Он его боль

Кто бывает в ВК в моей группе, тот знает, что автора клинит...       Сладкие томные вздохи стелятся по комнате, смешиваясь с запахом секса. Юркий язык слизывает солёные капельки пота, что стекают по виску молодого парня, который морщится от глубокого толчка. Лёгкая боль смешивается с удовольствием, которое выталкивает первое из сознания и заставляет парня окунуться в океан блаженства с головой. Мужчина гортанно стонет, сжимая сильными пальцами упругие бёдра своего партнера, не переставая делать резкие движения. Он чуть отдаляется от него, открывая себе обзор на то, как его налитая кровью плоть скрывается в раскрасневшемся нутре молодого парня. Этот вид добавляет остроты их соитию, пуская по телу новую волну возбуждения.       - Чанёль, - стонет тонким голоском юноша, выгибаясь дугой в тот момент, когда мужчина чуть сильнее, чем надо, стискивает пальцами его сосок.       - Да, детка, повторяй моё имя. Я твой Бог, - на последнем слове он толкается ещё сильнее, заставляя парня распахнуть глаза и подавиться громким стоном.       Их секс сладкий, пошлый, с нотками агрессивности, которая ложится синяками на молодом теле. Губы засасывают кожу в районе изгиба шеи, дабы оставить на ней ощутимый след. Зубы слегка покусывают возбуждённые и чувствительные соски, а слух ласкают всё новые и новые стоны. Они предаются наслаждению, купаясь в удовольствии. Страсть, похоть, кайф, стоны, запах пота и смазки – всё стелется по комнате, принося… боль.       Боль. Она врезается в каждую клеточку тела, в каждый волосок, проникая в лёгкие с каждым вздохом и не уходя с выдохом. Слёзы застилают глаза пеленой, словно стараясь оградить своего хозяина от лицезрения данной картины. Сердце пытается остановиться, с каждым стоном замедляясь, но вновь ускоряется. Боль не позволит ему прекратиться биться. Она должна вдоволь насладиться своей победой.       - Да, Чанёль! Я сейчас... - оргазменный стон не даёт парню договорить. Он бурно кончает, сжимая свою попку, и ощущает, как его заполняют семенем.       - Кёнсу, - чуть охрипшим басом произносит мужчина и ловит каждую волну оргазма в своём теле.       Маленький худенький парнишка стоит и продолжает смотреть на взмокшую спину своего любимого, наблюдая, как всё его тело содрогается в оргазменном спазме. Его тело содрогается в такт любимому, только не от удовольствия, а от боли. Он не хочет больше дышать, чтобы аромат секса не проникал в лёгкие. Он не хочет больше видеть, чтобы не было так больно. Он не хочет помнить их сладкие поцелуи, объятия, признания, а после – предательство.       Тихо, на цыпочках, как это позволяют окаменелые ноги, он выходит и закрывает дверь в их спальню, последний раз бросая взгляд на их кровать, на которой его любимый предавался жаркому сексу, но не с ним. Мысли путаются, связываясь в тугой клубок отчаяния. Он не знает, что теперь делать и куда ему идти. Он посвятил всю свою жизнь любимому, живя в его квартире и даря всего себя. Но, как оказалось, этого было мало, и смысл его жизни нашёл ему замену в лице миловидного юноши.       Проходя по коридору, он останавливается на каждом шаге, хватаясь за стены, дабы позорно не рухнуть на холодный пол. Взгляд выхватывает лежащую на столе пачку крепких сигарет, которые всегда курил его любимый. Он берёт их, кладёт в карман и выходит из их гнездышка, в которое залетела новая птичка. Ему больше нет здесь места. Теперь другой будет удовлетворять его любимого, прогибаясь под ним. Теперь другой будет выстанывать родное имя с очередным толчком. Теперь не он будет целовать его перед уходом и встречать вечером. Не он, а другой.       Больно. Неимоверно больно, и теперь с этим чувством придется жить или, скорее, выживать. Почему люди так делают? Почему предают? Почему изменяют тому, кого выбрали сами? Почему?       Вопросы, боль, снова вопросы. Голова пульсирует, а память подкидывает картинки измены. В ушах эхом звучат стоны, и хочется оглохнуть. Он кричит, но не слышит собственного голоса. Он идёт изнутри. Это кричит его душа. Она рвётся и мечется, желая вернуть любимого или умереть навсегда.       Бэкхён опускает глаза на чуть смятую пачку Чанёлевских сигарет – единственное, что осталось от любимого. Он открывает её и достает оттуда оранжевую зажигалку, а следом и белоснежную сигарету.       - Ментоловые. Его любимые, - шепчет он вслух и втягивает носом запах табака.       Он никогда не курил, но видел, как это делает Чанёль. Вот и сейчас перед глазами всплывает его счастливое лицо и то, как он, уставший и взмокший, закуривал сигарету после их совместного секса. Сейчас он, наверное, ищет свою пропавшую пачку, чтобы снова закурить после секса, но уже не с ним.       Пальцы преподносят сигарету к губам, и Бэкхён несмело обхватывает фильтр, непривычно елозя кончиком языка по нему. Зажигалка чиркает огоньком, и парень подносит её к кончику сигареты, втягивая полными лёгкими табачный дым. Кашля на удивление нет, и он делает новую тягу, привыкая к едкому привкусу на языке. Он берёт сигарету за фильтр и сжимает его в месте нарисованного синего круга. Под пальцами лопается капсула, точно как его сердце. Ментол проникает в табак, пропитывая его собой так же, как когда-то Чанёль вошёл в жизнь Бэкхёна и пропитал каждый день собой.       Новая тяга и уже более родная – ментол свежестью проникает внутрь, он закрывает глаза и с каждой тягой представляет, будто Чанёль целует его. Родные губы всегда пахли этими сигаретами, и сейчас у Бэкхёна есть только этот дым и тлеющая сигарета, которая сгорает так же, как и он – изнутри. Теперь ему остаётся лишь этот дым и воспоминания о любимом, с которыми он будет доживать свои дни. Доживать, отдавая себя ментоловому дыму.       Щелчок и новая тяга. Она тяжестью ложится на сердце. В руках Бэкхён сжимает результаты анализов. Диагноз он принимает легко, без слёз и истерик, без мыслей о том, что жизнь закончилась, так как после того рокового случая, когда он застал Чанёля в постели с другим, он не живёт, а просто существует. С того вечера он курит каждый день его ментоловые сигареты, которые, в итоге, убивают. Чанёль убил его душу, а сигареты – тело.       Последняя стадия рака лёгких – мелкой строчкой смертный приговор, но он всё равно затягивается, не желая бороться с этим. Уже бесполезно что-то менять, ведь нет того, ради глаз которых стоит пытаться выжить. Нет того, в чьих руках Бэкхён таял. У него больше никого нет, только лёгкий стелящийся дым, который ускоряет развитие раковых клеток. Он быстро расправился с молодым и вроде бы крепким телом. Всего за три года Бэкхён превратился в трухлю, не способного нормально существовать. А всё почему? Потому что Чанёль нужен был ему слишком часто, слишком много. Он выкуривал по две пачки в день, растворяясь в этом дыме, и, в конце концов, растворится навсегда, засыпая бездыханным телом на маленькой кровати в своей бедной квартирке. Он растворится в аромате Чанёля, засыпая с именем любимого на устах. Он растворится в океане боли, захлебываясь лёгкими. Он растворится, оставляя после себя лишь дымку, которую подхватит ветер и унесёт по городским лабиринтам, в сторону того дома, в котором он когда-то был счастлив. Счастлив с тем, кого любил, но кому оказался не нужен. Ветер принесёт его дымку в открытое окно спальни, в которой его мужчина будет обнимать другого. Такова судьба Бэкхёна – нести всю жизнь в себе боль предательства и умереть в её объятиях.       Бэкхён засыпает навсегда, сжимая в руках заветную пачку сигарет – его спасение и его смерть.