Краеугольный камень

Пренебрежения Якова Петровича к местному начальнику полиции Коля понять не мог. Возможно, Бинх был резковат и временами придирался по пустякам, но он не казался ни злым, ни глупым — Коле все чудилось, что он никак не может с чем-то смириться и все ещё зол на что-то — хотя возможно, это и не было правдой. Либо правдой не в полной мере. Однако у волшебника, вероятно, были свои причины, которые Коле было очень любопытно узнать — в конце концов, чем не тема для разговора во время обеда? К тому же, мужчина становился гораздо многословнее и ещё дружелюбнее во время приемов пищи. Погода была все такой же неприветливой, но настроение у Якова Петровича было не в пример лучше. На его лице красовалось довольство чуть ли не осязаемое — хмурые мужики даже ему вслед оборачивались, недобро щуря уставшие глаза. Мужчина их словно не замечал. Коля, спотыкаясь, семенил за ним следом, косясь на крестьян подозрительным взглядом. Не то чтобы он их не любил или боялся — он с детства привык к крепостным и любил играть с их детьми, — но люди в Диканьке были какие-то смурные, смотрели исподлобья и украдкой шептались о чём-то. Якова Петровича это, разумеется, не волновало, но Коля с юных лет был очень восприимчив к людскому настроению — приветливому или раздраженному. С вечера подморозило, и липкая давеча грязь превратилась в хрустящую корочку мерзлой земли, лежащую комьями где попало. Последнюю траву обглодала прожорливая скотина, и сейчас редкие ломкие стебельки одиноко покачивались на ветру, уныло склонившись книзу. Небо посветлело — тучи перестали смотреть унылым сизым боком, — но солнце все ещё пряталось за широким пуховым заслоном из облаков. Коля недовольно выдохнул, ёжась от порывов холодного ветра, и исподлобья взглянул на шествующего впереди мужчину. — Яков Петрович! — наконец осмелился позвать он. Гуро бросил на него короткий взгляд через плечо, не сбавляя шага. — Да-с, голубчик? — А мы куда… то есть, вы куда направляетесь? — осторожно поинтересовался Коля, неловко перепрыгивая через небольшой овражек. Яков Петрович хмыкнул, хитро улыбаясь уголками губ. — К Данишевским, голубчик, к кому же ещё? — снисходительным тоном, словно объясняя ребёнку прописную истину, пояснил он. — Оксана прислуживала у них — значит, они знали о ней больше, чем наш бравый мракоборец. — Мрак… что? — Коля от удивления даже замедлил шаг, таращась на спину волшебника. — Мракоборец, — беспечно ответил тот, поигрывая тростью и не прекращая своего триумфального вышагивания по деревне. — В магическом сообществе это люди, хранящие мир, — он уничижительно фыркнул. — И порядок. Вроде полицейских. — То есть Александр Христофорович тоже?.. Ну… — Коля нагнал мужчину в три быстрых прыжка. Подставка для листов больно ударила по коленям, но Коля даже не обратил на это внимания. Яков Петрович недоуменно приподнял брови. — Волшебник? Разумеется, — своим извечным покровительственным тоном проговорил он. — А вы что думали, я один такой? — с усмешкой поинтересовался Гуро. Получив в ответ неуверенный кивок, он рассмеялся. — Мне лестно, что вы так думаете, но волшебников в этом мире гораздо больше, чем вы можете вообразить, Николай Васильевич. — Это сколько же?.. — севшим от быстрой ходьбы голосом поинтересовался Коля. — Я не веду подсчёт, — Гуро пожал плечами. — Этим другие люди занимаются. Я же всего лишь магозоолог — вожусь со всяким зверьем. Раньше, разумеется, — он мечтательно вздохнул, — служил в аврорате, но потом оставил службу и решил заняться чем-нибудь более спокойным… — А аврорат — это что? — спросил Коля, чувствуя себя необразованным балбесом. — Аврорат — это нечто вроде отделения полиции, — рассеянно отозвался мужчина, щурясь. — Ага, вот здесь, кажется… — Что? — Коля проследил глазами за взглядом мужчины. Оказалось, что Гуро смотрел на довольно большой и явно богатый дом, который гордо возвышался над невысокой полосой пожелтевших кустарников. — Я по приезду сразу обо всех навёл справки у местных крестьян, — Гуро усмехнулся. — Не сказать, что Данишевские сильно меня интересовали, но всё-таки они тут единственные господа дворянского происхождения… — А вы разве следователь?.. — осторожно поинтересовался Коля, на что тут же получил в ответ колкий взгляд и раздосадованную гримасу. — Нет, — ровно ответил Яков Петрович, смотря куда-то поверх колиной головы и виновато сжавшихся плеч. — Я магозоолог. Но Данишевские, возможно, смогут сказать, где видели Оксану последний раз, что поможет нам найти Змея. — Простите, я просто… — Ничего страшного, — перебил неловкое блеянье мужчина, продолжая смотреть куда угодно, только не на Колю. — Но у меня к вам поручение будет. Коля надеялся, что его взгляд в достаточной мере извиняющийся и преданный, ибо раздражение Гуро было бы последним, чего он мог только желать. — Мне нужен доктор, — Яков Петрович наконец соизволил перевести на него взор. — Хм, — он усмехнулся, — спросите у Бинха, есть ли в этом захолустье целитель. — А вы? — Коля неловко поежился, стараясь незаметно запахнуть крылатку поплотнее. Гуро склонил голову на плечо — черты его лица почти неуловимо смягчились, а тонкая линия рта изогнулась в едва заметной полуулыбке. — А я навещу Данишевских, голубчик, — ответил он. — Надеюсь, не останусь там надолго, — волшебник коротко хлопнул Колю по плечу и, словно подобравшись, выпрямился. — Бинх к вам вполне расположен, так что вряд ли вам следует чего-либо опасаться. Справьтесь о целителе и навестите оного — он мне сегодня же понадобится. Коля кивнул головой, смотря на волшебника рассеянным взглядом и прижимая подставку для листов к груди. Бинх-то может и расположен, но это не значит, что он не отправит Колю восвояси после такой просьбы — наверняка не будет в восторге, что к нему обращается всего лишь писарь. Возможно, Коля был к нему не слишком справедлив, но он уже успел привыкнуть маячить за спиной Якова Петровича, за которой — если очень постараться — его почти не было видно. Гуро сделал какое-то неуловимое движение рукой, словно хотел потрепать Колю по волосам, но потом (по всей видимости, посчитав такой жест излишне фамильярным, хотя сам Коля против ничего не имел) положил вторую руку на плечо писаря, несильно сжав его пальцами. — Не смотрите так потерянно, Николай Васильевич, — мягко проговорил он, улыбаясь. — Не сомневаюсь, что моя просьба будет выполнена наилучшим образом, не так ли? Коля почувствовал, как что-то тёплое охватывает все его существо — мало кто говорил с ним так доверительно, с таким уважением, — и опять кивнул, улыбаясь в ответ. Если уж Александр Христофорович пожелает упрямиться, то Коля ему покажет, что может быть упрямым ничуть не меньше. — Вот и славно, — Яков Петрович опять хлопнул его по плечу и убрал руки. — А теперь давайте займёмся делами, — он заговорщицки подмигнул, сжимая свою трость под мышкой. Воодушевленный, Коля чуть ли не на крыльях добрался до отделения полиции, предвкушая полный достоинства (с его стороны) и уважительного отношения (со стороны Бинха) диалог. Однако стоило только приблизиться к двери избушки, как навстречу ему попался уже знакомый Тесак, который дремал в сенях, уютно притулившись на соломе. Тесак на самом деле Коле нравился. Вечно понурый, с грустными голубыми глазами-бусинками, он словно постоянно что-то бормотал себе под нос, почесывая рыжеватые на концах усы и хмурясь. Тесак был ещё довольно молод, но жены не имел, зато имел странную для крепостного склонность к чтению и очень любил постоянно что-то мастерить. Когда Коля только-только прибыл в деревню в надежде отыскать Якова Петровича, Тесак вовсе не горел желанием тащить его в отделение полиции — но обязательства были сильнее (хотя он беспрестанно извинялся по дороге к избушке мракоборца), да и Бинха он благоразумно опасался. Сейчас же Тесак словно стоял на страже, хотя — что уж греха таить — Александр Христофорович вряд ли в охране нуждался. — Посетители-с, — негромко проговорил он, умудряясь смотреть исподлобья с высоты своего роста. Коля воинственно вздернул голову. — Это очень важно! — запальчиво проговорил он, пытаясь незаметно сдвинуть Тесака с места. — Я по поручению Якова Петровича! — Александр Христофорович занят сейчас, — тот сокрушенно покачал головой, как назло не сдвигаясь с места ни на дюйм. — Извольте позже зайти… Коля насупился, сверля потупившегося крестьянина взглядом. Он явственно слышал голос Бинха, который звучал сейчас более… — Александр Христофорович! — не ожидая от себя такой наглости, завопил Коля. Тесак шарахнулся от него, но дверь продолжал загораживать. — Александр Христофорович! Голос замолк. Коля услышал чьё-то фырканье, а потом приближающийся топот сапог и скрип открываемой двери. Бинх был куда ниже своего помощника, поэтому Коля с трудом подавил смех, когда он выглянул из-за плеча Тесака, словно дитё из-за матери. — А-а-а, это вы, — выражение лица у мракоборца было сложным — Коля не смог понять, что у того на уме. — Что случилось? — Яков Петрович велел обратиться к вам, — Коля украдкой глянул на Тесака с торжеством (но тому, говоря по правде, было все равно — он смотрел на сапоги, вертя в руках свою странную шляпу). — Ему нужен целитель! Бинх прищурился, облокачиваясь на дверной косяк. Коля приготовился препираться с ним до последнего. — Целитель в нашей деревне имеется, — медленно начал мужчина. — Но, полагаю, сейчас он немного занят… Коля собирался заспорить — Яков Петрович велел ему найти целителя, значит, он найдёт, уж простите! — но тут вдруг послышался чей-то голос — и явно не мужской. — Целитель для Якова Петровича? — Коля не смог увидеть говорившего, но слова исходили уж точно из женских уст. Александр Христофорович несколько смешался, бросая быстрый взгляд в сторону источника звука. «Бинх милуется с местным лекарем?» — недоумению Коли не было предела. Впрочем, оно быстро сменилось ехидством. — Занят, значит? — невинно поинтересовался он, с трудом сдерживая смех. — То-то он занят, то-то он занят! Мракоборец посмотрел на него пристально, чуть приподняв брови. Коле этот взгляд не понравился — Бинх смотрел так, словно, прицеливаясь, прикидывал, убьёт ли выстрел наповал. — Вы так полагаете? — вкрадчиво спросил он. — Дозвольте сказать… — Да будет вам, — примирительно произнёс женский голос с чуть заметным акцентом. — Дозвольте пройти, сударь? Тесак вздрогнул и почтительно посторонился, пропуская вперёд незнакомую Коле барышню. Барышня оказалась миниатюрной молодой девушкой, темноволосой, с живыми ореховыми глазами и улыбчивым маленьким ртом. Коля против воли улыбнулся в ответ на её приветливый взгляд, пытаясь понять, где же он видел подобное лицо — оно казалось неуловимо знакомым, хотя Коля был уверен, что никогда раньше не видел этой особы. — А я тут… пришёл, — продолжая неловко улыбаться, брякнул Коля. — То есть… За целителем пришёл, конечно… — Это радостно, — ответила девушка, уверенным шагом подходя к мнущемуся писарю. — А я как раз целитель… — При всем уважении, — Бинх неожиданно вырос по правую руку от девушки суровой карающей фурией. — Вы не можете, сударыня, допускать подобные вольности, покуда Яков Петрович… — Он все подтвердит, к чему такие треволнения? — беспечно отозвалась девушка, приподнимая брови. — Простите, — обратилась она к Коле. — Как вас зовут? — Гоголь-Яновский, Николай, — Коля аккуратно сжал протянутую ладонь в своей. Он не очень хорошо понимал, что происходит, но целитель, кажется, нашёлся — и это было добрым знаком. — Николай Васильевич, — учительским тоном поправил его Бинх, скрещивая руки на груди. — Что? — Коля повернулся к нему, силясь понять, что сделал не так. Мракоборец в ответ лишь закатил глаза, явно не намереваясь отвечать. «Ну и почему он опять не в духе?.. — уныло подумал Коля, поправляя неудобную лямку на плече. — Я же не сделал ещё ничего…» — Александр Христофорович хотел указать вам на важность отчества, — невозмутимо проговорила девушка, энергично встряхивая его руку и тут же отпуская. — Ибо отчество — это дань уважения вашему батюшке. С удовольствием наблюдая за стремительно краснеющим лицом мракоборца, Коля решил, что она ему, пожалуй, нравится. — Светлана Яковлевна… — Бинх поджал губы, становясь похожим на встрепанного мальчугана лет так двенадцати. — Я вовсе не… — А я тут с Яковом Петровичем, — как бы между прочим обронил Коля, намереваясь привлечь внимание к себе и к своему вопросу — в конце концов, обсудить свои дела эти двое смогут и позже. «Как забавно-то вышло, — с едва скрываемым весельем подумал Коля. — Вот Яков Петрович обрадуется совпадению…» — А я как раз к Якову Петровичу, — ответила девушка, склоняя голову набок, словно любопытная синица. — А вам зачем? — опешил Коля, в намерения которого не входило делить Гуро по вечерам с кем-либо ещё. — Он тут занят… — Разумеется, занят, — Светлана Яковлевна посмотрела на него, как на неразумного дитятю. — И именно поэтому я и приехала. Коля все ещё не очень хорошо понимал, где заканчивается шутка и заканчивается ли она хоть где-то вообще. Очевидно, его недоумение было слишком явственным. — Я — целитель, — медленно, словно проверяя, усвоил ли ученик данный факт, проговорила девушка. Коля усвоил и поэтому на всякий случай кивнул. — Яков Петрович — мой отец. — Оте-е-ец?! — забыв о приличиях, воскликнул Коля, даже не пытаясь справиться со своим удивлением. Теперь ему стало понятно, откуда взялся этот же прищур глаз и подвижный изгиб бровей. — То есть, вы родственники?! То есть, я хотел сказать… — Родственники, правильно, — все с тем же доброжелательным выражением отозвалась девушка, хотя держать лицо ей было все сложнее и сложнее — Коля видел, с каким трудом она удерживалась от смеха, сжимая губы. — Так сказать, отец и дочь. — Отец и дочь… — повторил потрясённый до глубины души Коля, все ещё не способный взять себя в руки. — Ужели дошло, Николай Васильевич? — саркастично поинтересовался молчавший до сего момента Бинх. — А я уж понадеялся, что вы быстро схватываете… — Я быстро схватываю, — тут же ощетинился Коля, вскидывая голову. — И мне целитель нужен! Мракоборец закатил глаза и тяжко вздохнул — Коле даже почудилось, что он услышал: «Что за идиот…» — Когда Яков Петрович подтвердит мне, что Светлана Яковлевна его дочь, то тогда будет у вас целитель, Николай Васильевич. Местный, — он махнул рукой, пресекая начавшийся было поток возмущений. — Сейчас пьян в хламину, так что не обессудьте. *** Александр Христофорович очень хотел напомнить одному петербургскому выскочке, кто тут мракоборец. Но мешать Гуро было чревато последствиями, посему Бинх сдерживал себя, как мог. Спокойствие, разумеется, давалось ему с большим трудом — Яков Петрович творил, что хотел, и явно не собирался считаться с местной полицией, полагая, судя по всему, что его поведение совершенно естественно и единственно правильно. Бинха такой расклад, уж конечно, не устраивал. Расспросы о Данишевских вынудили мракоборца вспомнить о ряде обещаний, которые взял с него граф Алексей Владимирович, как только прибыл в Полтавскую губернию, и сейчас ему было необходимо предупредить его о нежданном посетителе. Ибо Бинх был уверен, что Гуро нагрянет к Данишевским со дня на день, а предупреждён — значит, вооружён. Граф и графиня проживали в Диканьке около года, и за это время Бинх успел неплохо изучить их обоих. Елизавета Андреевна была девицей начитанной, вежливой и милой, но в ней таилась полная беспокойства натура, которая при более близком знакомстве начинала действовать на нервы. Нет, графиня не закатывала мужу скандалов, не убегала из дому в слезах, но было что-то такое в её глазах, жестах или же улыбке, что заставляло нервничать и желать поскорее убраться восвояси. Бинх, со своей стороны, не испытывал к ней ничего, кроме жалости — принужденный к ненавистному затворничеству, он понимал, как тяжело живётся в этой глуши молодой женщине, несомненно одаренной всеми светскими талантами. Алексей Владимирович был мужчиной средних лет, высоким, флегматичным, с вечно насмешливым взглядом и хмуро изогнутыми бровями, которые придавали ему вид весьма величественной хищной птицы, собирающейся на охоту. Он редко смеялся — чаще растягивал тонкие губы в иронической улыбке и обманчиво-мягко смотрел сквозь полуопущенные веки, словно прикидывал, когда же собеседнику надоест говорить. Бинх старался держаться подальше от них обоих. Набросав короткую записку с предупреждением, мракоборец вышел на задний двор, намереваясь отправить своего личного ворона графу. «Интересно, ну хоть сегодня обойдётся все без происшествий?..» — рассеянно подумал Александр Христофорович, отпуская Пана — так звали гордую птицу — с письмом. Бинх даже толком не мог сказать, что имел в виду под своим раздражённым «всё», но день спокойным быть совершенно не собирался. Мракоборец только-только решил заняться делами — нужно было написать письмо руководству в Петербург о продвижении дела, рассмотреть с десяток крестьянских жалоб и, разумеется, не забыть проигнорировать наглые требования местных зажиточных господ, — как в дверь постучали. Стук был осторожным, из чего Бинх, раздраженно закатив глаза, заключил, что заявился Тесак. Лелея надежду, что дело не затянется надолго, мракоборец встал из-за стола и, размашистым шагом преодолев сени, открыл дверь. Это был действительно Тесак. Но прибыл он не один. — Тут к вам это, — своим извечно виноватым тоном гнусаво проговорил он. — Посетители-с… — Чего? — не слишком интеллигентно осведомился Бинх, переводя взгляд на стоявшую рядом с крестьянином девушку. — Вы ко мне? Девица, до сего мгновения деликатно рассматривающая окружающую пастораль, повернулась к нему и непринужденно улыбнулась. У неё было приятное лицо слегка округлой формы, с гибкими точеными чертами и закруглённым на конце носом. Чуть выпуклые темные глаза смотрели прямо, но со скрытой, чуть ли не ребяческой задиристостью, из-за чего её взгляд смешливо искрился весельем, ей одной понятным. Улыбаясь, она забавно поджимала пухлую нижнюю губку, словно с трудом сдерживала смех, заранее зная о своей победе или же слабых местах своего оппонента. И, несмотря на неприемлемо сутулые плечи, в ней чувствовалась некое дворянское достоинство, придававшее её облику своеобразную комичность. — День добрый, — голос у девушки был грудной, с очаровательной, чуть гортанной «р». — Я ищу местного начальника полиции — Александра Христофоровича Бинха. Это вы будете? — Я, — бросая на помощника косой вопросительный взгляд, ответил Бинх. Тесак смотрел на свои сапоги и, казалось, кроме них ничего не замечал. — А вы кто, собственно, будете, сударыня? — Гуро Светлана Яковлевна, — она протянула руку, откидывая назад неряшливую копну темных кучерявых волос. — Очень приятно. Бинх с кривой, словно уже непривычной, улыбкой ответил на рукопожатие и только потом очнулся. — Погодите… вы сказали — Гуро?.. — Насколько мне известно, в Диканьке сейчас находится Яков Петрович — верно? — Светлана Яковлевна сощурила глаза точь-в-точь как магозоолог — сомневаться в их родстве теперь стало попросту невозможно. — Верно… Да вы проходите, проходите, — спохватился Бинх, отступая от двери. — Прошу прощения… *** Яков Петрович между тем уверенно прошествовал в гостиную дома Данишевских. Обстановка была, на его взгляд, чересчур мрачноватой, но подчёркнуто богатой — словно владельцам дома хотелось выделить свою отличность от других жителей Диканьки. Окинув невозмутимым взглядом искусно изукрашенные стулья, мужчина невозмутимо прошествовал к окну, выходившему в раскидистый розовый сад. Хозяева не заставили себя долго ждать. Сперва появился мужчина, граф Алексей Владимирович — Гуро отдал должное его манере держать себя с незнакомцами: учтиво, но без излишних заискиваний, — а потом и его жена, Елизавета Андреевна. На девушку Яков Петрович обратил внимание куда более пристальное, чем мог от себя ожидать. Она была тоненькой, изящной, словно молодая березка, с большими голубыми глазами и золотистыми локонами, что были убраны в незатейливую прическу. Графиня походила на маленькую белочку из-за чуть выдающихся передних зубов, но это совершенно её не портило, а только лишь придавало ещё большего очарования. Статная, с горделиво очерченными плечами, она кротко улыбнулась на сдержанное приветствие магозоолога. Гуро почувствовал странное волнительное чувство, которое было ему весьма неприятно — девушка была хороша собой, а, как известно, хорошенькая женщина всегда приводит к бедам. — Слышал я об этой беде, — начал граф, приподнимая густые брови в неком подобии сочувствия. — Хорошей девушкой была Оксана, умелой. Жаль, очень жаль, что она погибла… — Где вы видели её в последний раз? — деловито поинтересовался Гуро, постукивая пальцами по подоконнику — обстановка этого мрачного поместья нервировала его. — Да тут, в нашем же доме, — Данишевский пожал плечами. — Попрощалась и ушла, а на следующий день такое… — Вы из дому не выходили? — на всякий случай поинтересовался Гуро, не надеясь на положительный ответ. — Нет, — после недолгого раздумья ответил граф. — Мы редко выходим из дому. Лиза, правда, любит верхом разъезжать, но далеко от дома она не бывает. — А где вы обычно бываете? — обратился к девушке волшебник. — Не видели ли вы чего подозрительного? Графиня бросила испуганный взгляд на мужа. — О-около реки часто катаюсь, — тихо ответила она. — Ничего там не видела, только крестьян… «От вас мало толку, господа, — досадливо подумал Гуро, с кривой улыбкой раскланиваясь с супругами. — Но все равно странное что-то, очень странное…»