Перо орла

— Он дышит вообще? — произносит чей-то голос. Я будто через пелену слышу обсуждения молодых ребят. Голова кружиться, к горлу подступает завтрак, а всё тело медленно расплывается на солнце. Сколько я здесь уже лежу?  — Не знаю, проверь. — немного недоверчиво проговаривает низкорослый парень с повязкой на голове. Один из ребят начал неумело щупать мою шею, пытаясь определить пульс, но ему это по всей видимости не удалось. К глазам начинает возвращаться ясность. Теперь я мог рассмотреть парней, которые стояли около меня. Не знаю повезло мне или в этом нет ничего удивительного, но это были мои ребята. Низкорослым парнем оказался Майкл Ю, явно следивший за моим самочувствием в последнее время. А вторым был Кастор — один из братьев-близнецов. Оба были насквозь мокрые. Короткие волосы растрепались и торчали во все стороны из-под головных повязок, которые неплохо закрывали их голову. На улице стояла неимоверная жара, от которой безумно хотелось не просто спрятаться в теньке, а с отчаянным криком сигануть с высоченной скалы прямо в воду, в надежде, что сильный ветер и холодная вода остудит горячую голову. Интересно, сколько времени я провёл на солнце?  — А нет, живой! — с явной радостью говорит Майкл, увидев, что я открыл глаза. — Ну и повезло же тебе, Джексон, что мы тебя нашли!  — Сколько я был без сознания? — я попробовал присесть и потереть глаза, но ребята меня остановили:  — Даже не думай лезть в глаза! — возмутился Кастор. — Мы тебя только из моря вытащили!  — Вот-вот! — усмехнулся Майкл, — Но ты главное не волнуйся, мы тебя сейчас остудим и помоем. Я всё ещё плохо соображал, поэтому не увидел в этих словах ничего плохого. Наоборот, мне казалось, что было бы неплохо освежиться после пережитого и немного остудить больную голову. Не хватало мне солнечный удар получить. Тем более Капитан явно не станет меня ждать. А мне бы не хотелось снова его упустить. После всего, что произошло мои интерес и ненависть к его персоне невероятно выросли и теперь сдерживать себя было не так уже просто. Да у меня руки чесались вытащить саблю из ножен и пару раз проткнуть ею тело этого гада! Но все эти эмоции притупляла сильная боль в голове и слабость во всём теле. Я уже почти преодолел себя и собрался встать на ноги, как на меня обрушился поток ледяной воды. Нельзя сказать, что мне это не понравилось. Мне заметно полегчало, и я действительно почувствовал себя свежее. Боль в голове конечно осталась, но по всему телу будто прошёлся поток бодрящей энергии. К глазам наконец окончательно вернулось зрение, только теперь в них лезли мои мокрые волосы и это не особо радовало. Убрав со лба волосы, я поднял голову и обвёл своим взглядом палубу. Оказывается, я находился чуть ли не в самом центре корабля, а рядом со мной стояло далеко не два человека. От моей реакции несколько людей тихо фыркнули, а со стороны капитанской каюты раздался короткий женский смешок. За мной наблюдала вся моя команда, включая Аннабет, которая похоже только ради этого и вышла из каюты. Я и не удивлён. Такое зрелище пропустить она просто не могла. Даже Солас, забравшийся на мачту, не скрывал своей улыбки. Всё равно было только Поллуксу, который заполз под капитанский мостик в тенёк и спокойно дремал там.  — Что я пропустил? — всё-таки поднявшись на ноги, спросил я.  — Капитан уплыл несколько часов назад. — немного сухо и без особо энтузиазма сказала Аннабет. Ей похоже больше всех не нравилось, что мы его упустили. — Мы вряд ли сможем его нагнать, так что…  — Нет, сможем. — возразил я, всё-таки потерев глаза, — Я знаю куда он отправляется.  — Как? — удивилась Силена. Похоже, она единственная искренне переживала за меня.  — Он сказал мне. — ответил я. Все замолчали. Каждый переваривал эту информацию и приходил к своему собственному выводу.  — Вот просто взял и сказал куда отправится? — немного повышая голос удивился Кастор. Я кивнул и посмотрел на Аннабет. Она смотрела в пол и явно пыталась сообразить, что здесь происходит и, кажется, в какой-то момент поняла.  — Он играет с тобой. — её голос будто насильно прорезал тишину на палубе. Теперь молчание было более осознанным и напряжённым.  — Это игра по его правилам, но даже так мы можем победить. — попытался ободрить я её и остальных. — Надо лишь внести некоторые изменения.  — Сначала надо добраться до него самого, а потом уже вносить свои поправки. — Аннабет тихо фыркнула, стараясь не напрягать живот, чтобы рана снова не открылась.  — В таком случае нам надо в Нассау. — отозвался я и опустил голову. Что задумал этот чёртов пират?  — Все слышали капитана? — раздался громкий крик Силены. — Держим курс на Нассау! Матросы, все до одного, сорвались с места и занялись своим делом. Кто-то полез на мачту помогать Уиллу раскрывать паруса, кто-то проверял и перезакреплял эти же паруса, но большая часть всё равно понеслась к пушкам. После шторма и недавнего боя их так и не успели привести в порядок, а отправляться с таким орудием в море было рискованно. Если повезёт, то будет достаточно вычистить из пушек лишний порох и заранее перезарядить, в худшем же случае несколько штук окажутся негодны. Но судя по масштабам разрушений — а они были не особо большие — всё шло к положительной стороне. Хуже всё обстояло с мортирами. Они находились на носу корабля и их наверняка залило водой так, что просто протереть тряпкой не получиться. Придётся надеяться, что по пути в Нассау мы не встретим плохих ребят. Идти в бой против больших кораблей без мортир было самым настоящим самоубийством. Их пушки разобьют нас на кусочки не успеем мы и повернуть корабль для выстрела. Я же впервые решил даже не пытаться остаться на палубе, а пойти к себе в каюту и придти в себя. Холодная вода остудила лишь на несколько секунд, и теперь голова снова горела огнём, а всё содержимое плавилось с невероятной скоростью. Сейчас я был в не состоянии управлять экипажем, да и вообще находиться на солнце. Мне бы не помешал ещё один тазик с холодной водой или мешочек со льдом. А лучше всё сразу. Кроме меня в каюте находился ещё один человек, но меня это не волновало. Я знал, что он не будет мне мешать. Аннабет уже раскопала все мои карты и документы и теперь выстраивала быстрые маршруты до Нассау, стараясь побыстрее нагнать Капитана. Мне пришлось сжечь все сообщения от тамплиеров, чтобы случайно не настроить её против себя. Вот только я кажется не учёл одно «но». А может и два. Аннабет чёртовски умная и прекрасно понимает, что я её союзник только на время. Это понимал и я. Но Аннабет умеет удивлять.  — Ты забыл это сжечь. — не отрываясь от карт, протянула она мне скрученный и перевязанный красной ленточкой пергамент, когда я вошёл в каюту. Я сглотнул, гадая, что будет дальше. И зря гадал. Аннабет даже не улыбнулась, протягивая мне руку. А голову она подняла только спустя несколько минут, пока я стоял, не зная, что делать.  — Ты чего? — спросила она меня и, наконец, улыбнулась. — Боишься? Теперь в её голосе была небольшая насмешка. Я наконец пришёл в себя и, фыркнув, забрал пергамент. Удивительно, но это действительно было от тамплиеров, точнее от Кастеллана, это тот письменный указ о уничтожении лагеря.  — Ты не читала? — спросил я.  — Нет.  — Тогда с чего ты взяла, что я должен был это сжечь?  — Перси, я не читала твои письма, я лишь искала карты. — выдохнула она. — Но имя отправителя бросилось в глаза, поэтому я представляю, что это за письмо.  — Ты не злишься? — очень уж робко спросил я. Аннабет снова усмехнулась.  — Это твои дела и твои решения, я свой выбор сделала, а ты мне помогаешь, но не подчиняешься. — она подняла глаза. — Мы на равных. И я не вправе осуждать тебя и твои решения. Я промолчал. Да и не было смысла отвечать. Аннабет похоже даже не задело то, что могло находиться в этом письме. Она действительно сейчас была союзником, надёжным союзником. Это не могло не радовать.  — Ты не против, если я займу свою кроватку на пару часиков? — даже не думая дожидаться ответа, я буквально упал на кровать и закрыл глаза.  — Неужели не выспался? — без удивления в голосе спрашивает она.  — Голова болит. — объяснился я и закрыл глаза. Заснуть быстро мне к сожалению не удалось. Я ещё примерно час лежал и вслушивался в шум моря, завывания ветра и шорох бумаги. Аннабет за всё это время не издала ни звука. Она так и не оторвалась от карт, уже явно думая не над маршрутом до Нассау, а над своими проблемами. Я даже особо не желая лезть к ней в голову и пытаясь понять в чём состоят её проблемы, уже прекрасно знал в чём они заключаются и как решаются. А точнее не решаются. Всё это собралось в такую огромную кучу и так сильно запуталось, что распутать это было просто невозможно. Кучи маленьких и не таких значительный проблем прилипли ко всей основе, тем самым становясь намного более значимыми и трудными. Я бы не хотел оказаться на месте Аннабет. За всё время проведённое с ней можно было понять, что она умна и сильна, но эта задача ей не по силам. На её месте любой бы уже сдался и спокойно перерезал все нити в этом чёртовом клубке проблем, но Аннабет же умная. Она будет сидеть и распутывать его, несмотря на то, что единственный край находится в самом центре и достать его, ну, никак нельзя. Но Аннабет же опять умная. Она знает, что всегда есть второй конец, только найти его обычно намного сложнее, ведь в большинстве случаев он бывает призрачным. А может этого конца и нет. Может клубок ещё не до конца закончен и он будет ещё и ещё наматываться, ещё больше запутываться. Не удивлюсь, если Аннабет в возрасте семидесяти лет будет сидеть где-нибудь и продолжать искать этот чёртов конец. Но ведь тогда будет уже поздно. Да и вряд ли она доживёт до такого возраста. Судя по моим немногочисленным знаниям о её жизни, она просто притягивает проблемы. И в этом мы с ней невероятно сильно похожи. Аннабет наверняка всё это понимает, но не останавливается и продолжает свои поиски. Она же вроде умная, но ведь всё это чистая глупость, которую она с осознанием совершает. Этим, кстати, мы с ней тоже очень сильно похожи. Слышу, как Аннабет тихо ругается. Я не знаю этот язык, но понимаю, что эти слова наверняка не самые приличные. Кажется я с ней согласен. И наплевать, что не знаю о чём речь. Всё равно согласен. Наконец-то почувствовав подступающий сон, облегчённо вздыхаю и расслабляю, сжатые до этого в кулаки, руки. Дальше помню только облегчающую темноту и пустоту в в голове…

***

Резко открываю глаза и подрываюсь с кровати. Мне показалось или я только что почувствовал сильный толчок, от которого корабль чуть не перевернулся. Ещё несколько секунд я пребывал в не очень осознанном состоянии, стараясь придти в себя и вспомнить где я, кто я и что произошло. Но вдруг снова толчок. Я, не удержавшись, лечу на пол и скатываюсь к стене. Раздаётся раскат грома. Или это я так ударился головой о ножку стола? В какой-то момент все мысли возвращаются обратно в голову. Всё встаёт на свои места. Я вспоминаю где я, что произошло, но кто я? Медленно поднимаюсь и, стараясь устоять на ногах, бреду к выходу. Корабль качает из стороны в сторону, и я еле стою на ногах, но всё же дохожу до двери и открываю её с раскатом грома. И застываю. Корабль-призрак. Вокруг моя команда, но они мертвы. Это призраки. Единственный живой человек на палубе, не считая меня, стоит около мачты, опираясь на неё рукой, и безнадёжно смотрит в тёмную занавесу дождя. Я неосознанно подхожу к Аннабет. Замечаю, что она абсолютно здорова, если не считать искусанных губ и разбитой брови, из которой текла по виску струйка крови. Аннабет поворачивается ко мне и без всякого страха в глазах спрашивает:  — Так кто же ты? Снова раскат грома, яркая вспышка молнии. На секунду я перестаю видеть, а когда вновь обретаю эту возможность, то вокруг уже нет ни призрачной команды, ни Аннабет. Только сквозь дождь я вижу уже почти затонувший корабль, на самом кончике которого стоит человек. Он, кажется, приветливо машет мне рукой и зовёт с собой. На дно. Я не успеваю даже понять, что произошло, а он уже вместе с остатками корабля скрывается под водой. Наступает мысленная тишина, которая разбавляется звуками сильного ливня. И опять неожиданно звучит раскат грома, опять вспышка молнии меня ослепляет и я подпрыгиваю от страха и неожиданности.

***

Я резко принимаю сидячее положение и стараюсь отдышаться. Лучше бы не засыпал. Аннабет, на удивление, лишь на секунду косится в мою сторону и сразу возвращается к своему делу. Её похоже не удивляют мои кошмары. А может я просто перегрелся на солнце?  — Знаешь, лучше бы ты развеялся. — вздыхая, говорит Аннабет, — Заменил бы Силену у штурвала. И ей хорошо и ты расслабишься. Я ничего не ответил. Вообще не согласится с Аннабет сейчас было сложно. Силена уже долго не спала и наверняка устала, а измотанный штурман в бою может дать самую большую пробоину. Тем более спать уже не особо-то хотелось. Чейз опять попала в точку. «Так кто же ты?» — слышу я откуда-то.  — Что? — мгновенно спрашиваю я, стараясь зацепиться за единственную подсказку из сна. Аннабет непонимающе понимает на меня глаза и приподнимает бровь. Послышалось? Или я сошёл с ума? За секунду по телу разбегаются неприятные мурашки, в животе появляется ощущение страха, а все важные до этого момента мысли вылетают из головы, оставляя внутри пугающую пустоту и тишину. Нет ничего, за что бы я мог зацепиться. Странно, один непонятный мне вопрос вогнал меня в пугающий ступор. Меня будто почистили. Переделали. Изменили. Переписали. Это пугающее чувство, когда ты не ощущаешь себя собой, будто тебя насильно пытаются изменить. На лицо выступает пот. Я не сплю, но уже впадаю в какой-то транс, из которого не могу сам выйти. Чувствую, что меня читают, что вычёркивают ненужное им. Кто эти люди? Что им от меня надо? Как они это делают? Как можно управлять разумом и чувствами человека? В какой-то момент пришло ощущение узника собственных мыслей. Я будто замер на несколько секунд, и время вокруг остановилось вместе со мной. Сейчас ты либо король мира, либо всеми забытый чудак. Я мог бы рассмотреть каждую мелочь, застывшую в падении, или разглядеть каждую черту лица Аннабет, которая нахмурилась и начала подниматься со стула. Но в какой-то момент меня отпустило. Я с грохотом повалился на пол и завыл от боли в руке. На ладони, под большим пальцем у меня появился выжженный знак, состоящий из трёх линий, которые пересекаются в одной точке. Это не знак тамплиеров, это не знак ассасинов. Это что-то другое. Аннабет сорвалась с места настолько быстро, насколько это ей позволяло сделать её состояние.  — Перси, ты как? — спросила она, присев рядом на пол. Я ничего не ответил. Не смог. Грудную клетку сдавливало с неистовой силой, я почти не мог дышать. Мой взгляд прилип к этому чёртовому знаку. Аннабет, будто забыв о своём ранении, резко схватила меня за руку и посмотрела на ладонь. Я старался сосредоточиться на её реакции. Аннабет ведь умная. Она знает. Вот сейчас она улыбнётся, скажет, что это легко исправить, она всё объяснит. Но Аннабет медленно отпускает мою руку, и, положив голову на колени, молча смотрит на стену. А я всё жду. И жду. Но нервы сдают, и я спрашиваю:  — Что это? В ответ молчание. Но я почему-то знаю, что она мне ответит. Надо лишь подождать.  — Конец. — через несколько минут всё-таки отвечает Чейз. Мне понадобилось ещё несколько минут, чтобы понять смысл сказанного. Конец? Она шутит? Ещё перед сном мне казалось, что всё только начинается, а она говорит, что это конец?  — Что? — всё-таки выдаю я, — Конец? Почему? Аннабет тяжело вздыхает и всем телом поворачивается ко мне. Я мысленно отмечаю, что в серых глазах виднеется всё та же безнадёжность, только теперь её стало больше. И только после этого понимаю насколько тяжёлым, серьёзным и долгим будет этот разговор.  — Это то, что и ассасины, и тамплиеры так долго искали. — наконец говорит она. — Это то самое оружие. Оно у тебя под кожей. Этой информации слишком мало. Я не могу пока начать её переваривать, поэтому жду продолжения. Зря. Меньше знаешь, крепче спишь.  — Я не знаю, как это назвать. Маленькая штучка, похожая на ровный, гладкий чёрный камешек определённой формы, находится прямо под этим знаком на твоей ладони. — Аннабет не боится смотреть мне в глаза, а я боюсь. Потому что начинаю понимать к чему она ведёт. И ведь вроде я не должен этого бояться, но тело невольно вспоминает все те ощущение, и страх налетает с новой силой.  — Это то орудие предтеч, которое может остановить любую войну? — уточняю я. — Но как оно оказалось у меня в руке.  — Это не орудие, а оружие, которое невозможно воссоздать, повторить, остановить. — её голос впервые кажется мне таким глубоким. Она будто специально делает паузы между последними словами.  — Но Лука говорил что-то о месте, ведь никто не знает что это, где это… — я пытаюсь хоть как-то отвергнуть то, что сказала Аннабет.  — Ты знаешь кем были предтечи? Знаешь их историю? — прерывает меня девушка. Я отрицательно мотаю головой. Мне если честно это не интересно. Меня волнует только так называемое «оружие», которое сейчас находится у меня в ладони. Но Аннабет ведь не стала бы говорить этого без веской причины. Значит, всё это связано. А вот это уже интересно…  — Как это связано? — спрашиваю я.  — Напрямую. — серьёзно отвечает ассасин. Я замолкаю. Интерес к истории у меня всегда присутствовал, просто в данный момент он не уместен, но если я должен это знать, значит, я выслушаю.  — Предтечи были бессмертны. — сказала Аннабет. — Они не старели, не болели, не умирали от голода, могли погибнуть только в бою. Они были умны, поэтому изобрели, сделали, придумали столько невероятных, нереальных вещей, которые повторить больше никто никогда не сможет.  — Это создали они… — вслух отметил я, смотря на руку.  — Да, это одно из их изобретений. Одно из их самых опасных оружий. — кивнула она. — В какой-то момент предтечи разделились на две стороны. Одни хотели уничтожить опасное оружие, другие сохранить и использовать его в крайнем случае. Началась война. Чуть ли не всесильные бессмертные…  — Люди? — подсказал я.  — … люди убивали друг друга, заливали кровью всё что могли. — продолжила ассасин. — Война настолько затянулась, что одна из сторон решила, что это и есть крайний случай и собралась использовать это оружие для победы. Один из них узнал это и предал. Рассказал другой стороне и закрыл, запечатал, спрятал это оружие. Точнее спрятал то, что управляет этим.  — Именно это искали тамплиеры и ассасины? — усмехаюсь я, всё ещё не до конца осознавая всю безнадёжность ситуации.  — Да. И похоже нашли. — Аннабет тоже усмехнулась. — То что у тебя в руке, это лишь так называемый «жучок». Он не работает, пока его не активируешь.  — Так он активирован? — я даже не скрываю эту надежду в голосе.  — Нет. Просто кто-то подошёл к месту где спрятана управляющая ими штука. — вздыхает она. — Они близко. Ближе, чем были раньше.  — Подожди, — удивляюсь я, — ты сказала «ими»?  — Да, ими. — соглашается она. — Проблема в том, что этих «жучков» не сотни, не тысячи, а миллиарды, или даже больше! Я на секунду замолкаю. Осознание того, что этого оружия хватит на весь мир приходит не сразу. Сначала появляется только шок от представления количества «жучков», а потом только я уже начинаю думать о всём мире. Сколько в мире людей? И главное:  — Как оно действует?  — Оно читает тебя, как книгу, напрямую может читать твои мысли и сохранять всё это в себе. Если человек найдёт вещь, которая управляет «жучками», то он сможет вычеркнуть из твоей головы любое воспоминание, любое событие, любую мысль и записать всё, что захочет. — Аннабет смотрит мне прямо в глаза. Только сейчас я понимаю значение слова «конец». — Ты будешь думать то, что он хочет. Он захочет, чтобы ты предал — ты предашь, захочет, чтобы ты думал так, как он хочет — ты будешь так думать. И ты этого даже не заметишь. Будешь считать, что это ты так думаешь. Ты даже предположить не сможешь, что ты неосознанно и не специально исполняешь чьи-то приказы. Воцарило молчание. Действительно, правду Лука сказал — это оружие может остановить любую войну. Оно может всё. Это действительно конец. Весь мир может начать подчиняться одному-единственному человеку. И ведь люди не будут считать его тираном, не смогут даже подумать о бунте или что-то заподозрить. Он будет контролировать всё! Но в тоже время с помощью «жучков» можно было бы много чего нового узнать. Мысли людей, животных…  — Ты недорассказала историю. — напомнил я.  — Предатель исчез, а война продолжилась. — похоже продолжение уже было не особо важным, но лучше знать всё, чем самое основное. — До сих пор неизвестно кто тогда победил, но победившие в итоге решили спрятать, закрыть, запечатать и эти «жучки». После жизнь предтеч продолжилась. Но даже бессмертные могут потерять контроль. Напоминание этой войны осталось. Они сходили с ума, устраивали бунты, начинали новые войны, пока не исчезли полностью. Вполне возможно, что последних — самых стойких — уничтожила ужасная трагедия. Конец света, после которого мир сумел восстановиться.  — Если был конец света, которые сумел убить такий существ, как предтечи, то как сохранилось это оружие? — не понял я.  — Это лишь предположения, Перси. — ответила Аннабет. — Возможно конца света и не было. И снова молчание. Теперь вопросов стало ещё больше, чем было до этого. Я понимаю, что клубок проблем действительно не имеет второго конца и, что самое его начало начали заворачивать предтечи. Вся эта война это и есть этот чёртов клубок. Туда втянута не только Аннабет, но и я, и вся моя команда. И невозможно вернуться к первому концу, и невозможно распутать этот клубок, а второго конца просто нет! Я уже говорил, что Аннабет умная?  — Как можно избавится от «жучка»? — снова спрашиваю я. Сколько вопросов… — Его можно просто вытащить?  — Можно. — говорит Аннабет. Она вселила в меня надежду и тут же разрушила её. — Но если ты его вытащишь, то умрёшь.  — Почему? — удивляюсь я, всё ещё стараясь сохранить, то приятное чувство в груди. — В руке же нет важных жизненных органов?  — У тебя в руке находится только центр. — объясняет ассасин. — Из центра исходят тонкие, почти незаметные, но очень крепкие «нити». Они полностью охватывают твоё тело. А как только центр вытаскивают из тела, они с невероятной скоростью и силой сжимаются в маленькие узелки и остаются в организме.  — Как я понимаю, эти «нити» почти нереально порвать, но, а если вытащить центр, а потом просто убрать из организма узелки? — я чувствую, как вся надежда и вера медленно исчезают из груди, как подхожу к состоянию Аннабет — к безысходности.  — Перси, эти «нити» обвивают сердце, вены, все нервы, кости… — Аннабет резко выдыхает, продолжая рушить всё, на что я надеялся. — Ты даже не успеешь обрадоваться тому, что из тебя вытащили «жучок», как «нити» сломают, сожмут всё, что у тебя есть внутри. Уничтожат тебя. Буквально за пару секунд. Я снова замолчал. Теперь мне уже было что переваривать. Я узнал даже слишком много. Было бы вполне достаточно даже той информации, что Аннабет мне рассказала в начале, но я ведь сначала думаю, а потом делаю. В этом мы с Чейз различаемся. Я решил, что лучше знать всё и попросил рассказать, даже не обдумав своего решения. Молодец, Джексон. Мысли исчезли из головы. Или нет. Просто было столько нового, что я даже не знал с чего начинать и на чём заканчивать. Как же Аннабет справлялась со всем этим, когда узнала об этом? А вот сейчас мысли действительно исчезли из головы, отошли на второй план, оставив впереди только один вопрос. Я не знал, что мне делать. Кулаки непроизвольно сжались, челюсти стиснулись, а глаза начали оценивать ситуацию вокруг. Мне всё ещё было нехорошо. Против Аннабет у меня было мало шансов. Она даже меня здорового могла победить, сейчас я не в самом лучшем состоянии. Тем более сабля лежит около стола. Аннабет к ней ближе. У неё есть клинок. Я свой снял. У неё на поясе метательные ножи и пистолет. У меня не просто мало шансов, у меня их вообще нет. Значит, нет смысла нападать первым. Я, похоже, умру раньше, чем из меня вытащат «жучка». Ну, если нет смысла, значит, можно задать, кажется, последний и самый важный, вопрос.  — Откуда ты это знаешь? — немного грубовато спрашиваю я. Мои уши приготовились выслушать ответ, а руки напряглись, готовясь к защите. Предвкушая драку, сердце забилось чаще. Но…  — Я… — Аннабет запинается и вздыхает, — Я-я не помню… Этого ответа я не ожидал. Я думал, что она тот самый предатель, что это она рассказала Луке о месторасположении их лагеря, что это она рассказала им обо всё, она помогла найти вещь для управления, она предала вслед за Лукой и сейчас просто проверяла меня на верность. Казалось, это мог быть мой последний разговор. Но нет.  — Не помнишь? — не понял я. Немного успокоившись. Аннабет немного приподнимает рукав костюма и показывает мне этот чёртов знак. В том же месте где и у меня. Тот же знак.  — Ты… — я уже и не знаю, что говорить. Да и у Аннабет похоже на всё один ответ.  — Я не помню, не знаю. — говорит она, опережая меня. — У меня это уже года два, может год. Я не помню, как он у меня появился. Будто был всегда. Я не осознано кладу руку ей на плечо и тоже начинаю смотреть в стену, готовясь повторить слово, которое Аннабет сказала в начале:  — Это конец…