Мне кажется, что я схожу с ума или Озорной поцелуй.

Ничто в нас не меняется. Десять раз обожжёмся, а все равно хотим гореть. Сергей Есенин ______________________________   Есть три вещи, которые я не люблю больше всего.            Первая — слёзы, особенно, если человек плачет лишь ради того, чтобы его пожалели. Пожалуй, жалкие люди вызывают у меня чувство отвращения. Я помню, как девушка, которой  отказал в средней школе, расплакалась в столовой и, наверное, не из-за обиды, а ради того, чтобы её все успокоили. Тогда мне пришлось извиниться перед ней, чтоб хоть как-то сгладить свой поступок, который все посчитали "омерзительным".   Вторая вещь — неудача. Ну, вы и сами заметили, что меня это угоняет в самую настоящую депрессию, из которой нет выхода.   И третья вещь — глупые девушки. Хотя, девушки — это не вещи, извиняюсь, честно, не сексист, клянусь. Но признаюсь, что мне всегда казалось, будто бы все создания прекрасного пола должны обладать и обладают великим умом, и с ними можно поговорить на любые духовные или же научные темы.   Я ошибался. — Эй, ты! Ты умер что ли?! — услышал я  писклявый голос.   Я стоял около главных ворот школы, было восемь утра, и меня не пропускали. Мать мне сказала прийти за час до начала мероприятия, чтобы познакомиться с кем-нибудь ещё. Она была несказанно рада, когда увидела со мной девушку, то есть Фелицию, которая довезла меня до дома. Не знаю точно, что она подумала, но вот то, что несомненно придёт в школу — это факт. Моя мать — это нечто. Ей сорок один год, но выглядит она на двадцать пять и больше ей не дашь, как бы не хотелось. Она очень красива, а я похож на неё, так что, если мы идём вместе куда-нибудь, нас, бывает, принимают за брата и сестру, а когда узнают правду — искренне удивляются, иногда даже впадают в ступор.   Так вот, меня уже ровно девятнадцать минут не пускают во двор школы. Вы спросите: "Ирие, почему же?", а я отвечу: " Меня нет в каком-то из списков учащихся." — Я второй раз вижу эту школу, меня зачислили двадцать восьмого августа, Ирие Наоки, ещё раз проверьте список или же позовите кого-нибудь из преподавателей. — Я не стану этого делать! Тебя нет в списке! — Позовите преподавателя, если не трудно. — А мне — трудно!   Я на секунду замолчал. Думаю, что с такими людьми спорить бесполезно. Такое было и в моей прошлой школе, когда мы переехали из Миаполиса, правда, списка тогда не было, меня просто не хотели впускать. Ладно. Я достал мобильник и позвонил матери, чтобы узнать что-нибудь об этом списке, в котором меня нет. — Да? — голос моей матери я мог узнать из тысячи, наверное, если бы стояла толпа, а моя мать позвала меня — услышал бы и окликнулся тут же. — Доброе утро, мам. — Доброе, — ответила она и поставила недолгую паузу, — что-то случилось, милый? — Я бы хотел немного узнать о списке учеников, которых могут пропускать до начала мероприятия, то есть сбора, церемонии и т.д.? — Какой ещё список? — Сам не в курсе. — Ты в школе? — Скорее – за пределами её территории. — Долго стоишь? — Нет, — соврал я, глядя на часы и отсчитывая двадцать третью минуту. — Ладно, я уточню у директора. Не скучай, — услышал я воздушный поцелуй. — Ладно.   Я просто прислонился к железным воротам и вздохнул. Из моего рта вылетел клубок пара, словно я выдохнул табачный дым. Я никогда не курил и не хотел пробовать, в частности из-за родителей, которые беспокоились о моём здоровье сильнее, чем за своё, что меня расстраивало. С другой стороны я не мог бы этого сделать, так как это бы помешало моему хобби, то есть плаванию. Занимался я им уже практически десять лет, правда, соревнования не любил, не ходил на них. Что до остальных вредных привычек — мне казалось, что подчиниться одной из зависимостей — низко, это слишком для меня. — Наоки! — услышал я звонкий голос и обернулся. — Ты давно здесь стоишь? — Кажется, мне все сегодня будут задавать мне этот вопрос, — улыбнулся я Фелиции. — Выглядишь потрясающе.   Тут я не соврал. Она правда была красива. На ней была школьная форма: черная юбка выше колена,  белая рубашка, галстук и коричневый пиджак, волосы её были завиты и причудливо заколоты. — Кажется, мне все сегодня будут говорить это, — кокетливо улыбнулась блондинка. — Так, давно стоишь? — Двадцать семь минут и сорок восемь секунд, — поспешно сказал я, взглянув на часы. — Тебя не пропускают? — Именно. — Ну, хорошо, — Фел молча взяла меня за руку и подошла ближе к воротам. — Фелиция Мэй, третий класс старшей школы. — Мэй? А, Фелиция, точно... Проходи, — нам открыла дверь шатенка весьма привлекательной наружности, правда взгляд на ней задерживать не было смысла, так что — я отвернулся, а вот  незнакомка начала прямо таки прожигать меня взглядом, на секунду я даже почувствовал себя яблоком, которое хотят съесть, — Привет. — Почему ты не пропустила моего друга? — Так это он, тот парень, что хотел войти? — Именно. — Извиняюсь, произошла какая-то ошибка, — надула губы та, — но я могу извиниться за коктейлем, — девушка коснулась моего плеча рукой. — Я пожалуй... — Да ладно тебе, — она прошлась пальцем по моей руке. — У меня есть дела, — убрал я её руку, — не успею.   Мне не захотелось находиться с этой девушкой дальше, поэтому я направился ко главному входу школы, позабыв о моей подруге. В коридоре слышался смех и громкий голос директора, который что-то обсуждал, а этим "что-то" оказались спортивные соревнования, которые должны были пройти в середине первого триместра. — Доброе утро, Ирие — сказала та самая женщина, что приняла меня в свой класс, — как ты себя чувствуешь? — Замечательно, мисс, — сказал я, но то оказалось неправдой. На меня, если сказать языком жаргона, откровенно пялились девушки и женщины, находящиеся в кабинете. Смущало ли это меня? Нет, проверьте. Бывало и хуже. — Отлично! Приготовил речь? — Нет, никак не... — Неважно, главное — не волнуйся. Просто поздоровайся со всеми, ладно? — Ладно. — Где твоя форма? — А... — А она на складе в актовом зале, — пропела брюнетка. Знаете, мне моя классная руководительница напоминает певицу оперного театра, но ни как не учителя. Интересно, почему она не пошла в театральный?.. — Я провожу его, — вперёд вышла брюнетка, удивительно красивая, с кудрявыми волосами. Афроамериканка? — Да, Мадлен, проводи.   Я вышел за ней в коридор, а затем мы направились в правое крыло, где прошли вперёд, до больших дверей из ствола акации, а потом. А потом я увидел потрясный зал!   Я бы даже сказал, что это было похоже было на зал для лекций. Я такие уже видел, только в Хооранском университете, когда ходил на лективы по квантовой физике и микробиологии. Этим тогда я очень интересовался. — Ирие?.. — Можно просто — Наоки. — Ирие, там склад, чуть дальше, за сценой, можешь переодеться, но будь осторожен, недавно был ремонт, так что краска теперь стоит там. Аккуратнее. — Хорошо, — я осмотрел сцену. Это всё-таки здорово придумано, тут же можно конференции Хоорана проводить... Девушка молча стояла, поэтому я решил поторопить её. — Спасибо, я пойду, куда мне потом? — Просиди потом здесь, все скоро должны подойти, у тебя минут пятнадцать, не больше. — Отлично.   Мадлен покинула зал, а я направился в кладовую, где нашёл свою форму. Это были чёрные брюки прямого покроя, коричневый пиджак, галстук и маленькая табличка словно позолоченная с чёрными буквами "Ирие Наоке", словно нашивка, на кармане пиджака. Мне понравилось? Форма меня заботила сейчас меньше всего, так что, подхватив её, я забежал за сцену. Мэдди сказала чистую правду: везде стояли банки с краской, но запаха почти не чувствовалось, что показалось мне странным. Я положил форму на стул и тут заметил странную вещицу, что-то похожее на зеркало, как мне показалось. Вспомнил, что осталось минут тринадцать, а то и меньше, так что скинул джинсы и куртку, надел форменные брюки и... Они подошли? Я удивился. «Откуда у них мои мерки?» Тут мне в голову пришла мысль, что мои родители могли сами сообщить, но когда?..     Последний раз мне шили форму на заказ год назад. Дело в том, что в свои пятнадцать лет я сильно вытянулся. Естественно сначала мне было не комфортно, но потом я привык. *Скрип*   Я медленно обернулся, сделав вид, что осматриваюсь, и краем глаза увидел чью-то фигуру в тени, за занавесом.   Поговорим о вещах, которые ненавижу? Ненавижу подсматривать или же подслушивать/ когда подсматривают, подслушивают.   Я, резко отодвинув штору, схватил нарушителя моего покоя за руку и рванул. — Я не смотрела, клянусь!   Девушка, ниже меня почти на голову, брюнетка, закрывая лицо рукой, пыталась отвернуться. Только сейчас я понял, что стою без рубашки. Понятно. — Много увидела? — Нет.   Ладно. У меня хороший слух, явно бы услышал тут же. Значит, только сейчас подошла.   Увидев как темноволосая судорожно трется на месте, я понял, что слишком сильно сжал её руку. Ну,  ожидал кого угодно, но не маленькую девушку. Отпустил руку и та отвернулась. — Что ты здесь делаешь? — сказал я голосом, таким, словно ненавидел все, что вообще существует. Немного удивился. Ладно. — Ничего, — выронила девушка. — Давай только не лгать, — я накинул рубашку и принялся застегивать её, — думаю, вряд ли, просто так пришла. Что ты тут забыла? — Вещь. — Зеркало? — вспомнил я и поднял предмет с пола, тут же захватив со стула пиджак. — Зеркало. — Это зеркало? — Да.    Обронила брюнетка, развернувшись, а я... Узнал ту самую девчонку из парка. О, создатель, никогда бы не узнал, если бы не родинка чуть выше левой щеки, точнее, практически под глазом. Я ещё тогда её заметил, ведь мы были так близко, то есть... Наши лица были находились рядом, так что я смог увидеть эту деталь. Родинку можно назвать деталью? Почему я бы её не узнал? Я впервые увидел её с этими косичками. Она была похоже на девочку третьего (6), с натяжкой — второго класса(7) средней школы, но не на старшеклассницу. С этими косичками её лицо было, ну, совсем другим. Словно дитя. Я чуть ли не улыбнулся от умиления, но сдержался. — Забирай, — чуть ли не кинул в неё зеркало. — Спасибо, — начала она фразу, но так и не закончила. Возможно, потому что не знала моего имени? Вполне.   Я взял свои вещи и сложил в рюкзак, вышел из-за  сцены и сел на первый ряд. Там уже сидели Фелиция, Мадлен и какой-то парень. — Ты сбежал от меня, Наоки, — упрекнула меня блондинка. — Нет, от тебя я вряд ли когда-то сбегу, — улыбнулся я. — Меня немного раздражал напор незнакомки... — Ты ей понравился, — Фелиция коварно улыбнулась, — но она — немного не твой тип. — Ну, нет. — Эта девчонка из параллели, класс 3-3-F. — Понятно. Кстати, все учащиеся, которые должны присутствовать на собрании до церемонии должны находиться здесь? — Да, — ответила Фел, — а разве что-то не так? — Нет, просто уточнил, — значит, что та девушка тоже участвует? Забавно. Что же она скажет?    Позже пришли все остальные участники, включая директора, мою классную руководительницу, Найкуна и ещё нескольких преподавателей, которых я еще не знал. Началось обсуждение о том, кто и в какой последовательности будет выступать, а потом все как-то позабыли о главной цели собрания и начали говорить на свои темы. Учителя сидели ближе к сцене и слушали мою классную, которая о чем-то восторженно лепетала, а все остальные — постоянно хватались за голову, все, кроме Найкуна. Он сидел и читал газету. Остальные, то есть — ученики, обсуждали предстоящие соревнования. Кажется, большинство учеников здесь было из класса "A", ибо Фелиция вряд ли бы начала разговор с классом "ранга" ниже, чем ее. Странное сравнение. В любом случае — вокруг неё набралось человек двадцать. Значит, мои одноклассники... Блондинка о чем-то говорила и смотрела на меня, а затем помахала, на что я ответил улыбкой, а все её подруги, которых было человек десять, может двенадцать, улыбнулись мне. Если сказать, что я смутился — значит ничего не сказать. Я уткнулся в расписание тут же, повернувшись на все сто восемьдесят градусов.   «Приветствие: выступление директора школы, комиссии, старосты классов старшей школы и средней школы; выступление лучших учеников школы; музыкальное выступление класса 3-3-F...»   Музыкальное? Мне будет интересно посмотреть на это! Я играю на фортепьяно и на гитаре, так что... На самом деле, если  честно, то про меня можно сказать "умеет все", но нет. Почти все. Я не умею готовить. Это все портит. Я занимаюсь плаванием, игрой на музыкальных инструментах, наукой, теннисом, говорю на корейскомм, китайском, немецком и английском языках... Также неплохо играю в баскетбол. Зачем мне это? Почему я занимался этим столько лет?   Во-первых: на многих языках я говорю, потому что жил во всех этих странах. Недолго, но жил. Из-за этого часто менял школы, хотя они и были национальными, но мне все же пришлось учить языки ибо в младшей школе я был очень общительным, а позже моя мать наняла мне мистера Гранте — учителя по игре на гитаре и фортепьяно. Он оказался немцем, но я не так хорошо знал этот язык,  мне пришлось говорить с ним на английском, а уже потом я выучил немецкий и мог свободно говорить на нем.   Отец записал меня на плавание и теннис, потому что в детстве я был очень хилым мальчиком, но к пятнадцати годам я смог укрепить своё тело, хотя к вирусным заболеваниям имею слабость до сих пор, увы. — Парни, помогите открыть ворота, — услышал я громкий голос Найкуна. — Не рано? — Через пять минут начало, — заключил учитель.   Мы все, кроме учителей побежали вперёд, во двор. Я не бежал, а шёл. Когда мы всё-таки добежали, два парня начали открывать главные ворота,  а остальные встали рядом. Я же предпочёл остаться сзади смотреть. Как только ворота открылись, передо мной встала толпа учеников, одетых в такую же форму, как и у меня. Они все хлынули в сторону здания, а я дважды не пожалел, что не встал со всеми. Их буквально несло вместе со всеми. *  *  *  *    Уже как одиннадцать минут идёт церемония. Я, Фелиция и остальные участники — сидим около сцены, откуда, кстати, отлично видно все ряды. Итак, большей частью аудитории являются девушки, что вполне неудивительно, ведь на пятьдесят девушек или же женщин в стране есть сорок шесть мужчин. Так же я заметил, что практически все они смотрят в сторону участников, то есть нас, а не на сцену и... Я практически уверен, что они смотрят на меня. Я не самоуверен и не самолюблен, но, думаю, что прав. «Ставлю восемьдесят семь целых и девять десятых на то, что они смотрят на меня.» — и, наконец, я бы хотел представить вам вашего будущего друга, кому-то — одноклассника, а так же лучшего ученика нашего города – Ирие Наоки, прошу внимания!   Послышались аплодисменты. Я встал и пошёл к микрофону. Не знаю, было видно ли по мне, но я чуть не умер от смущения. Я осмотрел зал. Отсюда, со сцены, мне ещё лучше предстала вся аудитория. Моя мать сидела с камерой и записывала. В какой-то момент а чуть подняла руку и помахала мне. — Добрый день, — начал я и понял, что сейчас мне придётся туго. Я никогда не любил гуманитарные науки, такие как языки и литература —  они мне казались слишком простыми. Если я готовился, то все проходило гладко, но без своеобразной "тренировки"... « Что мне сказать, чёрт возьми?!» —  Мое имя — Ирие Наоки, и... Знаете, я не очень общителен, так как все своё время раньше я посвящал учёбе, но я надеюсь, что здесь я смогу найти себе много интересных знакомств. Пожалуйста, не обращайте внимания на такое обращение как "лучший ученик", я — такой же, как и вы. Буду рад общению, спасибо...   Я не успел закончить, как все девушки зааплодировали и заглушили моё "спасибо за внимание ". Тут же присоединились все остальные. Те, что сидели в первых рядах начали подмигивать мне и махать руками. Моя мать встала. Похоже она была рада тому, что её домашний социофоб решил найти себе друзей. Звучит жутковато. Все остальное прошло более или менее. Как только закончилось все это представление, все разошлись по классам, где я познакомился со всеми. Фелиция позвала меня, так что я сидел с ней во время "просвещения ". После меня окружила толпа одноклассниц. Так. Я помню Джесс, Хартли, Карину, Вайтл... Их было много...  Пятнадцать или семнадцать. Я познакомился с парнем, его зовут Джейсон и он попал в этот класс из-за отличных оценок по истории, иностранному и географии. "По большей части — это благодаря путешествиям", — говорил он мне.   Мы недолго беседовали, так как я поспешил домой, ведь чувствовал, что мать придумала что-то и, как оказалось позже — не ошибся. Но меня задержали на улице девушки и родители некоторых учеников. Я чудом выбрался из толпы, извинившись. Этот год обещает быть необычным, как мне показалось.