Запретная любовь

      - Отец, ты звал меня? – юный омега проходит в большую, богато украшенную залу, замечая волнение своего родителя.       - Да, сынок, - устало произносит правитель, смотря на своего ребёнка, который за последние пару дней повзрослел на несколько лет.       В его глазах он читает уверенность, в каждом шаге твёрдость, а в сжатых пальцах — напряжение. Король понимает, что Бэкхён уже всё для себя решил, хотя сам альфа очень долго пытался уместить у себя в голове мысль о том, что соулмейт его сына – перевёртыш. Когда юноша подходит максимально близко, насколько позволяет этикет и правило субординации, правитель замечает, что взгляд Бэкхёна другой – чуть опечалившийся, но омега старается скрыть это, и альфа знает почему.       С той самой ночи, когда его малышу пришлось убить перевёртыша, Чанёль у них во дворце не появлялся. Он сидел с омегой до тех пор, пока тот не уснул, а после положил его на кровать, на которой его брат брал его соулмейта, и исчез. Исчез в лесной черни, закрываемой от всех массивными деревьями. Король не мог смотреть на то, как страдает его ребёнок, прожигая взглядом лесополосу, надеясь, что вот-вот увидит огненную макушку. Но Чанёль не приходил – ни в виде волка, ни в виде человека. Правитель отправлял в лес своего посланника с сообщением для Чанёля, но в стае его не было, да и новость, с которой вернулся посыльный, заставила короля напрячься.       «- Правитель, мне сказали, что после смерти Чнона Чанёль принёс его тело в стаю, требуя похоронить альфу со всеми почестями. Он, как второй сын прошлого вожака, должен был стать главным альфой, но Чанёль поставил на этот пост другого перевёртыша. Вся стая была ошеломлена, но не имела права противиться его воле. Самое странное то, что с того самого момента Чанёля никто не видел. Он словно испарился. Волки прочёсывали лес в поисках альфы, но безрезультатно. Хотя есть один слух, который не подтверждён, - посланник замолкает, до последнего неуверенный, в праве ли говорить такое, но король жестом руки молча приказывает продолжать. – Поговаривают, что кто-то видел Чанёля у границ проклятых земель, - на этих словах король вздрагивает всем телом и, кажется, седеет на полголовы» .       Он прекрасно знает, что такое проклятые земли и кто там обитает. Единственный в своём роде, темнее самой глубокой ночи, страшнее смерти, опаснее самого сильного проклятия – дитя света и тьмы, колдун, продавший душу чёрной магии и унаследовавший способность контролировать смерть и отбирать у людей жизнь. Король понимает, что Чанёль ушёл к нему, но вот только не знает зачем. Есть догадка, однако она требует подтверждения.       Но перед тем как убедиться в своих мыслях, король должен окончательно разобраться с собственным сыном и с его чувствами, если таковые вообще имеются.       - Сынок, я хотел поговорить с тобой о Чанёле, - говорит король и видит, как боль кровавым пятном растекается на радужке его ребёнка, как опускаются плечи, как горбится спина, а руки сжимаются в кулаки ещё сильнее. – Я знаю, что он не появлялся с той самой ночи, так? – И омега кивает, опуская голову вниз и смотря в пол, мысленно приказывая себе не плакать, потому что больно, очень больно — так, что дышать иной раз становится слишком тяжело и хочется просто открыть маленький пузырёк и выпить алую жидкость, которая заберёт омегу в забытье и избавит от страданий. Но глупая омежья сущность всё ещё надеется, что альфа вернётся и примет его: испорченным, очернённым, чужим; слава богу, что хотя бы не меченным. – Бэкхён, - король поднимается со своего трона и спускается с пьедестала, подходя к омеге и кладя свои массивные ладони на его хрупкие плечи, на которые свалилось слишком много всего, - что происходит с твоим знаком? – Королю необходимо это знать, ведь если Чан жив, то цветок всё ещё украшает левую грудь омеги, но если альфа мёртв, то каждый день с бутона будет исчезать по лепестку до момента полного исчезновения знака.       - Отец, он меняется, - эти слова даются Бэкхёну особенно тяжело, ведь он так же, как и король, знает о реакции знаков, если кто-то из соулмейтов умирает.       - Меняется? – Королю самому не по себе. Он должен быть рад, что его собственный сын убил его личного врага, а тут ещё и брат того умер, но королю не до радостей. Он видит, как чахнет его сын, и готов отложить свою ненависть и вражду в дальний и самый потаённый уголок души, лишь бы снова видеть, как его малыш улыбается.       - Да, отец, - Бэкхён без стеснения расстёгивает пуговицы на рубахе и оттягивает ворот, дабы родитель всё сам увидел.       - Боже, - и король видит, какие изменения произошли с бутоном: одни лепестки словно завяли, другие обрели рваные контуры и стали отливать еле заметной краснотой. Предположения правителя подтвердились. – Сын, - он собственными руками прикрывает оголённый участок тела омеги рубахой, заботливо застёгивая пуговки, - ты что-нибудь знаешь о проклятых землях? – Омега дёргается в руках правителя и с ужасом смотрит на альфу.       - Отец, только не говори, что... – Бэкхён не успевает договорить, как большие двери в залу распахиваются с силой, а в нос ударяет травяной запах альфы. Его альфы.       Глаза обоих расширяются от ужаса – волосы альфы, которые в последнюю их встречу были огненно-красные, теперь лишь на концах отливают каким-то грязным бордо. Единственное, что осталось неизменным – янтарные глаза, в которые омега смотрит с надеждой и толикой страха. Он не знает причин таких изменений альфы, а король всё понимает, особенно тогда, когда альфа подходит к нему вплотную и достаёт из кармана небольшой сосуд с чем-то огненным и мутным.       - Правитель, - голос альфы тоже немного другой, усталый, скорее, изнеможённый, но с той же приятной бархатностью, которая дрожью пробегается по телу омеги, что не сводит взгляда с Чанёля, - вы уже знаете, что я являюсь соулмейтом вашего сына, будущего короля, - на этих словах альфа кидает свой первый беглый взгляд после возвращения на Бэкхёна, который ловит его и читает в нём обречённость. Он ещё не знает, на что пошёл Чан ради него, - а я знаю, как вы ненавидите перевёртышей и всю нашу расу, - король грустно вздыхает, осознавая, к чему ведёт альфа, - но я хочу быть с Бэкхёном и буду, во что бы то ни стало! – уверенно произносит он и быстро ловит сбегающую по щеке омеги слезу. – Ты думал, что я отказался от тебя? – спрашивает альфа и читает в глазах омеги ответ, от которого становится немного больно. Его малыш не был уверен в своём волке. – Я знаю, что вы ни за что не отдадите своего ребёнка перевёртышу, - король кивает, хотя, честно признаться, он думал об этом, - поэтому я был в проклятых землях, - король и омега перестают дышать, - и я хочу сообщить вам о том, что я больше не перевёртыш, - альфа протягивает королю сосуд, который всё это время держал в руке. – Это моя вторая сущность, - говорить альфе физически больно, так как он ещё не привык к тому, что часть его уже не с ним. – Я отдаю Вам своего волка, а взамен прошу отдать мне Бэкхёна, - король принимает дрожащими руками из рук Чанёля сосуд и с ужасом смотрит на него.       - Но как ты выжил? – правитель знает, что колдун, живущий на проклятых землях, может отделить две сущности друг от друга, поместив одну из них в сосуд. Но вероятность того, что человек останется живым и вменяемым, минимальны. Но Чанёлю это удалось, и король хочет знать – как?       - Это было тяжело, но каждый раз, когда мой рассудок покидал меня, я думал о Бэкхёне, и мысль о нём заставляла меня цепляться за последние крупицы жизни, - произносит альфа и ждёт решения короля.       - Значит, ты теперь простой человек? – Король смотрит на сосуд в руке и не верит, что в нём волчья сущность.       - Да, - альфа начинает злиться, что правитель тянет время. – Я жду вашего одобрения.       - Ты даже не предполагаешь моего отрицательного ответа? – ухмыляется король, понимая, что у него нет ни одной причины отказать альфе.       - Нет, - твёрдо отвечает Чанёль. – Значит, мы всё решили, - он хочет взять омегу за руку, но король обрывает его желание.       - Бэкхён, теперь осталось слово за тобой, - он поворачивается к сыну, протягивая ему сосуд. – Согласен ли ты быть с Чанёлем и признать его своим альфой? Только ты имеешь право владеть его сущностью.       Омега не совсем понимает, что происходит, но принимает из рук отца сосуд с огненно-мутной жидкостью и смотрит в глаза альфе, который умрёт, если ему откажут.       - Чанёль, - голос дрожит. Омега в шоке от того, что его соулмейт не отказался от него, грязного предателя, и сейчас сообщает, что хочет быть с ним, - ты уверен в своём решении? – Бэкхён должен убедиться в намерениях альфы. – Я не невинен. Я отдал себя другому, целовал его, ласкал и таял под ним. С меня уже не смыть эту грязь, - омега хочет продолжить, но рот ему затыкают требовательным поцелуем.       Альфа не стесняется присутствия короля и целует свою омегу, ладонью надавливая на поясницу, отчего тот прогибается в спине и льнёт грудью к накаченному торсу альфы.       - Ты ангел, Бэкхён, - произносит Чанёль в губы, разрывая поцелуй. – И пусть твоего тела касался другой, я уберу память его прикосновений своими поцелуями. Я люблю тебя, Бэкхён. Ты мой соулмейт, и для меня ты всегда будешь невинен и чист.       Омега задыхается от эмоций, с восторгом смотря на альфу сквозь пелену слёз, и кивает головой, давая своё согласие. И Чанёль снова целует, только уже менее напористей, со сладкой тягучестью на кончике языка.       - Прекращай, - грозно требует король, и альфа отрывается от омеги, смотря в глаза правителя. – Если я согласился отдать тебе своего сына, то я не давал согласия на то, чтобы лицезреть ваши утехи, - омега краснеет и прячет алеющие щёки на груди альфы.       Чанёль кивком головы извиняется и утягивает Бэкхёна к выходу из залы, останавливаясь лишь на мгновение, когда голос короля долетает до него:       - Я даю вам один день, чтобы всё осознать. Завтра на закате вы предстанете перед народом в качестве будущих правителей, - эти слова даются королю неимоверно тяжело, но он понимает, что Чанёль другой, нежели его покойный брат и отец. Он отказался от своей природы, чтобы быть рядом с Бэкхёном, и заслуживает уважения.       Чанёль ничего не отвечает и не поворачивается к альфе, утягивая за собой омегу и скрываясь за массивными дверями. А правитель вызывает к себе помощников, чтобы те всё подготовили к завтрашней церемонии, и уходит в свои покои, чтобы сообщить своему супругу новости.       Комната омеги встречает двоих тишиной и темнотой. Альфа проходит внутрь и садится на край кровати, выжидая, пока Бэкхён подойдёт. И он подходит, всё ещё держа в руках сосуд с частью альфы.       - Чанёль... - омеге страшно. Он не знает, как начать и как вести себя рядом с альфой. Он словно маленький ребёнок рядом со взрослым мужчиной.       - Не стоит, Бэкхён, - Чан перебивает его и берёт за руку, усаживая к себе на колени. – Я не хочу ничего слышать о том, что ты сделал ошибку, что ты грязный. Ты не должен винить себя. Он воспользовался твоей неопытностью и доверием, - он гладит спину омеги, кладя голову на его плечо и утыкаясь носом в горячую щёчку. – Я выбрал тебя и хочу провести с тобой всю свою жизнь.       И Бэкхён тает от прикосновений альфы, понимая, что все страхи позади. Он принял его таким, какой он есть. Но только один нюанс терзает его – Чанёль отказался от себя, своей природы, своей сущности, части своей души, и Бэкхён винит только себя в этом. Он крутит в руках сосуд и думает, что альфа не посмеет отказать ему.       - Чанёль, - он подбирает слова, проговаривая их у себя в голове, - ты же не откажешь мне в одной просьбе? – Альфа внимательно смотрит на своего соулмейта и кивает, подтверждая его слова. – Я клянусь быть всегда с тобой, что бы ни случилось. Я клянусь быть верным только тебе и душой, и телом, - он смотрит ему в глаза, уверенный в своём решении. – Но я хочу любить тебя всего, а не только лишь одну твою часть, - альфа задумывается и внезапно понимает к чему ведёт омега, и машет головой, заранее отказываясь от его предложения. А омега хмурится и продолжает . – Ты обещал, что выполнишь мою просьбу. Чанёль, я хочу, чтобы ты вернул свою сущность. Я хочу, чтобы ты стал тем, кем сделала тебя природа. Ты должен жить в единении и согласии с собой. Поверь, отец простит мне такую вольность. Это желание твоего соулмейта, и ты обязан его выполнить, - Бэкхён берёт руку Чана и вкладывает в его ладонь сосуд.       - Бэкки, - обречённо выдыхает Чанёль. Он помнит ту боль, которая царствовала в его теле после обряда колдуна, когда тот изымал из него кусок души, - я понимаю тебя и, если честно, хочу вернуть себе свою волчью сущность, но не могу.       - Почему?       - Любимый, - это слово, наполненное нежностью, заставляет Бэкхёна таять, - ты не сможешь выносить щенка.       - Щенка? – медленно, но до омеги начинают доходить слова Чанёля.       - Да, любимый. Если перевёртыш сцепится с человеком, то человек умрёт. Вы не способны выносить наше потомство, а то, что плодом будет щенок, не младенец, это точно, так как наша раса сильнее вашей, и мои гены возьмут своё, - Бэкхён понимающе кивает и огорчается. – Но есть один выход.       - Какой? – омега с надеждой смотрит на альфу.       - Я верну себе свою сущность после того, как ты подаришь мне наследника, - Чанёль улыбается и мягко целует смущающегося Бэкхёна. – Ты согласен? – и омега кивает, улыбаясь не только губами, но и душой. – Я люблю тебя.       - И я люблю тебя, - шепчет Бэк, даря альфе очередной поцелуй, который этой ночью перейдёт во что-то большее, единое, соединяя альфу и омегу воедино.       Сцепка будет долгой, медовой, с частичкой боли, парой капель слёз и томными вздохами обоих. Этой ночью в теле омеги возродится новая жизнь, впитывая в себя ароматы своих родителей. Этой ночью на изгибе шеи омеги появится метка принадлежности, а бутоны обоих расцветут новыми лепестками.       - Дорогие жители, - голос короля разносится по площади, на которую пришёл каждый – от мала до велика, - сегодня ваш правитель особенно счастлив, и я хочу поделиться с вами этим счастьем. Мой сын, ваш будущий правитель, подарил нам частичку себя и своего супруга, - толпа гудит и выкрикивает слова поздравлений, высказывая свои восторг и уважение. Все радуются и празднуют появление на свет маленького человечка.       В покоях будущего правителя тихо. Бэкхён лежит на большой кровати, обнимая подле себя сладко спящего ангелочка. Чанёль заходит медленно, беззвучно прикрывая за собой двери. Он присаживается на самый краюшек, смотря на любимого и их кроху. Бэкхён выжидающе сверлит усталым взглядом альфу, требуя от него ответа, а тот лишь довольно улыбается и кладёт свою голову на живот омеги.       - Ну, кто? – Бэкхён подталкивает своего супруга, но тот не спешит говорить.       Он целует пальчики любимого и смотрит ему в глаза, тихо, на выдохе, произнося:       - Альфа.       И Бэкхён расплывается в улыбке, смотря на их сына, перебирая пальцами огненно-красные волосы мужа.       Их любовь была запретна, но они смогли снести все преграды, чтобы быть вместе. Они отвоевали право на счастье, которое теперь посапывает под тёплым бочком омеги. Они смогли, и их бутоны расцвели любовью и нежностью, сплетаясь в их ребёнке.       Они – пример для многих, кто боится. Они – образец для подражания. Они – исключение из правил.       Не бойтесь любить…