***
Удушливая духота дня постепенно сменилась свежестью вечера. Беспощадное солнце наконец-то скрылось за горизонтом, оставив на небе кроваво-красный закат. На пыльных улочках Серконоса наконец-то высыпал народ — послышалась привычная брань, музыка и топот. Город оживал вместе с людьми. А вместе с людьми оживали и потребности — впервые за сутки на Колдуин напал голод, но запасы пусты. Значит, самое время поискать то, чем можно поживиться. Не смея тревожить уже крепко задремавшую Билли и погрузившегося в чтение Чужого, пытающегося укрыться от надвигающейся темени небосвода, Эмили прокралась к входной двери и легко выскользнула наружу — в огромную парадную с широкой лестницей. Когда-то здесь проживала поднявшаяся из низов лимита, но рои трупных ос быстро превратили уютные жилища в смертельные ловушки. Больше сюда никто не заглядывал — и оно к лучшему. Очевидно, осевшей здесь троице бездомных не нужны были свидетели. Через забор, вдоль переулка, поворот налево — Колдуин отлично знала, где искать пропитание. Уже много лет это была преимущественно ее работа — особенно с тех пор, как Дауду пришлось вновь начать выполнять заказы. Душа старика уже несколько недель покоилась в Бездне, но обязанности Эмили никуда не исчезли. И все было, в общем-то, справедливо: Лерк добывала деньги, а девушка добывала еду, иной раз рискуя остаться без пальцев за воровство. Но сегодня у Колдуин выдалась редкая возможность купить то, что нельзя было обычно стащить у какого-нибудь зазевавшегося стенателя. За пазухой старенького жилета приятно звенели накопленные монетки, а голодный взгляд уже издалека бродил по торговым лавкам. Видимо, ходить за продовольствием на голодный желудок — это не самая лучшая мысль. Свежайшая сдоба, сладости и диковинные рыбы невероятных размеров. Не безвкусные консервы, не подгнившие тивианские груши, не зажаренные на костре крысы, а настоящая еда, вкус которой Эмили успела позабыть. Вкус, который заслуживали и утомившаяся от опасной работы Билли, и только открывающий для себя мир Чужой. Но тут глаза слепит яркий луч света. Секундное замешательство. Проморгавшись, Колдуин с явным недовольством взглянула на источник неудобств. Им оказался фонарь — необычайно яркий и элегантный, чем-то весьма напоминающий… Солнце? Таких обычно было не достать — подавляющее население Серконоса довольствовалось тусклыми и невзрачными лампами. Ладонь девушки как-то машинально легла на тяжелый кошель. Она уже заранее знала, что эта вещица ее разорит, но отчего-то ей совершенно не хотелось прибегать к краже. Маленькое светило не должно светить одним, отбрасывая тень горечи на остальных.***
Все окна в доме закрывались аккурат с наступлением сумерек, когда небо окрашивалось в грязно-синий цвет, а звезды начинали слабо мерцать в недосягаемой вышине. Чужой всей душой полюбил солнце, но искренне возненавидел ночной свод — безразличный ко всему, ничего не дающий взамен, слишком похожий на его бесконечно долгое заключение. Ни одного дара в нем — только лишнее напоминание о болезненной сумятице, от которой хотелось закрыться за самыми плотными ставнями. Но внезапно случилось чудо. Фатальность липкой темени развеивало карманное солнышко. Фонарь висел над грязным пружинистым матрасом на кривом гвозде, непрочно вколоченном в стену. Висел так близко к Чужому, даря тепло и сияние. Он нежным бликом отражался в восхищенных голубых глазах бывшего бога, освещая строгие печатные буквы на пожелтевших страницах раскрытой книги. И совсем на секунду Колдуин показалось, что игра света и тени стерла с лица страдальца многовековую боль — горькую складку на лбу и большие круги под глазами.