Код "W". Монстр

      - Я не смог его остановить.       Обессилев, Кай снова завалился на спину, и Джунмён, спасая любимого от удара о пол, еле успел подложить ему под голову руки. Видя, как он слегка сморщился от боли, учёный осторожно приподнял и устроил его голову на своих коленях, вызывая своей манипуляцией очередной тяжкий вздох вервольфа. Но в этом вздохе было больше спокойствия и благодарности, чем боли. Кай знал, что теперь в надёжных руках.       - Представляешь, мне теперь, чтоб телепортироваться, даже не нужно воссоздавать в памяти лабораторию, достаточно просто захотеть к тебе… - после вздоха сипло засмеялся вервольф, о чём тут же пожалел, так как зашёлся сильным кашлем.       Учёный охнул, в шоке глядя на то, как вместе с кашлем на губы Кая выплеснулась кровь. По его телу пробежала волна страха. В действительности всё оказалось гораздо хуже, чем выглядело на первый взгляд.       - Кай, - позвал он волка, помогая ему повернуть голову на бок так, чтоб волк не захлёбывался кровью. - Похоже, Марк повредил тебе внутренние органы. Ты должен бороться, слышишь? – Джунмён ласково погладил его лицо. – Полежи немного. Постарайся расслабить тело. А я возьму твою сыворотку. Она поможет восстановить регенерацию.       «Если ещё не поздно…» - с ужасом произнёс в голове его внутренний голос, но Мён приказал ему заткнуться.       У Кая не было сил даже кивнуть, поэтому он неспешно закрыл и открыл глаза, выражая своё согласие.       - Потерпи чуть-чуть. Всё будет хорошо, - заверил его Мён.       Он снова осторожно опустил голову волка на пол, оставляя её повёрнутой на бок, и бегом бросился в другую часть лаборатории, где находились холодильные и фармацевтические камеры. Впопыхах достав из своего личного отсека нужную пробирку, при этом чудесным образом не расплескав другие, доктор Ким помчался обратно к волку и, оказавшись снова рядом с ним, на секунду замер в недоумении.       - Кай? – позвал он и с тревогой коснулся руки любимого.       Вервольф не реагировал.       - К-кай? – голос Мёна испуганно дрогнул, а сердце сжалось словно в тисках.       Задержав дыхание, мужчина склонился над вервольфом и приложил кончики указательного и среднего пальцев к левой стороне его шеи, под челюстью. Это было самое страшное, что он делал в своей жизни.       К счастью, пульс был. Кай просто был без сознания.       Решив не тратить попусту время, доктор ввёл вервольфу сыворотку и затем постарался привести его в чувство, потому что ввиду отсутствия медицинского оборудования ему нужно было как-то понимать, меняется ли состояние Кая.       Прошло долгих три минуты, но Кай в себя не приходил.       - Кай, как же мне быть? Почему ты не приходишь в себя? – Мён сжал руку любимого.       Джунмён понимал, что время уходило, и чем дольше он медлил, тем критичней становилось состояние волка. Сыворотка не действовала. Учёный не видел диапазон поражения внутренних органов вервольфа, но знал, что избавить его от этих повреждений можно было только двумя способами: первый (наверняка желаемый для вервольфа) – это каким-то образом возобновить процесс регенерации, а второй – уничтожить «волчью» спираль ДНК и нео-клетки, так как именно на них в первую очередь было оказано воздействие силы Марка. Проще говоря, чтобы Кай не умер, Мён должен был обратить его в человека.       - Чёрт побери! Чёрт! Чёрт! – выругался Ким, пытаясь не впадать в отчаяние и сохранять самообладание.       Хотя впадать в отчаяние было от чего. Похожая ситуация с ними уже случалась. Тогда Кая, тоже всего израненного после схватки с химерой, пришлось подключить к фазовому вакууму и запустить процесс его обращения в человека. Но обращение прервалось, так как у волка вовремя (или если говорить о Джунмёне, то, наоборот, совсем не кстати) восстановилась способность регенерироваться, и он пришёл в себя, оставшись вервольфом. Сейчас история повторялась и, как и тогда, Джунмёну тоже нужно было что-то делать. Срочно!       - Так, всё! Соберись! – приказал Джунмён сам себе и сделал глубокий вдох. Он наклонился к лицу вервольфа и мягко поцеловал его в губы. – Извини, Кай. Знаю, ты против и возможно никогда мне этого не простишь, но у меня нет другого выбора.       Сказав это, доктор Ким поднялся, ухватился за руки любимого и потащил его в сторону фазового вакуума, стараясь по пути не сильно врезаться в мебель. Увы, переместить волка как-то иначе у него просто не хватало сил. Наконец, добравшись до вакуума и с трудом уложив Кая в капсулу, учёный подключил к нему все необходимые провода, затем снова сбегал к холодильным камерам, нашёл заведомо приготовленную дозу вакцины и после поместил её в приёмник пульта управления. Он дождался, пока с экрана исчезнет индикатор зарядки и появится интерфейс программы обращения. Все настройки теперь были установлены. Осталось только нажать кнопку, чтобы начать процесс. Не верящий ни в какого бога, Джунмён обратился к молитве и запустил обращение. Фазовый вакуум протяжно загудел, заработали все генераторы. Вакцина не спеша отправилась по проводам аппарата.       Кроме гудения вакуума, в лаборатории стояла полная тишина. Доктор Ким прилип к стеклу, внимательно наблюдая за каждым мускулом на лице вервольфа, и ждал, когда вакуум даст звуковой сигнал и на экране монитора высветится предупреждение о внедрении вакцины в организм. Процесс обращения всегда проходил болезненно, и не важно – в сознании был вервольф или нет. Достигнув определенной фазы, вакуум коротко пропищал и отключил главный генератор, переходя в новый режим – вакцина попала в тело Кая.       - Ты нужен мне живым, слышишь? – прошептал Джунмён.       Неожиданно в воздухе что-то громко хлопнуло, будто ударилось в стекло. Учёный отшатнулся и с удивлением посмотрел на волка, пытаясь разобраться, почему он услышал звук телепортации, если Кай всё ещё был перед ним.       - Папа? – вдруг раздался за спиной тихий голос.       У Джунмёна сердце ухнуло в пятки. Покрывшись холодным потом от ужаса, он медленно повернулся и взглядом встретился с горящими глазами Марка.       - Папа? – снова позвал он.       Сильно повзрослевший, окрепший, возмужавший и уже совсем не мальчик, а юноша лет восемнадцати - девятнадцати нерешительно стоял у двери лаборатории и не сводил глаз с Джунмёна. Что было в его изумрудном взгляде? Злость? Осуждение? Или ненависть? Доктор не мог точно определить. Глаза сына приковали его к месту, и Ким не знал, что делать и как побороть неизвестно откуда взявшийся страх.       - Марк… - осторожно откликнулся он, - откуда ты здесь? Что ты собираешься делать?       Вакуум за спиной снова издал звук. Обращение вервольфа перешло ещё в одну стадию, завершающую.       - Что это? – вздрогнул Марк, испугавшись незнакомого звука. Он прищурил свои глаза, пристально вглядываясь в силуэт лежащего за стеклом Кая. – Почему он там? Что ты с ним делаешь? – Марк повысил на учёного голос, словно обвиняя его, отчего тот непроизвольно задрожал. Но только двигал им уже не страх. Гнев.       - Что Я с ним делаю?! – сердито воскликнул Джунмён. Перед его взором вновь возник недавний образ вервольфа, всего в крови, истерзанного и скрючившегося от боли. – Это ТЫ что с ним сделал? Что ты сделал со своим отцом, что он чуть не умер у меня на руках? Скажи мне, Марк! Кай единственный, кто тебя защищал! Единственный, кто готов был отказаться от всего ради тебя! Ответь, за что ты так с ним? За что?! – его крик перешёл в отчаянный стон боли и упрёка.       В воздухе снова звонко щёлкнуло, будто кто-то хлопнул в ладоши, и Марк, стоявший далеко от учёного, внезапно оказался прямо перед его носом. С искажённым от ярости лицом, юноша толкнул Джунмёна, впечатав его в стекло, и сомкнул худую руку на его шее.       - Это ты виноват! Ты!!! – с яростью прошипел он. - Зачем ты сделал меня таким? Зачем превратил в монстра? Меня все ненавидят! Желают мне смерти! А собственный отец… - он бросил насмешливый, злой взгляд на подрагивающие руки Кима, которыми мужчина вцепился в его руку, пытаясь удержать, - меня боится! Думаешь, я хотел такой жизни? По-твоему, я заслужил такую жизнь?       Пламя в его глазах разгоралось сильнее, цвет зрачков угрожающе потемнел, становясь похожим на малахит, и учёный понял, что если он сейчас ничего не предпримет, то сила Марка снова выйдет из-под контроля, и сын его попросту убьёт. Мён что было мочи ударил юношу в живот и, когда тот отпрянул, согнувшись, бросился к холодильным камерам. Он помнил про яд. Помнил, куда лаборанты его положили. Даже помнил пароль от отсека, случайно подсмотрев его в чужих документах. Теперь всё зависело от удачи и скорости Джунмёна, которая, как он сам прекрасно понимал, во многом уступала полувервольфу.       - Господи, я не хочу его убивать! - прошептал Мён, судорожно открывая ячейку отсека и хватая дозатор с ядом. – Не хочу!       Марк вновь оказался рядом с ним. Захлопнув дверцу отсека перед едва успевшим вытащить оттуда руку Джунмёном, юноша свирепо уставился на дозатор. В его глазах появился вопрос.       - Минхён-и, прошу тебя, остановись! - воспользовавшись замешательством сына, Джунмён упал перед ним на колени. – Прости меня! Ты прав, это действительно всё моя вина! Ты не заслужил такой жизни. Не заслужил ненависти. Я так мало о тебе заботился, так мало уделял тебе внимания… Я должен был тебя вылечить, должен был сделать всё, чтоб ты снова стал обычным ребёнком… - из его глаз брызнули горькие слёзы. Учёный понимал, что для них это конец. Это был предел. – Прости меня, Марк! Я тебя очень люблю, слышишь? Прости. Не вышло из меня хорошего отца…       Юноша изменился в лице. Гримаса боли, усиленно им подавляемой, в отчаянии прорвалась наружу и обнажила перед его отцом все скопленные за его короткую жизнь мучительные страдания. Ведь Марк был всего лишь ребёнок. Запуганный, затравленный, не способный полюбить сам себя, он просто пытался защититься от жестокого мира, а не причинить ему вред.       - Папа, почему я такой? Почему я причиняю столько боли? Ведь я этого не хочу, - юноша отшатнулся от учёного и закрыл лицо руками. – Папа! Папа! Почему? – исступлённо шептал он, словно обезумевший, мотая головой. – Что же мне сделать? Как избавиться от этой боли?       Марк схватился за сердце, и Мён увидел, как ярко в этот момент сверкнули его изумрудные глаза. Боль пронзила тело доктора от головы до самых кончиков пальцев. Все его сосуды скукожились, мышцы сжались, а кожа местами отвратительно впала, проявляя рельеф костей. Кровь будто насосом выкачивали из тела. Это была такая адская, невыносимая боль, что Джунмён навзничь повалился на пол, сжимая в побелевшей ладони яд.       - Может, мне просто всех убить? Тогда они не смогут убить меня, - слышал он над собой безумные чудовищные размышления сына. – Как думаешь, папа? И мы сможем жить вместе. Далеко-далеко. Никто нас больше не тронет. Ведь все будут мертвы. Ах, папа… Почему же мне так больно..? Что со мной? – его голос надорвался. - Мне так плохо. Голова раскалывается!       Джунмён понимал, что сила юноши вышла из-под контроля, и его организм больше не выдерживал такого потока энергии. К сожалению, учёный ничего не мог предпринять. Он даже не мог пошевелиться. Глядя на страдающего сына, схватившегося за голову, Мён испытывал к нему только искреннюю жалость и любовь, какую испытывает настоящий родитель, видя боль своего ребёнка.       - Марк, прости меня… - почти беззвучным голосом проговорил он, но маленький вервольф всё равно его услышал. – Прости, что не смог тебя спасти.       Юноша опустился на колени и склонился над Джунмёном, крепко обнимая его, прижимаясь щекой к его груди       - Я не знаю, как это остановить… «Оно» сильнее меня, - с горечью прошептал он и заплакал.       - Я знаю, Минхён-и. Ты не виноват.       Уголки губ Мёна дрогнули в улыбке. Мужчина вдруг увидел зелёный отблеск, отразившийся на дверце холодильной камеры, который ясно говорил ему, что в другой стороне лаборатории, на верхней панели фазового вакуума, наконец-то, загорелась долгожданная зелёная лампочка – последняя стадия обращения вервольфа в человека завершилась. Успешно. Кай был жив.       Чувствуя в связи с этим небывалый эмоциональный подъём, Джунмён собрал свои последние силы и костлявыми, почти бескровными руками обнял плачущего на его груди сына. В эту минуту ему уже не страшно было умирать.       - Я рад, что у меня был такой сын как ты.       Джунмён закрыл глаза, силы его почти покинули.       Марк благодарно и нежно сжал его руку.       - Спасибо за эти слова, папа… Я люблю вас очень, - негромко ответил юноша. – Прошу, помните меня, хоть я этого и не достоин.       Мён не сразу сообразил, какое значение было в просьбе сына. Он удивлённо поднял тяжёлые веки и увидел, как юноша схватил выпавший из его ладони дозатор с ядом и одним глотком выпил всё его содержимое.       - Марк! - воскликнуть у Мёна не получилось. Как и не получилось остановить вервольфа.       - Только так я искуплю свои грехи, - прошептал Марк, и из его глаз брызнули горькие слёзы.       Неожиданно юноша издал странный гортанный звук. От резко подступившего к горлу удушья его глаза испуганно расширились и округлились, и Марк беспомощно вцепился в руку Джунмёна. Изумрудное пламя, полыхавшее в его зрачках, потухло, напоминая напоследок о том, как было прекрасно лицо Марка без отпечатка на нём сверхъестественной силы. Юноша умирал, будучи уже обычным человеком. Осознавая это и видя, как обратно приливает кровь к лицу его любимого папы, как снова наполняется жизнью его тело, и он самостоятельно садится и тянет к нему руки, Минхён улыбнулся сквозь слёзы. В последние секунды своей жизни он познал настоящее счастье и освобождение. Он познал любовь и прощение мира, от которого раньше чувствовал только ненависть. С последним вздохом Марк умиротворённо закрыл глаза и замертво упал в раскрывшиеся объятия отца.       - Нет, Марк, нет! Прошу! Прости меня! – Джунмён крепко прижал сына к груди. – Как же так? Почему всё так вышло? Марк! Прости! Я этого не хотел…       Он согнулся, сотрясаемый рыданиями. Его мальчик лежал у него на руках – совсем ещё юный, такой красивый и нежный. Как можно было поверить, что его больше нет? Что с его губ больше не сойдёт вдох? Как можно было принять, что этот ребёнок никогда больше не засмеётся, не обнимет его, не назовёт «папа»? Джунмён не мог вынести эту боль. Его сердце разрывалось на части, и он, будто пытаясь оживить своего мальчика, исступлённо гладил его по голове, качал его в своих руках, как маленького, приговаривая ласковые слова и слова любви.       Неожиданно над Джунмёном нависла чья-то тень, и мужчина поднял голову, сквозь застилающие слёзы видя Кая. Придя в сознание, тот сам отключил себя от фазового вакуума и выбрался из капсулы аппарата, и теперь стоял перед учёным, пошатываясь на неустойчивых ещё ногах, и с болью глядел на него и сына. Слова были излишни. Кай понимал всё без них.       - Кай… - простонал Джунмён. Он был искренне рад видеть любимого здоровым, но большое горе омрачало его радость. – Я его не спас, Кай… Я его не спас! - задыхаясь от чувства вины, Джунмён снова зарыдал.       Кай с трудом опустился рядом на колени и прижал любимого к себе, нежно целуя в макушку. Смотреть на мёртвого сына у него не хватало духа.       - Не вини себя, мой родной. Ты сделал всё, что было в твоих силах. И ещё, Мённи… - он запнулся, не зная, как правильно выразить то, о чём он думал, и учёный притих, слыша в его голосе странную необычную интонацию. – Я благодарен, что не ты убил его. Он сам принял это решение…       Джунмён перестал плакать. Он крепко сжал руку вервольфа, с ужасом понимая, чем могла в итоге закончиться их история. Кай бы ему не простил! Никогда!       - Я бы не смог… Правда! Лучше уж сам… - бессвязно пролепетал доктор Ким и спрятал лицо на груди любимого, благодаря небо за то, что сейчас не лишён этого счастья. В надёжных, сильных руках Кая он почувствовал, как горький ком в горле, наконец, растворяется и даёт дышать спокойнее. Слёзы высыхали. Наступала эмоциональная опустошённость.       Всё ещё не выпуская из рук тело мальчика, Джунмён пытался смириться с этой страшной потерей, пытался «переболеть», пережить эту трагедию, понимая, что сейчас нельзя быть слабым. Сколько он себя помнил, Мён никогда не был предоставлен сам себе. Всегда был кто-то, о ком нужно было позаботиться в первую очередь, кто-то важнее всех остальных. Сейчас это был Кай. Со своим сбивчивым дыханием, слабым телом и ранами, которые требовали профессиональной обработки и лечения. Этот новый человек только храбрился, пытаясь утешить Кима, когда ласково гладил его по голове и шептал слова поддержки. Джунмён знал, что сейчас ему самому было гораздо хуже – ведь его боль была не только моральная, но и физическая. Как человек Кай был слаб, и ему требовалась помощь.       Джунмён сделал глубокий вдох. Его мысли блуждали уже где-то далеко, намного дальше лаборатории и Центра, занятые решениями совершенно новых первоочередных проблем. Наверно, это было эгоистично с стороны Кима – так быстро перестать оплакивать приёмного сына, но он не хотел быть тем, кто безропотно следует течению. Жизнь научила Джунмёна принимать решения, как бы он не был сломлен. Тем более что у него под боком всегда был тот, кто делил его боль пополам. Тот, в ком сейчас билось обыкновенное человеческое сердце, переполненное любовью и состраданием. Ради него и стоило жить.       ~ День спустя,       21:20, территория Императорского дома       - Как долго они не выходят, - заметил Сэхун, задумчиво отстукивая пальцами по рулю автомобиля. – Жестоко со стороны министров так задерживать дока.       Кай в ответ невесело усмехнулся.       - Ну, куда им до его проблем. Им совершенно плевать, что у человека завтра похороны сына.       И затем тяжело вздохнул. Он устал сидеть и ждать в неизвестности. Сэхун молча положил ему на плечо руку, прекрасно понимая состояние друга.       Кай был подавлен. За последние сутки ему и Джунмёну буквально не давали прохода, таская их по разным инстанциям, ведомствам и министерствам, всё время надоедая и расспрашивая о случившемся в лаборатории. Конечно, правду никто из них не рассказывал. Легенда, выдуманная Главнокомандующим – единственным человеком, которого Каю пришлось ввести в курс дела, - гласила о нападении клона-человека на руководителя Кима вследствие его неудачного эксперимента. Джунмён, стискивая от отвращения зубы и скрепя сердце, раз за разом повторял эту нелепую историю то какому-нибудь министру, то какому-нибудь начальнику полиции, только чтобы не пятнать имя сына и избежать открытого расследования в Центре. Сейчас они добрались до Императорского дома и до правительственного Совета. Кай был рад, что его туда не позвали – чувствовалась благосклонность Императора.       - Тяжело тебе? – Сэхун вырвал его из задумчивого состояния.       Вопрос был непонятный, без конкретики.       - Что именно ты имеешь ввиду?       - Ну… ты ведь теперь человек, - осторожно пояснил Сэ. – По себе помню, как сложно было перестроиться. А ты гораздо дольше меня был вервольфом…       Кай скривился. Это вышло не нарочно, зато выдало его вполне очевидное к этому отношение.       - Человек! – раздражённо фыркнул бывший вервольф. – Совершенно бесполезный и ни на что негодный. Тьфу! Аж на изнанку выворачивает от собственной беспомощности. Кому я теперь такой нужен, Сэ? Я же ничего не могу!       - Что за вопрос?! Нам конечно! – Сэхун дружески ударил его кулаком в плечо. – Ты всё также наш вожак. Даже если мы стали людьми, ты для нас навсегда останешься тем, кто выслушает, вовремя отругает, поможет и направит на нужный путь. И с чего ты взял, что ничего не можешь? Кай, не неси ерунду! Ты обязательно найдёшь себе дело по душе. Та же служба, например! Тебе ведь нравится риск, операции, секретные задания? Уверен, Исин найдёт тебе местечко в своём отряде.       - Ага. Исин. – Брюнет скептично закатил глаза. - Ему самому бы встать на ноги.       - Ну да, точно. – Сэхун озадаченно почесал голову, вспомнив недавние новости. – Крис говорил, что ему на реабилитацию как минимум нужно полгода. Хотя, знаешь, мне кажется, он приврал, чтобы Исина подольше удержать рядом. На лицо явное превышение полномочий, тебе не кажется? – Молодой человек засмеялся.       Увы, Кай не разделил его веселья. Он хмуро отвернулся и уставился на закрытые ворота Императорского дома в надежде, что те, наконец, откроются.       Джунмёна и правда не было слишком долго.       Прошёл ещё где-то час. Из-за застывших над городом дождевых туч, готовых вот-вот разразиться холодным ливнем, на улице стало очень темно, поэтому Сэхун завёл мотор автомобиля и зажёг фары, окрашивая высокий железный забор императорской резиденции тёплым жёлтым светом. Теперь на фоне пустой безлюдной улицы их автомобиль заметно выделялся.       - Действуешь на нервы охране Дома? – хмыкнул Кай.       - Ага. Пусть не расслабляются там! – Сэхун тут же подхватил шутку. – Кто знает, может кто-то увидит нас из окна и, наконец-то, поймёт, как сильно задержались у них гости.       Кай слабо в это верил. Однако вопреки его размышлениям, железные ворота, будто бы действительно в ответ на действия Сэхуна, со скрипом открылись, выпуская из резиденции двух мужчин - Джунмёна и Главнокомандующего. Оба, о чём-то негромко переговариваясь, подошли к машине.       Главком постучал по стеклу, из-за которого за ним наблюдал бывший вервольф.       - Кай, выйди, - приказал он. – Разговор есть.       «Мало ещё наговорились-то», - недовольно цокнул про себя Кай, однако послушно вышел и встал рядом с Джунмёном, инстинктивно беря любимого за руку, словно пытался заранее защитить его от всех явных и неявных опасностей.       - Ты теперь человек. Это, знаешь ли, вносит определённые трудности в наше с тобой сотрудничество, - сурово проговорил мужчина, таким же суровым взглядом буравя лицо брюнета.       У Кая непроизвольно сжалось сердце: кажется, на этом военная служба для него всё-таки была закончена.       - Увы, из-за своего лица ты не сможешь приходить в Ведомство как обычный человек. Надеюсь, ты это понимаешь?       - Да, я понимаю.       Кай с трудом сдержал вздох и в этот момент почувствовал, как маленькая ладонь Джунмёна, которую он держал, сжала его руку – любимый безмолвно выражал свою поддержку.       - Однако я бы не хотел терять такого сотрудника как ты, - неожиданно заявил Главком. - Военное дело ты знаешь, и солдат из тебя толковый, хоть и с характером, - его губы на мгновение расползлись в улыбке. – На востоке Империи у меня есть спецподразделение, они в основном занимаются нелегальным сбытом оружия, ищут предполагаемых террористов. Работа нервная, но интересная. Могу тебя порекомендовать командиру, если ты не против.       - Я… я не то чтобы против… - Кай растерянно замялся, получив такое внезапное предложение, и перевёл нерешительный взгляд на учёного. – Но я не смогу оставить Джунмёна.       - Кай, - Мён мягко дотронулся рукой до щеки взволнованного брюнета, - я уже получил распоряжение Императора на перевод туда же. Там есть филиал Исследовательского центра. Главнокомандующий, наоборот, помогает нам быть вместе.       - Но почему? – Кай недоверчиво посмотрел на седого мужчину. Ему сложно было поверить, что тот был способен на поступки, не приносящие никакой выгоды ни ему, ни Империи.       Главком гулко рассмеялся, заметив, насколько с ним осторожен бывший вервольф.       - За время твоей службы я привязался к тебе так же сильно, как когда-то был привязан к Джонину, - с некоторой долей грусти пояснил мужчина. - Увы, тогда я ничем не смог помочь бедному парню. Зато сейчас могу помочь тебе. Думаю, вы и так вдвоём достаточно настрадались.       - И что? Мы можем просто так уехать? – Кай всё ещё не верил.       Главнокомандующий кивнул.       - Не «можем», а должны, - к тому же уточнил он. - Вам сейчас здесь не место – слишком много дров наломали.       - Проще говоря, нас гонят из столицы? – взгляд Кая стал жёстким. Такой расклад хоть и был предсказуем, но всё же упрямо бил по его самолюбию.       Мужчина развёл руками.       - Смотря как на это посмотреть. У вас появился шанс жить спокойной жизнью, грех им не воспользоваться. После твоего обращения и смерти Марка, проект «Код W» официально прекратил своё существование. Документы, которые подтверждали, что ты служил в отряде спецназначения, тоже уничтожены. Всё. Вы больше ничем не привязаны к своему месту и не связаны с секретными делами Империи, так за что здесь держаться?       - За семью. У меня здесь пять братьев, между прочим.       - Какие братья? Вы даже не связаны кровными узами.       Их полемика затягивалась.       - Кай, - Джунмён снова сжал руку любимого, видя его замешательство, - если ты не хочешь уезжать, то можешь остаться. Но я не могу ослушаться приказа Императора.       Кай шумно выдохнул.       - Они должны быть благодарны за то, что ты создал антивирус. А они тебя отправляют в какое-то захолустье. Это несправедливо.       - Я скрыл от них существование Марка. И из-за этого пострадали люди. Поверь, я заслуживаю гораздо большего наказания.       - Ну так что? – Главком уже терял терпение. – Мне оформлять на тебя перевод? О передаче твоих персональных данных и документах я позабочусь.       Кай незаметно покосился на Сэхуна, сидящего за рулём, который, опустив стекло, молча следил за ходом разговора. Заметив вопросительный взгляд вожака, Сэ ответил ему утвердительным кивком.       - Что ж… Когда мы должны уехать? – хмуро поинтересовался бывший вервольф у Главкома.       - Желательно до конца этой недели. Я должен договориться о вашем личном сопровождении.       - Думаете, мы сбежим?! – возмутившись, нахмурился следом Джунмён.       Пожилой мужчина посмотрел на учёного как на ребёнка.       - Кай без паспорта, без прав. Все его документы либо липовые, либо подставные. Как вы собрались пересечь центральный округ? Пешком что ли?       Кай зарычал сквозь зубы.       - И ведь правда! Как же всё-таки тяжело и неудобно быть человеком!       Джунмён исподлобья посмотрел на любимого, вспомнившего про реалии его новой жизни, и затем виновато опустил взгляд, никак не комментируя его слова. Возникла неловкая пауза. Решив, что так всё оставлять нельзя, Сэхун вытянул из окна авто свою руку и, дотянувшись до локтя Кая, сильно его ущипнул. Тот удивлённо вскрикнул.       - Док вообще-то тебе жизнь спас, а ты жалуешься! – упрекнул Сэхун друга. Затем его взгляд случайно упал на часы, блеснувшие на руке, и парень тихо охнул. – Так, всё. Заканчивайте разговоры. Лухан на ужин нас заждался. Извините, господин Главнокомандующий, но нам пора ехать. Думаю, вы уже всё обсудили?       Сказав это, Сэхун ухватился обеими руками за руль, всем своим видом показывая, что даже если разговор не окончен, он всё равно не намерен больше ждать.       Главком смерил Сэхуна заинтересованным взглядом. Младшего волчонка он знал довольно поверхностно, в основном, по чужим рассказам и отчётам военных, поэтому столкнувшись с ним лично в неофициальной обстановке, был слегка удивлён. Давно ему так смело никто не дерзил.       - А вы случайно не интересуетесь военной службой? – с надеждой спросил он молодого человека. – Вы могли бы составить Каю неплохую компанию.       Челюсть Сэ упала вниз. Такое же изумление отразилось на лице Кая и доктора Кима. Они все трое переглянулись и затем, думая обо одном и том же, рассмеялись.       - Что такое? Я сказал что-то смешное? – Главком недоумённо посмотрел на молодых людей.       Сэхун усмехнулся.       - После того, как вы несколько дней продержали Лухана в тюрьме, у меня с вами особые счёты. Так что вряд ли из меня получится хорошая компания, - колко пояснил он.       - Что ж, ответ ясен. – Главком понимающе улыбнулся. – Надеюсь, в будущем вы будете ко мне более снисходительны. Ведь старикам иногда свойственно ошибаться.       Сэхун тактично промолчал. Хоть он и чувствовал к себе явное дружелюбие Главкома, Сэ никогда бы не смог простить ему тех мучений, которые пришлось пережить Лу по его вине.       На этом их разговор действительно был окончен. Главнокомандующий быстро откланялся, любезно предупредив, что непременно появится на похоронах, и затем, не дожидаясь каких-либо возможных возражений со стороны собеседников, бодрой походкой, так несоответствующей его возрасту, направился к ожидавшей его на другой стороне улицы машине.       - Садитесь скорее, - устало сказал Сэхун друзьям. – Ни минуты не хочу здесь больше задерживаться.       Кай и Мён дружно кивнули, полностью поддерживая его желание. Завтра им всем предстоял тяжелый день.