, кажется, догадывается об ориентации сына. Она никогда не спрашивает про девушек и несколько раз задавала странные вопросы, вроде «Как у тебя с мальчиками? Подружился с кем-то?», «Познакомишь нас со своим другом?», «Вы с Джошем… эм, насколько вы близки?» Тайлеру всегда удавалось увиливать от прямых ответов. Но Келли не сдается. Она хочет спасти сына. Но, как спасти того, кто уже давно мертв? Как вытащить душу из Ада? Она еще не поняла, но он уже потерян для нее. Для всех. Так что же люди чувствуют, когда попадают в Ад? Боль? Страх? Нет. Хуже собственной боли может быть только боль тех, кто тебе дорог. Людей, которых ты подвел. Осознание беспомощности, никчёмности и бесполезности. А наряду с этим еще и одиночество. Тайлеру всего семнадцать, но он ощущает себя стариком. Взгляд плавно перемещается на руки. Пальцы истощены, вены выпирают сквозь дряхлую кожу, кости хрустят от малейшего движения. Все тело сморщилось, потрескалось, похоже на сушеный изюм. Ногти пожелтели. Как такое возможно? Ведь он еще только подросток? Брюнет трясет головой. Это иллюзия. Обман. Так не бывает. — Вот ты и встретил свою старость, — шипит чей-то голос. Тайлер не может определить, откуда он. Здесь в принципе нет направления. Ничего нет. Совсем. Кроме этого хриплого голоса. — Совсем один. Когти скребутся о ребра. Раздается оглушающий треск костей. Его костей. Пустоту разрезает свет. Он слепит, сбивает с толку. Но зато теперь появились границы. Верх и низ. И теперь здесь светло. Источник звука по-прежнему неизвестен, Тайлер не видит никого вокруг. Он не видит даже себя. Пытается вновь взглянуть на свои руки, но не чувствует их. Пытается опустить голову, но под ним ничего нет, ни туловища, ни ног. Его как будто не существует. — Сыграем в игру? — ухмыляется противный голос. — Кого ты любишь больше, Тайлер? Тайлер все еще пытается разглядеть себя, как вдруг пространство под ним темнеет. То, на чем он предположительно стоит, превращается в вязкую черную жидкость, похожую на нефть. Но младший не тонет. В голову врываются новые звуки. Точнее крики. Кто-то зовет на помощь. Брюнет лихорадочно осматривается, и на глаза тут же попадаются две фигуры. Они по горло в черной жидкости, и совсем скоро она доберется до рта и носа, перекрывая доступ кислороду. В одной из этих фигур Тайлер узнает свою мать. — Мама! — кричит он и срывается с места, но неизвестная сила отбрасывает его назад. — Не так быстро, мальчик, — хихикает голос. — Тайлер, — это кто-то еще. Вторая фигура говорит с ним. Голос до боли знакомый. Он давно отпечатался в голове Джозефа, и парень никогда бы не перепутал его с кем-то другим. — Тайлер, — повторяет он. — Джош? — если бы у Тайлера были ноги, они бы непременно уронили его, не выдерживая тяжелого веса горечи, из которой теперь состоит его душа. — Кто умрет сегодня, мальчик? — вмешивается голос. — Тебе решать. — Что? Чего ты хочешь? — Чтобы ты сделал выбор, — усмехается голос. — Кого ты любишь больше? — Я… — Тайлер теряется. Он не знает, что отвечать. Как можно любить кого-то сильнее, а кого-то чуть меньше? Любовь — это не то, что можно измерить. У нее нет цены деления. Это не литры, не проценты и не километры, это чувство. Любовь либо есть, либо ее нет. Этот вопрос совершенно нерациональный. — Я не знаю. — Я помогу тебе, — говорит голос, но от чего-то Тайлер уверен, что эта «помощь» ему не понравится. И он прав. Вязкая жидкость начинает бурлить и подниматься все выше. Тайлер смотрит то на Джоша, то на мать, в чьи рты уже начинает заливаться угольно-черное вещество. — Кто? Кто из них? Кто будет жить, а кто умрет? Решай, мальчик, решай, решай-решай-решай — голос звонко смеется. Тайлер в ужасе. — Почему я должен делать выбор? Что, если я не хочу? — Тогда умрут все, — голос смеется еще громче. — Нет, пожалуйста, — стонет младший. Он не видит своих рук и ног, но чувствует, будто связан и все попытки пошевелиться заканчиваются провалом. — Останови это. — Я не могу остановить это. — Скажи, чего ты хочешь? — срывается Тайлер. Его голос дрожит, мысли путаются. — Чтобы ты сделал выбор, мальчик. — в сотый раз повторяет голос. — Но я не могу. — Тайлер, — теперь говорить мать, — сынок, все хорошо, — шепчет она. На ее лице нет страха. Наоборот. Она улыбается. Ласково… мирно. Ее рот заполняет вязкая жидкость. Она кивает, и Тайлер знает, что это значит. — Нет! — кричит младший. «Все хорошо», — последнее, что он видит в ее глазах, перед тем, как мать полностью исчезает в густой тьме. У Джозефа нет тела. Но он все равно чувствует, как ком разъедает его горло. Голова тяжелеет, и давление разрывает капилляры в его глазах. «Все это нереально». — Тай! — Джош кричит. Он выплевывает жидкость, но она снова заполняет его рот. Джошу страшно. Он пытается вытянуть руки, но получается с трудом. Вязкая жидкость цепкой хваткой царапает его кожу, утягивая вниз. — Джош! — кричит Тайлер. — Стой! Остановись! Я выбираю Джоша! Пожалуйста! Прекрати это! — Слишком поздно, мальчик. — холодный голос раздается прямо над его ухом. — Ты опоздал. Все внутри младшего замирает в ожидании удара. Легкие сжимаются, и в них больше не попадает кислород. Ком в горле становится больше, разламывая стенки гортани. Грудная клетка раздвигается и противно трещит, когда ребра начинают ломаться одно за другим. Тайлер смотрит на Джоша. Джоша, который хватается руками за пустоту. Чей рот полностью забит веществом похожим на нефть, чьи глаза испуганно смотрят на Тайлера. Тайлера, который ничего не может сделать. Который просто смотрит и ждет, пока все внутри него ломается и сгорает. Он не в силах отвести взгляд. Это его вина. Тайлер видит, как Джош пытается кричать, но не слышит его. Ничего не слышит. Джош тонет. Тайлер хочет тонуть вместе с ним. Неважно, каким будет Ад, когда он умрет. Потому что нет Ада, хуже этого. Ничто на этом и том свете не сравнится с болью потери. И с грузом ответственности за это. И, если бы был выбор между жестокими пытками и этим кошмаром, Тайлер незамедлительно выбрал бы первое. Брюнет внезапно резко осознал то, что и так всегда знал. Его жизнь никогда не принадлежала ему. И теперь, вместе с Джошем, тонет все, что когда-либо было и могло быть у Тайлера. Его будущее. Он сам. «Я люблю тебя», — последнее, о чем он думает. И у его любви все же есть цена деления — бесконечность. *** Джош убежал наверх прежде, чем Тайлер успел бы задать ему какой-то вопрос. «О чем я только думал», — крутилось в его голове на повторе. Джош опять сорвался. Так же, как и тогда, когда дал себе клятву не выходить за дверь. Он спустился по привычке и уселся на пол в коридоре, но сонное бормотание Джозефа отвлекло его внимание на себя, и парень встал, направляясь в сторону брюнета. Сначала он просто смотрел. Потом его рука дернулась и неуверенно коснулась щеки младшего. Зачем он сделал это, парень и сам не знает. А, когда Тайлер начал стонать, это окончательно сорвало все рычаги контроля в голове Дана. «Черт-черт-черт», — мысленно кричал красноволосый. Он уткнулся в подушку лицом, будто от этого мог бы незамедлительно исчезнуть. Змеиный ворох мыслей извивался в его воспаленном сознании, не давая заснуть. «Черт», — снова выругался Дан про себя. Он пролежал так несколько часов, пытаясь придумать отговорки своему неоднозначному поведению. Скорее, чтобы успокоить себя, чем убедить Тайлера. Дождь, кажется, затих. Потому что теперь ничто не отвлекало Джоша от самобичевания. Как он, парень с принципами и непоколебимой силой воли, мог попасть в такую глупую ситуацию? В который раз Дан убеждается, что Тайлер идет в разрез со всеми строгими правилами в его жизни. Он разрушает надежно выстроенные стены и вскрывает замки на воображаемых цепях, которыми Джош приковал себя к такому шаткому теперь понятию нормальности. Он все портит. Как бы старший не старался отгородиться, отвести взгляд, не поддаваться на уловки, этот несносный мальчишка знает все его слабые места. Хотя, у Джоша нет слабых мест. Кроме одного. Тайлер Роберт Джозеф. Брюнет сам себе отмычка на пути к заблудшей душе парня с красными волосами. Джош не может остановить его, и это выводит его из себя. Он привык держать все под контролем. Привык держать себя под контролем. Но, как это сделать, когда Джозеф постоянно мешает ему, выбивая из привычной среды отреченного существования? Прежде Дан никогда не замечал этого. Они были просто лучшими друзьями, и красноволосый даже не задумывался о том, что думает о Тайлере слишком много. «Это нормально, мы же друзья», — успокаивал он себя. Но теперь это уже не выглядит таким же нормальным, как раньше. Он думает о нем больше, чем стоит думать о незнакомцах. Больше, чем о соседском мальчишке. Больше, чем об однокласснике. И даже больше, чем стоит думать о своем лучшем друге. Ни о ком никогда он не думал так много, как о Тайлере. Парень с волосами цвета теплого шоколада буквально поселился в голове Дана, притащив туда мягкое кресло и усаживаясь поудобнее, разбросав везде свои вещи и коробки из-под пиццы. Джош никогда не любил жить с соседями по комнате. Он любил одиночество и комфорт. Тайлер бесцеремонно нарушил его комфорт своим присутствием, но, к удивлению старшего, он не чувствовал неудобства. Жизнь с Тайлером в его голове, расхаживающим, как у себя дома, босиком, в голубоватой пижаме и с растрепанными волосами, стала куда более привычной, чем жизнь в полной тишине. И пару раз красноволосый ловил себя на том, что улыбался, вспоминая спящего Тайлера на своем крыльце. Он почти всегда улыбался, когда думал о Тайлере. Даже, когда просто вспоминал его имя. Но он был слишком увлечен своими мыслями, чтобы заметить эту невольную улыбку. И эта абсурдная ситуация, произошедшая несколькими часами ранее в гостиной Джоша на его диване, безусловно была неловкой и неуместной. Но Дан пришел к удивительно смелому выводу для себя: если бы можно было вернуться назад, он сделал бы все в точности так же, если не больше. И принять это оказалось куда проще, чем отрицать очевидный факт все это время. Бетонный камень, что Джош цепями привязал к своей груди, теперь сорвался и с грохотом рухнул навзничь. Мысли больше не путались. Все встало на свои давно заслуженные места. Дан ощутил потребность прямо сейчас поговорить с Тайлером. Он пока еще не знает о чем. И даже не думает о том, что парень скорее всего уснул. Он просто должен сказать ему. Сказать что-то важное. Прямо сейчас. Дан резво поднимается с постели и, не задумываясь, сбегает вниз, ловко перескакивая ступеньки и даже не беспокоясь о том, что может разбудить Тайлера. Но его оптимистично-бодрый настрой тут же растворяется, уступая место беспокойству. Будить некого. Диван пуст. Тайлера нет. Входная дверь поскрипывает, шатаясь под неугомонным ветром. Лунная дорожка света прорывается в коридор. Тайлер ушел. Сад, оживший внутри Джоша минутой ранее, снова начинает вянуть. «Такой же пустой, как и этот диван», — иронизирует он.