По краю дождя

Я сидела на подоконнике и изредка поднимала глаза от книги, чтобы убедиться в отвратительных погодных условиях, представляющих собой осадки в виде липкого и мокрого снега, который, учитывая плюсовую температуру, образовывал на земле грязные лужи. В моей комнате уютно горела настенная лампа, отбрасывая мягкие тени, на кровати тихо посапывала Гекка, а в кружке медленно остывал чай с лимоном. Тем не менее, настроение было стабильно отвратительным, и я понятия не имела, как от него избавиться. Чтение мне не помогало, я все равно вспоминала, как вернулась домой глубоко за полночь и столкнулась с папой, который ждал меня, видимо, не первый час уже. Убедившись, что блудная дочь дома, родитель молча развернулся и отправился к себе, до крайности меня удивив. Где сентенция на тему " Домашний арест как профилактика непослушания", например, или что -то аналогичное? Ничего подобного не было и в помине. И именно это заставляло меня чувствовать себя неуютно. Папа второй день со мной не разговаривал, а я старалась лишний раз ему на глаза не попадаться, хотя следовало бы извиниться, что ли. Но я, кажется, трусила, избегая этого разговора как можно тщательнее, даже в столовой не появлялась и свою комнату покидала только в случае, когда была убеждена, что папы дома точно нет. Я понятия не имела, что заставляет родителя меня игнорировать? Да, ему не понравилось, что я наорала на маму, но почему?! Я была в своем праве, черт возьми! Книга полетела на пол. За ней едва ли не последовала кружка, но я вовремя удержалась. Вместо этого сделала глоток чая, обхватывая толстую керамику пальцами, и вытянула ноги, обряженные в симпатичные вязаные носочки. Из дома, учитывая погоду, мне выбираться решительно не хотелось, но и в четырех стенах сидеть, маясь от скуки и непонимания папиного поведения, тоже было невыносимо. Напиться, что ли? По крайней мере, бокал мартини меня с действительностью должен примирить, потому что я уже не знаю, каким еще образом могу отвлечься. Отставив кружку, я с подоконника слезла. Короткие джинсовые шорты и винного цвета блузка сидели на мне как влитые, но вряд ли меня сейчас интересовала собственная внешность. Волосы рассыпались по плечам, и я то и дело отбрасывала за спину лезущие в лицо пряди. Папа, по моим прикидкам, должен был отбыть на совещание по поводу кадровых перестановок в регионе, которые вполне могли затронуть его самого, дополнительно прихватив с собой маму, которая должна была присутствовать как координатор группы журналистов -по крайней мере, на все важные мероприятия папа старался таскать бывшую жену за собой, старательно представляя ее всем как свое доверенное лицо. По -моему, он просто старался не оставлять маму без присмотра, справедливо опасаясь возможных проблем с ее стороны. К моему удивлению, родительница покорно приняла правила игры, постоянно таская строгие костюмы, которые, тем не менее, ей шли ничуть не хуже, чем коктейльные платья и смелые комбинезоны. Так что не стоит удивляться, что по телевизору родителей я видела чаще, чем мне бы того хотелось. Ольга Юрьевна, к слову, из Москвы еще не вернулась -мачеха была свидетельницей по делу своего заместителя, обвиненного в коррупции, и должна была присутствовать на паре предварительных судебных слушаний, которые проходили, на счастье, в закрытом режиме. Папа от такой перспективы был не в восторге, но повлиять на жену, находящуюся в столице, никак не мог, и был вынужден довольствоваться ежедневными звонками и видеосвязью, которые его настроения не улучшали. Выйдя из комнаты, я, в носках ступая совершенно бесшумно, направилась в сторону лестницы, но зачем -то прошла мимо, определив своей целью папин кабинет. Ключ у меня имелся, поэтому попасть внутрь даже ввиду отсутствия родителя я могла без проблем, хотя и знала, что папа такое не приветствует. Тем не менее, мне хотелось заглянуть в личный папин бар, чтобы прихватить бутылку чего -нибудь покрепче, чем мартини. Кажется, у родителя должен был иметься кофейный ликер, и, хотя натуральный кофе я не любила, сейчас была не прочь насладиться его производными. Кабинет встретил меня тишиной и запахом цитрусового кондиционера для белья, который чувствовался от папиного халата, небрежно брошенного на диван. Втянув носом аромат марокканского апельсина и сицилийского лайма, я уселась в папино рабочее кресло, задумчиво несколько раз прокрутившись в нем вокруг своей оси. Настроение продолжало оставаться отвратительным. Идея о том, что напиться мне не помешает, крепла с каждой минутой, и я вскоре достала из бара бутылку искомого ликера, наливая тягучую ароматную жидкость в стакан с толстыми стенками. На вкус ликер оказался слишком сладким, хотя пах замечательно, поэтому бутылку я вскоре убрала обратно, понимая, что по вкусовым качествам мартини привлекает меня больше. Задумчиво облизав губы, в которые вкус кофе со сливками и миндалем въелся намертво, я наспех сполоснула стакан минеральной водой, чтобы папа не сразу заметил, что дочь покусилась на его запасы алкоголя. Дверная ручка дернулась так неожиданно, что я подпрыгнула. Вот только Марины мне сейчас и не хватало! В кабинете идеальный порядок, что бы ей тут делать? Надеюсь, закрытая дверь ее хозяйственный порыв остановит, потому что мне не с руки объяснять, что я здесь делаю. Горничная и без того знает больше, чем ей положено. -Вообще -то закрыто, -донесся из -за двери папин голос, -Соня, ты же не думаешь, что я настолько беспечен? Из кресла я буквально выпрыгнула. Какого черта родители делают дома, у них же совещание?! Тем не менее, раздумывать над этим вопросом не было времени и я, словно вспуганная кошка, метнулась к окну, скрываясь за плотной темно -зеленой занавеской, которая должна была при определенном везении стать моим спасительным укрытием. Если папа застанет меня в кабинете, да еще поймет, что я пила, хорошего ждать не стоит, а злить родителя дополнительно к уже случившемуся мне не хотелось. -И угораздило же меня забыть эти дурацкие документы, -мама, цокая каблуками, прошла в кабинет, -никак не привыкну к этой работе! Ну с чего Родион решил, что я справлюсь?! Я умею управлять персоналом, но моя стихия все же не телевидение! -Ты могла отказаться, -спокойно произнес папа, -уверен, Родион бы не сильно расстроился. У него хватает марионеток. Вообще не понимаю, почему ты позволила себя втянуть в эту историю. Тебе проблем мало? -Ты всерьез уверен, что я впуталась в это дело только затем, чтобы лишний раз потрепать тебе нервы? -мама обошла стол и оказалась так близко к моему убежищу, что я без труда слышала ее дыхание. Вопрос -почему я вечно оказываюсь свидетельницей диалогов, для моих ушей не предназначенных? -Хорошо же ты обо мне думаешь! -Удиви, -хмыкнул родитель, открывая сейф и перебирая папки с документами. Мама сделала несколько шагов в его направлении, потом приближаться передумала и присела на край стола, закинув ногу на ногу. Я кончиками пальцев отодвинула край занавески, чтобы хоть как -то видеть происходящее, но самой остаться незамеченной, понимая, что сильно рискую -за подслушивание мне может влететь дополнительно. На счастье, родители не могли представить, что собственная дочь находится настолько близко, поэтому в разговоре были весьма не деликатны друг с другом. -Я могу сказать что угодно, ты все равно мне не поверишь, -мама пожала плечами. На ней была узкая черная юбка с красным кожаным ремешком, и белая полупрозрачная блузка с короткими рукавами. Вкупе с красными туфлями на высоких каблуках и рыжими волосами, собранными в обманчиво небрежную прическу, смотрелось это весьма эффектно. -А ты ждешь доверия?! -взорвался папа. -На каком основании, Соня?! Ты раз за разом меня предаешь! И ладно бы, только меня. И не смей говорить, что это не так! Ты как была безразличной сукой, так ей и осталась! И я ни на минуту не поверю в то, что ты изменилась! -выплевывая каждое слово, он приблизился к бывшей жене, лицо которой казалось застывшим, как гипсовая маска. -В таком случае, скажи уже, что меня ненавидишь, и закончим с этим! -взорвалась мама. -Я слышу от тебя столько слов о предательстве, но ты ни разу не упомянул о ненависти! Заставляет задуматься, милый, -словами она била не менее хлестко, и папино лицо исказила судорога. Я испугалась, что мама сейчас получит по лицу -папа был в крайне нестабильном состоянии, и я знала, что сейчас бы родительнице лучше заткнуться и дать бывшему мужу успокоиться. -Не смей меня так называть! -прошипел муж Ольги Юрьевны. -Мерзкая, двуличная дрянь, которая думает только о себе! -Я и не отрицаю, -спокойным, но звенящим от напряжения голосом согласилась мама, -но я не это хочу услышать. Ненависть, Лео. Скажи, что меня ненавидишь! -С удовольствием, -папа оперся руками на стол по обе стороны от тела бывшей жены и приблизил свое лицо настолько, что, уверена, они дышали одним воздухом на двоих. Меня затрясло. -Я. -он сделал паузу. -Тебя. -очередная пауза, от которой мое сердце едва ли не остановилось. Не понимаю, как мама выдерживает этот промораживающий до костей голос и взгляд, выворачивающий наизнанку? -Ненавижу. Последнее слово повисло в воздухе, накаляя обстановку до предела. Я задрожала, ожидая момента, когда мама оттолкнет бывшего мужа и вылетит из кабинета, но плохо же я знала эту женщину... Мама прикрыла глаза, словно услышав то, что успокоило ее внутренних демонов, и неожиданно подалась вперед, прикасаясь губами к губам бывшего мужа. Я примерзла к месту, ожидая, что родитель сейчас точно ударит ее по лицу -иного развития событий быть просто не могло. Папа отшатнулся, выпрямляясь, и глядя на маму с выражением чуть ли не брезгливости. -Еще раз посмеешь так сделать -сверну шею, -предупредил он. Бывшая жена усмехнулась, явно такого результата и ожидая. Потом легко спрыгнула со стола, даже не пошатнувшись на каблуках, и проследовала к двери легкой походкой профессиональной модели, держа спину выпрямленной. -Совещание через час. Тебе бы поторопиться, -бросила она, не оглядываясь, и из кабинета вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Бросив ей вслед сквозь зубы нелицеприятное слово, папа некоторое время постоял без движения, а потом схватил папки с документами, заранее отложенные на стол, и покинул кабинет вслед за бывшей женой. Щелкнул замок, позволяя мне выбраться из своего укрытия, достигнуть на негнущихся ногах дивана и рухнуть на кожаные подушки. В голове не было ни одной связной мысли, и, пожалуй, я была этому даже рада -сил не было на то, чтобы дать увиденному и услышанному какое -либо логичное объяснение.