***
Мерфи скучал по Лее, но сам не умел понять, что же его так гложет. Кран капал по заданному ритму. В больнице все как всегда его недооценивали, но прислушивались. А Доктор Глассман вёл какой-то свой неравный бой со своими же комплексами. Шон всё проанализировал, но так и не понял, почему он решил не ехать за ней. Он сжал свою ладонь в ладони и взглянул на балкон. Монотонные покачивания корпусом, сидя на постели, приносили во внешний сумбур его хаотичной жизни некоторую размеренность и порядок. Этот кот… или как она предупреждала? Кошка с фосфоресцентным блеском в глазах, сидящая на столике за балконной дверью, хищно щурилась на него. «Не корми кошку — она от тебя не отстанет». Но теперь он был только рад тому, что это прожорливое своевольное животное выбрало именно его своей жертвой. Лея тоже своевольна, но она выбрала свободу. Да и что он мог ей дать взамен? Шон вдохнул, вспомнив их поцелуй и провёл пальцем по губам. Всё просто, в них слишком большое количество нервных рецепторов. Даже подушечка указательного пальца способна обмануть, но не он. Шон не понимал, что люди называют словом «Любовь» в полном смысле данного термина. Химические реакции, оргазмы, приводящие их к эйфории или ту самую привязанность, которую за еду и ласку демонстрирует кошка? Он поднялся с матраца и направился к балкону, животное продолжало таинственно взирать на своего раба подобно древнему сфинксу. — Кис-кис-кис, — как можно ласковее произнёс он, приоткрыв стеклянную дверь балкона. «Зверюга» вытянулась и зевнула, оскалив свои хищные зубки. Лапы безжалостно чиркнули когтями по дереву столешницы. Шон протянул к ней дрожащую, тонкую руку и запустил всю пятерню в пушистый загривок. Он так долго ждал когда сможет это сделать снова после смерти своего Чака, кролика, которого отец разбил об стену на его глазах. Как когда-то и его… Ударил, но Шон не умер. Отказало левое полушарие мозга. Зато правое взяло всю ношу на себя. Он оказывается теперь гений. Из-за чистой случайности. Необычный по всем параметрам. У мамы не хватило духу выставить любимого ею мужчину и они с братом ушли из созданного ею же Ада сами. Навсегда… Он поднял кошку на руки и прижал к груди. Хитрое животное тут же одарило его изощрённым гипнотическим урчанием. — Как тебя зовут? — спросил маленькую хищницу Шон. Но она лишь ткнулась макушкой в его подбородок, подчёркивая тем самым свою над ним власть. Теперь он помечен и она будет приходить когда ей заблагорассудится, а он будет смиренно ждать и надеяться, что с бродяжкой ничего не произойдёт. Шон, прижимая и поглаживая кошку, залез под одеяло. Он улёгся и крепко уснул, вспоминая недавно им просмотренную историческую передачу, в которой рассказывали о священных египетских кошках и их богине Баст. Вопрос печали от отсутствия Леи решился сам собой.***
— Даже не поздороваешься? — будто и не было этих долгих дней без неё, произнесла девушка. Шон кивнул. — Боже, как я устала! — Лея отбросила рюкзак и скинула теннисные туфли. — Есть яблоко? Шон снова кивнул. Быть может он ошибался, но похоже кошка была более замешана в происходящем, чем он себе представлял. — Да, — он залез с головой в холодильник. — Целых два. Торжественно поднося её одно, он нервно улыбнулся. Его взгляд «скользнул» по её размазанным от туши глазам в сторону и залип на чёрточке в настенных обоях, которую он раньше не замечал. — Я тебя ждал. — Знаю, — улыбнулась Лея. — Брат продал мастерскую, не сказав мне об этом. Я на мели и мне негде жить. Можно переночевать? — Да, — кивнул Шон. — Мне нужна твоя помощь в адаптации. Мне нужна ты. Но я боюсь к тебе привязаться. — Не бойся, — Лея безапелляционно обняла его, прижала к груди и с хрустом откусила яблоко. — Жги покрышки и всё будет "хип-хоп".***
Лея принимала душ, напевая любимую песню. Шон усиленно размышлял над тем, чем же её накормить. В холодильнике стоял лишь пакет с томатным соком… Наконец, она вышла, подпоясывая белый махровый халат и, улыбаясь, взглянула на компактный пакет в его руке. — Ну что? По Кровавой Мэри и завалимся набок? — произнесла она шутливо, вытаскивая из дорожной сумки начатую бутылку виски. — Что за Мэри? — не понял Шон. — Сейчас увидишь. Тебе понравилось в прошлый раз. Понравится и сейчас, — самодовольно разливая по пластиковым стаканчикам томатный сок и аккуратно по ложечке заливая его спиртным, заговорщицки прошептала девушка. Шон скрестил перед собой пальцы рук и кивнул. — Мне нравится делать с тобой всё, что ты предложишь. — Это хорошо, — подмигнула она доктору и протянула ему его стаканчик. — За воссоединение двух одиночеств! — Соединение кого? — переспросил Шон, но увидев, как она залпом пьёт свою долю алкоголя, повторил это действие за ней. Шон ограничился одним стаканом. Он всё ещё помнил, как опозорился перед ней в прошлый раз и, будучи далеко не глупым молодым человеком, он предполагал, что ночевать они будут в одной постели, да и одеяло у него только одно. Целовать её ему очень понравилось. Так что, если Лея подаст сигнал одобрения, он будет иметь с ней сексуальные отношения. От одной этой мысли он чувствовал как темнеет в глазах. Стресс, но какой приятный. — Я же говорила, не приваживай кошку! Она теперь спит с нами? — расхохоталась Лея, увидев свою лохматую соперницу. Шон опустился на матрас, отодвинул животное на край и неуклюже улёгся рядом с Леей. Он неуверенно расправил над ними своё единственное одеяло и замер, когда девушка бесцеремонно прильнула к нему, положила голову на его плечо, обхватила его руку и прижалась своим обнажённым бедром к его волосатой ноге. — С тобой так здорово, Шон. Ты не просишь объяснений, не учишь жить, не пристаёшь со своими ласками, как обычные парни и ты такой тёплый, — промурлыкала она засыпая. Почти всю ночь он не спал. Шон боялся повернуться и нарушить сон Леи. Её волосы пахли цветами, и он восторженно наслаждался ритмом её дыхания. Но как только он смежил отяжелевшие веки, как её рука скользнула по его груди, а нога в полусогнутом положении, уютно примостилась где-то в районе паха. Чем заставила его сердце неистово забиться. В не зашторенное окно падал тусклый свет уличного освещения. Шон мог беспрепятственно рассмотреть черты спящей на его вытянутой руке девушки. Очертание её приоткрытых во сне губ призывало пробовать их на вкус снова и снова. Он придвинулся поближе к её лицу и неуверенно приник к губам. Лея в полудрёме восприняла это касание за полноценное сексуальное действие. Потревоженная их вознёй кошка недовольно удалилась на кухню. Спросонья Лея даже не подумала принять его поцелуй за «жест» восхищения. В ответ она обхватила руками его затылок и разомкнула его губы своим горячим языком, наслаждаясь интимностью момента. Шон, окрылённый её ответным действием, так же уверенно подмял её тело под себя, схватил за бёдра и необычно тесно примостился между её бёдер. Нетерпеливо высвободил её правую грудь из белья и, мягко оторвавшись от влажного поцелуя, припал губами к зовущему соску. Почувствовав, как она выгнулась под ним и прижалась всей нижней частью тела к его паху. Лёгкий вздох одобрения, сорвавшийся при этом с её губ, он тоже правильно оценил. Он видел подобное очень часто в порно. И как врач он знал каждый рецептор и его раздражитель. Что для сего и как было бы лучше. Картинка, нарисованная в его мозгу оказалась настолько реальной, что он тут же поспешил принять её как руководство к эксплуатации прекрасного тела своей подруги и своего. Шон ни разу в жизни ни на секунду не испытывал замешательства перед потребностями своей физической оболочки. Она была ему понятна, доступна в отличии от вопросов познания души. Секс — необходимая привилегия человека, не только, оправдываемая инстинктами воспроизводства себе подобных, но и приятный тренажёр для снятия напряжения. Шон любил секс и всегда мечтал о нём. Часто думал о том, как это могло происходить у него с той или иной девушкой, но не решался первым об этом заговорить. Он знал, что нравится многим, но так же он знал, что не каждая захочет иметь с ним отношения, которым сопутствует этот самый секс. Поэтому сейчас он дарил наслаждение Лея так, как никто до него с ней этого не делал. Невероятно, но он ласкал именно те зоны её тела и так, что для девушки это стало почти мистическим ритуалом. Будто она попала в руки юного, но изощрённого инкуба-девственника, чья невинность только сильнее подливала масла в огонь её грехопадения. Это продолжалось не долго, но для первого раза достаточно продуктивно. — Шшшон, — прошептала она, замирая от наслаждения. — Посмотри на меня, — задыхаясь и проникая под конец всё глубже и глубже в неё, прошептал он, как обычный до крайности перевозбуждённый парень. Их глаза встретились. Странно, но в этот момент он хотел утонуть в бездне её зрачков, хоть и не мог видеть в темноте их достаточно отчётливо. — Я люблю тебя, Шон, — выпалила она, прижимаясь к нему всем телом и увлекая его за собой в омут оргазма… Когда всё закончилось и девушка ласково протянула руку, чтобы игриво потрепать ему прилипшую ко лбу чёлку, Шон неожиданно подскочил, натянул пижамные штаны и, расхаживая по комнате, стал заламывать руки. Лея испугалась и приподнялась на локте, наблюдая за тем, что будет дальше. — Никогда, никогда больше не говори мне этих слов. Я не хочу любви. Слышишь?! — твердил он, стараясь не смотреть на неё. — Хорошо, не буду… — Лея пожала плечами. — Но это же не смертельно, кузнечик. — Смертельно, Лея, — хлопнув за собой дверью в ванную, отрезал доктор Мёрфи. Будильник Шона возвестил «подъём». Доктор бодро поднялся, в то время как Лея получила доступ к его части одеяла и завернулась в него с головой. Шон брился и думал о сексе, кошке, блинчиках и способностях любой женщины, обладающей хоть толикой смазливой внешности поработить мир в лице мужчин, если эти мужчины возжелали бы секса так, как он всегда его желал.